Перелетная птица

Глава 9 На крыло

Следующее заседание заинтересованных лиц, или, как Александр называл про себя, «оргкомитета компании», состоялось спустя три дня в здании Волжско-Камского банка, в бывшем дворце Строганова на Невском проспекте. Александр приехал туда на своём «Руссо-Балте», а за рулем у него сидел собственный водитель, нанятый по рекомендации гостиничного шофера. Александр хотел сманить его самого, но неудачно; зато Мирослав Никитович порекомендовал своего друга, как раз искавшего работу.

Водителя звали Венцеслав Иванович Ружецкий Несмотря на польское имя, он был русским и коренным ярославцем. Этот момент, как и отличное знание матчасти, сильно поднял ценность нового сотрудника в глазах Александра. С некоторых пор он решил вводить в свое ближнее окружение исключительно подданных Российской империи, причём не затронутых преклонением перед иностранщиной, столь распространенным в русском обществе. А вот в Дживсе он разочаровался и решил избавиться от него при первом удобном случае. Увы, но реальный Дживс весьма проигрывал литературному: обаянием книжного героя камердинер увы не обладал. Изящные в книжках и в кино манипуляции, в жизни выглядели грубыми, если не топорными. Кроме того, о феодальной верности этого слуги не могло быть речи: Александр несколько раз замечал, что его деловые бумаги подвергаются проверке. Нет, никаких паутинок или пылинок на малозаметных местах он не использовал, ибо есть гораздо более неявное, надёжное и малоупотребительное в эту эпоху средство: фотопластина. Александр накрыл сейф черным бархатом, нырнул под него и поместил в сейф фотопластину. А по возвращении домой повторил манипуляцию с бархатом и при помощи фонарика с красным светофильтром проверил закладу. Надо ли говорить, что она была засвечена? Ну что же, теперь надо было принимать решительные меры, но Александр решил отложить их до поры до времени. В конце концов, пока никаких секретных или принципиально важных сведений в его бумагах нет.

Перед заседанием Шварцшильд поманил Александра и отвёл его к большому окну, выходящему на Фонтанку.

— Хочу порадовать вас, мистер Павич. — вполголоса сказал он — Я был на совместном совещании в Министерстве Двора и среди прочего обсуждался вопрос оборудования яхты «Штандарт» кондиционерами. По планам моряков, для этого яхту пришлось бы перегнать в Великобританию, но я внёс предложение передать заказ вам, вернее компании, которую мы сейчас создаем. Что вы на это скажете?

— Скажу, что вы бесценный человек, уважаемый Карл Антонович. Позвольте деликатный вопрос: как вы посмотрите на должность непременного члена совета директоров вновь создаваемой компании, а если законодательство воспрещает подобное совмещение, то может быть, у вас найдётся надёжный человек, способный иногда присутствовать на совещаниях и организовывать ваши консультации по животрепещущим вопросам?

— Гм… Несколько неожиданное предложение, я право, теряюсь. — непритворно задумался Шварцшильд — Полагаю, что вариант с моим представителем будет вполне хорош.

— Вот и отлично. А пока освидетельствуйте эти документы, они касаются моего нового проекта, связанного со строительством аэропланов. — Александр протянул Шварцшильду кожаную папку.

Чиновник приоткрыл её, и среди документов увидел конверт, из которого выглядывали кредитные билеты с портретом Екатерины Второй[1]. Тонкая улыбка скользнула по его губам и истаяла: чиновник изначально планировал получить 'барашка в бумажке, а его, как выяснилось, взяли на постоянное, и недурно оплачиваемое содержание и взятка оказалась дополнительным приятным бонусом.

— Мистер Павич, уж если вы собираетесь строить аэропланы, то весьма рекомендую поторопиться и выставить свой образец на рассмотрение комиссии военного ведомства. К вечеру я пришлю вам исчерпывающие сведения о требованиях, а пока скажу, что решение о конкурсе на поставку аэропланов для российской армии вышло в ноябре прошлого года.

— Благодарю за крайне важные сведения, Карл Антонович!

— Что же, коли мы обсудили наши дела, пойдёмте занимать свои места, заседание скоро начнётся.

Заседание прошло без сучка и задоринки, поскольку предварительная работа была проведена с высочайшим качеством, а материалы заблаговременно вручены всем участникам. Состав совета директоров, устав, финансирование и прочие вопросы не спровоцировали никаких дискуссий, название компании тоже всем понравилось: «Полярная Звезда». Внезапное введение в совет директоров до сих пор никому не известного Деревицкого Сергея Прокофьевича вызвало у присутствующих только лёгкие понимающие улыбки. С наличием в совете доверенного представителя от Министерства спорить глупо.

А вот с площадками размещения заводов получилось интересно и неожиданно для Александра. Он-то предлагал создать один завод в приволжском городе, и сомневался только в месте размещения, но акционеры решили строить сразу четыре — по одному в Твери, Ярославле, Казани и в Нижнем Новгороде. А кроме того, постановили перепрофилировать убыточный судоремонтный завод в Сормово на переоборудование речных судов в рефрижераторы. Обсудили оснащение кондиционерами императорской яхты и пришли к выводу, что этот заказ исполнят в самые короткие сроки, не считаясь ни с какими расходами, вплоть до принятия на себя всех возможных убытков. Это понятно: появлялась высокая вероятность получить контракт на оснащение кондиционерами царских резиденций, а такой большой заказ не гарантировал, но делал весьма вероятным получение статуса Поставщика Двора ЕИВ, что стоит намного дороже, чем титул просто успешной компании.

Подняли вопрос о строительстве завода автомобильных фургонов-рефрижераторов, но решение пока отложили. До осени. Руководить строительством, а далее и самими заведовали назначили толковых инженеров, чему Александр был безмерно рад: у него намечалось очень много дел, и отвлекаться на текучку он не желал. Контролировать исполнение — ради бога, а заниматься самому — увольте.

Александр и знать не знал, что в Санкт-Петербурге существует авиазавод, однако он был, причём довольно продвинутый для своего времени. На переговоры Александр прибыл в заводскую контору, расположенную на Пушкарской улице, во всеоружии чертежей, описаний и эскизов, что заместитель управляющего заводом, господин Климке Герард Теодорович, оценил очень высоко.

— Мистер Павич, я вижу, вы готовы к детальному разговору, тогда к нему я приглашу и инженера. А пока обсудим вопросы общего плана. Вас устраивает такая постановка дела?

— Вполне устраивает.

— В таком случае сообщите, что вы хотите от нас и в какие сроки.

— Я желаю построить три аэроплана сходной конструкции, различающихся деталями. Первый будет одноместный аэроплан, вот посмотрите на их общий вид. — Александр передал собеседнику три рисунка — Вторым будет такой же аэроплан, но с двумя местами для пилота и пассажира или для инструктора и курсанта, обучающегося лётному делу. И, наконец, третий. Он отличается тем, что вместо колёс у него будут поплавки, позволяющие взлететь с водной поверхности и совершить на неё посадку.

— Так-так-так. Ваши аппараты выглядят весьма оригинально, но в какие сроки они вам нужны? Дело в том, что у нас имеются некоторые возможности, но в то же время, мы заняты изготовлением других заказов.

— К величайшему моему сожалению, время работ ограничено. Я должен получить свои аэропланы не позднее середины августа сего года, и, если вы не можете гарантировать потребные мне сроки, я буду вынужден обратиться к другому производителю, хотя бы и в Германию.

— Ну что вы, до середины августа мы определённо успеем, хотя и с некоторыми трудностями.

— И ещё одно условие: я намерен лично участвовать в строительстве аэропланов. Вы понимаете, что неизбежно возникнет масса вопросов, уточнений, изменений в чертежах и прочее в том же духе.

— Прекрасно вас понимаю, и не собираюсь чинить препятствий. А вот и инженер. Знакомьтесь, Павел Иванович Крашенинников. Павел Иванович, мистер Александр Павич желает построить у нас три аэроплана, посмотрите его чертежи и иную документацию.

Инженер был неприлично молод, явно здесь его первое место работы. Быстро, но внимательно он просмотрел все представленные документы и вынес вердикт:

— Прожект выглядит выполнимым на нашем оборудовании и силами наших мастеровых. Я берусь за эту работу. К какому сроку нужно завершить?

— К середине августа. — подал голос Климке.

— Что же, срок вполне реальный, хотя придётся изрядно постараться.

Инженер повёл Александра на завод, расположенный на Корпусной улице, расспрашивая на ходу:

— Намерены ли вы участвовать в гонках аэропланов? Аппарат, спроектированный вами, обещает быть весьма скоростным.

— Мысль недурна, нужно хорошо обдумать её, и уж во всяком случае, не торопиться. Есть чрезвычайно важное обстоятельство: для подготовки аэроплана к рекордным гонкам следует проводить специфические изменения и регулировки, а у меня нет инженера нужной квалификации. Откровенно говоря, у меня вообще почти никого нет.

— Звучит как предложение! Или я неправ, мистер Павич?

— Почему же неправы? Именно на это я и намекал, Павел Иванович.

— Ну что же, в таком случае предлагаю посмотреть на процесс и результат работы над вашими аэропланами, а потом мы вернёмся к этому разговору!

— Слова достойного и знающего себе цену мужчины и специалиста. Быть посему.

Завод, с точки зрения Александра, видевшего гигантские комбинаты будущего, показался совсем маленьким, хотя по меркам этого времени, он был вполне достойным. Оборудование было тоже пристойным, хотя, что уж скрывать, желательно работать на более совершенном. Павел Иванович провёл Александра в один из цехов и сказал, широко разводя руки:

— Именно здесь мы и будем строить ваши аэропланы.

Александр осмотрел пустое помещение, вздохнул и тихонько проворчал:

— Заказов, значить, дофига, а цех у вас пустой? Ну-ну…

Да, скоро здесь закипит жизнь, и через короткое время отсюда выпорхнут три красивых птицы, но было страшновато начинать с нуля. Как бы не случилось нового ограбления.

В течение нескольких недель Александр не приносил домой ни одной сколь-нибудь значимой бумажки, а тут явился с тремя папками документов. Пообедал, пошел в кабинет и вызвал камердинера:

— Дживс, я сейчас поеду к господину Шварцшильду. — сказал он, укладывая бумаги в верхнюю, самую защищенную часть сейфа — Пока меня не будет, собери вещи, мы срочно уезжаем в Казань. И распорядись, чтобы авто отправили тоже, мне нужно будет очень много ездить.

Закрыл внутреннюю и наружную стальные дверцы тяжеленного засыпного сейфа, [2] и пошел на квартиры. Спустился, не торопясь обогнул фасад здания, и направился во двор, к чёрному ходу. На четвёртом этаже грязноватой лестницы он вынул из кармана ключи и отпер замок. Отлично смазанный механизм не щёлкнул, не скрипнула дверь, бесшумно открылась и «потайная» панель в кабинете (не зря он их вчера пичкал маслом). Ну что же, подозрения подтвердились самым недвусмысленным образом: стоя спиной к вошедшему хозяину, Дживс вынимал из сейфа давешние папки документов. Александр дождался, когда бумаги опустятся на письменный стол и только тогда подал голос:

— Я тебе не помешал, Дживс?

— А… — только и сказал камердинер, таращась на невесть откуда взявшегося хозяина. Он, конечно, знал о «тайном» проходе но не ожидал, что Александр воспользуется им.

— Ты будешь изображать палтуса на палубе? Между тем, я хотел бы узнать, зачем ты роешься в моих бумагах и кто тебе это поручил.

Молчание и отяжелевший взгляд вероломного слуги, порхающий со статуэтки русского императора Николая Первого на каминную кочергу.

— Это нехорошая мысль, Дживс. — Александр вынул из кармана кольт — Скажи, кто наниматель, и мы расстанемся миром.

Увидев кольт, Дживс присмирел:

— Я хотел бы открыть его имя, но боюсь, что он отомстит. Он страшный человек.

— Хм… А я в твоих глазах — добряк и пацифист, не так ли?

— Сэр! — рухнул на колени Дживс — Пощадите!

— Кому ты передавал сведения обо мне? — снова спросил Александр, навинчивая на ствол кольта глушитель, изготовленный ещё в Англии, а пригодившийся лишь тут.

— Не скажу. — встал и по-собачьи ощерился Дживс

— Пак! — негромко сказал кольт, и вместе с негромким, но резким звуком, мраморный сатир, стоящий на полочке рядом с Дживсом разлетелся острыми осколками, один из которых оцарапал ему щеку. Набор «Сатир и нимфы» обеднел на одну единицу. Слуга непроизвольно дёрнулся и нехотя выдавил из себя:

— Сэр Хьюго Уэйк.

— Ты служишь ему с самого начала?

— Да.

— Что конкретно его интересует?

— Всё связанное с вашей изобретательской деятельностью.

Александр в задумчивости поднял взор вверх, и эта вредная и дурная привычка едва не стоила ему жизни. Лишь случайно он заметил движение и успел уклониться, а бронзовый Николай, разминувшись с его головой, врезался в дубовую панель.

— Пак! — сказал своё слово кольт, и нимфа в опасной близости от Дживса брызнула осколками, а он замер с нелепо разведёнными руками.

— Да ты опасный тип! — неодобрительно заметил Александр — Ну да ладно, у меня есть идея получше. Мы, как говорят русские уголовники, разойдёмся краями. Сейчас мы съездим в одно место, я покажу тебе вещь, за которую твой наниматель заплатит целое состояние, только не продешеви. Но чтобы ты не наделал глупостей, сейчас примешь успокоительное. Открой бар и достань… что ты предпочитаешь?

— Бренди. — камердинер, как ему и положено, отлично знал содержимое бара.

— Бери бренди и пей, но учти, я слежу за твоими руками.

Дживс взял бутылку, как опытный пьяница раскрутил её, и высосал в один приём. Бутылку он, под прицелом кольта, осторожно поставил на пол.

Камердинер впереди, а Александр следом, отставая на ступеньку, спустились вниз, к машине. Уже у её дверей Дживс стал проявлять первые признаки опьянения, а на удобном месте он и вовсе начал задрёмывать, периодически дёргаясь и стараясь принять вертикальное положение, но потом веки снова опускались, и его клонило набок.

Активно строящийся Каменноостровский проспект проскочили одним духом, свернули на острова и Александр остановился у одной из заброшенных дач, присмотренных на всякий случай, подобный нынешнему. Соседние домовладения тоже пустовали, видимо, хозяева в будний день были в городе. Даже собаки полаивали где-то в отдалении, и то сказать, день жаркий, душный, земля ожидает грозу.

— Пойдём, злодей. — скомандовал Александр — Сейчас ты увидишь нечто необычное.

Дживс, следуя указаниям хозяина, двинулся вперёд через двор, заросший сорняками в полтора человеческих роста, по узкой тропинке, протоптанной собаками, и остановился у оплывающего колодца.

— Что тут? — спросил он, наклоняясь над чёрной дырой.

— Твоя могила, полупиндос. — сказал Александр и выстрелил ему в затылок.

Старой лопатой, загодя засунутой под сгнившее крыльцо, Александр обрушил в колодец сколько мог земли с краёв, благо, гнилые доски сруба обваливались сами, не мешая работе. Сверху он накидал мусора, ликвидировал следы своей деятельности, а саму лопату закинул на почти провалившуюся крышу сарая. Может сопрут какие-нибудь бомжи, всё меньше следов.

— Большой, а до сих пор верил в сказки про пиратские клады. — сказал Александр, плюнул в полузасыпанный колодец и поехал в Гатчину, знакомиться с тамошними достопримечательностями.

Но не доехал. Через несколько километров после заставы Александр остановил машину, сжал руками лицо и уткнулся в руль.

Что с ним происходит? Откуда эта не звериная, а именно человеческая, вернее, европейская способность убивать? Причём убивать спокойно, отстранённо, методично? Эта способность не от русского мужика, который хоть и служил, воевал и даже убивал, но всегда это был вынужденный шаг — в бою нельзя иначе. А тут спокойно, обдуманно… Те три злодея в поместье на болоте, потом три бандита в охотничьем доме, теперь Дживс. Налицо влияние натуры Шолто Тавиша, других объяснений нет. Значит, раз уж случилось стать членом пары Джекил-Хайд, следует научиться контролировать себя в кризисных ситуациях, иначе Шолто возьмёт верх, и на месте русского мужика воцарится британский бандит.

Так-так-так. С контролем понятно, нужно только продумать, как его осуществить, но это на досуге, а сейчас Дживс — это он спровоцировал появление Тавиша. Была в Дживса какая-то неправильность, отмеченная, но не понятая вовремя, а осознанная сейчас.

Вот оно! Как должен вести себя нормальный слуга, пойманный на воровстве? Правильно: падать на колени, каяться, рассказывать, что воровал в первый и последний раз, обещать, что больше ни-ни! Ну, чем ему грозит ситуация? Выпорют или посадят фингал… Максимум — увольнение и сообщение всем знакомым, что имярек вор. Так? Так! А этот повёл себя как матёрый разведчик-диверсант во вражеском тылу: попытался дать отпор, и, скажем прямо, имел шанс преуспеть в этом: вмятина от бронзовой статуэтки на дубовой панели получилась впечатляющая. Далее: что мог понять обычный слуга в деловых и технических бумагах хозяина? Да ничего! Для того, чтобы следить за хозяйскими сорочками и кальсонами, не требуется технического образования и специфических навыков инженера. Фотоаппарата у Дживса не было, значит, он собирался делать выписки, не так ли? Следовательно, что он был способен делать сжатые выводы из сложных технических рассуждений, причём не только на английском, но и на русском языке.

Отсюда вывод: Дживс не сам по себе комнатный слуга, а вполне подготовленный дядя из более или менее солидной конторы. Как следствие — непременно нужно ждать тех, кто придёт выяснять судьбу своего сослуживца.

Что-то ещё… А ведь Дживс, при всём своём профессионализме тоже совершал ошибки. Не вспоминая того, что он попался на горячем, был ещё прокол с фотопластиной, что была поставлена у задней стенки сейфа, и засветилась за время пока Дживс, за столом возился с документами, а сейф стоял открытым. Не обратил внимание? Бывает. И на старушку бывает прорушка. И на уплотнители на дверях сейфа тоже не обратил. Тоже случается — мало ли тараканов в головах владельцев сейфов. Но в целом он был отлично подготовленным и опасным шпионом, и честно говоря, не Александру бороться с профессионалами такого уровня. Тут уж ему невероятно повезло. А если бы Дживс не расслабился и был вооружен? Да, о таком лучше не думать.

В середине следующей недели он отправился в полицейский участок и заявил о пропаже камердинера: дескать, ушел по делам четыре или пять дней назад и не вернулся. Да, все вещи на месте, нет, в конторе, куда слуга был отправлен с поручением, уверяют, что он не появлялся. Нет, любовницы у Дживса не было, так как он… Ну, понимаете, он англичанин, а им свойственны некоторые странности в поведении.

— Понимаю. — кивнул офицер полиции и похабно усмехнулся — Проверим все доступные притоны педерастов, может быть, что-то узнаем. Но вы не можете не знать, что эта публика любит унижения и боль. Ну и иногда заигрывается.

— Понимаю. — брезгливо скривился Александр — Надо было расстаться сразу, как только я узнал о противоестественных наклонностях слуги, но он был необычайно расторопен и исполнителен.

— Мы сделаем всё что можно. — заверил полицейский — Но ничего гарантировать не смогу.

— Благодарю. Надеюсь на скорые добрые вести от вас. — сказал Александр и ушел, твёрдо уверенный, что полиция даже пальцем о палец не ударит, расследуя это преступление

И в самом деле, кому нужен иностранный содомит?

Крашенинников оказался великолепным инженером. Чётко следуя чертежам и описаниям, он преодолевал все возникающие сложности, а те, что нельзя было преодолеть — технично обходил. Срочность и сложность заказа не давали развернуться творческой стороне натуры Павла Ивановича, но, тем не менее, талант инженера и технолога был проявлен в полной мере, о чём публично объявил Александр, принимая готовые машины.

На Комендантском ипподроме, куда самолёты доставили в разобранном виде, собралось немало народа. Александр пригласил пяток журналистов различных изданий, и те с удовольствием примчались освещать неординарное событие. Почти в полном составе прибыло руководство «Полярной звезды», приехали десять морских офицеров, сослуживцев старлея Пущина, инженеры и руководящий состав Санкт-Петербургского авиазавода во главе с его основателем, господином Щетининым. Ну и главные действующие лица: Александр, инженер Крашенинников и три механика.

— Господа, прошу запастись терпением и не отвлекать нас в крайне ответственный момент. — обратился Александр к гостям.

Кстати, вспомнив правила будущих презентаций и показов, он озаботился не только присутствием врача и кареты скорой помощи, но и удобством для зрителей: на краю поля были расставлены столы и стулья, а приглашенные официанты подавали спиртное и разнообразные закуски.

Три аэроплана стояли в ряд, их облетали за три предыдущих дня, а теперь приготовили к показательным полётам. Даже гидроплан: по примеру подобных машин из будущего, он был снабжён колёсами в поплавках. Решение неоднозначное, но Александр с Павлом Ивановичем решили попробовать: не получится, так не получится, значит, переделаем в обычные поплавки.

Надев «счастливый» лётный костюм, Александр занял место в гидроплане и запустил мотор. Его самолёты изначально планировались и строились с системой пневматического пуска, когда мотор запускают сжатым воздухом. Для начала проверка работы двигателя, потом рулёжка по полю. Тут зрителей ожидал первый сюрприз: самолёт был оснащён тормозами, и при их помощи мог повернуть в нужную сторону, чего другие аэропланы до сих пор делать не умели. Дважды прокатившись из конца в конец полосы, Александр произвёл несколько подлётов, и, наконец, пошел на взлёт. От полосы машина оторвалась легко, вибрация была в норме, элементы и поверхности управления, как будто, вели себя прилично. Сделав несколько кругов, он пошел на посадку, и сразу подрулил на стоянку. Когда он выключил мотор, тишины не наступило: это восторженно вопили все без исключения присутствующие. Слезть с крыла Александру не дали: подхватили на руки и принялись качать, крича при этом нечто неразборчивое, но ужасно радостное. Наконец страдальца поставили на ноги, и он немного отдышался.

— Шампанского! Непременно шампанского! — наперебой кричали Щетинин и председатель совета директоров «Полярной звезды» Полосатиков.

— Нет-нет-нет! — замахал руками Александр — Не желаете же вы меня угробить? У меня ещё испытания двух аппаратов. А вы, господа, угощайтесь, прошу вас не стесняться! Понимаю, насколько сейчас радостный и волнующий момент.

Под пальбу пробок он сел в двухместный самолёт и повторил программу, за исключением взлёта: Александру не понравилось поведение аппарата, и он решил не рисковать. Зарулил на стоянку, вылез из машины и объяснил недоумённо замолкшим гостям:

— Господа, явно не в должной мере отрегулирована система управления, поэтому полёт будет произведён только после всесторонней проверки.

И полез в одноместный аэроплан.

На этот раз сложностей не возникло, самолёт послушно выполнил всю программу: подлёты, собственно взлёт и полёт по кругу. Машина вела себя идеально. Она как пушинка с руки, оторвалась от взлётного поля, а в полёте была послушна и необычайно легка в управлении. Впрочем, Александр мог сравнивать лишь с «Блерио», но тот был на уровне всех современных аэропланов. Набрав над полем высоту не менее километра, он полетел в сторону залива. У горла Юнтоловского разлива он развернулся и полетел обратно. Опьяненный успехом, он расшалился и начал «фигурять»: сделал над аэродромом мёртвую петлю, а потом закрутил бочку на два оборота. После чего успокоился и пошел на посадку страшно недовольный сам собой: это же надо так расхулиганиться до потери самоконтроля! Мальчишество и соплячество, вот что такое произошло сейчас.

На этот раз зрители выдернули Александра прямо из кабины, едва он отстегнул привязные ремни. Качали едва не до морской болезни, потом всё-таки сжалились и отпустили, но тут же принялись обнимать, едва не сломав рёбра.

— Как, мистер Павич, теперь вам можно шампанского? — подскочили к нему Щетинин и Полосатиков.

— Теперь можно. — согласился Александр и сбросил с себя полётный костюм и шлем. Приняв в руки бокал, он провозгласил — Господа! Прошу обращаться ко мне по-русски: господин, сударь или товарищ. И пожалуйста, называйте меня просто Александр Вениаминович!

Последовал новый взрыв восторга, вино полилось рекой, к счастью опытный Александр заблаговременно озаботился нужным количеством спиртного. Шампанское пригодилось для победы, а водку пили бы, если он по какой-нибудь причине воткнулся в Земной шар.

Утренние газеты вышли с его фотографиями на первых полосах, вернее с десятком фотографий: вот его аэропланы, вот рулёжка, вот взлёт, посадка, а главное — мёртвая петля и бочка, как справедливо написали репортёры, впервые в мире исполненные русским авиатором. Упомянут и новейший термин: «высший пилотаж», который Александр несколько раз применил в разговоре. Он читал и улыбался: приятно, чёрт возьми! Как ни крути, создание самолёта, пригодного для выполнения фигур высшего пилотажа, является его и только его заслугой. Да, с немалой помощью послезнания, но ведь своими мозгами, и руками тоже пришлось поработать от души!

[1] Кредитный билет достоинством в 100 рублей. (фото см. в дополнительных материалах)

[2] Засыпной сейф — разновидность сейфов, в которых между двойными стенками засыпан песок или иной термоустойчивый материал.