Олигарх желает жениться

Глава 43

Янис

Наконец, этот день закончился. Точнее, вечер с неожиданным приездом Эльзы и её безобразным поведением в отношении Мирославы.

Даже странно, что она так повела себя. Помнится, с некоторыми моими любовницами Эльза даже успевала познакомиться, прежде чем девица исчезала из моей жизни. Знакомилась и вполне мило с ними общалась.

Что случилось в этот раз? С чего окрысилась на ёжика? Ещё и Василину попросила остаться при своей встрече с Мирославой.

Василина… Да, тут тоже проблема вылезла, где и не ждал…

Вчера отправил Мирославу отдыхать, когда заметил синеватые тени, залёгшие под усталыми зелёными глазами — день у неё и правда был тяжёлый. Маму проводила, со мной и Данькой поужинала, потом спать его уложила. Тут и я подоспел со своим стояком и желанием немедленно затащить её в постель…

В общем, досталось девчонке. Хотя и не девчонка она давно, тридцать два уже. Но мне с высоты своих почти сорока она кажется совсем малышкой.

Да ёжик такая и есть — полна противоречий, точно подросток. То нежна, словно цветок, то застывает, как камень. Иногда ребячливая, иногда серьёзная, как училка на контрольной.

С Данькой всегда с такой нежностью обращается, будто он, и правда, её родной сын. Но ведь он не может быть её? Точно, не может — в деле была бы информация, что у неё был ребёнок…

После разговора с Эльзой решил не идти в свою спальню — точно не удержусь, если окажусь рядом с ёжиком. Опять полезу и не успокоюсь, пока она не окажется подо мной. Много-много раз.

Поэтому завалился в кровать в первой попавшейся гостевой. Правда, заснул только под утро — почти всю ночь проворочался в компании со стояком и пошлыми мыслями о маленькой соблазнительной психологине.

Жутко не выспался, и когда утром у себя под боком обнаружил Василину, взбесился не по-детски.

Наглая сучка тёрлась о мой стояк резиновыми сиськами и несла какую-то хуйню про любовь. Ещё и надушилась вонючей дрянью, от которой блевать потянуло.

Тупо спихнул дуру с постели на пол. Велел собирать шмотки и пиздовать из моего дома в дальние дали. Сам кое-как натянул джинсы и пошёл в СПА, надеясь контрастом жаркой парной и ледяного бассейна успокоить бушующее либидо.

Но только вылез из бассейна и пожалуйста, Мирослава собственной персоной. Стоит, тяжело дышит и смотрит так, что все мои усилия успокоиться вмиг пошли к херам.

Отбросил полотенце и медленно, чтобы не спугнуть, пошёл к ней, зная, что в этот раз не отпущу. В конце концов, широкая полка парной ничуть не хуже кровати в спальне. В чём-то даже лучше…

— Мир…, - подхватил её под попку. Прижал к себе и впился в губы, наплевав на попытку отпихнуть меня. Нет уж, милая, я и правда слишком долго за тобой гоняюсь.

Перехватил покрепче, пресекая ещё одну попытку выкрутиться из моих лап. Одной рукой собрал каштановые волосы в охапку. Потянул вниз, запрокидывая голову и открывая для себя нежную шею.

Впился в тонкую кожу под подбородком, прошёлся языком. И снова в губы, ловя задушенный писк и попытку что-то сказать — молчи, ёжик, не до разговоров сейчас. Потом всё скажешь и спросишь.

Распахнул дверь и медведем ввалился в парную, ещё только начавшую греться — в самый раз температура для разврата, который я планировал.

Сгрузил свою девочку на полку. Раздвинул длинные ножки под свободным платьицем — хорошо, что не шорты надела. И лифчика, похоже, нет. Знала, чем дело закончится, когда шла ко мне?

— Мир…, - пробормотал ей в рот, руками уже вовсю гуляя по нежной коже бёдер. Касаясь и гладя, слегка заныривая под тонкую ткань трусиков — надеюсь, розовых!

— Хочу тебя, — прикусил мягкую нижнюю губку — какой же кайф целовать нормальные женские губы. Податливые, нежные, отзывчивые. Раскрывающиеся, опухающие под моим напором.

— Янис…, - пискнула, когда оторвался от её рта и принялся покрывать поцелуями шею. Стянул платье с плеч и зарычал от наслаждения, припадая к торчащим тонким ключицам.

— Янис, — снова попыталась позвать меня, а сама закатывает глаза от удовольствия. Дышит на разрыв. Цепляется за мои плечи. Царапает, оставляя красные полосы по коже. — Янис, я поговорить хочу…

— Угу, обязательно поговорим, — стащил платье до самой талии и с низким стоном припал к аккуратным, ровно под мою ладонь, грудкам. Упругим, с розовыми, сжавшимися в камушки сосками.

Уложил её, уже не сопротивляющуюся на полку. Через ноги стянул платье. Отбросил на пол и завис над впалым животом с тонким шрамом от кесарева сечения.