Пациент всегда мертв

Глава 28

В квартале от штаб-квартиры корпорации Сонни Коппела находилось кафе с характерной для сороковых годов звездой над синей металлической крышей. Мы с Майло расположились у пустой стойки, втянули в себя аромат потрескивающих в жиру яиц и заказали кофе у официантки, которая годилась нам в матери.

Майло позвонил по мобильнику в отдел транспортных средств. Адрес на правах Эдварда Альберта Коппела указывал на то здание, которое мы только что посетили. Он зарегистрировал четыре машины: "бьюик", пятилетний "катласс", семилетний "шевроле" и одиннадцатилетний "додж".

— Покупает только американок, — отметил я.

— Ты видел Сонни. С чего бы Мэри Лу пойти за такого парня?

— Они поженились много лет назад, когда он учился в юридической школе. Может, тогда этот парень выглядел по-другому.

— Сладкий мужчина… Его секретарша явно довольна. — Он опрокинул в себя чашку с остатками кофе, побарабанил пальцами по стойке. — Добрый босс, скромный парень… Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя кто знает, а? Готов идти?

— Куда?

— Ты домой, а я опять к Куикам для обыска комнаты Гэвина. У тебя есть возможность проверить лицензию Франко Гулла в Ассоциации психологов?

— Здесь все чисто.

— Да ну? Возможно, Гэвин так не думал, и посмотри, что с ним приключилось.

Я не видел Майло два дня. Нед Бионди не позвонил, и мои мысли ушли в сторону от расследования убийств.

Приехала Робин и забрала Спайка. Несмотря на два дня сожительства, он сразу начал пренебрегать мной, как только увидел красный пикап. Он побежал к Робин, едва она появилась на подъездной дорожке, прыгнул на руки, заставив ее расхохотаться.

Робин поблагодарила меня за то, как я исполнил работу сиделки, и вручила маленькую синюю подарочную коробку.

— Это не обязательно.

— Я благодарю за помощь, Алекс.

— Как Аспен?

— Неряшливые мужики, продающие конфеты на палочке, кучи шкур убитых животных, самые красивые горы, какие я когда бы то ни было видела. — Она покрутила сережку. Спайк послушно сидел у ее ног. — Ну ладно, — сказала Робин.

Когда она попыталась поцеловать меня в щеку, я притворился, что не заметил этого, и отклонился так, что оказался для нее вне досягаемости.

Я услышал, как закрылась дверь машины. Робин была за рулем и казалась озадаченной, когда включала зажигание.

Я помахал рукой.

Робин помахала в ответ, неуверенно. Спайк принялся лизать ей лицо, и она уехала.

Я открыл синюю коробку. Серебряные запонки в форме маленьких гитар.

Когда Майло наконец позвонил, я выходил из душа.

— Оказывается, мистер и миссис Куик в отпуске. Дом накрепко заперт. Ее фургон на месте, а его машины нет, и соседка сказала, что видела, как они грузили чемоданы.

— Решили на время исчезнуть.

— Однако мне необходимо побывать в комнате Гэвина. Я оставил сообщение сестре Шейлы, Эйлин Пэкстон, но она пока мне не отзвонила. Теперь о мистере Сонни Коппеле. Может, он и ездит на старых машинах и одевается, как босяк, но это не от бедности. Парень владеет недвижимостью на паре сотен участков. Коммерческая и жилая аренда.

— Настоящий магнат.

— Еще у него всякого рода холдинговые компании и фирмы с ограниченной ответственностью. Мне понадобилось немало времени, чтобы нарыть всю эту информацию. Коппел непрост, Алекс, и, насколько мне известно, любит водиться с властями.

— Федеральными?

— Федеральными, штата, округа. Многие из его холдингов, похоже, финансируются совместно с государством. Речь идет о различных строительных проектах, включая резиденции для высокопоставленных деятелей и прочие административные здания. А также — внимание! — "дома на полпути" для досрочно освобожденных, в том числе здание на Шестой улице, где отирается Роланд Кристоф. Закон гласит, что мы должны кормить преступников и заботиться о них, вот Коппел и кует монету.

— В общем, он служит обществу, хотя и не бескорыстно.

— Красиво работает парень. Найдет несколько зданий или строительных проектов под государственные ценные бумаги или гранты, разделит затраты с рядовыми гражданами и получит весь навар. Что касается прошлого Коппела, то все, что я смог узнать, — он окончил юридическую школу. Но у него никогда не было практики, и мне не удалось обнаружить ни одного упоминания о том, что он когда-либо выступал в роли юриста. Зато Сонни каким-то образом заполучил кучу денег и на них построил целую империю.

— Офисное здание, где находится "Пасифика", управляется на паях с государством?

— Непохоже. Но не потому, что оно в Беверли-Хиллз. У Коппела в Беверли два объекта недвижимости — пансионат для престарелых на Кресчент-драйв и торговый центр на Ла-Сьенега, и оба они оплачены из карманов налогоплательщиков. Пансионат выкачивает денежки из Департамента жилищного строительства и городского развития, а торговый центр отрывает грант от Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, так как стоявшие там прежде магазины пострадали от землетрясения.

— Он знает, как заставить систему работать на себя.

— Сонни использует ее со знанием дела. Его имя иногда появляется в документах суда — если он предъявляет кому-нибудь иск или же кто-то вчиняет иск ему. В основном первый вариант. Как правило, просроченная арендная плата или выселение. Время от времени ему на пятки наступает какой-нибудь арендатор. Обычно он улаживает дела полюбовно, но иногда и в драку вступает, причем выигрывает всегда. Сонни рассредоточил свои дела по восьми адвокатским фирмам — все в городе, все белые и пушистые. И заметь: лично он не занимает ни один из своих домов, не говоря уж про особняки. Его основное жилище — которое, кстати, было не просто отыскать, — квартира на Мэпл-драйв в Беверли-Хиллз. Звучит, правда, неплохо, но находится она не в роскошном кондоминиуме, а в старом строении, этакой лачуге на шесть квартир. Здание является собственностью одной из коппеловских компаний с ограниченной ответственностью, и он живет в двух комнатах в задней части дома. Управляющая даже не знает, что один из жильцов — ее босс, потому что она назвала Коппела толстым тихоней и заявила, что владельцы здания — какие-то персы, проживающие в Брентвуде. Эту парочку по фамилии Фахризад Коппел содержит для прикрытия.

— Ловкий и неуловимый парень, — сказал я.

— Но мы все же попробуем до него добраться.

Участок Мэпл-драйв, где обитал Сонни Коппел, лежал между бульваром Беверли и Сивик-сентер-драйв.

Западная часть улицы была заполнена гранитной громадиной, которая служила штаб-квартирой "Мерседес-Бенц", бросающимся в глаза, экстравагантно вписанным в окружающий пейзаж офисным комплексом, обслуживающим деятелей из сферы развлечений, и пылью от строящегося небоскреба.

На другой стороне улицы находились двухэтажные жилые здания — сувениры от послевоенного строительного бума. То, где проживал Коппел, являло собой образчик самого невзрачного из них — это был грязно-серый дом в традиционном стиле с дешевой комбинированной крышей. Три квартиры наверху, три внизу, клочкастая лужайка с пробивающимся кустарником.

"Бьюик" Коппела был втиснут в одно из полудюжины парковочных мест на открытой стоянке за домом. Мы проехались вокруг и обнаружили все остальные машины Коппела, расположенные в пределах двух кварталов. У всех имелись действующие разрешения на парковку на улицах Беверли-Хиллз.

"Катласс", "шеви" и "додж". Серый, серый и темно-зеленый. На первых двух солидный слой пыли. "Додж" был вымыт совсем недавно. Я вхолостую гонял движок "севильи", пока Майло выходил осматривать каждую из машин. Ничего особенного.

Я припарковал свое авто, и мы отправились к дому Коппела.

Сонни Коппел открыл дверь, держа руку в зеленой пластиковой миске с воздушной кукурузой. Ее запах заставил меня вспомнить здание "Пасифики", где на первом этаже ощущался тот же аромат. Прежде чем Майло успел вытащить свой значок, Коппел кивнул, словно ждал нас, и жестом пригласил войти. На нем была ярко-синяя футболка, пижамные штаны из шотландки и пушистые тапочки.

Пять футов восемь дюймов, по меньшей мере двести семьдесят фунтов, похожее на арбуз брюхо и редкие рыжеватые волосы, вьющиеся над высоким блестящим лбом. Он не брился дня два, и щетина походила на перхоть. Сонные голубые глаза, вялые губы, толстые нижние конечности, крепкие руки с корявыми пальцами.

У него за спиной мерцал "финансовыми новостями" по кабельному каналу старенький девятнадцатидюймовый телевизор "Ар-си-эй". Коппел убавил звук.

— Мои девочки сказали, что вы заезжали, — сказал он сонным басом. — Это по поводу Мэри, правильно? Я все думал, придете вы или нет… Да вы садитесь, садитесь.

Он замолчал, чтобы просмотреть на экране перечень биржевых показателей, выключил ящик, взял с покрытого пледом дивана солидную пачку газет и переложил ее на закусочный столик с железными ножками. Вокруг столика стояли четыре красных пластмассовых стула. На двух из них лежали гроссбухи. Половина поверхности стола была занята другими гроссбухами, блокнотами, ручками, карандашами, карманным калькулятором, банками диетической "севен-ап" и пакетами с различными сухими закусками.

Квартира находилась в первозданном виде: белые стены, низкие потолки, передняя часть служила гостиной и одновременно местом приема пищи, крошечная кухня, ванная комната и спальни за гипсовой аркой. На стенах ничего. Кухня тесная, но чистая. В нескольких футах от стойки на каталке красовался включенный компьютер. Заставка в виде аквариума. Урчал кондиционер.

— Предложить вам, ребята, что-нибудь выпить? — спросил Сонни Коппел.

— Нет, спасибо.

— Уверены?

— Абсолютно.

Мягкие массивные плечи Коппела поднялись и опустились. Он вздохнул и погрузился в обитое зеленым твидом откидывающееся кресло, оставив его в вертикальном положении.

Мы с Майло выбрали диван с пледом.

— Итак, чем могу быть полезен?

— Прежде всего, — сказал Майло, — что бы вы могли поведать нам о своей бывшей жене? Нечто такое, что помогло бы раскрыть это убийство?

— Если бы я знал что-то. Мэри была замечательным человеком… привлекательная, по-настоящему талантливая. — Коппел провел ладонью по черепу. Вместо того чтобы пригладиться, его волосы набрали статики и скрутились в кольца как живые. В комнате было сумрачно, хозяин подсвечивался со спины тусклым светом из кухни, и волосы превратились в этакий нимб. Печальный парень в пижамных штанах и с нимбом. — Вы наверняка думаете, почему эта необыкновенная женщина связалась с таким парнем, как я. — Его губы изогнулись подобно миниатюрным рулетам из телятины, что должно было изобразить довольную улыбку. — Когда мы с Мэри познакомились, я выглядел по-другому. Тогда я был похож скорее на бегуна, чем на борца сумо. В самом деле, я был вполне приличным спортсменом. Занимался бейсболом, лелеял мечты о высшей лиге. — Коппел замолчал, как бы приглашая нас к комментариям. Поскольку их не последовало, он продолжил: — Потом я порвал подколенное сухожилие и понял, что придется по-настоящему учиться, чтобы выбиться в люди.

Его рука вновь нырнула в миску. Коппел набрал полную пригоршню кукурузы и ссыпал в рот.

— Вы познакомились с доктором Коппел, когда учились в юридической школе? — спросил Майло.

— Я был в юридической школе, а она в аспирантуре. Мы встретились в центре отдыха. Она плавала, а я читал. Я попытался склеить ее, но она меня отшила. — Коппел потрогал живот так, словно он болел. — При повторной попытке она согласилась попить со мной кофе, и мы сошлись. Поженились годом позже, а через два года после этого развелись.

— Какие-то проблемы?

— Они есть у всех… Как обычно говорят, мы постепенно отдалились друг от друга. Часть проблемы заключалась во времени. В период, когда она писала диссертацию, а я посещал занятия, мы совсем не виделись. Главная проблема в том, что я сам напортачил. Завел интрижку с женщиной с нашего курса. Хуже того, с замужней женщиной, так что в результате обгадились две семьи. Мэри легко оставила меня, ей был нужен всего лишь повод. Это была самая большая глупость в моей жизни.

— То, что обманули ее?

— То, что позволил ей уйти. А насчет обмана… Она, вероятно, порвала бы со мной, даже если бы я ей не изменял.

— Это почему?

— Я тогда был обыкновенным разгильдяем. Не имел цели в жизни. В юридическую школу я пошел только потому, что не знал, куда еще податься. У Мэри все наоборот: она была целеустремленной, собранной. У нее… — Он поморщился. — Она была сильной личностью. Обладала харизмой. Я не мог быть ей ровней.

— Похоже, вы скромничаете.

На лице Коппела отразилось искреннее удивление:

— Нет, не думаю.

— Я собрал о вас кое-какую информацию, сэр: вы один из крупнейших домовладельцев в Южной Калифорнии.

Коппел весело махнул толстой рукой:

— Это просто игра в "монополию".

— Вы неплохо сыграли.

— Мне повезло. — Коппел улыбнулся. — Мне повезло, что я неудачник.

— Неудачник?

— Я чуть не вылетел за неуспеваемость из юридической школы, потом отказался от юридической практики. Она вызывала у меня такие приступы страха, что пару раз пришлось вызвать "неотложку". Что-то вроде тех ложных сердечных приступов. К тому времени у нас с Мэри уже были проблемы, но она помогла мне справиться с собой. Заставляла меня делать расслабляющие упражнения с глубоким дыханием. Это сработало, приступы прекратились, и Мэри ожидала, что я начну практиковать как юрист. И вот я пришел в контору, осмотрел кабинет и вышел. На этом все и кончилось. Тот случай разозлил Мэри больше, чем моя неверность. Именно после этого она подала на развод, хотя предлогом и послужила моя измена. — Коппел опять взмахнул рукой, на этот раз вяло и безнадежно. — Через пару месяцев умерла моя мать и оставила мне многоквартирный дом в Долине. Так я совершенно неожиданно заделался владельцем недвижимости. Через год я продал этот дом, взял выручку, воспользовался кредитом и вложил в более крупное здание. Я делал это в течение нескольких лет. Бизнес с недвижимостью тогда расцветал, и у меня все получилось хорошо.

Он пожал плечами, съел еще кукурузы.

— Вы скромный человек, мистер Коппел.

— Я знаю, кто я есть и кто я не есть. — Коппел повернул голову в сторону, словно отшатнулся от какой-то пришедшей ему на ум мысли. Его подбородок задрожал. — У вас есть представление о том, кто убил Мэри?

— Нет, сэр. А у вас?

— У меня? Нет. Конечно, нет.

— Ее убили в собственном доме. Никаких следов взлома.

— Хотите сказать, что убийца из тех, кого она знала?

— Есть кандидаты, сэр?

— Я не был посвящен в личную жизнь Мэри.

— Как часто вы с ней контактировали?

— Мы оставались друзьями, и я продолжал ее поддерживать.

— Каким образом?

— По-разному. Сразу после развода у нее не имелось ничего, кроме мебели в нашей квартире, так как мы оба были голодающими студентами. Когда я стал прилично зарабатывать, она позвонила и попросила поддержки. Мы договорились об определенной сумме, в течение этих всех лет я ее постоянно увеличивал.

— По ее просьбе?

— Иногда. Но чаще просто хотел поделиться частичкой своей удачи.

— Чтобы бывшая жена была счастлива, — кивнул Майло.

Коппел промолчал.

— Сэр, сколько вы ей платили на момент смерти?

— Двадцать пять тысяч в месяц.

— Щедро.

— Мне казалось, что так будет правильно и честно. Она оставалась со мной, когда я в ней нуждался. Помогала справиться с приступами страха даже после того, как я обманул ее. Это кое-чего стоит.

— Двадцать пять тысяч в месяц, — повторил Майло. — Я просмотрел ее банковские счета, но мне ни разу не встречалось таких сумм ни в приходах, ни в расходах.

— И не могло встретиться. Мэри жила на свой заработок, а то, что я ей давал, инвестировала.

— Во что?

— Мы совместно владели некоторыми объектами собственности.

— Кто получит долю в вашей общей недвижимости после смерти миссис Коппел?

Пальцы Коппела поскребли по краю миски с воздушной кукурузой.

— Это будет зависеть от завещания Мэри.

— Я не обнаружил завещания, и душеприказчики не давали о себе знать.

— Это меня не удивляет. По-моему, она не хотела думать о смерти. Ее родители умерли довольно молодыми, и ее порой посещали предчувствия.

— По поводу ранней смерти?

— По поводу безвременной смерти. — На нижних ресницах Коппела блеснули слезы. Остальная часть его покрытого щетиной лица оставалась неподвижной.

— В последнее время у нее были такие предчувствия?

— Не знаю. Я говорю о тех временах, когда мы были женаты.

— Если предположить, что завещания нет, кому перейдет ее недвижимость?

— Если нет кредиторов или наследников, она перейдет ко мне. На сто процентов в тех случаях, когда закладная на собственность хранится у меня. Я владею небольшой финансовой компанией, что позволяет мне все держать под контролем. Если же Мэри привлекала средства каких-то иных финансовых структур, я просто расплачусь с ними за нее.

— Так или иначе, но вы получите все?

— Да, получу.

Майло положил ногу на ногу.

Коппел издал утробный, рокочущий смешок.

— Что вас рассмешило, сэр?

— Подтекст ваших вопросов. Полагаю, в них есть логика, лейтенант, но обратимся к математике: чистая собственность Мэри Лу составляет… я бы сказал, полтора, может быть, два миллиона долларов, смотря по ситуации на рынке. Согласен, это не мелочь. Мэри могла спокойно отойти от дел и жить на эти деньги в свое удовольствие. Но для меня такая сумма незначительна… Вы говорите, что проверили мои холдинги?

— Два миллиона — это капля в ведре.

— Не буду хвастаться, но это правда. Пара миллионов для меня ничего не значит.

— Никаких проблем с бизнесом?

— С бизнесом всегда есть проблемы. — Коппел поместил миску с воздушной кукурузой между коленями. — Но мне проще: я не интересуюсь приобретением материальных выгод. Поскольку мне не нужно многого, у меня всегда есть свободная наличность. А такой вещи, как плохой рынок, не существует в принципе. Цены падают, я покупаю. Поднимаются, я продаю.

— Жизнь прекрасна, — кивнул Майло.

— Ну у меня, конечно, есть проблемы: мне бы хотелось улучшить свою физическую форму, и я расстроен по поводу Мэри. Но когда я мысленно возвращаюсь к прошлому и оцениваю его, то понимаю: да, мне есть за что быть благодарным судьбе.

— Расскажите мне о "домах на полпути", которые находятся в вашей собственности, сэр.

Коппел заморгал.

— Вы чрезвычайно тщательно ведете расследование.

— Я наткнулся на бывшего уголовника, который пылесосил здание, где располагался офис доктора Коппел, и меня это удивило.

— О! Что ж, я нанимаю немало таких ребят. Они хорошо работают.

— Но за ними приходится присматривать?

— Так же, как и за всеми другими.

— А как насчет воровства?

— Ответ тот же: люди есть люди. За годы работы с недвижимостью у меня пропало кое-что из инструментов, мебели, но это нормально, учитывая масштаб бизнеса.

— Ваша секретарша сказала, что ваши дома обворовывают.

— Время от времени. Однако не "дома на полпути". Что там брать?

— Вы нанимаете собственных квартиросъемщиков как сторожей?

— Я принимаю рекомендации от управляющих "домами на полпути". Они присылают мне парней, которых считают надежными. — Коппел поднял миску с воздушной кукурузой.

— Как вы начали бизнес с досрочно освобожденными?

— Я занимаюсь бизнесом с недвижимостью. Часть моей собственности составляют "дома на полпути".

— Как вы к этому пришли, сэр?

— Я никогда ничего в данном направлении не делал сам. Да, я либерал с раненым сердцем, но до определенного предела. Это была идея Мэри. На самом деле мне ее предложение не очень понравилось, но она меня уговорила.

— А как эта идея пришла к ней?

— Полагаю, что эту мысль ей подбросил доктор Ларсен… один из ее партнеров. Вы с ним уже беседовали?

Майло кивнул.

— Он специалист по тюремной реформе. Ларсен вовлек ее во все эти дела, и она загорелась. Мэри хотела, чтобы ее вложения служили обществу.

— "Дома на полпути" — это те объекты, по которым она сотрудничала с вами?

— Мы сотрудничали и по некоторым обычным объектам.

— Ваша жена была идеалисткой?

— Когда она верила в какую-то идею, при ее реализации Мэри была очень практичной и целеустремленной.

— Но вы-то разве не пытались сбить ее с избранного пути?

Коппел поднял ногу, намереваясь положить на другую, но передумал и тяжело опустил на ковер.

— Я подходил к этому вопросу как бизнесмен, смотрел на доходы и расходы. Мэри предъявляла мне субсидии, которые нам предоставляло государство, и я должен был согласиться с тем, что цифры выглядели неплохо. Но при этом меня беспокоило, что квартиранты с уголовным прошлым могут причинить нам разного рода ущерб. Еще я ей говорил, что в состоянии найти такие же или даже лучшие субсидии для более безопасных проектов — строительство домов для заслуженных граждан, реконструкция зданий исторического значения, где можно получить три отдельных источника финансирования.

Он заговорил быстрее. Попал в свою стихию.

— И тем не менее Мэри убедила вас?

— Мэри сказала, что квартиросъемщики с уголовным прошлым будут более надежными клиентами, поскольку арендную плату за них выплачивают федеральные власти и у этих ребят не возникнет намерения съехать. А главное, государство устанавливало надзор за этими квартирантами через свои органы по досрочному освобождению и предоставляло собственных управляющих и охранников. Мэри пришлось уговаривать меня какое-то время, однако я согласился попробовать. И в конце концов не прогадал.

— Сделка оказалась выгодной?

— Вы получаете долгосрочные государственные субсидии и недвижимость, дешевую как грязь, так как "дома на полпути" неизменно располагаются где-нибудь на периферии. Вы же не станете помещать дом, полный уголовников, в какой-нибудь шикарный район, правда? Кроме того, там нет протестующих, как нет и проблем с местными властями. И послушайте сюда: в расчете на квадратный фут доходы от "домов на полпути" близки к доходам в Беверли-Хиллз! И ко всему прочему на смену квартирантам, покидающим наши дома, немедленно приходят другие.

— В плохих парнях недостатка нет, — кивнул Майло.

— И непохоже, что появится. Но и это еще не все: такие дома можно меньше ремонтировать. Туалетные комнаты коммунальные, кухонь нет вообще, и все квартиранты пользуются плитками. К тому же их применение ограничено определенными часами. Есть, конечно, всякие предписания для домовладельца, но ничего такого, чего бы я не видел раньше. И, давайте на чистоту, государство хочет, чтобы предприниматель, занимающийся подобным бизнесом, преуспел.

— Что вы имеете в виду?

— Уголовники пристроены и не шляются по окрестностям с целью обидеть или убить кого-нибудь. — Коппел улыбнулся. — Я должен был знать, что Мэри никогда не подведет. — Он поерзал своей тушкой в кресле. — Теперь ее нет. Я не могу в это поверить… Что-нибудь еще рассказать?

— Давайте вернемся к "домам на полпути", сэр. Дело, несомненно, прекрасное, но не было ли у вас когда-нибудь случаев насилия со стороны квартирантов?

— Насколько я знаю, нет. Но я бы вряд ли узнал, если бы что-то такое и произошло.

— Почему?

— Я не надсмотрщик. Я просто владею зданием, а государство присматривает за квартирантами. Оно, в случае чего, и разбирается с нарушителями. Вы полагаете, что Мэри убил один из этих босяков?

— Улик, указывающих на это, нет. Просто мы рассматриваем все возможности. — Майло открыл свой блокнот. — Что это за "Черитэбл плэннинг"?

— Мой благотворительный фонд, — сказал Коппел. — Я отдаю туда по десять процентов в год. Из доходов после уплаты налогов.

— Мы несколько раз заходили в здание и ни разу не видели никакой деятельности на первом этаже.

— Потому что ее там немного. Дважды в месяц я прихожу и выписываю чеки на определенные проекты. Это занимает некоторое время, поскольку обращения за помощью поступают постоянно и накапливаются кучи бумаг.

— Целый этаж служит только для того, чтобы вы выписывали чеки? Это все же территория Беверли-Хиллз, мистер Коппел. Почему вы ее не сдаете?

— У меня в прошлом году намечалась сделка с арендатором, готовым снять весь этаж. Через брокера. Но вы знаете, что происходило с рынком. Сделка пролетела. Я планировал разделить помещения — основную часть сдать и оставить небольшой офис для "Черитэбл плэннинг". Но Мэри попросила меня повременить с этим, пока они с Ларсеном и Гуллом не решат, нужна ли им дополнительная площадь. Через неделю она обещала определиться.

— Для чего им могла понадобиться эта площадь?

— Для расширения своей практики. Они поговаривали о занятиях групповой терапией, для чего были бы нужны более просторные помещения. Я пользуюсь только маленьким кабинетом, остальные площади пустуют. С точки зрения дела я считал эту идею правильной. Лечение максимального числа пациентов в самое короткое время. Я еще в шутку сказал Мэри, что ей, видимо, пришлось долго думать над этим бизнес-проектом. — Коппел улыбнулся. — Она вроде как слегка обиделась и сказала: "Сонни, ты делец, а я — лекарь. Давай каждый заниматься своим делом".

Он дернул уголком губ, съел еще кукурузы.

Майло показал ему снимок мертвой девушки.

Коппел начал жевать быстрее, с трудом проглотил.

— Кто это?

— Еще одна жертва.

— Еще одна? Это имеет отношение к Мэри?

— Не знаю, сэр.

— Вы хотите сказать, что убийство Мэри было частью чего-то?

Майло пожал плечами.

— Что на самом деле происходит, лейтенант?

— Это все, что я могу вам сказать, сэр. Вам что-нибудь говорит имя Флора Ньюсом?

Коппел покачал головой. Взглянул на снимок.

— Это она?

— А Гэвин Куик?

— Я знаком с одним Куиком, но он не Гэвин.

— С кем вы знакомы?

— С Джерри… Джеромом Куиком. Он один из моих арендаторов. А кто такой Гэвин? Его сын? Тот, который попал в аварию?

— Вам известно об аварии?

— Джерри рассказывал мне об этом, жаловался, что у его сына возникли проблемы с психикой. Я порекомендовал ему Мэри.

— Как давно мистер Куик является вашим клиентом?

— Всего несколько месяцев.

— Хороший съемщик?

— Он оплачивает аренду, но не всегда в срок. Мне пришлось несколько раз навещать Джерри. — Коппел улыбнулся. — Это совсем не то, что вы можете себе представить… Никаких амбалов с бейсбольными битами. Мы просто поговорили, и в конце концов он заплатил.

— Почему это я должен был представить амбалов с бейсбольными битами, сэр?

Коппел покраснел.

— Ничего вы не должны. Так что с Гэвином?

— Он умер.

— Тоже убит?

— Да, сэр.

— Господи… А как это связано с Мэри?

— Пока нам известно лишь, что Гэвин был ее пациентом и оба они мертвы.

— Господи, — повторил Коппел. — Похоже, вы очень многого не можете мне рассказать.

— А вы еще что-нибудь можете нам рассказать, сэр?

Коппел подумал.

— Хотел бы. Мы с Мэри… мы редко разговаривали, если только речь не шла о бизнесе. Да и тогда говорить было особенно не о чем. Я организовал наше партнерство так, чтобы ей не было нужды влезать в дела. У нее имелась своя работа, и ей не следовало отвлекаться. А к недвижимости, чтобы она давала прибыль, нужно быть внимательным, как к ребенку. Требуется много сил и времени.

— И все на одних и тех же машинах?

— Знаю, знаю, возможно, это кажется чудачеством, но мне нужны надежные транспортные средства… Вы упомянули сына Джерри. Он был молод, да? Совсем ребенок?

— Ему было двадцать лет.

Лицо Коппела приобрело нездоровый оттенок — стало похоже на болонскую колбасу, слишком долго пролежавшую в холодильнике.

— Вы ничего не можете мне рассказать об этом деле?

— По правде говоря, мы и сами знаем не много.

— Сын Куика… Девушка, которую вы показывали, Флора, тоже была пациенткой Мэри?

— Девушка, которую мы показывали вам, пока не идентифицирована, поэтому я не знаю, была ли она среди клиентов доктора Коппел. Медицинские документы носят гриф "конфиденциально", и мы не можем туда заглянуть.

— Все эти вопросы, которые вы мне задавали… о "домах на полпути". Вы подозреваете кого-то из моих арендаторов? Кто-то из них связан с чем-то по-настоящему ужасным? Если так, то, пожалуйста, скажите. Мне очень нужно это знать.

— А вам не кажется такой вариант возможным, сэр? То, что один из ваших квартирантов является убийцей?

— Как я мог хоть что-то знать? — Коппел поник. Его рука неуклюже дернулась и подбросила миску с кукурузой.

Желтый дождь. Когда все улеглось, Коппел оказался покрыт кукурузными зернами, шелухой и пылью. Он смотрел на нас, тяжело дыша.

Майло прошел на кухню и открутил с деревянной бобины бумажное полотенце. Вернувшись, он принялся отряхивать Коппела. Тот перехватил полотенце и принялся за дело самостоятельно. Когда он, наконец, прекратил эту операцию, его рубашка и пижамные штаны были желты от въевшейся пыли.

Коппел сел и уставился на нас, все еще отдуваясь.

— Что еще вы можете рассказать о Джероме Куике? — спросил Майло.

Коппел не ответил.

— Сэр?

— Простите. За то, что сорвался. Но вы так разволновали меня. Сначала Мэри, потом сын Джерри Куика. И та девушка.

Майло повторил свой вопрос.

— Он не платил вовремя, вот и все. Оправдывался тем, что его бизнес очень нестабилен. Он торгует металлом, заключает сделки по лому. Изредка на него сваливается удача, и это позволяет ему держаться какое-то время; а потом он снова теряет деньги. Для меня это скорее игра, чем бизнес. Если бы я все это знал, то никогда бы не сдал ему площадь под офис.

— Как же так получилось, что вы ничего не знали о состоянии его дел?

— Он снял офис через лизингового агента. Прежде эти агенты были надежными. — Он посмотрел вниз и стал собирать на штанах оставшиеся зернышки кукурузы. Несколько штук бросил в миску. Остальные съел. — Его сын… Бедный Джерри! Думаю, надо скостить ему немного. — Неожиданно он с удивительной легкостью встал, еще раз отряхнулся и снова сел.

— О каких проблемах психики у своего сына говорил Джерри Куик?

— Он не вдавался в подробности. Сначала я ему даже не поверил. Он обмолвился об этом во время одного из наших споров об оплате офиса. Второй месяц аренды, а Джерри уже просрочил двадцать дней. Я зашел к нему, чтобы потолковать об этом, и он поведал мне слезливую историю о том, как его обманули со сделкой и как много он потерял, а тут еще у сына проблемы с психикой.

— Которые Куик не стал конкретизировать?

— Меня это и не интересовало. Думал, что он просто пытается меня разжалобить. Я ему сказал: "Почему бы вам в таком случае не помочь своему сыну? Моя бывшая жена — психотерапевт, и ее офис недалеко от вашего дома. Хотите ее номер?" Он ответил согласием, и я дал ему телефон. Но я все равно продолжал считать его жалобы уловкой. Выходит, я ошибся и он на самом деле последовал моему совету.

— А как было после этого с его платежами?

— Хронические задержки.

— Доктор Коппел не заговаривала с вами о сыне Джерри Куика?

— Она бы никогда этого не сделала. Конфиденциальность! Мэри свято блюла ее. За все время нашей совместной жизни она ни разу не рассказывала о своих пациентах. Это еще одна вещь, которая меня восхищала в ней. Ее приверженность этике.

Выдержав паузу, Майло спросил:

— Мистер Коппел, где вы находились в ночь убийства вашей бывшей жены?

— Вы шутите?

— Нет, сэр.

— Где я находился? Я был здесь.

— Один?

— Не травите душу. В ту ночь… Давайте посмотрим… В ту ночь, мне кажется, я случайно встретился с миссис Коэн, преподавательницей живописи, из передней квартиры. Мы оба выносили мусор. Собираетесь спросить ее? Если да, не могли бы вы не говорить ей, что я ее домохозяин?

— Это тайна?

— Мне лучше не светиться. При этом условии я могу прийти домой и расслабиться. В противном случае меня будут доставать жильцы, чтобы я сделал в доме ремонт.

— Но вы сами живете в этом доме. Почему бы вам действительно не сделать здесь ремонт?

— Проблема в том, что этим домом нужно слишком много заниматься, а вся моя жизнь и так сплошной ремонт. Я здесь просто отдыхаю душой, а жилищные условия меня лично мало интересуют.

— И хорошие вещи тоже?

— Что толку в накоплении вещей?

— Значит, вы были здесь всю ночь, сэр?

— Как и всегда, если не в поездке.

— Как часто вы бываете в поездках?

— День-два в неделю.

— Где вы останавливаетесь?

— В мотелях. Мне нравится "Бест вестерн". Но в ту ночь я был дома.

Майло встал.

— Спасибо, сэр.

— Не за что, — сказал Коппел, стряхивая воздушную кукурузу с одежды.