Олигарх желает жениться

Глава 16

Янис Славинов

Наверное, зря я ее поцеловал. Однозначно зря. И не потому, что мне не понравилось, как раз наоборот.

Губы у нее оказались совсем не такими, как я ожидал — очень мягкими, податливыми и терпко-сладкими на вкус. Наверное, это вкус жимолости, плантации которой колосятся возле старенького дачного домика с крашенными зеленой краской рамами.

Мне понравилось. Все понравилось. И то, как она, на мгновение напрягшись, вдруг сдалась. Глухо охнула мне в рот и вцепилась пальцами в мои плечи. Стиснула их и уже не отпускала, пока я исследовал ее рот. И ее юркий язычок, попытавшийся ускользнуть от моего захвата, но передумавший, тоже понравился. И дыхание, сразу зачастившее и начавшее сбиваться, только я обнял ладонью ее затылок.

Она мне вся понравилась в этом спонтанном поцелуе.

И я не знаю, чем бы он закончился. Скорее всего тем, что я подхватил бы ее и утащил… не знаю… туда, где у нее спальня. Где смог бы стянуть ее ситцевое платьишко в наивный цветочек и проверить, носит ли она в такую жару белье. Меня прямо до дрожи в пальцах заинтересовал этот вопрос.

В общем, не отпустил бы ее….

— Папа! Папа! — звонкий Данькин голос полетел в нашу сторону из ягодных зарослей, и ежик словно очнулась. Хлопнула длинными ресницами, возвращая осмысленность взгляду. Фыркнула, дернулась и попыталась оттолкнуть меня.

Отпустил. Напоследок, правда, куснул ее за нижнюю губку, но отпустил. И пока Данька ломился к нам через кусты, смотрел, как ежик прижала к ней пальцы, словно не веря тому, что сейчас произошло. И явно готовилась начать выпускать колючки, про которые случайно позабыла в нашем поцелуе.

— Па-апа-а! — Данька уже налетел на меня. Обхватил тонкими руками, впечатался в живот лицом и затрясся, судорожно дыша.

— Дань, ну привет, — я подхватил его на руки. Стиснул тощие бока, подбросил в воздух дрыгнувшее длинными жеребячьими ногами тельце, и снова прижал к себе.

Никогда, наверное, не перестану так делать. Хотя это и смешно, скорее всего смотрится со стороны — все-таки восемь лет уже пацану, не маленький.

Ритка как-то раз увидела наши с Данькой обнимашки, и потом полдня меня этим доставала. Складывала губы в толстое надутое колечко и недовольно цедила про «дурацкие телячьи нежности», не соответствующие моему статусу.

Да и похрен. И на статус, и на очередную глупую постельную грелку с ее мнением. Главное, что нам с Данькой нравится.

Хотя, психологиня, вон, тоже с интересом смотрит. Задумчиво так. Даже голову к плечу наклонила и рассматривает.

Интересно, она тоже что-нибудь про статус скажет? Нет, эта скорее что-то заумно-научное выдаст. Какую-нибудь теорию о правильном родительстве или свое ценное мнение о моем неправильном отцовстве.

Да и похрен. Хотя нет, на психологиню не похрен. Ее мнение мне почему-то важно.

— Папа, — Данька уже не прижимался, а прыгал вокруг меня. От радости терся о мою белую футболку лицом, оставляя фиолетовые следы ягодного сока, которым перемазан весь с головы до ног.

— Дань, — голос психологини зазвучал подозрительно мягко, — твой папа устал, наверное, с дороги. Давай приглашай его в дом — предложи кваса холодного. Жимолостью угости…

Она вдруг осеклась на полуслове и глянула на меня испуганно и как-то горько:

— Или вы сразу поедете?

— Куда поедем? — мы с Данькой недоуменно переглянулись и дружно уставились на психологиню. Она вроде как смутилась и поежившись плечами, пояснила:

— Я имею в виду, раз вы уже приехали, то, наверное, сразу заберете Даню, Янис Альбертович? Мои услуги няни ведь больше не нужны…

Я подхватил застывшего испуганным сусликом Даньку. Перевернул его, счастливо захохотавшего, вверх ногами и тоже засмеялся:

— Давай, Даниил, веди меня в дом и угощай вашим квасом — а то я, и правда, пить хочу.

И уже повернувшись к крыльцу вслед за тянущим меня за руку и сияющим, словно золотой алтын, сыном, подмигнул застывшей в окне Мирославе:

— Нет уж, уважаемая няня, ваша работа еще не закончена. Только теперь у вас будет два подопечных — я тут подумал и решил, что давно не отдыхал на даче. Соскучился… по жимолости и деревенскому воздуху.

Усмехнулся, и глядя в ее потрясенные глаза, спросил:

— Найдешь для меня спальное место?