Памятное лето Сережки Зотова

КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?

В этот день Николай Михайлович в поселок вернулся поздно, когда уже совсем стемнело. Не заходя домой, он направился к бабушке Фросе за Сергеем, но там мальчика уже не было. Не было также ни бабушки, ни Тани.

«Видно, пошли к нам, — решил Николай Михайлович и заспешил домой. Но почему они не дождались меня?»

У калитки его встретил веселым лаем Шарик.

На завалинке сидела бабушка Фрося, рядом, положив ей на колени голову, — Таня. Она спала. Сергей сидел на ступеньке крылечка, привалившись к перилам. Увидев отца, он сорвался с места и бросился навстречу.

— А я к вам заходил. Только смотрю — никого нет.

— Сбежал Сережка, — пожаловалась бабушка Фрося.

— Как сбежал? — удивился Николай Михайлович.

— Или обиделся, или что-нибудь другое — сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу — ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.

— Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.

— Чего тут сердиться… С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?

— Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.

— Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.

Бабушка Фрося и Таня ушли.

Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:

— Я больше не пойду к бабушке Фросе.

— Это почему же? — удивился отец.

— Не пойду.

— Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.

— А я не пойду. И не пойду, — упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.

Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг — пожалуйста… Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же…

— Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?

— Она сказала… — прерывистым голосом заговорил Сергей, — она сказала… что моя мама… никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла…

Сергей расплакался и говорил захлебываясь.

— Бабушка Фрося тебе так сказала?

— Нет, к ней тетенька одна… приходила. И я слышал.

Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.

— Ты вот что, Сергей, плакать не надо, а лучше серьезно выслушай меня. Если тебе не хочется идти завтра к бабушке Фросе, то не ходи. Я возьму тебя с собой. На работу. Захочешь — помогать будешь, а устанешь рядом лесопосадка. Там хорошо, трава густая, зеленая. А птиц сколько! И Самарка близко. Утром на дрезине поедем.

— А вечером домой?

— Там видно будет. Может, и домой. Ну как, согласен?

— Конечно, согласен, — оживился Сергей.

— Только утром пораньше разбужу.

— Буди. Я сразу проснусь.

— А на бабушку Фросю и на тетеньку, которая к ней приходила, не надо обижаться, сынок. Они правду сказали. Умерла мама. Я не хотел тебе сразу говорить. Когда ехала ко мне, на шоссе в аварию попала. Вот и… Вот так, брат… И ничего не поделаешь. Была и нет… Ну, давай спать, Сережка. Ночи теперь короткие, а вставать рано. Спи, сынок. — И пригрозил: — А то утром стану будить, не проснешься — один уеду.

— Я проснусь.

Сергей плотнее прижался к отцу и закрыл глаза. Но заснуть не мог.

В прошлом году у соседей Зотовых умер старик, и Сергей уже знал, что это такое, знал, что умерший человек никогда больше не вернется домой. Никогда не придет и мама. Никогда! Сергею не верилось. А что, если все это ему снится? Проснется он утром, а мама — вот она.

Рядом тихо лежал отец. Но если бы мальчик заглянул ему в лицо, то увидел бы, что глаза отца широко открыты и смотрят куда-то вдаль, видят то, чего не видит никто другой. Вдруг отец вздохнул. Это получилось у него совсем неожиданно, и он не успел задержать, подавить вздоха, сделать его совсем неслышным.

«Значит, папа тоже не спит?»

— Пап! — окликнул Сергей, да так тихонько, что даже сам еле-еле расслышал.

— Опять не спишь?

— Нет, — виновато протянул Сергей.

— Да, брат, вот и я тоже…

— Маму жалко.

Отец опять вздохнул, глубоко и протяжно.

— Теперь уж не вернешь… Ничем не поможешь. Если бы только можно было…