Олигарх желает жениться

Глава 69

Вывалив Амале всю историю, я выхлебала три чашки чая и слопала почти все ее бутерброды.

Довольная, отвалилась на спинку стула и начала неумолимо засыпать.

— Мирка, не спи. Я, честно, в ахуе. Давай еще поговорим, а? — принялась тормошить меня Амаля.

— Так уже все рассказала, — пробормотала я сквозь дрему. — А что там с твоим собеседованием? Как все прошло?

— Тебя реально это сейчас волнует?

— Ты пришла взвинченная. И виски купила, хотя практически не пьешь. У тебя явно не все гладко.

— У-у, психологиня в гости пожаловала!

Неожиданно для самой себя я засмеялась:

— Янис меня иногда так называет. Еще боевым ежиком, — и опять тоска накатила, хоть вой. Губы задрожали, пришлось стиснуть пальцы в кулаки чтобы не зареветь.

— Эй, подруга! Ты на Яниса обижаешься, что ли? Он-то при чем здесь?

— Не обижаюсь, Амаль. Злюсь, — я потерла лицо руками, чтобы прогнать слезы.

— Так, давай еще раз и по порядку свой рассказ, а я буду слушать и думать, в каком месте твой муж лично перед тобой провинился, — фыркнула Амаля. — Только сначала еду нормальную найду, а то мне потерянные за день калории восстановить нужно.

Сползла со стула, распахнула сразу обе половинки гигантского холодильника и зависла, рассматривая его внутренности. Задумчиво проговорила:

— Что бы сожрать, а? Вот просит душа чего-то, а чего не знаю!

— Виски тебе мало для души, что ли? — я подперла подбородок ладонью. — Амаль, а мне можно чего-нибудь выпить? Там в нижнем отделении бар, загляни.

— Тебе кукиш с маслом и полезный для здоровья компот. А для себя я икорки черненькой возьму и сырку вот этого, с чудненькой белой плесенью.

Амаля занырнула в глубину холодильника и чем-то там зашуршала.

— О-о, тут куриные крылышки в маринаде есть. И холодец в судочке, и рыбка в белом соусе! Молодец повар, Эльзу перестал бояться, а меня начал, — подруга выудила из недр холодильника несколько контейнеров. Ногой захлопнула дверцы и нежно прижимая добычу к груди, вернулась к столу.

— Так ты повару пообещала его культяпки оторвать и в задницу вставить, если он еще хоть раз что-то полезное по рецепту Эльзы приготовит. Естественно, он тебя боится, — я прыснула, вспомнив, как повар жаловался на Амалю Янису.

— Пообещала и выдерну. Только я сказала не в задницу, а в жопу, не искажай исторические факты, — Амаля кровожадно оскалилась. — Надумали тоже, беременную, ребенка и мужика полезной перловкой с овощами кормить. Давай, мать, принимайся за еду.

— Уже наелась. Хочу пойти лечь, — я вяло отмахнулась от подсунутых под нос контейнеров.

— Пойдешь, только сначала объясни, в чем вина Яниса в этой истории?

Амаля уперла руки в бока и вздернула вверх брови.

— С него все началось, — тихо проговорила я. — Из-за него я девять лет считала, что виновата в смерти своего ребенка. Обвиняла себя во всех грехах.

— А в чем именно? — полюбопытствовала Амаля, все-таки подкладывая мне тарелку с одуряюще пахнущей курицей.

— Во всем, что могло спровоцировать… эту ситуацию. Думала, виновата в том, что не хотела рожать, и поэтому ребенок умер. Неправильно питалась и много работала. Нервничала, и это все отразилось на моем самочувствии и привело к… к смерти. Винила себя в том, что не любила Колю, и думала, что не смогу полюбить его ребенка. Я тебе уже об этом говорила…

Я замолчала, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

— Ладно, Мирк, ты сейчас в таком состоянии, что адеквата от тебя не дождаться, — Амаля вздохнула. — Но вот что я тебе скажу…

Она замолчала, видимо подбирая слова.

— Яниса, конечно, можно сейчас осуждать. Вроде как не проконтролировал, что под его носом творится. Не уследил. Доверился крысе, лажанулся, и так далее… Но знаешь, посмотри на эту историю его глазами.

Да, наверное, он был не прав, требуя от жены ребенка и выдвигая ей ультиматум. Но ведь и ее никто не заставлял тварью становиться. Могла послать его и пойти жить без ребенка и без мужниного бабла. Но нет, она предпочла вон какую аферу провернуть.

А Янис что… Он обычный мужик, не телепат и не волшебник, умеющий читать мысли. Уверена, он даже представить себе не мог, что женское коварство может быть такого уровня. Жена и воспользовалась…

Да и вообще, знаешь, как говорят? Удар в спину чаще всего мы получаем от того, кого закрываем своей грудью. Вот Янис его и получил.

Амаля замолчала. Плеснула себе виски на два пальца в тяжелый стакан. Подняла в приветственном жесте.

— Так вот, Мирка, я пью за то, чтобы ты включила свою умную голову. Перестала лелеять обидки и не ударила своего мужа в спину, когда ему и так херово.

Она одним глотком опрокинула содержимое стакана, сморщилась, закрутила головой и просипела:

— Божечки, как можно это огнище пить, а?

— Так не пей такими порциями, — ответила я холодно. Можно подумать, Янису плохо, а мне хорошо!

— Мирк, ты моя подруга и я всегда на твоей стороне, — отдышавшись, Амаля похлопала меня по руке. — Но, как человек трезвомыслящий, не могу позволить тебе утопить в обидах свое счастье.

— Что с твоим собеседованием, Амаль? Начальник нормальный? Взяли тебя? — я поспешила сменить тему, не в силах продолжать этот разговор.

Подруга задумчиво прожевала кусок рыбы и только тогда ответила:

— Как тебе сказать, Мирка… Пособеседовалась, да. Взяли с испытательным сроком до 31 декабря. Но вот начальник…

Она тяжело вздохнула. Отвела взгляд в сторону и пробухтела:

— Начальника моего зовут Дмитрий Федорович Ланской. Знаешь такого?

— Откуда? — я недоуменно пожала плечами, а подруга снова тяжело-тяжело вздохнула и пояснила:

— Это смазливец. Урод и недоделок Дима…

— Дима?! — я оторопело уставилась на Амальку. — Тот самый Дима, что повез тебя сегодня в город вместо такси?

— Ага! Прикинь, высадил меня возле бизнес-центра, где собеседование проводилось, и молча уехал. Даже не попрощался. А через десять минут я вижу его в шикарном кабинете с моей анкетой в руках, — подруга все также не смотрела на меня. Щеки у нее подозрительно порозовели и в общем вид был каким-то странным.

— И…?

— В понедельник иду на работу.

— Надеюсь, вы не поубиваете там друг друга? — мне вдруг стало до ужаса смешно. Я захихикала, забыв на мгновение про свои печали.

— Весело тебе? — Амалька недовольно покосилась на меня и вдруг тоже засмеялась.

Через минуту мы уже дружно хохотали, держась за животы и размазывая по щекам слезы.

Не знаю, что так пробрало подругу, но я смехом выплескивала свои обиды и горечь. Еще страх. Страх, что я понятия не имею, как правильно быть матерью и любить своего сына. Сына, который был чужим целых девять лет.

Отсмеявшись, встала и сославшись на усталость пошла к себе — включать умную голову и думать, как завещала моя мудрая подруга.