Отель «Нантакет»

Глава 22. Кедр и соль

Лизбет уже несколько месяцев знала, что Ксавьер прилетит двадцать четвертого августа, но раньше эта дата терялась где-то в далеком будущем. Затем Лизбет была занята другими делами, а время сделало то же, что и всегда, — пролетело.

До прибытия Ксавьера оставался всего день.

Лизбет дождалась перерыва между занятиями фитнесом и зашла в студию йоги, погруженную в приятный полумрак. Женщина взяла один из толстых матов, постелила его в центре комнаты и хотела включить гамелан, но передумала: журчание воды меж речной гальки в фонтане было приятным само по себе. Лизбет приняла позу Шавасана и постаралась очистить голову от мыслей.

Спустя полчаса, едва ее глаза сами собой открылись (должно быть, в комнате было что-то магическое, Лизбет ведь действительно уснула!), в дверь легонько постучали. В студию кто-то заглянул.

— Сердцеедка?

Это был Марио — его приятный голос Лизбет бы не спутала ни с чем. Она легла обратно.

— Привет.

Лизбет едва сдержалась, чтобы не попросить его закрыть дверь и заняться «йогой другого типа». И как ей такое в голову пришло?

Марио подошел ближе. Лизбет увидела, что он принес ей эспрессо.

— Эди сказала мне, что ты здесь. Я еле поверил. Что-то не так?

— Нужно было восстановиться, — ответила Лизбет, вставая на ноги и целуя его. — Что я и сделала!

— Что ж, очень понимаю, — кивнул Марио, протягивая ей кофе.

— Нервничаешь из-за Ксавьера?

— Он ведь и мой начальник. Ты не заметила, что я вчера всю ночь глаз не сомкнул?

— Правда?

С тех пор как их отношения возобновились, Марио каждую ночь проводил дома у Лизбет. Лизбет ложилась достаточно рано, просыпалась после прихода Марио, а затем снова погружалась в сон.

— А почему ты переживаешь? — спросила Лизбет.

— Не знаю.

— Марио, бар просто шикарен. Каждый вечер там толпа народу, и у него невероятно высокий рейтинг во всех приложениях с отзывами о ресторанах. Он становится почти так же известен, как «Голубое бистро», если не больше.

Марио улыбнулся, но неискренне.

— Я не шучу, — добавила Лизбет.

— Знаю. Но мужчины вроде Ксавьера…

— Волноваться стоит мне, — возразила Лизбет. — Мне надо будет показывать ему весь отель: двенадцать люксов, тридцать шесть номеров, холл, бассейны, оздоровительный центр, сауну, эту студию. Но я уверена в том, над чем мы столько работали. — Лизбет обвила шею Марио руками и прижалась к нему всем телом. — Знаю, ты переживаешь, потому что уже лишался ресторана на этом острове. Но Ксавьеру все точно понравится. Нам совершенно не о чем волноваться.

Вечером, сразу после окончания дневной смены, Лизбет собрала всех на совещание в комнате отдыха. Она позвала Эди, Алессандру, Адама, Рауля, Зейка, Мегду, Йоланду и Ричи — последнего на стойке регистрации на это время заменила Лав. Лизбет вспомнила совещание в день открытия отеля: тогда он напоминал новорожденного жеребенка на слабеньких ножках. Она едва знала сотрудников, а они — друг друга.

Ричи сбросил пятнадцать килограммов, загорел, а его улыбка стала куда более искренней, чем в день, когда он проходил собеседование. Он был влюблен в Кимбер Марш, которая гостила в отеле все лето, — чем не сюжет для ромкома! (Правда, Лизбет не собиралась говорить об этом романе Ксавьеру — вдруг он не одобряет такое?) Эди постоянно была внимательна и добра ко всем — полная противоположность Алессандре, вызывающе красивой и ослепительно уверенной в себе. Однако в последнее время даже Алессандра несколько смягчилась — настолько, что Лизбет заметила, как они с Эди вместе смеются (и да, смех казался вполне искренним!). Зейк отлично освоил обязанности швейцара; его мать бы точно гордилась им. Йоланда была спокойна, словно скрытое озеро в зачарованном лесу. Лизбет порадовалась, что не сказала Марио о своих подозрениях, — это бы было сродни открытию ящика Пандоры. Лизбет бы было неловко, да и не только ей, а еще Йоланде, Марио и Беатрис.

Мегда сидела на краю дивана, держа идеально ровную осанку и скрестив лодыжки. Ее чувства было невозможно прочесть; она напоминала сфинкса. Она хоть раз снизила бдительность, поделилась каким-то секретом или личным моментом? Нет. Она была настоящим профессионалом; Лизбет ни разу не приходилось волноваться о качестве уборки. Ни один гость не жаловался на недостаточную чистоту номера. Да, два раза пропадали вещи, но Мегда сама разрешала такие случаи и на стороне гостей, и на стороне своих подчиненных. На чистоте держится любой отель — если в номерах грязно, то какой смысл в нем останавливаться? А значит, Мегда была самым важным сотрудником — может, важнее самой Лизбет.

Лизбет вспомнила, что решила не задумываться о секретах сотрудников. Но теперь, когда лето подходило к концу, она поняла, что узнать секреты Мегды ей очень бы хотелось.

— Завтра прибудет мистер Дарлинг, — сказала Лизбет. — Хочу попросить вас работать так же хорошо, как и всегда. Во время своего пребывания здесь мистер Дарлинг познакомится со всеми вами. Наша задача — сделать так, чтобы ему понравилось в отеле, и учесть все его просьбы, так же, как и при работе с другими гостями. У вас есть вопросы?

— А надолго он останется? — спросил Адам.

— На четыре ночи. Вылет в воскресенье, — ответила Лизбет.

Алессандра подняла руку.

— Мистер Дарлинг уже забронировал столики в ресторанах? Если он захочет поужинать в «Крю» или «Наутилусе»…

— То ему надо было позаботиться об этом еще за месяц, — продолжила Эди. — Но Алессандру узнают в «Наутилусе», а я теперь хорошо общаюсь с теми, кто занимается бронированиями в «Крю». Поэтому, если что, обращайтесь к нам.

— Отличный вопрос, — кивнула Лизбет.

Ксавьер не сказал ни слова о том, чем собирается заниматься на острове. Это его первое путешествие на Нантакет. Ему стоит почитать «Лазурную книгу», а при желании Лизбет могла бы составить для него особенные маршруты. Она задумалась: а умеет ли личный шофер Ксавьера (он остановился в «Бич Клаб», потому что в отеле «Нантакет» не было свободных номеров!) водить джип на пляже?

— Как только я лично поговорю с мистером Дарлингом, я узнаю, какие у него планы. Если вопросов больше нет, я окончу совещание. Отправляйтесь домой и как следует выспитесь. Увидимся завтра утром, бодрые и готовые встречать гостя.

«Ксавьер прилетает! Ксавьер прилетает!» — взволнованно думала Грейс. Потусторонняя энергия в ней просто бурлила. Ей хотелось устроить немного призрачных проказ: Мэри Перковская в номере двести пять ради «чего-то жуткого» приехала аж из Бродвью-Хайтс, штат Огайо! Однако Грейс решила поберечь силы для завтрашнего торжества.

К визиту Ксавьера приготовилась не только Грейс. Зейк наутро пришел с новой стрижкой, Алессандра сменила прозрачные кристаллы под глазами на сапфирово-синие, а Эди так сильно сосредоточилась на обслуживании гостей, что напоминала солнечный свет, направленный через лупу. Лизбет пришлось мягко напомнить ей, что иногда гостям нравится самим в чем-то разобраться.

Ричи подошел к Кимбер, пока та сидела за ноутбуком. Он заглянул ей через плечо и увидел, что она заказывает школьные принадлежности из «Стейплс» с доставкой в ее квартиру в Нью-Йорке.

— Уже думаешь о возвращении детей в школу?

Кимбер резко закрыла ноутбук.

— Это неизбежно. Учителя в начальной школе номер шесть считают, что дети должны с первого же дня быть готовы к учебе, и каждый карандаш нужно заточить. Если я не ошибаюсь, ты знаком с моей дочерью Вандой? Она еще с начала месяца просила меня заказать канцелярию.

Ричи плюхнулся на встроенный в подоконник диванчик и выглянул на Истон-стрит: мимо отеля проехала пара на велосипеде-тандеме.

— Надо бы мне мысленно со всем этим свыкнуться, — сказал он. — Скоро наши пути разойдутся. Я обещал Лизбет остаться в отеле до Дня Колумба[49], но без тебя и детей это будет уже не то. Нам осталось лишь несколько дней вместе.

Кимбер устроилась рядом с Ричи, сев к нему спиной, и положила голову ему на грудь. Даг улегся на полу у них в ногах. Грейс подлетела к псу, и он тут же поднял голову и начал скулить: так к ней и не привык.

— Ну так почему бы тебе не приехать в Нью-Йорк после Дня Колумба? Живи с нами, — предложила Кимбер.

— Не могу.

— Почему? В городе куча вакансий. И к тому времени я уже окончательно разведусь — или почти окончательно.

— Но ты хотела курортный роман, — напомнил Ричи.

— Ну, а теперь, может, хочу настоящий роман, — ответила Кимбер, передвигая руки Ричи так, чтобы он обнимал ее. — Пусть все это не заканчивается.

Грейс вздохнула: как же мило! Так приятно было надеяться, что, даже покинув отель, Кимбер и Ричи останутся вместе. Грейс хотелось верить, что ее отель — это что-то большее, чем здание с кедровой черепицей и запахом морской соли. Что он — это место, побывав в котором хотя бы одна пара будет жить долго и счастливо.

Утром двадцать четвертого августа Чад по просьбе мисс Инглиш пришел на работу рано — предположительно, из-за визита мистера Дарлинга. Отель к его прибытию должен был выглядеть еще более безупречно, чем всегда.

Зайдя в кабинет мисс Инглиш, парень увидел незнакомую женщину в рабочей форме — рубашке поло цвета «голубая гортензия» и штанах цвета хаки. Мисс Инглиш как раз рассказывала ей про список для уборки из ста пунктов. Ярко-красные волосы женщины, казалось, обвивали ее голову, словно сахарная вата. Ее лицо было пухлым, усеянным морщинами, а глаза — добрыми. Наверное, она была дополнительной сотрудницей, нанятой по случаю приезда мистера Дарлинга.

— Чадвик, знакомься, — сказала мисс Инглиш. — Это Дорис Малвейни, твоя новая партнерша по уборке.

— Моя…

— Помоги Дорис во всем разобраться. Я сказала ей, что ты один из наших лучших уборщиков!

Быть одним из лучших, когда сотрудников всего четыре, не особо большое достижение, но все же Чад почувствовал прилив гордости. Он протянул Дорис руку.

— Рад знакомству, мисс Малвейни.

Женщина хихикнула. Ее голубые глаза засияли.

— Молодой человек, прошу, зови меня просто Дорис.

Она говорила с ирландским акцентом — по мнению Чада, это было круто. И все же он посмотрел на мисс Инглиш.

— А где Биби?

— Начните с номеров, из которых сегодня выселились, на третьем этаже. До приезда мистера Дарлинга нужно убрать весь этаж.

— Да, конечно, но…

— Спасибо, Чадвик. Зайди ко мне к концу смены, если успеешь, — тогда и поговорим. Но не сейчас: впереди слишком много работы.

Чад и Дорис поднялись на третий этаж на служебном лифте.

— Сколько тебе лет, молодой человек? — спросила Дорис.

— Двадцать два, — ответил Чад без единой эмоции в голосе.

«Биби уволили, — подумал он. — Мисс Инглиш ее выгнала. Но она не крала ремень от Gucci! Это все подстроила фальшивая Шелли Карпентер! Да и шарф FENDI миссис Дэли она тоже не трогала — женщина, наверное, забыла его в „Вентюно“».

— О! В университете учишься? — поинтересовалась Дорис.

— Окончил в мае. Университет Бакнелл в центральной Пенсильвании.

— И теперь работаешь здесь?

— Мгм. — Чаду хотелось быть вежливым, но так, чтобы не казалось, что он в настроении поболтать. — Родители приезжают сюда на лето, вот я и устроился.

Чад задумался: а не случилось ли что-то более серьезное? Может, дочери Биби, Смоки, поставили какой-то страшный диагноз? А может, против отца ребенка, Джонни Цента, завели уголовное дело? Или Биби уехала искать его, забрав с собой Смоки? Или Октавия и Невеш издевались над Биби на пароме, и поэтому она в конце концов не выдержала и уволилась?

— Мой сын работает сантехником у вас в отеле, — сказала Дорис. — Мне сказали, что у вас не хватает уборщиков, так что я предложила помочь. Когда я была примерно твоего возраста, я убиралась в отеле «Баллисид Касл» в Ирландии, а затем много лет — на горнолыжном курорте «Баломс» в Колбруке, штат Нью-Гэмпшир. Так что я свое дело знаю.

Женщина мягко похлопала его по предплечью.

— А когда вам сказали о нехватке рабочих рук? — спросил Чад.

Дорис пожала плечами.

— Кажется, в начале прошлой недели.

В начале прошлой недели? Но Биби каждый день была на работе! Только вчера она рассказала Чаду, что из-за приезда Ксавьера Дарлинга в люкс-номерах поставят втрое больше цветочных композиций — по одной в гостиной и по две в каждой спальне. Чад и Биби вместе возмущались по этому поводу: придется обрезать втрое больше тычинок лилий и вытереть втрое большее количество пыльцы гортензий! Однако Биби даже не намекала, что не будет помогать ему убирать увядающие цветы. Когда они прощались накануне, девушка, как и всегда, закинула на плечо рюкзак и сказала: «Пока, Билетик!»

Чаду хотелось написать ей и спросить, что случилось. Все ли было в порядке? Однако парень не знал номера телефона Биби. Иногда ему хотелось спросить ее номер, но он всегда останавливал себя, потому что… Почему? Да, он думал о Биби и вне работы, но не как об объекте желаний, а как о друге. Иногда Чаду хотелось отправить ей видео из TikTok, иногда — новости о замеченных у южного побережья акульих плавниках (Биби обожала смотреть шоу «Неделя акул») или еще что-нибудь, что они могли бы на следующий день обсудить на работе. Но Чад боялся показаться странным или навязчивым и уж точно не хотел, чтобы Биби неправильно поняла его намерения. В итоге теперь он даже не мог с ней связаться.

Чад знал, что Ксавьер Дарлинг должен был приехать между двумя и тремя часами дня. Однако в это время Чад вместе с Дорис убирался в номере сто одиннадцать, из которого открывался вид на бассейн, поэтому он не мог даже увидеть мистера Дарлинга из окна. Дорис ловко и эффективно справлялась с уборкой и была даже не против отмывать ванные.

— Унитазы — моя специальность, — сказала она.

Чаду пришлось управляться со специальностью Биби — заправлять кровать. В последний раз он этим занимался недели, если не месяцы назад, поэтому задачу он выполнил словно по учебнику — механически. Мысли парня были о другом: разумеется, о Биби — и еще о приезде Ксавьера Дарлинга. Чад ожидал, что в отеле что-то изменится: в воздухе появится искра, по полу пройдет рокот, зазвонит будильник или на его телефон хотя бы придет уведомление. Однако парень лишь слышал, как в семейном бассейне за окном смеются и плещутся дети. Без четверти четыре Чад и Дорис перешли в номер сто восемь. Там окна выходили на Истон-стрит, но ничего примечательного на улице не происходило.

В пять вечера Чад и Дорис закончили убираться в последнем номере. Парень укатил уборочную тележку в кладовку и наполнил ее моющими средствами и принадлежностями на завтра. Они с Дорис поровну разделили чаевые — сто двадцать долларов. Затем Чад, стараясь не показывать спешки (хотя несколько торопился), сказал женщине фальшиво-радостным голосом: «Рад знакомству, увидимся завтра!» — после чего направился к кабинету мисс Инглиш.

Однако ее там не оказалось. Чад не мог в это поверить! Была четверть шестого — в это время Чад обычно уходил домой, а мисс Инглиш сказала, что поговорит с ним в кабинете после окончания смены!

Парень подождал несколько минут, бесцельно проверяя телефон: никто больше не писал ему и не отправлял ничего в Snapchat. Наконец он сдался и повернулся, чтобы уйти, — и чуть не врезался в женщину, которая вошла в кабинет.

— Ой, Лотерейный Билетик, — проговорила она. — Я совсем про тебя забыла.

Чад моргнул. Женщиной, несомненно, была мисс Инглиш, однако она не была похожа на себя — заведующую хозяйством в блузке цвета «голубая гортензия» и такого же оттенка кардигане (она считала, что в номерах слишком холодно), с волосами, собранными в строгий пучок. Сегодня мисс Инглиш надела шелковый ярко-розовый топ с бретелькой на одном плече и уютные белые брюки. Волосы она уложила в высокую прическу, обернутую ярким платком с узором из цветов; ее лицо обрамляли милые волнистые пряди. А еще «новая версия» мисс Инглиш носила очки «кошачий глаз», украшенные стразами, и сандалии на высоком каблуке вместо мокасин, которые Зейк называл тетушкиными туфлями.

Чад с трудом вспомнил, как говорить.

— Отлично выглядите.

— Благодарю, — ответила мисс Инглиш, а затем посмотрела на него, задумавшись. — Как ты, наверное, уже догадался, у меня есть планы на вечер. Однако в ресторан я иду только в восемь, так что не хочешь пока пропустить где-нибудь по бокальчику?

Чад снова потерял дар речи. Выпить с мисс Инглиш?

— Хорошо… — в недоумении пробормотал он, чувствуя, как краска заливает щеки. Сейчас мисс Инглиш не была похожа на себя и выглядела как горячая дама в возрасте. Создавалось легкое ощущение, будто она приглашает его на свидание.

— Пойдем в «Брант-Пойнт Гриль» и сядем за барной стойкой, — улыбнулась мисс Инглиш. — Нам с тобой давно следовало пообщаться.

Утром двадцать четвертого августа Алессандра получила от Ксавьера Дарлинга письмо, адресованное только ей. Там было написано: «С нетерпением жду сегодняшней встречи с вами, Алессандра. Вы одна из сияющих звезд стойки регистрации! Ксавьер Дарлинг».

«Eccezionale![50]» — подумала Алессандра. Да, у нее на счету еще оставались деньги, но куда меньше, чем ей бы хотелось: плата за аренду оказалась дорогой, непрактичному автомобилю, который она купила, нужна была новая коробка передач стоимостью около четырех тысяч долларов, а еще на ее кредитной карте были задолженности за прошлую жизнь — семнадцать тысяч долларов. Ей хотелось найти кого-то, кто постоянно обеспечивал бы ее. Насколько безумной была мысль о том, что, может, она и Ксавьер Дарлинг…

Ни один мужчина, с которым Алессандра спала в отеле, не был достаточно богат или экстравагантен по ее меркам — кроме Дэвида Ямагучи, но у него, к сожалению, дома была прекрасная жена, которой он был крайне «предан». Тот мудак, Самец Уильямс, умудрился ненадолго напугать Алессандру, заставив ее погрузиться в размышления. Чем она занималась? Она всегда стремилась не быть похожей на мать, быть лучше нее. Однако Алессандра не могла не признать, что, несмотря на то, какой великолепной казалась ее жизнь со стороны (сначала она жила в Европе, потом — на Нантакете, пила шампанское, ужинала в дорогих ресторанах, покупала роскошную одежду), на деле она была точной копией матери, за исключением того, что у нее даже не было дочери. Алессандра никогда не мечтала ни о муже, ни о детях, ни о доме в пригороде, ни о (фу, какой ужас!) путешествиях в «Диснейленд». Однако немного стабильности ей бы не помешало. У Ксавьера Дарлинга было сто десять миллиардов долларов, дома в Лондоне, Гштаде и на Сен-Бартелеми, квартиры в Нью-Йорке и Сингапуре. Обычно Алессандра предпочитала высоких сильных мужчин (ах, Майкл Бик!) — и Ксавьер не отличался ни тем, ни другим. Однако он держался прямо, у него была добрая улыбка и густые серебристые волосы. Алессандра как-то прочитала, что Ксавьер Дарлинг потратил на отель тридцать миллионов долларов. Именно поэтому она выбрала Нантакет, а не Мартас-Винъярд или Ньюпорт. Тогда она думала только о богатых клиентах, но, может, подсознательно и о самом Ксавьере.

Он был в несколько более солидном возрасте, чем ее обычные мишени… Но, может, именно это ей и было нужно. Кто-то «в возрасте».

В четверть третьего Лизбет выскочила из своего кабинета. Алессандра с одобрением отметила, что на ней было одно из ее самых милых платьев: шифт из белого льна от нантакетского бренда Cartolina с волнообразным краем. Однако наряд портила прическа: из-за двух косичек казалась, что женщина вот-вот начнет исполнять йодль.

— Ксавьер только что приземлился! — сказала Лизбет. — Он будет в отеле через двадцать минут!

Лизбет даже не пыталась казаться спокойной, но разве не это привлекало в ней людей — то, что она была словно открытая книга? Хотя бы Эди держалась стойко. С того дня, как Алессандра отпугнула того мерзкого манипулятора (единственный поступок этим летом, которым она гордилась), Эди направила свое тепло и свет на нее. «Какая вы крутая! Как мне вас отблагодарить?» Алессандра купалась в ее восхищении. Женщине так понравилось унижать мудака Грэйдона, что она даже задумалась о том, чтобы пойти на курсы помощи жертвам токсичных отношений. Но, конечно, Алессандра бы никогда не прошла специальную проверку.

Лизбет вышла к парадному входу в отель, словно ведущая игрового телешоу, а Зейк и Рауль встали с двух сторон от нее, словно телохранители. Луи сидел в холле и играл в шахматы с девочкой-подростком из номера двести десять: она недавно посмотрела «Ход королевы» на Netflix и считала, что может обыграть Луи, хотя за короткое время успела проиграть ему три партии. В перколяторе варился кофе, а из колонок доносился голос Шерил Кроу — та пела, что хочет лишь немного повеселиться до того, как умрет.

Лизбет обернулась и вскрикнула:

— Он здесь!

Сердце Алессандры слегка подскочило. Она взглянула на Эди: та разговаривала по телефону с сотрудницей салона «Р. Дж. Миллер» и пыталась записать миссис Баскин из номера триста четыре на педикюр. Алессандра коснулась спины Эди.

— Ксавьер приехал.

— У меня вызов на удержании, — прошептала Эди. — Не могу отключиться — она просила записать ее на завтрашнее утро.

Алессандра подумала, что Эди куда профессиональнее ее самой: она бы точно повесила трубку.

Алессандра позавидовала Эди: ей было чем заняться! Женщине оставалось только улыбнуться, глядя на дверь, а затем без причины проверить компьютер. У Ксавьера, в отличие от других гостей, не было бронирования, а ключ-карты для него Лизбет сделала еще утром.

И тут Алессандра услышала голоса: Зейк и Лизбет говорили так, словно играли на сцене. Спустя секунду в холл вошел мужчина.

«Что ж!» — подумала Алессандра.

Ксавьер Дарлинг оказался выше, чем она ожидала (отлично!), и излучал уверенность, привычную крайне обеспеченным людям. На нем был бежевый костюм, кораллово-розовая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, ремень с покрытой серебром пряжкой (не привлекающий внимания — тоже отлично) и кожаные мокасины с плетеным верхом (от фирмы Fratelli Rossetti, как тут же поняла Алессандра). Ксавьер выглядел так, словно только что приехал с острова Капри — Алессандру даже охватила ностальгия по летним сезонам ее недавнего прошлого. Она скучала по бирюзовой воде, прыжкам в воду с носа яхты Джакомо, долгим обедам жаренными на гриле норвежскими омарами и хрустящим хлебом со свежевыжатым оливковым маслом и неровными солеными кусками пармезана. Ксавьер хорошо загорел, поэтому Алессандра предположила, что он отлично провел лето у штурвала яхты или в домике на пляже Иль-Риччио.

— Это просто великолепно, Элизабет, — произнес Ксавьер, поднимая руки к старинным балкам на потолке и обводя взглядом люстру в виде остова китобойной лодки, фотографию Джеймса Огилви и сам холл, где царила элегантная атмосфера и преобладала морская тематика. — Какой восхитительный холл!

Беатрис вышла с кухни и принесла Ксавьеру ярко-красный коктейль («Сердцеедку» — Алессандра была о ней наслышана) и маленькую корзинку гужеров из набора выпечки «Лазурного бара». Гужеры были золотистыми и ароматными, только что из печи, но, несомненно, остужены до такой температуры, чтобы Ксавьер не обжег язык. Когда Алессандра начнет встречаться с Ксавьером, ее жизнь будет наполнена столь же превосходными приветствиями.

Ксавьер взял бокал и поднял его, повернувшись к стойке регистрации.

— За всех вас! — сказал он и отпил коктейль.

Затем Лизбет проводила мужчину к стойке, чтобы представить ему Эди — та как раз закончила разговаривать по телефону. Девушка вышла из-за стойки, повернулась к Ксавьеру и сделала реверанс. Алессандре хотелось поморщиться, но Ксавьер рассмеялся, запрокинув голову. Он пожал руку Эди, и, пока Лизбет нахваливала ту Ксавьеру («Эди возглавляла студенческий отель в Корнеллском университете!»), Алессандра вышла ко всем и встала чуть поодаль от девушки, ожидая, когда представят и ее. Когда Эди упомянула, что она выросла на Нантакете, Ксавьер заинтересовался беседой сильнее. Девушка вовлекла в разговор и Зейка, сказав, что он тоже родился на острове. Лизбет упомянула, что Зейк — талантливый серфингист, а еще племянник Мегды Инглиш, заведующей хозяйством. И тут Ксавьер втянулся в разговор по-настоящему: по его словам, он был знаком с Мегдой уже больше тридцати лет. Алессандре стало неловко: она чувствовала себя какой-то фрейлиной. Однако напротив нее, позади Ксавьера, стоял Рауль, и видно было, что он вежливо заинтересован в этой никак не относящейся к нему беседе. Алессандра терпеливо вдохнула и напомнила себе, что готова сколько угодно стоять в очереди, главное — добраться до автомата и сорвать джекпот.

Зазвонил телефон. Алессандра стояла ближе всех, но отвечать не стала: она еще не представилась Ксавьеру! Она мысленно попросила Эди услышать телефон и понять, что это ей нужно взять трубку. Однако девушка все еще общалась с Ксавьером, а Лизбет наградила Алессандру недовольным взглядом: она не любила, когда на звонок отвечали дольше, чем через два гудка. Женщине ничего не осталось, кроме как вернуться за стойку и поднять трубку.

Звонила секретарша мистера Иануччи, который должен был заселиться позже днем. Она хотела подтвердить бронирование номера с видом на бассейн на две ночи. Алессандра ответила, что все подтвердила. Разве мистер Иануччи не получил письмо об этом по электронной почте? С другой стороны, он, скорее всего, был слишком занят, чтобы его открыть.

— Будем рады видеть мистера Иануччи в нашем отеле, — сказала Алессандра — возможно, чуть громче, чем нужно. Пусть Ксавьер услышит ее навыки общения по телефону и поймет, что хоть кто-то работает, пока остальные подлизываются к нему!

Как только Алессандра повесила трубку, Лизбет обратилась к Ксавьеру:

— Давайте я покажу вам комнату отдыха.

Эди вернулась за стойку, Зейк и Рауль направились на свои места.

— Рад был с вами познакомиться! — сказал Ксавьер.

Но ведь он еще не представился Алессандре! А как же то адресованное ей одной письмо? Женщина подождала еще секунду и затем с редким чувством отчаяния направилась в комнату отдыха вслед за Ксавьером и Лизбет.

Ксавьер стоял у пинбольного автомата.

— Ого, это же Hocus Pocus! В семидесятые я однажды проводил лето в Америке и как раз играл на таком автомате. Я жил с тетей и дядей в Каспере, штат Вайоминг. У дяди там было ранчо, и в местном баре стоял пинбол.

Алессандра и сама много играла в пинбол этим летом. Он напоминал ей собственные подростковые годы: такой же автомат стоял в пиццерии в районе Хейт-Ашбери, куда они часто ходили с Даффи. Но сейчас, хоть запрос в друзья от Даффи гнил на «Фейсбуке»^◊ Алессандры, было не время думать о ней.

Ксавьер нажал на кнопки по бокам автомата, и флипперы звонко щелкнули. Мужчина повернулся к Лизбет:

— У вас, случайно, нет монеты в двадцать пять центов?

Алессандра кашлянула.

— У меня есть, сэр.

И Ксавьер, и Лизбет обернулись в ее сторону. Алессандра ожидала, что Лизбет разозлится на нее: ее же никто не приглашал в комнату отдыха. Однако женщина лишь улыбнулась и заговорила откуда-то взявшимся неестественно бодрым голосом:

— Ксавьер, это Алессандра Пауэлл, наш главный администратор!

Алессандра пожала Ксавьеру руку, глядя ему в глаза, а затем достала монету из-за уха, словно фокусник. Однако этот жест, к сожалению, впечатлил только Лизбет.

— Вот, мистер Дарлинг. Очень рада знакомству с вами.

Ксавьер взял монетку. Алессандра ожидала, что он отметит ее усердный труд этим летом, после чего она упомянет опыт работы в отелях Европы и в результате у них состоится прекрасный разговор об Италии, Ибице или Сен-Тропе. Однако Ксавьер лишь поблагодарил ее и повернулся к автомату. Он вставил монетку и потянул за пружину, отправляя первый серебристый шарик в полет. Автомат ожил, громко звеня и мигая лампочками. Было очевидно, что Лизбет останется посмотреть на то, как Ксавьер играет, но Алессандра понимала, что самой ей лучше уйти. Женщина вернулась за стойку регистрации.

Через какое-то время Ксавьер и Лизбет вышли из комнаты отдыха и направились к бассейнам. Затем, предположила Алессандра, Лизбет покажет ему оздоровительный центр и «Лазурный бар», а после проводит его в номер. Мимо проехал Зейк с тележкой багажа Ксавьера: чехлом для одежды, чемоданом, дорожной сумкой. Алессандра еле сдержалась, чтобы не вызваться довезти его самой — это будет выглядеть так странно, и ее намерения будут более чем очевидны! Нужно было придумать другой повод наведаться в номер Ксавьера. Ей было просто необходимо поговорить с ним наедине — после этого он будет ее. Она чуть опустит голову, глядя на него сверху вниз. Она коснется его запястья — чувствительной полоски кожи между краем рукава и часами. Перед этим не устоял еще ни один мужчина.

Лизбет вернулась в холл, раскрасневшись и тяжело дыша, словно после бега с препятствиями.

— Он заселился в номер, — выдохнула она. — Он от всего в восторге! Не скупился на комплименты и подмечал каждую мелочь. Не знаю, с чего я так переживала! Отель, можно сказать, идеален.

Алессандра поборола желание закатить глаза.

— Я словно встретила члена королевской семьи, — прошептала Эди. — Он такой… элегантный.

«Элегантный — идеальное слово», — подумала Алессандра. Все это время ей следовало искать элегантного партнера: с изысканными манерами, учтивого, опытного, щедрого. Она же постоянно отвлекалась на внешность и мнимую харизму — поэтому она так и не нашла того, кого хотела. Теперь, когда Алессандра встретила Ксавьера вживую, она более ясно представляла их совместное будущее. Разумеется, оно включало в себя личный самолет и «бентли» с шофером, а кроме того — собственные острова, охотничьи угодья в Шотландии, тихие вечера в доме в Белгравии. Ксавьер будет курить трубку, проверяя текущую ситуацию на рынке, а Алессандра свернется калачиком на диване у камина, читая книгу Данте в кожаном переплете. Она перестанет носить кристаллы под глазами и белую подводку и будет собирать волосы в шиньон. Она будет называть Ксавьера «мистер Икс». Сначала он будет увлечен Алессандрой, потом очарован, затем глубоко влюблен. Ксавьера восхитит ее ум, способность к языкам, находчивость в бизнес-вопросах. Он настоит на том, чтобы Алессандра сопровождала его на Всемирном экономическом форуме в Давосе. Там она привлечет внимание других миллиардеров, и он, чтобы победить в борьбе за ее внимание, сделает ей предложение. Или же, если его пугал брак (о чем подозревала Алессандра), он мог осчастливить ее, переписав на нее завещание и купив украшение с великолепным бриллиантом — доказательство преданности без венчания в церкви.

Алессандре нужно было всего лишь попасть в его номер!

И тут Лизбет охнула.

— Я забыла вручить ему «Лазурную книгу»!

Для Алессандры это было сродни пролившемуся дождю из золотых монет. Она схватила книгу.

— Сейчас передам ему! Мне все равно нужно отдать билеты гостям из номера триста пятнадцать.

Алессандра показала всем конверт, где действительно лежали четыре билета в кинотеатр под открытым небом для семьи Хирн из номера триста пятнадцать. Она весь день держала их под рукой — на всякий случай.

Когда Алессандра подходила к двери номера владельца отеля, ее охватило незнакомое чувство. В ее животе словно порхали бабочки.

Она всегда была тем, кого добиваются, и никогда не добивалась кого-то сама.

Алессандра постучала в дверь, быстро поправила волосы и улыбнулась искренней, невинной улыбкой. Ксавьер открыл почти сразу же. Он снял пиджак, но (к счастью) не мокасины и держал в руке бокал розового вина. По его просьбе, как знала Алессандра, в мини-бар его номера поставили бутылки Domaines Ott.

Ксавьер осмотрел ее так, будто узнал: он где-то ее уже видел, вот только где?..

— Мистер Дарлинг, прошу прощения. Я Алессандра Пауэлл, главный администратор.

«Вы же отправили письмо лично мне и сказали, что с нетерпением ждете нашей встречи!» — подумала она — и тут с ужасом поняла, что Ксавьер, должно быть, прислал похожее письмо каждому сотруднику. Или, что еще хуже, это от его имени сделала секретарша!

— Да? — твердо, даже слегка нетерпеливо ответил он.

Алессандра кашлянула. Прошло всего десять секунд, а все уже шло не так!

— Хотела лично передать вам «Лазурную книгу», сэр. Это наш путеводитель с лучшими местами на острове: музеями, пляжами, ресторанами и так далее. Хоть я и сказала «наш», над книгой работала только Лизбет. Гости говорят, что путеводитель просто прекрасен. Это одна из вещей, которые делают наш отель лучше любого другого на острове.

Алессандра постаралась казаться образцом добродетели. «Видите, как я хвалю других женщин и рассказываю об их заслугах?»

— Да, она про нее упоминала. Благодарю, — сказал Ксавьер.

Он протянул руку, и Алессандра инстинктивно вцепилась в книгу. «Ну же, сдайся!»

— Если хотите забронировать столик в ресторане или записаться на экскурсию, обращайтесь ко мне. Я полностью к вашим услугам.

Алессандра без малейшего желания позволила Ксавьеру забрать книгу. Он быстро пролистал ее.

— Почитаю, как будет время.

— Если вы хотите где-то поужинать…

— Я забронировал все, что хотел, несколько недель назад. — Ксавьер сделал шаг назад и взялся за дверь, словно собирался захлопнуть ее прямо перед носом женщины. — Благодарю, Александра.

«Ну, вот и все», — подумала Алессандра. Ксавьер не выразил к ней ни малейшего интереса: не флиртовал, не подмигивал, не улыбался, не заглядывался на нее. Алессандра его не заинтриговала, ни привлекла. Он даже ее имя произнес неправильно!

Алессандра, погрузившись в отчаянные мысли, вернулась за стойку регистрации. Эди разговаривала по телефону, поэтому не спросила ее о том, как прошло знакомство. Алессандре очень хотелось рассказать Эди свои переживания — ей отчаянно не хватало друга, который мог бы ее выслушать. Но что она скажет? «Я все лето ищу подходящего мужчину, который будет меня обеспечивать»? Да Эди будет в ужасе! Она была человеком принципов и считала, что жениться нужно только по любви, а еще — что женщины могут сами добиться всего в жизни. Насколько «древней» нужно быть, чтобы искать себе богатого папика? «Я не могу просто познакомиться с обычным парнем и вести нормальную жизнь человека среднего класса. Я не такая, Эди. Мне нужен кто-то уровня Ксавьера, а неженатых гетеросексуальных миллиардеров можно по пальцам пересчитать».

Алессандра была уже готова признать поражение: она навеки останется сотрудницей за стойкой регистрации, ее красота со временем угаснет, словно картины старых мастеров, и она умрет в одиночестве, лелея несбывшиеся мечты. И тут она вспомнила, что у нее остался туз в рукаве. Она проскользнула в комнату отдыха и достала телефон, чувствуя острую вину — она стояла у той самой барной стойки, где они с Эди боролись именно с тем типом шантажа, который сейчас собиралась использовать Алессандра.

Но, к сожалению, она была в отчаянии.

Алессандра нашла фотографии себя в доме Биков на Халберт-авеню и отправила их Майклу — по одной в каждом сообщении. «Переведи мне еще пятьдесят тысяч — или эти фото увидит твоя жена», — написала она.

Ей хотелось соврать, что у нее болит живот, и пойти домой. Но до конца смены оставался всего лишь час, и домой ей приходилось ездить вместе с Раулем: на ее джипе сломалась коробка передач. Поэтому Алессандра решила взять себя в руки и продержаться остаток рабочего дня.

Вскоре Алессандра пришла к выводу, что поступила верно и получила за это награду свыше: в холл зашел привлекательный широкоплечий джентльмен с портфелем для бумаг в руке и чемоданом на колесиках. Он переводил взгляд с Эди на Алессандру. Да, Алессандра перестала относиться к работе за стойкой регистрации как к конкурсу красоты или соревнованию в популярности, однако она все же улыбнулась вошедшему мужчине. Тот ответил тем же и подошел к ней. «Хороший мальчик», — подумала Алессандра. Не пройдет и минуты, как он будет полностью в ее власти.

— Добрый день! Рады видеть вас в отеле «Нантакет», — сказала она. — Заселяетесь в номер?

«Пошел ты, Ксавьер Дарлинг. Ты даже не знаешь, кого потерял».

Джентльмен протянул Алессандре водительское удостоверение (Роберт Иануччи из Холлистона, штат Массачусетс) и золотую карту American Express.

— Меня зовут Боб Иануччи. Останусь тут на две ночи. — Он подмигнул ей. — У вас бейджик вверх ногами.

— Ой, спасибо, что заметили! Я Алессандра, главный администратор. Очень рада знакомству с вами.

Боб Иануччи (итальянец — это Алессандре понравилось) не носил обручального кольца. Алессандра зарегистрировала его, размышляя: у него была золотая, а не платиновая карта; он забронировал обычный номер, а не люкс; он жил в Холлистоне, пригороде Бостона, — в хорошем, но все же пригороде. Боб Иануччи был недостаточно богат по ее меркам, но ей так хотелось самоутвердиться после случая с Ксавьером! Алессандра протянула ему ключ-карты, приклеив к ним листочек со своим номером телефона.

— Если захотите забронировать столик в ресторане, обращайтесь ко мне, — сказала она. — Вот мой личный номер. Выполню любые ваши просьбы.

Боб Иануччи отклеил листочек и посмотрел на нее с удивленным выражением лица.

— Вы намекаете на услуги такого типа?

Алессандра еще раз осмотрела мужчину и заметила то, на что сначала не обратила внимания. Он был одет крайне по-деловому: серые брюки, белая рубашка, темно-синий галстук в полоску, часы от Seiko. Его волосы были коротко, по-армейски подстрижены, он был гладко выбрит, взгляд у него был прямой и серьезный. «О нет», — подумала Алессандра. И как она сразу не заметила?! Боб Иануччи был полицейским. Или, что еще хуже, следователем.

— Что? Нет! — ответила она, рассмеявшись.

Боб Иануччи тоже рассмеялся, и вся ситуация свелась к шутке. Мужчина отправился к лифту, катя за собой чемодан. Едва двери за ним закрылись, Алессандра повернулась к Эди.

— Прости, но меня вот-вот стошнит.

— Идите домой! Я, если что, прикрою, — сказала Эди.

Алессандра была так благодарна девушке, что хотела обнять ее, но сказала, что «не хочет ее заразить». Женщина взяла сумку и отправилась к двери, выходя на улицу, в яркий и неожиданно непонятный для нее мир.