Олигарх желает жениться

Глава 23

— Шутите или это новый способ добиться своего? Поманить меня секретиком, надавить на жалость к вам несчастному…, — я едва не начала смеяться.

Но глянув на лицо Славинова, оборвала себя.

Он сидел, все так же свободно вытянув ноги, вроде бы совершенно расслабленно. Но вот его лицо…

Напряженное, будто застывшее. Губы стиснуты до побеления. И глаза, сухие и мертвые, смотрели в одну точку, словно пристально вглядывались во что-то, что видит только он.

— Простите. Но я не понимаю…, - произнесла очень тихо. — Я читала в интернете, что вы были женаты, когда родился ваш сын. Разве не ваша бывшая жена его мама?

Славинов повернул ко мне лицо, несколько секунд рассматривал мою смущенную физиономию и неожиданно улыбнулся. Да так, что сердце у меня глупо подпрыгнуло, а на лице сама по себе появилась ответная улыбка. Как у них с Данькой так получается? Тот тоже, улыбнется — и словно солнышко мир осветило. Или это генетически передается от отца к сыну?

— Значит ты интересовалась моей личной жизнью, боевой ежик Мирослава?

— Почему ежик?! — я изумленно распахнула глаза. — Так меня еще ни разу в жизни не называли.

— Почему «боевой», значит, не спрашиваешь? — Славинов негромко рассмеялся. — Сама знаешь, что характерец у тебя тот еще?

— То есть я не смотрю вам в рот, не ловлю с восторгом каждое брошенное вами слово, как вы привыкли? И это означает, что у меня плохой характер? — пропела я максимально сладким голоском. — Ах, простите, господин олигарх! Как я неправа, глядя на вас без восхищенного блеска в глазах!

— Мир, ну ты чего? — Славнов вдруг насмешливо фыркнул. От его недавнего напряжения ничего не осталось. И брезгливости, с которой он смотрел на мои коленки тоже не было. Странный он какой-то, меняется просто на глазах. Или все время носит маску, которая то и дело сползает с него? Понять бы еще, когда он настоящий, а когда искусственный…

Хотя, зачем мне это нужно? Особенно теперь…

— Нет, Мирослава, моя бывшая жена Дина не мать Даниила. Не биологическая мать. Да вообще никакая не мать, — мужчина снова сделался очень серьезным.

Отвернулся и опять уставился в пространство мертвым взглядом.

— Даньку родила какая-то другая женщина, а Динка выдала его за своего ребенка. Но вот полюбить его, по-видимому, так и не смогла. До что там полюбить — она его откровенно ненавидела. Била его. Младенца била, представляешь? — он глянул на меня и зло дернул щекой. — Так что пришлось ее изолировать от мальчика.

— А-а… К-как била?! — я даже заикаться начала от ужаса, — И как это возможно — выдать чужого ребенка за своего? Получается, Даня не ваш сын? Не родной, в смысле? Я ничего не понимаю…

Славинов поморщился. Видно было, что говорить ему было неприятно. Он чуть сполз по дивану, вытянув ноги еще дальше вперед. Сложил руки на груди, и закрыв глаза, медленно заговорил:

— У нас долго не было ребенка. Я хотел, а Дина нет. Тогда я как раз резко пошел в гору. Появились первые нормальные деньги, и она захотела пожить в свое удовольствие.

В принципе, я ее понимаю — мы несколько лет жили довольно скромно. И когда у Дины появилась возможность тратить очень много, она этим и занялась.

А ребенок не вписывался в ее систему удовольствий. К тому-же, на него могло уходить много денег, а беременность портила фигуру — она так говорила.

Открыв рот, я во все глаза смотрела на мужчину, ровным голосом рассказывающего такие кошмарные вещи. Он правду говорит или это какой-то трюк? Разве так может быть?

Видимо почувствовав мой взгляд, Славинов приоткрыл глаза, скосил их на мое лицо и хмыкнул:

— Не веришь мне, маленькая святоша?

Я помотала головой:

— Вы сочиняете. Наверняка, все было не так… ужасно. К тому-же, она ведь согласилась в итоге родить. Или нет?

— Или нет. Не согласилась — я ее заставил. Поставил ультиматум — или ребенок, или мы расстаемся. И она остается только с небольшим пособием от меня — у нас был брачный контракт.

— Она согласилась на ваше требование? — я опустила глаза на свои ладони, лежавшие на коленях — смотреть Славинову в лицо я не могла, разрываемая странной смесью неверия, злости и сочувствия. И почему-то жалости…

— Конечно согласилась, — он хмыкнул и вдруг протянул ко мне руку. Обнял за талию и подтащил по дивану к себе вплотную:

— Сядь поближе, Мирослава. Мне будет легче каяться, если не буду видеть твоего осуждающего взгляда.

— Значит, вас есть за что осуждать? — почему-то я не стала отталкивать его, когда он устроил меня рядом с собой. Осталась сидеть, только чуть отодвинулась, чтобы не соприкасаться с его телом.

— Конечно. Я ведь мог оставить Дину в покое. Или просто развестись — дать ей денег на безбедную жизнь, а самому строить отношения с другой женщиной. С той, что захочет родить мне ребенка.

— И почему не сделали так? — я чуть повернула голову и заглянула в его лицо.

— Почему…? — он тоже повернул голову, и теперь близко-близко и очень внимательно смотрел на меня своими холодными, бледно-голубыми глазами. — Любил ее. Хотел прожить с ней всю жизнь. В горе и радости. И умереть в один день. Дурак я, да?