Однажды в Королевствах

Глава 13 В НЕБЕСАХ НАД ФАЭРУНОМ или Осторожно, фаерболы!

Жизнь на летающем корабле Миноу стала рутиной, в приятном смысле этого слова. Кёртис стал главным рулевым и не отклонялся от пути на северо-восток. Пэсспоут следил, чтобы корабль не сбился с пути, постоянно поглядывая на святящуюся дорожку на карте Хелбена. Пэсспоут же стал главным поваром на борту — он готовил (и одновременно потреблял) довольно таки вкусные блюда, созданные им из скромных запасов, имеющихся на корабле. Драматург так же использовал сеть, которой раньше был связан пленный птеролюд, чтобы ловить птиц, подлетевших слишком близко к суду. Из пойманных птиц сын Кантифласа и Адель готовил вкуснейший суп и жаркое.

Над Сияющими Равнинами, Морем Упавших Звёзд и Агларондом воздушный корабль держал путь на восток, в земли Кара-Тур. Следующей остановкой Воло выбрал город Казакура, в котором путешественники должны были пополнить свои запасы перед длительным путешествием через таинственное и неизведанное Восточное Море. Единственное, за что переживал великий путешественник — это быстрое истощение съестных запасов на судне благодаря неудержимому аппетиту пухлого драматурга.

Со временем, Воло заметил изменения, произошедшие с загорелым юношей, Кёртисом. Он всё так же продолжал относиться с уважением к великому путешественнику, однако в отношениях с Пэсспоутом стал вести себя как старший брат — постоянно подшучивать над драматургом, высмеивая его неуклюжесть и размер. Пэсспоут же, в свою очередь, не отставал и пытался посмеяться над Кёртисом в ответ.

Так же, Кёртис продолжал доказывать Воло правдивость своей биографии — периодические он разговаривал с путешественником на тему истории, политики и географии. Однако Воло сохранял свой скептический настрой, что только лишь раззадоривало юношу.

Однажды вечером, в небе над Телфламом, Пэсспоут вспомнил о своих подвигах на сцене и решил поделиться этой историей со своими спутниками.

— Однажды, я был на одной сцене с великим бардом Оливией Рускетл, — хвастался драматург.

— Ты имел ввиду Олафа Рускетла, — поправил Кёртис.

Пэсспоут проигнорировал это замечание и продолжил свой рассказ:

— Несмотря на её бойкий язык, огненно-рыжие волосы и горящие глаза, актёрского мастерства ей не хватало, — гордо заявил драматург, — Конечно, я не очень люблю этих хафлингов, но сын Кантифласа и Адель не делает исключений, и поэтому я был готов преподать ей пару уроков настоящего актёрского мастерства.

Кёртис возмутился:

— Знаешь, это совсем не похоже на великую Оливию Рускетл, о которой я столько слышал. Мне кажется, что ты, всё-таки, говоришь об Олафе Рускетле.

— Это лишь в очередной раз доказывает твою необразованность, мальчик, — высокомерно заявил драматург.

— Я знаю достаточно, что бы разглядеть ложь обычного пухлого карманника.

— Это ты меня назвал карманником? Я помню, как ты был одет в нашу первую встречу. Ну ладно, допустим, у тебя просто не было денег, но тогда скажи мне, куда пропал пакетик сухарей из моего кармана, м?

— Ты смеешь называть меня вором? — глаза Кёртиса широко раскрылись, а кулаки сжались. Юноша был готов начать драку с толстяком, чтобы доказать ему своё правоту и силу.

— Я уверен, что это ты украл у меня сухарики. Это в очередной раз доказывает, что ты никакой не аристократ из Сюзейла.

— Достаточно! — крикнул Воло, — Хватит спорить, кто это был — Оливия или Олаф. Может быть, это вообще один и тот же человек. И никто из вас не карманник, а твои сухари, Пэсспоут…ты сам же и съел. Я точно помню, что видел, как ты ел их во время готовки сегодняшнего обеда. Не помнишь? Я хочу напомнить вам, что вы, друзья мои, мужчины. Мужчина выслушает историю другого человека до конца, и не будет устраивать ор из-за неубедительности фактов. А теперь, извинитесь друг перед другом и пожмите руки.

Пэсспоут протянул руку.

— Прости меня. Мне очень жаль, что я назвал тебя вором и лжецом. В последний раз меня называли вором у ворот Сюзейла, где я в первый раз встретил Воло, и я отвык от подобных оскорблений.

— Я тоже хочу извиниться за то, что назвал тебя карманником и поправил твою ошибку.

— Какую ошибку? — недоумевая, спросил Пэсспоут.

— Никакую, — быстро отрезал Воло, — Разве это важно? Гораздо важнее то, что ты можешь поделиться с Кёртисом своим бытовым опытом. Как-никак, ты его старше, а он провёл большую часть жизни в родительском доме с довольно обеспеченными родителями, и его жизнь была беззаботной.

— Моя жизнь была беззаботной, — надавил Кёртис.

— Ну я и говорю, была. А ты, Пэсспоут, упоминал, что в жизни у тебя было пару нелёгких конфузов с девушками.

— Да, было дело, — согласился драматург.

— Знаете, это напоминает мне одну историю, — начал Воло, — Историю, о гигантской рыбе, которая терроризировала остров Минтарн, который является частью архипелага Муншаез. Так вот, местные жители решили нанять одного сварливого старого морского пса, чтобы тот разобрался с опасностью. К нему присоединился молодой священнослужитель, только что окончивший университет. В последствии к ним присоединился городской констебль, который, по началу, не хотел помогать охотникам, а только лишь посоветовал, цитирую — взять судно побольше.

Воло, будучи умелым рассказчиком и артистом, развлекал своих друзей до заката, заставляя тех забыть все разногласия. Перед сном, Кёртис и Пэсспоут поблагодарили Воло за рассказ, а драматург сказал, что ему понравился тот момент, где гигантская рыба проглотила старого морского пса, и попросил великого путешественника почаще рассказывать морские истории.

Воло согласился, но попросил взамен, чтобы Кёртис и Пэсспоут не ссорились друг с другом и внимательно слушали друг друга. По этому, сжав кулаки, но Кёртис смог выслушать историю о том, как Пэсспоут победил Эйба Флетчера и стал грозой Моря Упавших Звёзд.

— И теперь Эйб Флетчер лежит в своей морской могиле, — подвёл итог Пэсспоут.

— По моим подсчётам, мы сейчас над Теем или Рашеманом, — задумчиво сказал Воло.

— Какая разница? — спросил драматург.

— Да так, — всё ещё задумчиво продолжил великий путешественник, — Рашеман, это страна ведьм и воинов-берсерков, а Тей — родина печально известных Красных Волшебников.

— Как этот, — сказал Кёртис, указывая на старого чудака в красной робе, который разлёгся на вершине горы, рядом с которой пролетал корабль путешественников.

— У кого-то зоркий глаз! — воскликнул Воло

— Эй, смотрите! — крикнул Пэсспоут и красный драгоценный камень в старого волшебника.

— Отличный выстрел, — похвалил Кёртис, когда камень ударил старика по голове.

— По-моему, это была не лучшая идея… — сказал Воло.

— Почему нет? Мне захотелось кинуть камень в этого старикашку, а он даже не заметил нас…А если бы и заметил, то что бы он нам сделал?

Их разговор прервал шар огня, вылетевший из рук старика. Видимо, волшебник не был настолько беспомощен, как предполагал Пэсспоут.

Первый снаряд пролетел мимо корабля, и в руках старого колдуна начал формироваться второй фаербол.

Воло быстро принял командование.

— Кёртис. Быстро, беги за штурвал.

— Есть, капитан.

Воло задумался.

— Пэсспоут. Я хочу, что бы ты сейчас быстро побежал к носу корабля, затем к корме и так много-много раз.

— Ох, взад-вперёд? Сколько раз?

— Пока я не скажу тебе остановиться, — жестко ответил Воло, — Быстро!

Как только Пэсспоут побежал, маг выпустил в него второй фаербол. Мимо. В руках мага вновь загорелся огонь.

Из-за быстро бегающего Пэсспоута корабль начал качаться, подобно морскому судну на волнах, и третий и четвёртый фаербол пролетели мимо летающего корабля.

Когда пятый фаербол пролетел над кораблём, Воло объявил:

— Всё! Мы вышли из зоны видимости мага.

Услышав эти слова, Пэсспоут плюхнулся на палубу. Его живот поднимался и опускался со скоростью сердцебиения.

— Я…никогда…больше…ничего…не…брошу…в мага…

— До конца своих дней? — с улыбкой спросил великий путешественник.

— …И даже…больше…Чем это так…пахнет…

— Я ничего не чувствую.

— Пахнет как дым…от костра.

— Огонь! — закричал Кёртис.

Хотя корабль смог избежать прямого столкновения с фаерболами, один из них, всё-таки, задел корабль и теперь часть корпуса летающего судна горела ярким пламенем.

В течение следующих двух часов Воло и Пэсспоут пытались потушить пожар, пока Кёртис пытался сохранить стабильность полёта. В конце дня все три пассажира замертво повалились в свои каюты.

Утром, все члены экипажа вернулись к будничной рутине, однако, через несколько дней, каждый из путешественников заметил, что корабль начал терять высоту.