От Андалусии до Нью-Йорка

В начале двадцатого века, еще до Первой мировой войны, в сионизме существовало течение — территориализм. Так как турки не отдавали нам земли Израильской, то возникли проекты строить еврейское государство в любом подходящем месте. На эту тему написаны книги. Но я сейчас хочу рассказать только один малоизвестный эпизод. Среди земель, с которыми сионисты-территориалисты знакомились, обдумывая свои планы, была Ангола — тогда португальская колония (а Бразилия давно уже с 1822 года была независима). Известие о намерениях территориалистов было с энтузиазмом встречено португальскими газетами: «Евреи возвращаются! Чудесно! Огромную ошибку допустили наши предки преследуя их. Все наши беды начались с этого. Теперь евреи вернутся, а с ними вернется и счастье Португалии. Ангола станет второй Бразилией!».

Тут надо кое-что пояснить. Упоминание о Бразилии означало для тогдашнего португальца высшую степень надежды. И дело было уже не в сахаре. О нем мало кто помнил в начале XX века.

На рубеже XVII-XVIII веков (т. е. в начале Нового времени) Португалия была бедной страной. Сахарный тростник из отвоеванной Бразилии (см. главу 57) уже не выручал — появились и другие «сахарницы». И вдруг из Бразилии (ещё португальской) приходит весть об открытии золотых россыпей. Да ещё каких!

Началась первая в Новое время «золотая лихорадка». Её отличительной особенностью было широкое применение труда негров-рабов наряду с трудом вольных белых золотоискателей. А вскоре ещё и алмазы открыли.

Правительство сумело взять под контроль добычу сокровищ и португальский король теперь гордо поглядывал на других монархов — он стал много богаче их! (Как саудовский король в последней четверти XX века).

В Португалии в XVIII веке. всё пошло похоже на Испанию лет за 100–200 до того (т. е. в XVI-XVII веках — см. главу 48 и приложение 1). Только вместо европейских великодержавных амбиций на первый план вышел отток португальцев в Бразилию — золотой мираж тянет людей неудержимо. Куда сильнее чем сахарный.

Внезапно хлынувшее богатство не было использовано для развития экономики страны — не хватало буржуазии. Еврейскую разогнали, португальская ещё не сложилась. Некоторые осуществленные тогда проекты, например восстановление Лиссабона после великого землетрясения 1755 года, несомненно, принесли пользу. Но хозяйство Португалии оставалось отсталым. Наибольший положительный эффект от бразильских сокровищ получила Англия. Ставший традиционным для неё ещё до открытия золота и алмазов португало-бразильский рынок сбыта намного увеличил свою емкость. А нам всего интересней, что приток алмазов из Бразилии послужил базой для развития соответствующей промышленности в Нидерландах (см. приложение 2).

Напомню, что и в XVIII веке предметы роскоши играли в мировой торговле неизмеримо более важную роль, чем теперь. И что ведущую роль в производстве бриллиантов играли тогда голландские евреи-сефарды, предки которых 100–120 лет назад бежали в Нидерланды из Португалии.

Приток бразильских сокровищ длился примерно 75 лет. Затем месторождения истощились. Португалия прожила свалившиеся на неё деньги и вернулась в бедность. В её народной памяти время бразильского золото-алмазного бума осталась как вторая эпоха величия, минувшая бесследно как сладкий сон. (Первая была при Мануэле Счастливом). В начале XX века не было уже ни бразильских сокровищ, ни самой Бразилии (независима с 1822 года), ни работорговли. Всё ещё обширные португальские владения в Африке казались бесполезными. И тут вдруг на горизонте появились евреи!

И сразу возродились надежды на новое процветание. Видать крепко запомнились в Португалии те времена, когда страна поднималась и шла в авангарде мирового прогресса. И все те успехи народная историческая память в итоге связала с евреями! Для евреев нет ничего невозможного!

Но не вернулись евреи. Не всякую ошибку можно исправить.