Отель «Нантакет»

Глава 17. Лето для жарких девушек

Дела в отеле «Нантакет» резко пошли в гору! Грейс была этому несказанно рада, и, хоть это и звучало нескромно, она знала: причиной была она сама. К концу июля в отеле не осталось свободных номеров. Пошли слухи о том, что в отеле обитает призрак Грейс Хэдли, и все тут же захотели проверить их правдивость. Вот и настал час славы Грейс! Кто она такая, чтобы его упускать? По ночам она летала по номерам, творя безобидные шалости. Грейс стучала по стенам, заставляла свет мигать, а автоматические жалюзи — подниматься и опускаться (ее любимое занятие). А еще она включала любимые песни гостей в музыкальном центре.

Гости были просто в восторге от ее проказ, но Грейс забеспокоилась: а что, если эти штучки вскоре всем надоедят? Может, стоило найти своим способностям применение получше? И правда! Например, семнадцатилетняя Джулиана Пламб как раз собиралась совершить каминг-аут перед родителями. Семья остановилась в люксе номер триста четырнадцать и как раз вернулась с чудесного ужина в бистро «Лангедок». Когда они шли по коридору отеля, мистер Пламб поддразнил дочь: в бистро с ней флиртовал симпатичный помощник официанта. Джулиане явно было неуютно, и Грейс точно знала почему.

Почистив зубы, Джулиана долго смотрела на свое отражение в зеркале. Грейс восхитилась: как здорово, что сейчас, в две тысячи двадцать втором году, любой человек мог спокойно рассказать о своей сексуальной ориентации! В тысяча девятьсот двадцать втором году все было иначе. Грейс казалось, что мистер Леруа Нунан, который тогда управлял отелем, предпочитал мужчин, однако говорить об этом в то время было опасно. Можно сказать, у них было что-то общее: Грейс жила в кладовке, а мистер Нунан — в «шкафу».

Джулиана подошла к спальне родителей и постучалась в дверь. Грейс последовала за ней.

— Заходи! — сказала миссис Пламб.

Джулиана и Грейс вошли в комнату. Грейс держалась рядом с девушкой, стараясь передать ей как можно больше тепла и поддержки.

— Я лесбиянка, — призналась Джулиана.

Родители девушки выглядели… ошеломленными. Мистер Пламб прокашлялся и обменялся взглядами с женой. Грейс подтолкнула мужчину к дочери, и тот, поняв намек, раскрыл руки для объятий.

— Джулиана, милая, мы все равно любим тебя, — сказал он.

— Спасибо, что доверилась нам, — поддержала его миссис Пламб. — Мы всегда будем рядом.

«Что ж, здесь я справилась», — подумала Грейс и, посмотрев, как родители и дочь обнимают друг друга, покинула номер.

Грейс узнала, что у супругов Эльпайн, остановившихся в номере двести три, в постели не все было гладко. Они отправились на отдых, чтобы «разнообразить» свои отношения и вернуть «былую романтику». Грейс просканировала номер и пришла к печальному выводу: несмотря на атмосферное освещение и изысканное постельное белье, дело у супругов шло не очень. Вероятно, ничего не получится и им придется пойти к какому-нибудь специалисту.

Грейс скользнула в комнату и замерла перед зеркалом, чтобы быть в поле зрения мистера Эльпайна. «Интересно, у него есть шестое чувство? Ради блага миссис Эльпайн надеюсь, что да», — подумала Грейс. Дохнув на мужчину холодным воздухом, она развязала свой халат. Мистер Эльпайн взглянул на нее через плечо супруги, и его глаза тут же округлились. Как выяснилось, присутствие молодой красивой обнаженной девушки-призрака чудесным образом вылечило его давнюю «проблему». Грейс выскользнула из номера, оставив супругов уже с большим энтузиазмом продолжать начатое.

Кимбер посетила салон «Дарья» в отеле «Уайт Элефант» и сменила цвет волос с сине-зеленого на огненно-рыжий. Ричи был от него просто в восторге, Ванда и Луи несколько растерялись, а питбуль Даг, увидев Кимбер, залаял так громко, что ей пришлось надеть на него намордник (не то чтобы Грейс была против). Теперь почти каждую ночь, когда «Лазурный бар» закрывался, а у Адама заканчивалась смена, Кимбер навещала Ричи в холле. Однако они не могли проводить время только там — их роман зашел слишком далеко. Вдруг зайдет гость или один из детей? Поэтому Кимбер и Ричи активно искали место, чтобы побыть наедине.

Кимбер предложила кладовку на четвертом этаже, но, к счастью, Ричи категорически отказался: «Там жутковато». Он спросил, не хочет ли она уединиться на одном из широких шезлонгов у бассейна для взрослых. Пара направилась туда, но, как выяснилось, хоть шезлонги и были крепкими, на такие занятия они явно рассчитаны не были. К тому же Кимбер докучали комары. Она предложила Ричи пойти к ней в номер, но Ричи беспокоился, что их услышат дети. В конце концов они сошлись на комнате отдыха. Когда Ричи выбрал песню Марвина Гэя на музыкальном автомате, Грейс тут же улетела из комнаты: поняла, что сейчас начнется.

Комната отдыха стала регулярным местом тайных свиданий Кимбер и Ричи. Грейс заметила, что, когда Кимбер возвращалась в номер, Ричи часто засыпал на диване, а затем вскакивал, словно за ним кто-то гнался. Грейс тут была ни при чем — вероятно, в мужчине просыпалась совесть, ведь он был на работе. Иногда он долго сидел, схватившись руками за голову, иногда шел в кабинет Лизбет, открывал сейф и смотрел на пачки наличных, которые выплатила Кимбер (правда, к его чести, он так и не взял себе ни доллара). Ричи оставался в отеле до рассвета, а затем выскальзывал на улицу через служебный выход, словно вор-домушник.

Кимбер сказала Ричи, что на следующей неделе ей нужно будет покинуть остров на несколько дней: у нее была назначена встреча с представителем в суде. Детей она с собой брать не хотела и спросила Ричи, не сможет ли он остаться в ее номере после смены и присмотреть за Вандой и Луи, пока ее не будет.

— Конечно! Я только с радостью! — чуть ли не вскрикнул Ричи.

Кимбер сказала ему, что лучше дать детям привыкнуть к нему — регулярно ночевать в их номере до ее отъезда.

— Они не будут против. Даже глазом не моргнут, — убедила она Ричи.

Кимбер проводила так много времени на солнце, что ее прежде смертельно бледная кожа приобрела золотистый оттенок, а волосы лежали красивыми волнами. А еще Грейс заметила, что женщина светилась изнутри.

— Что ж, может, и так, — кивнул Ричи. — Однако это против правил. Кимбер, персоналу нельзя спать с гостями.

— Давай поговорим с Лизбет, — предложила Кимбер.

— Нельзя! Меня уволят, — возразил Ричи.

Кимбер рассмеялась.

— Ты работаешь семь ночей в неделю! Ты и дома-то не бываешь! Лизбет тебя не уволит: ей некем тебя заменить, таких людей просто нет. Ну же, мы взрослые люди, и у нас все по обоюдному согласию. Попросим разрешения — думаю, Лизбет нас поймет.

«Хм-м», — подумала Грейс. Здесь трудно было дать однозначный ответ. Да, Лизбет иногда позволяла сотрудникам немного обойти правила, но чтобы вот так плюнуть на одно из них?

Кимбер взяла Ричи за руку и подвела к двери кабинета Лизбет. Они вошли вместе, но Ричи держался чуть позади, словно провинившийся ребенок.

— Доброе утро, Лизбет! — сказала Кимбер. — Хочу сообщить вам, что у нас с Ричи курортный роман. Иногда он будет ночевать у меня в номере. Правда, мы знаем, что это технически против правил…

— Более чем технически, — ответила Лизбет.

Грейс подумала, что управляющая собирается им отказать. Однако Лизбет взглянула на пару, и выражение ее лица смягчилось.

— Все же я думаю, что вы, Кимбер, для нас уже скорее семья, чем просто гость…

— Оу, как мило с вашей стороны! — просияла Кимбер. — Мы с детьми считаем точно так же.

Ричи кашлянул.

— Обещаю, что в первую очередь, как и всегда, буду думать о работе, — сказал он.

— Разумеется, — кивнула Лизбет. — В таком случае, Кимбер, пожалуйста, больше не отвлекайте Ричи по ночам. Он может приходить к вам после окончания смены. Ричи, только, пожалуйста, постарайтесь делать это незаметно для других.

— Конечно, — ответил Ричи.

Лизбет прокашлялась.

— И, разумеется, — добавила она, — мне бы очень не хотелось, чтобы что-то непристойное происходило, скажем, в комнате отдыха.

Лизбет чувствовала себя пузырьком в бокале шампанского — будущее казалось сверкающим и золотым. Все вдохновляющие фразы будто стали частью реальности.

Во-первых, отель процветал. Благодаря статье, написанной Вандой Марш (восьмилетней девочкой, представьте!), началась цепочка публикаций, и теперь статьи о призраке Грейс Хэдли печатали в газетах по всей стране! Телефон отеля не переставая звонил, а сайт «упал» из-за количества трафика. Несмотря на неудобства, Лизбет радовалась: отель «Нантакет» сломал интернет! Отель был полон, и Лизбет переполняло счастье; ей казалось, что она ходит не на работу, а на праздник.

Заходя в холл, она попадала в самую оживленную и интересную комнату на острове. Гости собирались там, чтобы выпить сваренный в перколяторе кофе (его насыщенность постоянно упоминали в отзывах на «ТурСплетнях») и поесть миндальные круассаны (тоже звезды отзывов). А еще они читали газеты, общались, любовались фотографией, сделанной Джеймсом Огилви, и смотрели, как Луи играет в шахматы: он каждое утро приходил в холл ровно в семь часов, причесанный, в тщательно протертых очках и застегнутой на все пуговицы рубашке поло. Все шезлонги у бассейна были заняты к десяти утра, а микроавтобусы, отвозившие гостей к пляжам южного побережья, всегда были полны людей. Рояль в холле настроили, и каждый вечер перед началом смены, во время сеансов дегустации вина и сыра, Адам играл на нем песни из мюзиклов. Гости и сами выбирали мелодии, подпевали и оставляли Адаму чаевые. После ужина многие гости решали не стоять в очередях в «Чикен Бокс» и «Газлайт» и вместо этого располагались на передней террасе отеля. Они разжигали мини-жаровни на столиках, покупали на стойке регистрации наборы для сморов и наслаждались вкуснейшим маршмеллоу с шоколадом и печеньем.

Лизбет хотелось верить, что дела в отеле теперь всегда будут идти хорошо, но она знала, что причиной внезапной «эпохи Возрождения» стал… призрак. Однако читатели, заинтересовавшись историей Грейс Хэдли, переходили на сайт отеля. А затем, взглянув на фотографии кроватей с каркасами из корабельной древесины, канатами и белоснежными пологами, роскошных букетов из лилий и голландских гортензий, ванн, взрослого бассейна с увитой розами стеной, бесплатного мини-бара и тикового потолка с резьбой в студии йоги, они думали: «Вот бы там побывать!»

Кто только не останавливался в отеле! И лауреат поэтической премии из Нью-Мексико, и семья владельцев ранчо из Монтаны, и грибовод из Кеннет-сквера, Пенсильвания, и нейрохирург из Нашвилла, и менеджеры расширенной команды НХЛ, и знаменитый хип-хоп-продюсер, и популярный YouTube-блогер, и уважаемый редактор одного из пяти крупнейших книжных издательств в Нью-Йорке. Редактор прочитала «Лазурную книгу», сказала, что предложит ее издательству, и взяла у Лизбет адрес электронной почты.

«Секрет перемен состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не на борьбе со старым».

Лизбет была так занята, что часами и даже днями забывала проверять, не появилась ли в отеле Шелли Карпентер. Сейчас, когда жизнь в отеле била ключом, было самое подходящее время для ее визита. В то же время Лизбет была уверена, что, если за последние несколько недель Шелли и объявилась в отеле, обслуживание было на высшем уровне. Эди, Алессандра, Ричи, Зейк, Адам и Рауль прекрасно справлялись с работой.

Если с карьерой у Лизбет все складывалось замечательно, то дела в личной жизни шли еще лучше. Каждый день Лизбет проводила обеденный перерыв в коттедже Марио. Они занимались любовью, а затем он готовил ей что-нибудь: салаты с жареными креветками и кусочками нежного авокадо, которые подавал на тарелке вместе с домашними крекерами с сыром чеддер из «Голубого бистро» или, в редкие дождливые дни, клэм-чаудер и огромные воздушные булочки, выпеченные в небольшой забавной духовке. Иногда Лизбет брала с собой купальник, и они плавали, спускаясь в море прямо с порога коттеджа. Затем Лизбет принимала душ, а после Марио заплетал ее влажные волосы в косу. Приходя на работу к четырем часам дня, Марио заглядывал в кабинет Лизбет и приносил ей двойной эспрессо (он понял, что путь к ее сердцу лежит через кофеин), а с ним зачастую и небольшой подарок: маленький букет роз, идеальную ракушку-венерку, виноградный фруктовый лед. Он сделал ей новый плейлист вместо плейлиста для расставания. Лизбет закрывала дверь в кабинет, и несколько минут они целовались, словно пара влюбленных подростков. Затем Лизбет поправляла юбку, Марио — поварской пиджак, и они возвращались к работе.

Вернувшись ночью домой после работы в баре, Марио отправлял Лизбет сообщение: «Я дома, Сердцеедка». Или: «Сладких снов, Сердцеедка». В его телефоне она была записана как С. Е. «Мне не разбили сердце, я сама разбиваю сердца!» — думала Лизбет. Она наконец-то оправилась от расставания; услышав, что Кристина бросила Джей-Джея, она почувствовала к бывшему парню лишь жалость. С самого начала было понятно, что эти отношения ни к чему не приведут. Лизбет подумала, не позвонить ли ей Джей-Джею и не спросить ли, в порядке ли он, но решила этого не делать. В конце концов, она встречалась с кумиром Джей-Джея, мужчиной, чья фотография висела на стене у него в кабинете пятнадцать лет. Все это было похоже на внезапный поворот сюжета, который происходит лишь в книгах и кино, но при этом был реальностью. Лизбет была так счастлива, что ей едва верилось.

Но потом…

Однажды ночью Марио не написал Лизбет, вернувшись домой с работы. Лизбет проснулась в три часа ночи, чтобы сходить в туалет, а затем проверила телефон. Ни одного сообщения. «Что?!» — подумала она. Лизбет никак не могла заснуть: комната казалась слишком жаркой, а голова кипела от мыслей.

Вдруг что-то случилось? Все ли в порядке с Марио? Может, стоит ему позвонить? Или даже поехать в его коттедж? Лизбет все же понимала, что ей не следует делать ни то, ни другое. Затем она задумалась: почему Марио никогда не предлагал остаться на ночь в ее коттедже?

Лизбет лежала в постели без сна, пока за окном не начали чирикать птицы. «Так вот почему он сказал, что нам стоит проявить осторожность! И, конечно, он имел в виду, что проявить ее нужно мне».

В конце концов Лизбет успокоила себя мыслью, что Марио, скорее всего, просто устал и забыл ей написать. С кем не бывает!

На следующий день, в понедельник, Лизбет, как всегда, пообедала в коттедже Марио, и все вроде как было в порядке. По вторникам «Лазурный бар» не работал, и Марио спросил у Лизбет, не может ли она взять выходной или хотя бы освободиться после обеда — тогда они проведут время вместе.

Лизбет была бы счастлива согласиться, но не могла: в этот день из семнадцати номеров выселялись гости и в столько же — заселялись. А еще Йоланда давно взяла себе выходные по вторникам, поэтому Лизбет приходилось помогать с работой ее не слишком старательному заместителю Уоррену.

Во вторник вечером сотрудники «Лазурного бара» играли в софтбол против команды местного садового сообщества. Закончив работу, Лизбет приехала на Том-Неверс-Филд, преодолев долгий путь по Милстон-роуд: хотела посмотреть на последние подачи. Силы были примерно равны, хотя ландшафтные дизайнеры из команды противника были молодыми, спортивными людьми и играли не хуже профессионалов. На Марио была старая футболка с символикой группы Ramones и кепка White Sox. Он взял биту и, осмотрев готовые базы, взглянул на трибуны, в сторону Лизбет, и подмигнул ей. Она покраснела — казалось, ей снова шестнадцать лет и она смотрит, как ее тогдашний парень Дэнни Ламотт играет за команду по американскому футболу Minnetonka Skippers.

Марио отбил мяч, и Лизбет даже слегка обрадовалась, что ему не удалось сделать хоум-ран и выиграть: она поняла, что вот-вот по-настоящему в него влюбится.

Затем пришла очередь Йоланды. Лизбет задумалась: а почему Йоланда вообще играла за команду «Лазурного бара»? «Может, отелю тоже организовать свою команду? Хотя кто тогда будет работать? И кто подойдет на какую позицию?» Тем временем Йоланда отбила мяч выше головы игрока в центре поля, и все, кто стоял на базе, получили очки. Лизбет вскочила на ноги, болея вместе с остальными зрителями.

И тут Йоланда пересекла поле, прыгнула в руки Марио и поцеловала его в губы.

Лизбет не просто почувствовала себя лишней — ее охватила жгучая ревность.

С того дня Лизбет постоянно бросалось в глаза общение Марио и Йоланды. Йоланда с самого открытия отеля часто заглядывала на кухню «Лазурного бара». Лизбет предполагала, что девушке нужны были регулярные перекусы, она ведь постоянно занималась физическими упражнениями. Йоланда часто проходила мимо стойки регистрации, поедая асаи-боул или пудинг с семенами чиа — ни того, ни другого не было в меню. В среду, на следующий день после игры в софтбол, Йоланда вышла из «Лазурного бара», держа в руках крошечную «Павлову», словно птенчика. Она даже похвасталась ей Лизбет и Эди. Десерт был наполнен кремом с ароматом розы и украшен сахарными розовыми лепестками.

— Только посмотрите, какое изящество! Это мне Марио приготовил.

— Правда? — спросила Лизбет.

Йоланда ушла, с наслаждением откусывая от «Павловой». Она могла есть все, что хотела, и при этом оставаться стройной и гибкой — достаточный повод для зависти. Девушка спустилась по лестнице в оздоровительный центр, и Зейк, провожая ее взглядом, подошел к Лизбет и Эди.

— Вы же знаете, почему она постоянно ходит на кухню? — спросил он.

— Почему? — хором спросили Лизбет и Эди.

Лизбет почувствовала, что пузырек счастья, в котором она жила, вот-вот лопнет.

Зейк удивленно приподнял брови и вдохнул, чтобы сказать… Но что именно, они так и не узнали: в холл вошла толпа людей, и Лизбет, Зейк и Эди переключились на работу.

Спустя несколько дней Лизбет приехала в коттедж Марио на обед. Для готовки было слишком жарко, поэтому Марио наре́зал спелую, сочную дыню и подал ее с бурратой и соленым прошутто. Затем они искупались в море, а после вместе приняли душ. Лизбет была на седьмом небе от счастья. «Какая Йоланда? При чем тут Йоланда?» — подумала она. Бедная девушка в ее мыслях невольно стала воплощением зла, и напрасно. Пора было перестать накручивать себя по этому поводу.

Пока Марио одевался в спальне, Лизбет вернулась на кухню и обернула последнюю полоску прошутто вокруг последнего ломтика бледно-зеленой дыни. И тут телефон Марио, забытый на кухонной тумбе, завибрировал: пришло сообщение. Экран засветился, и Лизбет увидела имя отправителя: Йолка. Ниже в уведомлении был текст самого сообщения: «Приветик! Поможешь мне потом кое с чем?» В конце стоял подмигивающий смайлик с высунутым языком.

Лизбет чуть не стошнило. Ей страшно захотелось взять телефон и прочитать всю переписку — у Марио не было ПИН-кода, так что это бы ей удалось без проблем. Тогда она наконец-то узнает, что происходит, а не будет беспомощно метаться в неизвестности! Но тут раздался голос Марио:

— Сердцеедка, ты уходишь? Сейчас без десяти два.

Лизбет ничего не ответила. Марио выглянул из спальни.

— Все в порядке?

— Да. Тебе эсэмэска пришла.

Марио не спеша зашел на кухню, взял телефон, прочитал сообщение. Выражение его лица не изменилось. Он просто положил телефон в карман твидовых брюк и направился к двери — он всегда провожал ее к машине по шаткому причалу. Лизбет постаралась сдержать панику. «Приветик! Поможешь мне потом кое с чем?» С чем? Поможешь каким образом? Насколько «потом»? А как же тот смайлик? Он явно был с намеком — подмигивание, высунутый язык, — и значить он мог только что-то непристойное. А имя контакта «Йолка»? Хоть кто-нибудь называл так Йоланду? Нет. Тревожные мысли охватили Лизбет так сильно, что она не могла говорить.

— Все точно хорошо? — спросил Марио, мягко сжимая ее ладонь.

— Да, — соврала Лизбет.

В следующий вторник Лизбет тоже была занята: в помещении для стирки протекла труба, и пришлось вызвать сантехника и полностью отключить в отеле воду на полтора часа. Лизбет нужно было отвечать на жалобы гостей по этому поводу.

Марио же отправился на пляж Нобадир вместе с коллегами по бару. Вечером он приехал, чтобы забрать Лизбет и отправиться ужинать в «Перл». Лизбет заметила, что мужчина не только хорошо загорел, но и слегка выпил. Она поддразнила его по этому поводу.

— Играл на пляже в «пивной кубик» с ребятами из кухни, — объяснил он. — Хороший выдался день. И, черт, Йоланда знает толк в серфинге!

— Ох… Йоланда была с вами?

— Ага. Ловила волны, как Алана Бланшар.

— Понятия не имею, кто это, — сорвалась Лизбет.

Марио не заметил, каким тоном она говорила, — они вошли в умиротворенный, напоминающий сад ресторан «Перл». Марио направился к главному столу, рассчитанному на десять человек. Мужчина забронировал его лишь для них двоих — щедрый жест. Лизбет и раньше сидела за этим столом — с Джей-Джеем и сотрудниками «Палубы», и ей очень хотелось, чтобы ресторан был связан с чем-то более приятным.

Марио отодвинул стул, чтобы Лизбет могла сесть. «Он здесь со мной. Не с Йоландой», — напомнила она себе и заказала «Космополитен» с маракуйей.

Главный стол был особенным — блюда на нем появлялись буквально за минуты. Конвертики с лобстером, салат «Тунец-мартини» с соусом «васаби крем-фреш», поджаренный ровно за минуту стейк с перепелиным яйцом сверху, приготовленный в воке лобстер с солью и перцем… В ресторанном мире Марио был своего рода Супер-Марио, поэтому к каждому блюду им подавали бокал идеально подходящего вина. Лизбет, вероятно, выпила несколько больше, чем следовало, но стоило ли ее винить? Когда отель открылся, Йоланда сразу попросила выходной по вторникам. Было ли это совпадением? Йоланде было двадцать девять лет — почти на десять меньше, чем Лизбет, и почти на двадцать меньше, чем Марио. Она была не только красивой девушкой с идеальной фигурой — она обладала ярким характером и отлично располагала к себе людей. Конечно, она понравилась Марио!

К тому времени, как принесли любимый десерт Лизбет — блестящие кусочки манго с клейким рисом и кокосовым соусом, — она смогла лишь уставиться на него. «Не смей это говорить!» — сказала она себе. И все же тема вертелась у нее на языке с начала ужина, а вино только подпитало ее страхи.

— Знаешь, о чем я подумал? — сказал Марио. — Добавь карамель в наборы для сморов. Сделай их интереснее. — «Молчи», — сказала себе Лизбет. — Я не хотел перегибать палку! Знаю, дела в отеле меня не касаются. Но признай: смор с карамелью — штука очень вкусная.

— Марио, ты встречаешься с кем-то еще? — спросила Лизбет.

Марио резко перевел взгляд с десерта на лицо Лизбет.

— Почему такой вопрос?

Лизбет посмотрела ему в глаза. Они начали встречаться совсем недавно, и от его красоты у нее слегка закружилась голова. Приглашающие в постель глаза, хитрая улыбка… И все же она поняла, что знала его недостаточно хорошо — он мог спокойно что-то от нее скрывать.

Лизбет покачала головой.

— Забудь. Наверное, я многовато выпила.

— Хорошо, — ответил Марио. — Я попрошу счет.

Он обернулся, и счет тут же появился на их столе. Лизбет попыталась протянуть ему свою карту, но он молча вернул ее. Он расстроился? Она испортила вечер? И все же миллионы визитов Йоланды на кухню каждый день и ее встречи с сотрудниками «Лазурного бара» в их выходной не могли быть совпадением. Что-то между ней и Марио было. «Приветик!» — написала Йоланда, явно намекая, что они уже не впервые общались. «Поможешь мне потом кое с чем?» «Помощь» явно была сексуального характера, «кое-что» было желанием Йоланды, а «потом» означало «после работы в баре». Непристойный смайлик все только подтверждал. Почему Марио не предлагал переночевать в коттедже Лизбет после работы? Потому что встречался не только с ней, но и с Йоландой. Лизбет была его «обедом», а Йоланда — «ночным перекусом». «Почему такой вопрос?» Марио не ответил ей твердым «нет», да и, впрочем, вообще не ответил «нет». Лизбет хотела надавить на него, продолжить расспросы, но не знала, поверит ли ему, если он скажет, что больше ни с кем не встречается. Если же он ответит «да», она не сможет этого вынести, ведь они никогда не уточняли, что будут в отношениях только друг с другом.

Марио предупредил Лизбет об осторожности, и все же она с головой нырнула в новые отношения. Будто прошлые не причинили ей достаточно боли! Какая же она глупая! Она ничему не научилась и ни капли не изменилась.

Лизбет вышла из ресторана и направилась к пикапу Марио. Когда они оба сели в автомобиль, погруженный во тьму, Марио посмотрел на нее.

— Сердцеедка, что происходит?

— Не зови меня так, — сказала она, несмотря на то, что любила прозвище.

— Хочешь, поедем ко мне и поговорим об этом? Или мне увезти тебя домой?

Лизбет уставилась на свои колени. «Поговорим об этом» намекало на то, что им было о чем говорить. И, конечно, так все и было! Стоило Лизбет закрыть глаза, как в мыслях всплывала картинка: Йоланда прыгает в руки Марио на поле для софтбола и целует его в губы. А еще это чертово сообщение: «Приветик! Поможешь мне потом кое с чем?» И мерзкий смайлик (от смайлика ей было хуже всего).

— Лучше домой.

Они доехали до Бэар-стрит в полной тишине. Лизбет буквально чувствовала, как воздух в салоне наполняется непониманием Марио, однако он молчал, и Лизбет была ему благодарна. Он остановился около ее дома. Конечно, Лизбет еще могла спасти ситуацию: пригласить Марио в надежде, что он останется переночевать. Однако вместо этого она сказала:

— Я поступила неосторожно и слишком быстро позволила себе слишком сильные чувства. Из-за того, что случилось с Джей-Джеем, мне нужен перерыв. Ради моего эмоционального блага.

Марио накрыл ее ладонь своей.

— Я тоже многое чувствую, Лизбет.

— Это не те чувства, что у меня, — покачала головой Лизбет.

— Ты не знаешь наверняка, — коротко рассмеялся Марио. — Почему ты спросила, встречаюсь ли я с кем-то еще?

Лизбет пожала плечами — не могла заставить себя произнести имя Йоланды.

— Мне так кажется.

— В таком случае это неправда.

«Может, нет, а может, да», — подумала Лизбет.

— Я не хочу, чтобы мне снова было больно, Марио.

— Ну же, Лизбет! Всего лишь немного доверия!

Лизбет посмотрела в окно, на свой крошечный, обшитый гонтом коттедж. Коттедж, который она купила с другим человеком. Она уже доверяла кому-то, и кончилось все плохо.

Марио вздохнул.

— Можно проводить тебя до двери?

Лизбет не ответила, но все же он дошел с ней до коттеджа, давая ей последний шанс передумать. И почему она не могла воспринимать их отношения как легкий летний роман с отличным сексом, видом на море и прекрасной едой? Началось все именно так, но потом Марио принес ей розы в банке из-под джема с картинками из «Тома и Джерри». На одном из совместных обедов он со слезами на глазах рассказал Лизбет о своем кузене Гекторе, который умер от рака печени. Во время другой их встречи Лизбет так устала, что не стала ни есть, ни заниматься сексом — просто уснула на кровати Марио. Через час она проснулась от того, что Марио целовал ее веки, а после он вручил ей бумажный пакет с домашним сэндвичем пан банья, чтобы ей было что поесть в отеле. Он обзывал Кристину Тиной и никогда не заводил машину до того, как Лизбет пристегнет ремень. Когда они целовались, Марио мягко клал ладони ей на щеки и поглаживал ее уши кончиками пальцев. Вспомнив все это, Лизбет почувствовала, что склоняется к невзвешенному решению, и взяла себя в руки. У Марио явно было что-то тайное с Йоландой. Может, их чувства были негласными, ненамеренными, но все же между ними было и восхищение, и флирт. Лизбет ревновала и была разочарована в себе за ревность. Ей следовало прекратить отношения. Сейчас же.

Марио поцеловал ее, и поцелуй вышел таким нежным, что Лизбет едва не передумала расставаться. Она едва не поддалась этому чувству — и как она могла все это бросить? Однако в конце концов она отстранилась.

— Спокойной ночи, Марио.

— Спокойной ночи, Сердцеедка.

Обычно, когда Алессандра заходила ночью в номер гостя-мужчины, Грейс старалась держаться подальше. Она знала, что Алессандра спит с гостями (на данный момент на ее счету были мистер Браунли, мистер Ямагучи и доктор Романо) в обмен на отзывы на «ТурСплетнях», где упоминается ее имя. Благодаря этому хитрому маневру женщина получила в качестве премии уже четыре тысячи долларов.

Однако, когда Алессандра поднялась по служебной лестнице вместе с мужчиной по прозвищу Самец Уильямс, Грейс охватило крайне дурное предчувствие. Это раздражало: уж кого ей не хотелось спасать, так эту ведьму Алессандру! Но ситуация выглядела очень неприятной, и поступить иначе было нельзя.

Когда Самюэль Уильямс, он же Самец, зашел в холл, Грейс увидела над ним мигающую сирену с соответствующим звуком. Однако она подумала, что все дело в токсичной маскулинности. Кто вообще вводит при бронировании номера свое прозвище, да еще и такое, как Самец?

Мужчина прибыл на остров на первом утреннем автомобильном пароме, влетел в отель в половине десятого и тут же начал кричать на Эди.

— Какого черта у отеля нет своей парковки? Куда мне теперь девать мой Corvette Stingray?! Не на улице же бросать!

Эди с образцовым спокойствием и терпением сообщила ему, что у отеля всего двенадцать парковочных мест и они предназначены для гостей номеров класса люкс. Мистер Уильямс в ответ чуть ли не прорычал, что он хотел забронировать люкс-номер, но все они были заняты, так что он не виноват.

Ростом Самец Уильямс не вышел, но был крайне мускулистым (видимо, ходил в качалку). Грейс дала бы ему лет тридцать пять — маловато для того, кто думает, что все ему должны.

— Надеюсь, хоть номер готов, — бросил он.

— Сейчас девять тридцать утра, — ответила Эди. — Гарантированно заселиться в номер можно не ранее трех часов дня. Однако мы постараемся убрать ваш номер до этого срока.

— Трех часов дня?! — прокричал Самец. — Да вы… — Он на секунду осекся. — Издеваетесь!

— Можем предложить вам континентальный завтрак, включенный в стоимость проживания. Его можно съесть на террасе или заказать к бассейну для взрослых, — продолжила Эди. — Или, если хотите, прогуляйтесь по городу — мы крайне рекомендуем завтрак в кафе «Лимон Пресс» на Мейн-стрит.

— Еще чего! Какое «прогуляйтесь»?! Я заплатил кучу денег и хочу заселиться в номер, а не шататься по отелю, как бездомный! И для Stingray нужна хорошая парковка.

— Я свяжусь с вами, как только в вашем номере закончат уборку, — терпеливо сказала Эди. — К сожалению, гости, которые там остановились, еще не выехали.

— Мне не нужны твои тупые отговорки, — отрезал Самец. — Позови главного администратора.

Эди улыбнулась.

— Хорошо. — Она повернулась к Алессандре. — Мистер Уильямс, это Алессандра Пауэлл — наш главный администратор.

— Вы водите Corvette Stingra? — обратилась к нему Алессандра. — Направляющий автомобиль на прошлогодних гонках «Пятьсот миль Индианаполиса», верно?

Самца в ту же секунду словно подменили.

— Ага, — кивнул он.

Он переместился вдоль стойки так, чтобы стоять напротив Алессандры, и впился в нее взглядом. Сегодня она собрала волосы в косу, вплела в нее платок цвета «голубая гортензия» и, как обычно, подвела глаза белым и приклеила чуть ниже небольшие кристаллы. Последние сводили с ума всех мужчин, с которыми она говорила, и Самец Уильямс не был исключением.

— Эй, кстати, у тебя бейджик вверх ногами висит. — Он глупо наклонил голову, пытаясь прочитать имя. — Алессандра, да?

Грейс закатила глаза: так говорил каждый мужчина, которого Алессандра заселяла в номер этим летом.

Алессандра написала что-то на желтом листочке для заметок. Грейс заглянула к ней через плечо — там было слово «Да» и номер телефона.

— Насколько я помню, у пары из люкса номер двести семнадцать из транспорта с собой только велосипеды, — сказала женщина. — Давайте посмотрим — может, вам разрешат воспользоваться их парковочным местом.

— О, черт, было бы круто, — ответил Самец.

Он с шлепком положил на стойку банковскую карту «Центурион»[40] и водительское удостоверение — в нем было указан адрес на Парк-авеню в Нью-Йорке.

Грейс мысленно хмыкнула.

— Боюсь, Эди была права насчет заселения в номер, — продолжила Алессандра. — Но, знаете, «Кровавая Мэри» у нашего бассейна — отличный способ начать отдых на Нантакете. Могу чуть позже заглянуть к вам, проверить, как дела.

Она внесла в компьютер данные банковской карты и, подмигнув, сравнила фотографию с удостоверения с лицом Самца.

Мужчина растаял, словно масляная фигура на солнце (о них Грейс узнала, подслушивая разговоры Лизбет, — такие фигуры обычно делали в Миннесоте).

— Мне плевать на номер, только поужинай со мной завтра в «Топперс». Отвезу тебя на тачке, но не обещаю, что буду соблюдать ограничения по скорости.

Алессандра приклеила листок к удостоверению Самца, а затем протянула его мужчине.

— Боюсь, нам не разрешается ходить на свидания с гостями. Но мне бы так хотелось! Я люблю есть в «Топперс», и кто в здравом уме отказался бы прокатиться на столь шикарной машине?

Самец прочитал то, что было написано на листочке, и ухмыльнулся.

— Что ж, жаль, — ответил он. — Хотя бы я попытался, верно?

Алессандра действительно сделала так, чтобы Самцу Уильямсу разрешили оставить автомобиль на парковке для номера двести семнадцать. Грейс предположила, что позже они съездили поужинать в «Топперс». Сейчас Самец и Алессандра поднимались по черной лестнице — женщина, вероятно, не хотела, чтобы их увидели Ричи и Адам, которые сейчас работали в холле. Они дошли до номера триста десять, и Самец впихнул ее внутрь.

Грейс неохотно последовала за ними.

Самец Уильямс был пьян. «Топперс» находился примерно в пятнадцати километрах по извилистой Полпис-роуд — Грейс было страшно представить, как он вел гоночный автомобиль в таком состоянии. Да Алессандре повезло, что она выжила!

Самец толкнул Алессандру на кровать и тут же залез под платье — винтажное, с прекрасным узором, от дизайнера Дианы фон Фюрстенберг. Грейс не могла не признать, что вкус в одежде у Алессандры был безупречным.

Алессандра ловко оттолкнула ладонь мужчины.

— Эй, а можно понежнее?

— За ужином ты заказала бароло за пятьсот долларов, так что выплачивай долг.

— Вы сами попросили меня выбрать вино! И сказали, что хотите что-то невероятное. Уверена, мужчина вроде вас понимает, что «невероятное» дешево не стоит. Если вы хотели сэкономить, нужно было сказать сразу.

— Сэкономить? — прошипел Самец так, будто слово было нецензурным.

Алессандра попыталась отползти в сторону, но он схватил ее и притянул обратно к себе.

— Ах ты мелкая потаскуха!

Он разорвал ее платье на груди. Грейс поморщилась, но встревать не стала: она достаточно долго обитала в отеле, чтобы знать — некоторые люди предпочитают грубый секс.

Самец расстегнул брюки, и тут Алессандра сказала:

— Нет. Я говорю «нет». Я ухожу.

— Никуда ты не уйдешь!

Мужчина схватил Алессандру за запястья и прижал их к постели над ее головой. Женщина отчаянно пыталась вырваться (но не кричала — видимо, не хотела, чтобы их застукали), однако Самец держал ее крепко. Свободной рукой он полез к ней под платье. Ситуация была столь напряженной, что Грейс понимала: ни мигающий свет, ни музыка, ни сами собой поднявшиеся жалюзи не остановят мужчину. Она собрала всю свою потустороннюю энергию, превратив ее во что-то вроде снежка с ледяным шаром внутри, и ударила Уильямса в челюсть. Тот отшатнулся, и Алессандра успела спрыгнуть с кровати. Самец схватил ее за голень, но женщина пнула его в лицо и разбила нос.

Алессандра выскочила из номера и побежала по коридору, к кладовке на третьем этаже. Запершись там, она осмотрела себя. Ее запястья окаймляли красные следы от пальцев, платье превратилось в лохмотья, она потеряла туфлю. Алессандра сняла испорченный наряд и переоделась в банный халат и тапочки. По ее лицу текли слезы; вытерев их, она уставилась на пальцы так, словно не понимала, откуда на них взялась влага.

Алессандра выглянула из кладовки. Увидев, что никого нет, она разумно решила не идти мимо номера триста десять. Женщина незаметно спустилась по лестнице на другом конце здания, а затем выбежала на улицу.

«Что ж, мисс, скажи спасибо мне», — подумала Грейс. Она чувствовала себя опустошенной: пожалуй, она слишком много времени провела на этом свете.

И все же Грейс не стала противиться соблазну. Она щелкала всеми выключателями в номере Самца, включала I Think We’re Alone Now Тиффани на полную громкость, поднимала и опускала жалюзи и направляла потоки ледяного воздуха туда, где у обычного человека должно быть сердце.