Памятное лето Сережки Зотова

ПОИСКИ

Однажды вечером, когда на стане уже собирались ложиться спать, приехала Семибратова. Она была необычайно оживлена.

— Здравствуйте, косари, на боковую собираетесь? Правильно делаете, запасайтесь силами, скоро на штурм пойдем. Тогда будет не до сна.

— Что, Антонина Петровна, или хорошую погоду учуяла? — торопливо спросил Петр Александрович Дьячков.

— А вы разве ничего не замечаете?

— Да пока и замечать-то нечего, разве что дождь к вечеру перестал. Так он каждый день по одному шаблону работает, то навалится, то передышку сделает.

Антонина Петровна усмехнулась:

— Не в этом дело — теплее на дворе стало.

Петр Александрович разочарованно хмыкнул.

— Так это ж мы и сами знаем. И радоваться тут нечего, оно так все время, как пошли дожди: то потеплеет, то снова прикрутит, будто осенью. Это еще не причина для радости.

Семибратова хитровато глянула на Петра Александровича.

— Новость я привезла, товарищи, очень хорошую. Сегодня передавали прогноз погоды на декаду. В ближайшие дни дожди прекратятся. Температура будет доходить до тридцати градусов. Так что нужно быть готовыми.

— Так мы же давно готовы! — воскликнул Петр Александрович.

— Правление колхоза просит так организовать работу, чтоб никакой раскачки, с первого дня добиться самой высокой выработки. Если дела пойдут хорошо, мы малость выйдем из положения. Хлеба-то еще постоят недельки две, за это время успеем кое-что сделать.

Завязался разговор.

— Эти сенокосилки да лобогрейки — одно мучение, а не машины, посетовал Петр Александрович, — как хочешь старайся, а больше семи гектаров не скосишь. Вот кабы двенадцать прихватить, можно бы еще терпеть.

— Двенадцать?! Дотянуть до десяти — и то какая выручка. Почти вдвое больше, чем по плану, — сказала Семибратова.

— Оно еще и то нужно учесть, как кто сумеет приладиться к машине. Вот в хуторе Шевченковском рассказывают: один лобогрейщик, до войны это было, десять гектаров ржи за день скосил. Правда, один день у него такой выдался. Потом до девяти еще дотягивал, а десяти больше не поднял, рассказал бригадир. — Значит, все-таки приладиться можно.

— Девять тоже неплохо, — усмехнулась Семибратова. Она распрощалась и пошла в женскую будку.

А Павел Иванович задумался. Разговор о том, что в соседнем хуторе кто-то выкашивал лобогрейкой десять гектаров, навел его на новые размышления. Ведь они с Зотовым добились за последний день выработки в семь с половиной гектаров, больше этого ни одна лобогрейка в колхозе не выкашивала, да не только больше — никто не смог сравняться с ними. Павел Иванович считал, что семь с половиной гектаров — предел для лобогрейки, потому что они с Сергеем боролись за каждую минуту, делали все, чтобы скосить больше, но так ничего уже и не добились. А тут, оказывается, был случай, когда такой же лобогрейкой скашивали десять гектаров. Десять! Ведь это не семь с половиной! Но как можно достичь этого? И Павел Иванович снова, в который уже раз, старается найти зря потерянное время. Напрасно! Рабочий день уплотнен до предела. А перерывы на завтрак и на обед? Нет, без них не обойтись — нужно лошадей покормить, да и самим подкрепиться. Конечно, если бы лошади ходили быстрее, тогда выработка поднялась бы намного, но их нельзя перегружать, половину дня они будут ходить быстро, зато вторую — черепашьим шагом, да еще с остановками. Какая уж тут выработка!

В будке все уже давно спали, а Павел Иванович заснуть не мог. Его терзала одна и та же неотвязная мысль: как заставить лобогрейку перешагнуть проклятый предел в семь с половиной гектаров? Ответа не находилось. Время было уже за полночь, когда Павел Иванович закрыл глаза, решив во что бы то ни стало заснуть. Но тут же резко поднялся и сел. Его охватило необыкновенное волнение. Как он раньше об этом не подумал? А ведь дело совершенно ясное! Тут не может быть сомнений.

Павлу Ивановичу захотелось немедленно, сию же минуту поделиться с кем-нибудь своими мыслями. Но все спали. Павел Иванович слегка толкнул Сергея в бок.

— Зотов! Зотов!

Сергей поднялся.

— Запрягать? — спросил он спросонья.

— Нет, нет! Ты ляг, но проснись. И послушай меня.

Сергей лег.

— Реши одну задачу. На сенокосе работала лобогрейка. Лошади, впряженные в нее, ходили со скоростью три километра в час, и лобогрейка скашивала в день семь с половиной гектаров. Сколько гектаров будет скашивать лобогрейка, если лошади будут ходить по шесть километров в час? Вот и все! Понял условие задачи?

— На бумаге бы лучше…

— Ты прослушай внимательно еще раз и реши устно. Это задача для устного решения. — Павел Иванович не спеша повторил условие задачи.

— Так она совсем легкая! — обрадованно вскрикнул Сергей. — Это я могу сразу.

— Тс-с-с. Шепотом говори, разбудим всех.

— Получается пятнадцать гектаров.

— Правильно. Это задача о нашей лобогрейке.

— Я так и подумал.

— Вот если бы нам удалось заставить лошадей ходить рысью, то можно бы скосить до пятнадцати гектаров в день. Понимаешь? Мы заменили бы три лобогрейки.

— Лошади не выдержат, Павел Иванович. А что, если попросить вторую пару на смену? Одни походят — выпрягать, а вместо них — другую пару.

— Правильно, Сергей. Совершенно правильно! Я именно об этом и подумал. А теперь скажи, только откровенно: ты согласился бы работать на лобогрейке при таких условиях?

— А почему не согласиться?

— Я имею в виду, что ты будешь не только гонять лошадей, но и скидывать с лобогрейки — и то и другое будем делать по очереди. Справишься?

— Справлюсь, Павел Иванович.

— При новых условиях будет гораздо труднее. Ты это учти.

— А теперь бы я и не пошел только в погоняльщики.

— Давай спать, а завтра примемся за дело.