Отель «Нантакет»

Глава 9. Новости и сплетни

Лето на острове почти в самом разгаре. Мы по большей части заняты собственными делами: моем окна, ухаживаем за садами, вынимаем из сараев шезлонги. Мы не слишком следим за тем, что происходит в отеле «Нантакет». Однако время от времени кто-то проезжает мимо и видит Зейка Инглиша — он стоит на улице перед отелем, держа на поводке питбуля, нюхающего одуванчики. Тогда у нас возникает вопрос: как там идут дела?

Как-то вечером Блондинка Шэрон ужинала в «Палубе», и Джей-Джей О’Мэлли вышел с ней поболтать. Шэрон набралась смелости и спросила, не слышал ли он, как Лизбет ее новая работа.

— Понятия не имею, — ответил Джей-Джей. — Мы не общаемся.

— Что ж, полагаю, она занята, — сказала Блондинка Шэрон. — А вы уже были в «Лазурном баре»? Все от него просто в восторге! Каждый вечер ровно в девять с потолка опускается…

— Медный диско-шар, — закончил за нее Джей-Джей. — Я знаю. Однако я слышал, что полноценно поужинать там не получится. Там нет ни стейков, ни ребрышек, ни даже жаркого.

— Это да, — кивнула Шэрон. — Там скорее подают еду для коктейльных вечеринок. Сытные закуски, чтобы разделить их с компанией. А когда все попробуешь, кто-нибудь придет с рюмками взбитых сливок со вкусами вроде ликера Калуа и маракуйи. Называется консьерж из взбитых сливок! Вы когда-нибудь слышали о чем-то настолько великолепном? А потом все идут танцевать. Мы с подругами ходили в тот бар на прошлой неделе, и, если честно, я в жизни так не веселилась.

Джей-Джей О’Мэлли выпрямился в полный рост и посмотрел из окна на ручьи Мономоя, возможно, намекая Шэрон, что, хоть в «Палубе» и не подают консьержа из взбитых сливок, вид отсюда прекрасен.

— Отзывы об отеле на «ТурСплетнях» так себе, — заметил он.

— Вот как! — улыбнулась Блондинка Шэрон. — Вы проверяете?

В четыре часа дня полицейскому Диксону поступил вызов. На пляже Дионис в машине спал мужчина.

— И что? — спросил Диксон диспетчера Шейлу.

— Говорят, он уже третий день спит в машине на парковке, — ответила та. — Его заметила чья-то мама и думает, что это какой-то маньяк.

Диксон вздохнул. Что ж, раз на Нантакете преступлением считался сон в собственной машине, ему стоило радоваться. Он сел за руль патрульного автомобиля и поехал на пляж.

Прибыв на место, он разыскал того самого мужчину. Тому было слегка за пятьдесят, и он спал в Honda Pilot две тысячи десятого года. На ней были коннектикутские номера, на бампере красовался стикер «ЧТО БЫ СДЕЛАЛ ДЖИМ КАЛХУН[33]?», на заднем стекле — наклейка с надписью «ОТЕЦ ПОЧЕТНОГО УЧЕНИКА СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ ЭЙВОНА».

Да уж, выглядело жутко. Хоть подкрепление вызывай.

Диксон подошел к опущенному окну машины. В водительском кресле сидел мужчина и храпел, запрокинув голову. На нем была белая рубашка поло и купальные плавки, бифокальные очки съехали на нос, а на коробке передач лежала открытая книга «Синяя луна» Ли Чайлда и стояла банка Red Bull. Диксон сделал шаг назад — ему было неловко, будто он зашел в чью-то спальню, — и тут заметил набор для бритья на пассажирском сиденье и полотенце для рук, сохнущее на передней панели. Полицейский осторожно заглянул в машину: на заднем сиденье лежал открытый чемодан.

«Этот мужчина… — Диксон взглянул на общественные душевые — на Нантакете они были только на этом пляже. — Он что, живет в машине?»

— Сэр, прошу прощения. — Диксон мягко потряс мужчину за плечо. — Покажите водительское удостоверение и паспорт.

Мужчину звали Ричард Декамерон, ему было пятьдесят четыре года, и он приехал на остров на лето, чтобы работать в отеле «Нантакет».

— Так вы не живете в автомобиле? — спросил Диксон. — Со стороны все выглядит именно так.

Декамерон рассмеялся, но смех прозвучал несколько фальшиво.

— Нет-нет, я живу в отеле.

— Тогда почему вы спите здесь, на парковке? Мне сообщили, что вы тут уже три дня.

— Наслаждаюсь пляжем. Плаваю ранним утром, потом иду в душ, читаю книгу и иногда засыпаю. — Он дружелюбно улыбнулся Диксону. — Разве это противозаконно?

«Наслаждается пляжем» посредством сна на парковке? Что-то здесь было не так.

— Какова ваша должность в отеле?

— Работаю на стойке регистрации, — ответил Декамерон.

Диксон кивнул. Мужчина не был похож ни на маньяка, ни даже на бездомного. Самый обычный человек — фанат баскетбольной команды «Хаски», отец отличника.

— Скажите, а призрака горничной вы видели? — спросил Диксон.

— Пока нет. Видимо, хочет, чтоб ее лучше поискали.

Диксон рассмеялся и слегка хлопнул по крыше машины.

— Хорошо, сегодня без штрафа. Но, пожалуйста, к завтрашнему дню покиньте пляж.

— Вас понял, сэр. Спасибо, — кивнул Декамерон.

Было семь утра. Лирик Лейтон как раз закончила заниматься йогой на личном пляже и делала смузи из свеклы и черники, и тут раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Анна Болейн, британская короткошерстная кошка шоколадного окраса, приподнялась на задних лапах и уперлась передними в голень Лирик — явный признак того, что она нервничала. Лирик подхватила кошку на руки и пошла проверять, кто это объявился в столь ранний час.

Гостьей оказалась Хайди Бик, соседка. Лейтоны и Бики собирались вечером сходить вместе на пляж Гэлли и поужинать. Лирик задумалась: может, Хайди узнала «главные новости»? Лирик собиралась рассказать Хайди за ужином, если та сама не догадается, увидев, что Лирик заказывает газированную воду вместо шампанского. Однако ее мысли были опровергнуты: Хайди выглядела очень подавленно, так что, скорее всего, пришла к ней по другой причине.

— Остальные в доме спят? — прошептала Хайди. — Нужно поговорить.

— Да, конечно, — ответила Лирик. Ее муж Ари и три сына спали бы до обеда каждый день, если бы она сама их не будила. — Заходи!

Лирик отвела Хайди на кухню, предложила ей смузи (Хайди отказалась: ей кусок в горло не лез), а затем отодвинула стеклянную дверь, чтобы они могли посидеть на террасе. Восходящее солнце рассыпало по воде залива Нантакет Саунд яркие золотые и розовые блики; первый утренний паром проплывал мимо Брант-Пойнтского маяка, покидая гавань.

— Мне кажется, Майкл мне изменяет, — сказала Хайди со сдавленным смешком. — Поверить не могу, что сказала это. Я будто героиня сериала на Netflix. Понимаешь, это же Майкл. Мы Майкл и Хайди Бик. Это какой-то абсурд.

«Так, так, так», — подумала Лирик.

— Давай-ка начнем сначала. Откуда такие мысли?

— Какая же я дура! — выдохнула Хайди. — Майкл был тут с апреля. Он сказал, что они с коллегой Рейфом собираются уйти из компании и открыть собственное дело. Хотел работать вне дома, чтобы ему никто не мешал. Я задала хоть один вопрос? Нет! Я поверила ему на слово, да и сама была рада, что появилось больше времени на себя. А Майкл в это время спал с другой!

Многих, конечно, такие слова о Майкле повергли бы в шок, но не Лирик Лейтон. Конечно, Майкла и Хайди Бик все считали идеальной парой — и здесь, на Нантакете, и в Гринвиче. Однако Лирик лучше понимала, что представляет из себя Майкл. Прошлым летом, когда обе пары ужинали в «Палубе», Майкл постоянно пялился на Лирик. Сначала она решила, что ей показалось — возможно, она выпила многовато розового вина. Но тут Майкл коснулся ее ступни. Лирик быстро спрятала ноги под стул. Ари и Хайди она ничего не рассказала: была уверена, что Майкл просто выпил лишнего и тронул ее в шутку. Лирик считала себя прекрасной подругой: она помнила, когда у кого дни рождения, разрешала пользоваться своим автомобилем, не скупилась на комплименты другим женщинам. Поэтому она даже на секунду не задумывалась о том, чтобы закрутить роман с Майклом. Однако, если говорить совсем честно, она бы призналась: иногда, занимаясь йогой на пляже, она думала, не смотрит ли на нее Майкл Бик, только что принявший душ, из окна своей спальни?

Лирик изобразила на лице скепсис и озадаченность.

— Хайди, я очень сомневаюсь, что он тебе изменял.

— Ты не слышала никаких слухов о том, что Майкл гулял по острову с другой? — Хайди потерла глаза тыльной стороной ладоней. — Мне кажется, что все, кроме меня, обо всем знают и обсуждают нашу личную жизнь у меня за спиной…

— Я ничего не слышала, — ответила Лирик. — А я вчера обедала с Блондинкой Шэрон в кафе при яхт-клубе. Она ни слова не сказала о вашей личной жизни. А почему ты вообще подумала, что Майкл завел любовницу?

Хайди сунула руку в карман джинсовой куртки и достала тени от Chanel — кремовые, темно-сливового оттенка и наполовину израсходованные.

— Нашла в моем ящичке с косметикой.

Лирик взяла тени.

— Да, оттенок не твой, — кивнула она, пытаясь отшутиться.

Внутри же женщина пришла в ужас. Именно этим оттенком пользовалась Лирик, а еще она покупала только тени от Chanel, и Хайди это отлично знала. Лирик задумалась, не обвиняет ли ее Хайди в романе с Майклом. Ситуация была не из приятных. Майкл что, спал с кем-то, кто любил те же тени, что и Лирик? Судя по всему, да — иначе откуда бы они взялись в ящичке Хайди? Лирик почувствовала легкую зависть и тут же упрекнула себя: она была в счастливом браке и беременна четвертым ребенком.

— А с Майклом ты пробовала поговорить? — спросила Лирик.

— Пока нет. Хочу посмотреть — может, найду что-то еще.

Лирик согласилась, что идея хорошая, да и, скорее всего, волноваться было не о чем. Может, тени оставила приглашенная на дом уборщица (хоть это и звучало странно) или Колби, дочь Хайди (ей было всего одиннадцать, но современные дети так быстро взрослеют). Лирик постаралась убедить подругу, что случившемуся наверняка было разумное объяснение, а затем слегка поспешно проводила ее до двери: Лирик начало тошнить. С чего она вообще решила, что из свеклы и черники получится хороший смузи?

— Ну же, взбодрись. Майкл любит тебя. Увидимся за ужином.

Возможно, сегодня Лирик не расскажет Хайди, что беременна. Ее подруга страдала, и делиться с ней чем-то столь радостным было бы очень некрасиво.

Лирик закрыла дверь за подругой и поспешила в ванную. Очистив желудок и прополоскав после рот, она начала искать собственные темно-сливовые кремовые тени от Chanel.

И вот что странно: их нигде не было.

Джаспер Монро с Фишер-Айленда, штат Флорида, проснулся в номере сто пятнадцать отеля «Нантакет» от гудка телефона. Это было сообщение от матери: «Ты где? Всю ночь где-то шатался!!! Что я тебе сказала в прошлый раз?»

Джаспер со стоном перевернулся на другой бок.

— Чел, мне надо домой. Мама бесится.

— Мама? — приподнял бровь Уинстон.

— Ага, — кивнул Джаспер.

Он чувствовал себя так, словно ему двенадцать. Судя по всему, Уинстон, который раньше был его преподавателем-ассистентом в Тринити-колледже, хотел напомнить Джасперу: ему двадцать два года, он уже взрослый и не обязан ночевать дома. Однако факт оставался фактом: Джаспер все еще жил с родителями и нарушил одно из семейных правил — не сказал матери, что вернется только утром. Кроме того, они не знали, что он гей. Этого не знал практически никто.

Джаспер натянул красные нантакетские штаны и рубашку поло — смятые, облитые пивом после ночи в баре. Он решил забежать в пекарню «Викд Айленд» и купить матери полдюжины знаменитых утренних булочек в качестве извинений.

— Еще увидимся, чел, — сказал Джаспер.

— Когда? — спросил Уинстон.

Джаспер не знал, что ответить. Уинстон приехал на остров ради него, но парню приходилось скрываться.

— Напишу, как смогу.

Уинстон встал, чтобы проводить его до двери, — видимо, не так уж обиделся.

— Пойдем обратно, — прошептал Уинстон.

Парень уже хотел согласиться — придет он домой на час раньше или на час позже, ему все равно попадет в равной степени. Но тут раздался стук колес, и из-за угла выехала уборочная тележка, которую катил… Чад Мейжор.

«Что за?!»

На Чаде были голубая рубашка поло и брюки цвета хаки. Рядом с ним шла на вид побитая жизнью девчонка. Увидев Джаспера и голого по пояс Уинстона, она ухмыльнулась.

— Ну что, господа, готовы к уборке номера?

— Джаспер? — выдохнул Чад.

Джаспер чувствовал себя словно койот, попавший в капкан.

— Чад? Чел, ты что, тут… работаешь?

Джаспер и его приятели, Эрик и Брайс, заметили, что Чад ведет себя как-то странно, но им и в голову не приходило, что тот устроился на работу. Он что, моет номера в отеле? Это даже звучало странно.

Чад пожал плечами и взглянул на Уинстона — тот стоял у Джаспера за спиной.

— Да, я уборщик, — кивнул он. — А ты тут что делаешь?

Уборщик? Да это какая-то шутка. Вот только Джаспер ясно понимал, что это не так. Чада, казалось, ситуация ни капли не смущала. В голове раздались слова Уинстона, которые тот нередко повторял: «Нам нечего стыдиться».

— Ночевал с парнем, Уинстоном, — ответил Джаспер.

Вот и все! Он даже улыбнулся: признаться оказалось так легко.

Чад кивнул в ответ.

— Класс. Рад знакомству, Уинстон.

— Взаимно, — ответил Уинстон.

Девчонка рядом с Чадом усмехнулась:

— Ну так будем убираться сегодня или нет?

В церкви на Саммер-стрит сестра Нэнси Твайн, как всегда, обошла прихожан с корзиной для пожертвований. Она старалась не обращать внимания на то, сколько денег оставлял каждый, — для одних три доллара значили столько же, сколько для других — тридцать. Однако, когда Мегда Инглиш положила в корзину несколько стодолларовых купюр (пять, как выяснилось во время подсчета средств после службы), не заметить это было тяжело.

Мегда Инглиш переехала на остров в сентябре, заботилась о брате Уильяме и племяннике Иезекиле, переживших тяжелую утрату, и работала заведующей хозяйством на другом конце города в отеле, где, по слухам, водился призрак. Откуда у нее взялось столько денег? У Нэнси не было ни малейшего представления.