Охотники за привидениями и машина времени

Глава четырнадцатая ОХОТНИКИ МАСКИРУЮТСЯ И ПОД МАСКОЙ ПРИЗРАКОВ-НОВОБРАНЦЕВ ПОСТУПАЮТ В ШКОЛУ ДИВЕРСАНТОВ НА ЗЕМЛЮ. ШКОЛА-КОЛОНИЯ ОСОБО СЕКРЕТНОЙ ВАЖНОСТИ

Весь следующий день прошел в тренировках. Мисс Кэмамил и мистер Олдвин не приняли участия в подготовке. Они спрятались вместе с Энди от старающихся казаться хуже охотников в противоположном отсеке корабля и преспокойно играли в разные интеллектуальные игры двадцать первого века.

В главном отсеке Лизун не давал передышки ребятам доктора Вейтмана. Он дразнил их, раздражал навязчивым поведением, портил мебель, рассказывал дрянные стишки и грозился отстранить от эксперимента того, кто хоть слегка улыбнется, наблюдая за его проделками.

Одного дня упорных стараний стать плохими охотникам не хватило. Лизун решительно приказал продлить занятия еще на один день, а сам пошел ночью подсматривать сны охотников. Тех, кому снилось что-то хорошее, он тут же беспощадно будил. В результате утром все пятеро, включая Джанин, проснулись злее самой колючей крапивы.

Не дав им позавтракать, Лизун объявил о срочной отправке на Марс.

Успех от занятий и бессонной ночи оказался настолько потрясающим, что сами охотники, оказавшись вне спейсфлайера, долго с недоверием рассматривали друг друга. Они не могли поверить, что люди, стоящие рядом, и есть их товарищи, те самые, с которыми совершено столько подвигов.

Всем предстояло разойтись в разные стороны и по одиночке играть свою роль. Встретиться друзья должны были в каком-то неизвестном пока Центре на темной стороне Марса.

В первой половине дня удача от них отвернулась. Сонные и голодные (стараниями Лизуна), они обиженно бродили под лучами восходящего и с каждой минутой все более горячего солнца. Жители дневной части Марса действительно избегали контактов с ними, а представителей другой расы здесь, кажется, не было.

Первым, к кому пришла удача, был Уинстон Замаяна. Сонный, голодный и уставший от постоянной ходьбы под солнцем, он плюнул на все приличия и развалился под густым деревом прямо в центре города. Едва опустив голову на прохладную траву, он заснул богатырским сном, издавая при этом виртуозный храп с молодецкими присвистами.

Разбудил Уинстона тщедушный призрак, очень мутный, темно-фиолетового цвета и с липкими руками.

– Дружище, ты рискуешь, – промямлил призрак, – еще полчаса такого отдыха – и ты на полжизни загремишь в местную кутузку в камеру- одиночку. Вставай, дружище!

Уинстон попытался отвадить призрака-липучку, бормоча в его адрес какие-то гадости, но потом сообразил, что, возможно, это шанс и поплелся за ним в гостиницу жалкого вида на самой окраине города.

Дальше все происходило именно так, как рассказывал еще на Земле невидимка Дэми Джос.

Выслушав рассказ, которому Замаяна научился у Лизуна, призрак, немного посетовав на несправедливости жизни, предложил Уинстону верное дело, ведущее к удаче. Удача начиналась, по его словам, завтра утром, когда от дверей гостиницы, в ресторане которой они сидели, отъедет в определенном направлении машина.

Примерно в то же самое время успех пришел к Джанин. Она привлекла внимание дряхлого серого привидения, сидевшего на Лавке в тени куста-призрака, усыпанного призраками волчьих ягод.

Джанин проходила мимо него, присматривая для себя лавку, не менее удобную, чем та, на которой расположился этот тип.

– Девушка, а ты не стесняйся, присаживайся сюда. Лучшего места все равно не найдешь, – окликнул призрак Джанин, в третий раз проходившую мимо.

Сначала Джанин что-то проворчала не очень любезное в ответ, но потом присмотрелась и поняла: вот то, что она ищет полдня. Джанин тут же стала более любезной и игривой. Результат не заставил себя долго ждать. Жалостливая история о бурной прогулке на ворованной яхте и бесславном конце между огнем и морем заставила деда прослезиться. В ответ на сетования Джанин по поводу того, что ей не повезло, а друзьям, вероятно, повезло, дед сразу предложил вариант, как проверить это предположение. Доставить девушку к друзьям старик пообещал завтра утром. Для этого Джанин надо было прибыть по определенному адресу к гостинице на окраине города.

Нет смысла рассказывать о каждой истории вербовки охотников. В общих чертах все они были похожи. И уже утром следующего дня охотники встретились на дневной стороне Марса.

Вначале они немного испугались этого обстоятельства, думая, что призраки-агенты заподозрят махинацию и передумают с их отправкой. Но Пит вовремя сообразил, что Лизун, и тут просчитал все правильно. Они же все были на одной яхте и все вместе будто бы погибли. Поэтому, не давая друзьям опомниться, Пит стал кричать что есть мочи:

– Джанин, дрянная девчонка, я безумно рад вновь обнять тебя, моя крошка! Я рад, что ты не покинула своего дорогого Пита! Не криви носом, я знаю, что ты тоже безумно рада! Ах, так тут и Рэй? Так это ты с ним решила улизнуть? Ты хотела бросить меня в море на съедение акулам, а сама спастись с этим жалким пацаном?

Команда охотников поняла ход Питера и включилась в игру. Через десять минут все они обнимались, громко радуясь тому, что скоро опять смогут увести чей-нибудь катер и прокатиться по синему морю.

Довольных и возбужденных, их посадили в просторный фургон без окон и колес и задраили дверь. Через три минуты фургон взмыл в воздух и поплыл в неизвестном направлении.

Из-за того, что фургон двигался на воздушной подушке, охотники не чувствовали ни малейшего Колебания и не могли определить, в каком направлении и с какой скоростью они движутся. В фургоне было темно, но довольно быстро друзья привыкли к темноте и различали черты лица и цвета одежды, не говоря уже о фигурах и жестах соседей. Это было еще одно открытие на Марсе.

Парение в воздухе закончилось неожиданно. Все, находившиеся в фургоне, подскочили вверх, когда перевозивший их не то самолет, не то машина начал резко опускаться.

Дверь открылась минут через пять. Выходить предложили по одному. Каждому, кто появлялся из недр фургона, давали в руки специальную форменную одежду, маленькую книжечку и набор листов, скрепленных скрепкой и разделенных на множество равных квадратов. На каждом квадрате было написано «Один талон на еду». В книжечке большими буквами было напечатано чье-то имя, номер, название улицы и какие-то непонятные цифры.

– Дорогие друзья, – над головами вновь прибывших раздался незнакомый рев, – всем вам выпала огромная честь стать автоматически зачисленными новобранцами в знаменитую Школу Особой Важности на обратной стороне Марса. У нас все предельно просто. Пройдя краткий курс специализации, вы сразу получите возможность вернуться на Землю, посетить оставшихся там друзей и родственников. При выходе из перелетного блока вы все получили набор предметов. Одежда, которую вы держите, с сегодняшнего дня будет вашей ежедневной формой учащегося Школы. Один талон рассчитан на одно получение пищи. Имя, указанное в регистрационном блокноте, с сегодняшнего дня будет вашим школьным именем. На указанной улице располагается ваше будущее жилье. Первая цифра до точки означает номер блока, вторая – номер подъезда, третья – номер этажа, четвертая – номер комнаты, пятая – номер кровати. Впрочем, в каждом подъезде есть свой комендант, который поможет разобраться, если у кого-то возникнут проблемы.

Мы очень рады приветствовать вас здесь. Сегодня – день вашего приезда, поэтому занятий не будет. После того как устроитесь и отдохнете после дороги, можете погулять по нашему чудесному городу.

Завтра ждем вас на первом уроке.

Меня зовут Фальк Дорри. Я – генеральный канцлер нашей замечательной Школы и председатель регионального правления. Уверен, что рано или поздно каждый сможет лично познакомиться со мной. А сейчас – до свидания!

Канцлер слегка наклонил свою огромную голову с торчащими во все стороны волосами, застыл на секунду, потом, словно очнувшись от минутной задумчивости, встрепенулся, повернулся вокруг своей оси и исчез в неизвестном направлении.

– Я постараюсь познакомиться с ним как можно раньше, – прошептал Уинстон на ухо Питеру.

В этот момент раздался вой сирены. Призраки, которые тоже приехали в перелетном аппарате, съежились и начали боязливо оглядываться по сторонам.

– Не тряситесь, вас это пока не касается, – сказали стоявшие вокруг новобранцев то ли будущие наставники, то ли надзиратели. – Это всего-навсего учебная тревога. Завтра вам расскажут, как на нее реагировать. А пока – кругом и шагом марш!

Всех прибывших последним рейсом поселили в одном блоке на одном этаже в двух соседних комнатах. Только Джанин и один призрак, тоже женского рода, отвели в соседний блок. Игон же, Питер, Рэйман и Уинстон устроились рядом.

Через полчаса Джанин встретила коллег на улице, и они отправились гулять по городу.

Здесь все было бесцветным. Темно-серые квадраты стандартных жилых блоков тянулись вдоль трех параллельных, бесконечно длинных улиц, составлявших главные магистрали. Правда, магистралями назвать их было трудно. Здесь никто ни на чем не ездил. По улицам ходили пешком. Впрочем, народу было не много. Те, кто попадался им на пути, выглядели или крайне несчастными, или просто страшными. Один раз Джанин чуть не упала в обморок от ужаса.

Три улицы пересекались ровными, но не такими длинными переулками. Этот набор совершенно равных по площади, форме и архитектуре кварталов и составлял весь город. Жилые помещения находились снаружи, вдоль двух боковых улиц. Вдоль центральной располагались здания, похожие на общественные учреждения. Позже охотники выяснили, что это учебные классы. Таким образом, весь город и являлся, собственно, Школой.

Особая секретность этого места, о которой говорил генеральный канцлер, подчеркивалась высоченным, примерно в три роста Пита, забором, опоясавшим скучный город со всех четырех сторон.

Однако в центре города все же была площадь длиной в три и шириной в один квартал. Когда охотники вышли на нее, Джанин ахнула от удивления, сильно сжав локоть ближайшего к ней спутника. Чуть в стороне от центра над площадью почти парил собор – точная копия собора Омни в Нью-Йорке. Единственная разница между этими зданиями была слабо заметна невооруженному глазу. Собор на Марсе слегка поблескивал, будто был сделан из матового камня, впитавшего в себя весь скудный свет той части Марса, где всегда царит ночь.

– Поздравляю, – прошептал Уинстон, завороженно глядя на здание. – Мы попали в самую точку.

– Если бы мы еще знали, что с этой точкой делать, – ответил Рэйман.

– Надеюсь, очень скоро узнаем, – оптимистично заявил Игон.

– Наверняка, между этим и нашим собором существует связь, – предположил Рэйман.

– Наверняка, не случайно они похожи как две капли воды.

– Пит, а ведь, возможно, именно на этом месте и начинается канал телепортации духов на Землю?

– Да, Уин, думаю, ты прав.

– Надо выследить, когда именно этот канал открывается?

– И как долго работает...

– А мне жутковато, – прошептала Джанин, все еще не отпуская руку Рэймана. – Мне кажется, что это или дурной сон, или в мире все перевернулось шиворот-навыворот.

– Джанин, ты не далека от истины, – Питер внимательно смотрел на знакомые очертания взметнувшегося в черное небо шпиля. – Через какое- то время тебе и вправду покажется, что это был лишь сон и, согласен, далеко не самый приятный. Ну, а что касается переворачивания всего мира с ног на голову, так не забывай, что обычно Марс у тебя над головой, а сейчас под ногами – там, где должна быть Земля. А Земля, наоборот, над головой, как раз на месте Марса.

Такое замечание Питера развеселило всю группу. Охотники заулыбались, расслабились и решили отдохнуть перед неизвестностью завтрашнего дня. Тем более, что ни в соборе, ни в самом городе больше ничего не привлекло их внимания. Собор казался мертвым, с улиц исчезли последние праздно шатающиеся «ученики».

Все три категории проживающего в пределах Школьного города народа сильно отличались друг от друга. Ученики казались растерянными, сжатыми в нервный комок. Глаза их постоянно бегали. Ни один ученик не смотрел прямо в лицо тому, кто проходил или стоял рядом. Форма у них у всех была совершенно одинаковая, поэтому даже при разительном отличии лиц, а у некоторых – морд все ученики выглядели как близнецы.

Это особенно огорчало Джанин. Ей не нравилось, что ее мужественные товарищи выглядят так же, как бурые, слизкие или мохнатые, горбатые или пузатые так называемые ученики Школы особо секретной важности. Еще противнее ей было чувствовать, что и сама она не сильно выделяется из этой массы чудищ.

Учителя носили ту одежду, которая им нравилась. Вообще они обладали всеми признаками членов элитного общества и позволяли себе все, что хотели. Казалось, законов для них не существовало. Единственное, чего нельзя было делать учителям, – это собственноручно наказывать учеников и причинять им разного рода физические увечья. Такое правило существовало потому, что администрация, во-первых, боялась вызвать недовольство учащихся, ведь они, как известно, были не из мягкотелой интеллигенции. Во-вторых, администрация берегла каждый экземпляр будущих вредителей на Земле, ведь чем их больше, тем значительнее успех. В-третьих, вредители нужны были здоровые и подвижные, а физические несовершенства уменьшали их потенциальные возможности.

Охранники были высокие молчаливые создания черного цвета. У них не было ни волос, ни носа, ни рта. Зато глаза их светились холодным голубым светом, если охранник смотрел прямо на тебя, и зеленым, если он отводил взгляд в сторону.

По глазам охранника можно было определить степень его встревоженности, доверия, ярости. В первом случае в глазах появлялись оранжевые крапинки. Чем больше нервничал охранник, тем отчетливее, гуще и интенсивнее становился поток крапинок.

Во втором случае глаза охранника сильно бледнели. В стадии совершенного спокойствия и доверия к ученику глаза черных чудовищ оставались практически белыми, лишь со слабым голубым или зеленоватым оттенком.

Если охранник приходил в бешенство или готовился принять меры к наведению порядка, его глаза вспыхивали ярко-желтым светом, переливающимся в оранжевый, красный и опять в желтый. Зрелище это было и красивое, и жуткое одновременно. К счастью, беспорядков в городе почти не было, потому что ученики или старались быть хорошими, или боялись быть плохими.

При встрече поздним вечером с четырьмя новобранцами мужского рода и одним новобранцем женского рода глаза трех охранников заискрились оранжевыми блестками. Джанин привлекло это зрелище, и она застыла в удивлении. Уинстон одернул Джанин, потому что глаза первого из охранников из голубовато-зеленых в крапинку превратились в ярко-желтые, что предрекало беду.

Если с охранниками все закончилось благополучно, то кучка учителей заставила охотников поволноваться всерьез.

Одному господину, с кожи которого стекали струи подсолнечного масла, вместо ступней на ногах и кистей на руках были свиные копыта, вместо рта – огромная устрица, а вместо носа – румяная поджаренная сарделька, понравилась Джанин. Он решил, что для благополучного окончания вечера не мешает подцепить девушку.

Охотники не знали, что предпринять, когда гастрономический коллаж, раскинув руки, стал преграждать им дорогу, приближаясь к Джанин. Джанин чуть не упала в обморок.

Все закончилось благополучно благодаря одному-единственному правилу, которое учителя не могли нарушать, если не желали перейти в разряд учеников и поселиться в одном из бараков.

Видя, что новобранец женского рода не желает присоединиться к их товарищу, все остальные учителя бросились усмирять пыл гастрономического субъекта.

– Нельзя! – пытался объяснить ему кто-то.

– А я буду! – настаивал толстяк.

– Тогда, пампушка, прощайся с усладами жизни, – повиснув у него на руке, внушал другой.

– Ты, дурак, не лезь, куда не приглашают, – посоветовал третий.

– Это, кто дурак?! – попытался стать грозным толстяк.

– Т-ты. Пока ты новичок, не привыкший к правилам, ты – д-дурак, – один из товарищей уже оттаскивал шароподобное существо в сторону.

Джанин все это время стояла как вкопанная, затаив дыхание. Ей было и страшно и противно одновременно.

– Я говорил, не надо брать ее с собой! – сердито проворчал Уинстон Замаяна, когда друзья остались одни. – Ни она не может за себя постоять, ни мы не можем ее защитить.

– Вот-вот, – поддел Уинстона Игон, – если ты не можешь ее защитить, то не сваливай вину на нее.

– Мы здесь, разве для того, чтобы ссориться? – попытался сгладить конфликт Рэй. – Мы не можем защитить ни Джанин, ни себя, и Джанин не может защитить себя только потому, что мы вообще не знаем, что мы здесь можем. И никто из нас в этом не виноват.

– Я на вас не сержусь. Мне просто стало противно от одного вида этой свиной колбасы, – поморщилась Джанин.

– К сожалению, пока придется потерпеть. Так что лучше сразу сказать себе: «Я уже привык», – подвел итог Питер.

Друзья разошлись по назначенным каждому из них местам и заснули. Во сне они видели себя на Земле и наслаждались всеми прелестями земной жизни.