Перелетная птица

Глава 10 На златом крыльце сидели…

Зрители валом валили на Комендантский ипподром всю следующую неделю. Впрочем, уже к её середине администрация попросила Александра найти другое место: у ипподрома свой календарь, тут проводятся различные мероприятия. Перебрались на Комендантский аэродром, расположенный буквально рядом, в пределах видимости. Теперь и здесь царила суета: все готовились к очередным показательным полётам.

На краю поля Александр сразу же установил палатку-ангар, сделанную по типу подобных сооружений из будущего, только не из невесомой синтетики, а из обычной парусины. Кстати, увидев простоту и удобство ангара, другие авиаторы накидали заводу Щетинина кучу заказов. Второе действо оказалось рекламного характера: на больших фанерных щитах были нарисованы самолёты, названные просто и скромно: «Павич-1» «Павич-2» и «Павич-3». Рисунки показывали самолёты в трёх проекциях, а рядом шло описание характеристик, сходу вызвавшее жаркие дискуссии, особенно заявленные мощность двигателя девяноста лошадиных сил, скорость сто тридцать километров в час, высота полёта в три километра, и, конечно же, дальность по топливу двести семьдесят километров.

Александр, чтобы не мешать механикам, наводившим последний лоск на самолёты и внутренность ангара, устроился чуть в сторонке, на плетёном стуле, под большим зонтом. Он наблюдал, как к ангару подошел высокий полноватый генерал, а с ним пять офицеров в чинах от полковника до капитана. Военные обошли самолёты со всех сторон и остановились у щита. Генерал что-то спросил у механика и тот, почтительно поклонившись, указал в сторону Александра.

Увидев, что генерал, сделав офицерам жест, который можно истолковать как «не мешайте», направился в его сторону, Александр встал и приветствовал его:

— Господин генерал-майор, честь имею представиться, конструктор осмотренных вами самолётов, Павич Александр Вениаминович. Прошу за мой столик.

— Юденич Николай Николаевич, чрезвычайно раз знакомству. Коли приглашаете, Александр Вениаминович, то присяду.

Генерал грузно опустился на стул, фуражу положил на стол рядом с собой и отер платком бритую голову, а Александр предложил ему:

— Жарко нынче и весьма душно. Не желаете ли холодного пива или квасу, господин генерал?

— Я не на службе, мы можем разговаривать без чинов. Что до квасу, то выпью с удовольствием.

Напитки, разумеется, стояли в холодильнике, вместе с бокалами. Несколько движений, и собеседник получил пенящийся напиток.

— Холодный! — восхитился генерал — Позвольте осведомиться, это у вас новомодный морозильный шкаф от «Айсберга»?

— Не вполне, Николай Николаевич. Я изобретатель бытовых и промышленных охлаждающих устройств, и теперь, вместе с партнёрами, открываю заводы по выделке холодильников в России. Именно этот агрегат собран на заводе «Полярной звезды» в Твери.

— Не знал, что в нашей стране умеют производить такие машины. Но я слышал, что холодильники работают от электричества. Скажите, где вырабатывается ток для этого, как вы назвали, агрегата?

— Видите провод, что идёт от этого места к ангару? Вот он, укреплён на высоких шестах.

— Да, вижу.

— В ангаре работает электрогенератор, он даёт энергию для холодильника, нескольких станков в ангаре, а когда наступит ночь, то и для освещения.

— Весьма занятно. Но я намеревался поговорить с вами об аппаратах, которые вы так необычно представляете. В каком качестве вы видите свои аэропланы?

— Вы имеете в виду их конкретное применение?

— Да, именно.

— Вы человек военный, вам, наверное, интересно их применение в армии. Самый маленький аэроплан способен хорошо себя проявить в деле разведки вражеских позиций, а может и для корректировки огня тяжёлой артиллерии. Это легко организовать, например, с помощью записок, сбрасываемых пилотом. Двухместный аэроплан может доставлять офицеров связи в части и соединения, находящиеся далеко от штаба. Ну, а гидроплан будет разведывать обстановку на акваториях. В процессе эксплуатации неизбежно откроются и иные области применения. К примеру, я вижу способность аэроплана нести пулемёт и разрывные бомбы, при помощи которых он может атаковать войска неприятеля на марше. Будут эффективны атаки хранилищ, особенно взрывоопасных и огнеопасных складов, таких как, арсеналы или амбары и сеновалы с фуражом и жидкого горючего. Естественно, и не забудем о приятной возможности передать не совсем дружеский привет командованию неприятеля, атаковав его штаб.

— Да, мы довольно детально обсуждаем в своём кругу перспективы использования новой техники. Но я обратил внимание на слова: «дальность полёта по топливу». Что это значит?

— Это значит, что полной заправки аэроплана хватит примерно на два с половиной часа полёта, а за это время он преодолеет как раз двести семьдесят километров. Но если взять с собой больше топлива, то можно улететь дальше.

— Меня посетили сомнения в способности вашего малыша лететь так далеко. Прошу простить, Александр Вениаминович, если задел.

В глазах генерала играли лукавые огоньки: он явно провоцировал Александра на спор.

— Мы легко можем проверить мои слова, Николай Николаевич.

— Каким же образом?

— Как известно, критерий истины — практика. У вас имеется возможность связаться с каким-либо городом, находящегося в ста верстах от сего места?

— Хм… Что у нас на таком расстоянии? — задумался генерал, и очень быстро вспомнил — О! Выборг! До него менее ста пятидесяти вёрст по дороге и примерно сто двадцать километров — по прямой.

— Вы напишете письмо коменданту Выборга, я сброшу его во двор замка, вот вам и доказательство.

— Дельно. Но не будет ли этот вылет сопряжён с опасностью?

— Нисколько. К тому же, мы ещё не проводили испытаний на дальность полёта аэроплана, а тут подвернулся такой случай.

— Что же, коли вы сами предлагаете полёт, я сейчас черкну несколько строк.

— А я схожу, переоденусь в лётный костюм.

Когда Александр вернулся, офицеры что-то горячо обсуждали.

— Александр Вениаминович, капитан Егор Егорович Горенин изъявил желание совершить с вами этот полёт. — сказал генерал — Не откажете нашему сослуживцу?

— Напротив, Николай Николаевич! Правда нам придётся лететь на на этом, а на двухместном аэроплане. Впрочем, у него более объёмистые баки, чем у одноместного. В этом случае мои доводы будут намного убедительнее. Однако Егору Егоровичу следует переодеться в соответствующий костюм.

Александр тут же дал указание одному из механиков помочь офицеру, а пока те отсутствовали, перезнакомился со спутниками Юденича и получил от него письмо в опечатанном конверте.

— Обратите внимание, господа: я помещаю конверт в этот контейнер. — он продемонстрировал металлический цилиндр, с привязанной метровой алой лентой — Его сразу увидят и легко найдут на земле. Но если есть ваше желание, мы можем совершить посадку в самом Выборге, правда, там нет подготовленного поля, а посадка на обычную дорогу несёт некоторый риск.

— Нет-нет, достаточно простого полёта. — заверил генерал — А вот и Егор Егорович!

Двухместный «Павич-2» выкатили из ангара и Александр с Горениным пошли к самолёту. Капитан был слегка возбуждён в предвкушении полёта и с большим энтузиазмом полез на место пассажира. Александр лично его пристегнул и провёл краткий предполётный инструктаж. Генерал с офицерами подошли и тоже внимательно слушали.

— Первое и главное, Егор Егорович. Современная авиационная техника крайне несовершенна, и может произойти любая поломка. Из этого следует, что вам надлежит вести себя спокойно и хладнокровно. Вы обязаны выполнять все мои распоряжения, даже если они покажутся вам странными или опасными. Это я говорю о моих возможных командах в аварийных ситуациях. Второе: мотор и винт во время полёта сильно шумят, поэтому общаться мы сможем при помощи слуховой трубы, вот она.

— Я видел такую трубу на военном корабле! — обрадовался капитан.

— Отлично! Пользоваться ею нужно точно так же: вытаскиваете пробку, что вызывает свист на другом конце и говорите. Чтобы слушать ответ, следует приложить ухо к горловине трубы. Не забудьте после разговора вернуть пробку на место.

Александр занял своё место, запустил мотор и двинулся к месту, откуда можно начинать взлёт. Механики заранее поехали на велосипедах и встали в нескольких местах вдоль взлётки, чтобы никакой балбес не сунулся на полосу прямо под колёса самолёта, или того хуже — под его винт. Практически все, кто сейчас находился на аэродроме, бросили дела и наблюдали за их стартом, а Александр не разочаровал зрителей: короткий энергичный разгон, и самолёт круто пошел вверх. Спиралью, не удаляясь от поля, он стал подниматься над землёй пока не достиг высоты около двух километров. Только тут он повернул на северо-запад и направился в сторону Выборга.

Час неторопливого полёта и вот внизу показался Выборгский залив, а вот и сам город поплыл под крыльями. Замок Александр увидел издалека, приблизился и сделал круг над ним. Когда во дворе засуетились люди, он размотал ленту на контейнере и бросил его, стараясь не попасть в крышу. Сверху было видно, что солдат поднял контейнер и немедленно понес его внутрь замка. Свистнуло переговорное устройство. Александр вынул пробку и наклонился к трубе:

— Письмо понесли коменданту! — послышалось оттуда.

Обратный путь показался короче: так всегда бывает, когда видишь приметы и знаки, замеченные тобой по дороге туда. Приземление вышло на загляденье: гладкое, без подскоков и даже без особенной тряски. Александр отстегнул привязные ремни на капитане, тот спустился к генералу и хотел было доложить о полёте, но Юденич перебил:

— Комендант Выборга мне уже телеграфировал. Лучше скажите, Егор Егорович, каковы ваши впечатления о полёте? Кстати, мне сообщили, что вами побит рекорд высоты. Две версты это… значительно.

— Ваше превосходительство, у меня от восторга просто нет слов! Взлетели легко, сам путь оказался нетрудным и прямым, ведь мы летели над заливом, держа в пределах видимости береговую полосу. Видели вблизи Кронштадт, впрочем, в черту острова мы не залетали. Смею заметить, что портовые, складские и оборонительные сооружения сверху видны необычайно чётко и наглядно.

— Вот как? Значит и вы в этом убедились.

— Так точно, Ваше превосходительство. Также убедился в возможности атаковать неприятеля сверху, и мне представляется, что надёжной защиты от таких атак ещё долго не придумают. К тому же, если воздушные удары проводить массированно по времени и месту, можно добиться весьма многообещающих результатов.

— Ну что же, Егор Егорович, вам и карты в руки: напишите развёрнутый доклад на моё имя, а детали, связанные с авиацией, обсудите с господином Павичем. — Юденич повернулся — Александр Вениаминович, вы не откажете проконсультировать господина капитана?

Новость о посещении «своего» ангара с самолётами важным армейским генералом, мигом достигла ушей руководства «Полярной звезды» и каждый из них, независимо от остальных, решил узнать всё на месте. Примчался даже неизвестный до сих пор Сергей Прокофьевич Деревицкий из Министерства торговли и промышленности, креатура господина Шварцшильда. Александр, конечно же, не пылал к молодому и подтянутому чиновнику душевной страстью, но про себя отметил, что со временем тот станет весьма значительной фигурой. Это значит, придётся понемногу наводить мосты, устанавливать личный контакт, а там уже как карта ляжет.

Когда присутствующие расселись на плетёных стульях в тени большого навеса, поднялся председатель совета директоров «Полярной звезды», Илья Климентович Полосатиков. Он внимательно оглядел присутствующих, огладил роскошные усы, сделал глоток из запотевшего бокала и заговорил:

— Собрание у нас случилось внезапно, но это, может быть, и к лучшему. Итак, к делу. Визит такого важного лица как командующий Казанским Военным округом генерал-майор Юденич, не может быть случайностью. Обставлено данное посещение было довольно тщательно, я бы сказал, замаскировано под досужее любопытство: сначала генерал обошел все наличествующие аэропланы, что готовились к выступлениям но ни у одного из них не задержался и трёх минут. Зато у нашего ангара он со свитой провёл всё оставшееся время, не менее трёх часов. За этот срок офицеры, особо отмечу, все, как один, имеющие великолепную инженерную подготовку, осмотрели здесь каждую мелочь, постарались вникнуть в детали как устройства механизмов так и организации дела, подвергли опросу всех служащих от ученика механика до инженера Крашенинникова. Последний, понимая суть и значение визита, дал особенное указание каждому подчиненному как можно подробнее освещать круг своих трудов. Полагаю, что господин инженер поступил весьма дальновидно, а свита командующего оценила его политес. Я к тому веду речь, что, судя по всему, комиссия военного ведомства рассматривает наши аэропланы в качестве фаворитов. И здесь я ощущаю лёгкую тревогу: способны ли мы будем выделать и поставить заказчику нужное количество аппаратов? Александр Вениаминович, окажите любезность, изложите свои соображения.

Александр встал, вышел вперёд:

— Уважаемые коллеги и соратники! Я полностью согласен с мнением Ильи Клементовича: посещение генерала Николая Николаевича Юденича было отнюдь не случайным. Я лично наблюдал, как он и его свита осмотрели аппараты наших, так сказать конкурентов, и подошли к нам в последнюю очередь, хотя могли сделать это и раньше. У капитана Горенина при себе оказался планшет с картой именно выборгского направления. Были и другие детали, но дело ясно и так. Теперь по сути вопроса Ильи Клементовича: ещё до отъезда из Англии я заказал три деревообрабатывающих завода, предназначенных для производства авиационной фанеры из сосны, берёзы и осины, а также деревянных деталей и пиломатериалов для строительства самолётов. Оборудование очень сложное и дорогое, поэтому мной были наняты специалисты для работы с варочными котлами, сушильными камерами, станками для нарезки шпона, прессами. Повторяю: оборудование очень сложное. Но я со всеми мастерами заключил соглашения, включающими обучение русского персонала, причём с драконовскими санкциями за небрежение в этом вопросе. Отмечу лишь, что подобный подход в обычае европейских предпринимателей. Следующий момент — производство алюминия. Сразу по приезду в Петербург я заключил соглашение с Горным институтом, и по моим сведениям неподалёку от Тихвина ведутся изыскательские работы на расположенном там месторождении бокситов. Там же подбирают место для строительства электростанции, работающей на торфе. Котлы, турбины и генераторы для электростанции строятся в Германии и планируются к доставке до конца текущего года. Электроэнергия со станции нужна для завода по выплавке алюминия, оборудование для которого будет поставлено частично из Франции, частично из Британии, частично из Североамериканских штатов. Далее: химический факультет Технологического института получил от меня заказ на разработку алюминиевых сплавов повышенной прочности. Чрезвычайно важным является вопрос о производстве приборов для автомобильной и авиационной техники. Мы договорились с господином Ахматовым, — Александр кивнул одному из присутствующих, а тот поднялся и поклонился собранию — что на его заводе начнут делать приборы, а именно: спидометры, тахометры, указателей уровня топлива и масла, давления в воздушных магистралях и напряжения в электрических цепях. Кроме того, к выпуску готовятся авиагоризонт, указатель угла атаки и указатель воздушной скорости на основе трубки Пито. Под изготовление этих приборов уже выделен большой цех, но господин Ахматов считает, что не за горами строительство отдельного приборостроительного завода и конструкторского бюро при нём. Да, господа, да! Спрос ожидается колоссальный. Теперь об особенных, не побоюсь этого слова, выдающихся наших достижениях, значительно превышающих мировой уровень. Мистер Пикстон, приехавший со мной из Англии, создал девятицилиндровый мотор воздушного охлаждения в девяносто лошадиных сил. Пока построено три авиадвигателя, все они установлены на аэропланы и работают без нареканий. Мистер Пикстон в настоящее время налаживает производство своих моторов в Ярославле. Он пылает энтузиазмом и клятвенно заверяет, что к февралю будущего года запустит в серию следующий двигатель мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил. Сообщаю также, что я свёл знакомство с профессором Жуковским, и он любезно согласился рассчитать для нас параметры стального, а впоследствии из алюминиевого сплава воздушного винта, а также кинематическую схему устройства, позволяющего поворачивать лопасти на выгодный в каждом конкретном случае угол. Обращаю ваше внимание на тот факт, что продажа относительно недорогих, простых в эксплуатации и долговечных винтов представляется очень перспективным и доходным делом. Вы понимаете, винты нужны всем авиаторам, а их во всех странах становится всё больше. И последнее, но никак не менее значимое сообщение: в Тверской химической лаборатории при заводе «Полярной звезды» начаты исследования по синтезу нужных для авиационной промышленности смол. Я передал химикам кое-какие сведения о перспективных веществах, так что работу им начинать отнюдь не с нуля.

Совещание закончилось на оптимистической ноте: все направления деятельности «Полярной звезды» демонстрировали устойчивый рост: холодильная техника промышленного и полупромышленного назначения разлеталась как горячие пирожки, причём покупатели были не только из России, но и из Европы: очень большой интерес проявили предприниматели из Германии и Австро-Венгрии. Неожиданно пришлось создавать в Петербурге и Николаеве заводы по переоборудованию морских судов в рефрижераторы: таков был вал обращений судовладельцев, увидевших, что русское оборудование такое же по качеству, как и английское, при заметно более низкой стоимости.

Что до бытовой техники и кондиционеров, то в городских управах подняли и теперь деловито решали серьёзнейшую проблему: как перевести городское хозяйство на единый стандарт напряжения и частоты в электрической сети. Александр лишь подбросил идею перехода на двести двадцать вольт при пятидесяти герцах, ведь именно этот стандарт был в его будущем, не зря же было принято такое решение? Члены совета рекомендацию услышали и теперь доведут её до сведения лиц, принимающих решения.

Главное, о чём договорились директора: авиационное направление способно стать весьма доходным, а потому следует сконцентрировать усилия на этом направлении. «Полярная звезда» благодаря холодильному оборудованию, авиации, а теперь ещё моторостроению и приборостроению становится лидером технического прогресса в России. Именно «Полярная звезда» стали обладательницей самых высоких технологий в стране. Это ценно, и своё лидерство нужно постоянно наращивать, тем боле, что оно приносит отличные прибыли.

На том и разошлись.

В борьбу за право поставки военному ведомству аэропланов, вступили десять машин. Две из них, биплан С-6Б и моноплан С-7, представил авиаконструктор Сикорский. Кроме них были два самолета завода «Дукс»: «Биплан-Дукс», копия «Фарман VII» и «Моноплан-Дукс», копия «Ньюпор IV». Инженер Гаккель выкатил на конкурс два своих новый самолета: биплан «Гаккель-VIII» и моноплан «Гаккель-IX». Из Одессы приехал изобретатель Василий Хиони со своим монопланом. Инженер Стеглау представил на конкурс свой второй самолет, биплан «Стеглау №2», а некий английский инженер и делец Чезборо Макензи Кеннеди выставил свой биплан. Однако его аппарат представлял собой эдакое нагромождение палок, такое ненадёжное даже на первый взгляд, что англичанин не мог рассчитывать даже на тень успеха. И в последний момент, буквально запрыгнув в отходящий вагон, в конкурсе принял участие Александр. Три его биплана ещё до официального начала, вызвали большой интерес, и, судя по кислым лицам остальных участников, свои шансы они оценивали не слишком высоко. Разумеется, у конкурентов была возможность подсуетиться и занести нужным людям «борзых щенков», но имелось могучее препятствие: Генеральный штаб в преддверии неизбежной войны внимательно отслеживал качество перспективных видов вооружений и не допустил бы победы заведомо слабого образца. Надо полагать, именно поэтому самолёты предварительно осмотрел один из самых перспективных генералов императорской армии.

По условиям конкурса требовалось доказать удобство проведения воздушной разведки, и в этом отношении все три машины Павича были на голову выше конкурентов. Второе условие: ведение фотосъёмки с летящего самолёта. Телеграмма Александра отправилась в Лондон, а там Берти отыскал и закупил десяток лучших на рынке фотоаппаратов и солидный запас расходных материалов. Один из фотоаппаратов был установлен между местами пилота и наблюдателя так, что объектив смотрел в окно, сделанное в днище самолёта. Фотосъёмка и смена кассет во время полёта проводилась наблюдателем.

На том же пароходе приехали по десять пулемётов Кольта-Браунинга M1895 и Гочкиса 1909 года. И, если к первым в комплекте шли вполне понятные патроны и ленты, то к Гочкису — дурацкие не то магазины, не то кассеты, в общем, что-то несуразное. Ну, да ладно: для наблюдателя, сидящего в задней кабине, это оружие хотя и неудобно из-за странного способа заряжания, но вполне пригодно. Кстати, и сиденье наблюдателя пришлось сделать вращающимся чтобы он мог сидеть лицом как вперёд, так и назад. Но на этом моменте решили не зацикливаться — реальная эксплуатация подскажет правильное положение.

В одноместных машинах Александр велел установить Кольт-Браунинг на верхнем крыле, для ведения огня поверх винта. Стрельба должна была осуществляться путём дёрганья тросика, который и нажимал на спуск.

Александр ковырялся с бомбодержателем на левом нижнем крыле, когда его окликнул инженер Крашенинников, который сидел в кабине пилота и занимался своей частью работы: регулировал тросики и тяги, управляющие теми самыми бомбодержателями. Ему сверху было лучше видно, вот он и увидел направляющуюся в их сторону группу генералов и офицеров.

— Алекс! К нам идут! Давайте-ка примем подобающий вид.

— Вы правы, Павел Иванович. Будем сверкать начищенной амуницией и есть глазами начальство. — сказал Александр, вылезая из-под крыла и вытирая руки ветошью — Не зря мудрец сказал: «При виде исправной амуниции как презренны все конституции»!

Он посмотрел на приближающуюся группу и добавил:

— Не знаю как вы, Павел Иванович, а я успею вымыть руки.

Они и правда всё успели, и встретили высоких гостей, сияя чистотой — даже туфли у них нестерпимо сверкали.

Александр узнал начальника аэродрома, руководителя комиссии по выбору самолётов и генерала Юденича. Но кроме них и других офицеров, были двое не старшие по званию, но видимо важные, поскольку остальные оказывали им знаки внимания и почтения. Это были мужчина лет тридцати в мундире лейб-гвардии Конного полка и юноша не старше восемнадцати, в мундире Пажеского корпуса.

— Прошу обратить внимание, господа, перед нами конструктор аппарата американский гражданин Павич, и его помощник инженер Крашенинников. Также вы видите один из аппаратов мистера Павича, весьма хорошо зарекомендовавший себя на предыдущих этапах. Пояснения к аппарату даст конструктор, в частности, расскажет о снарядах, лежащих рядом с аппаратом. Не припомню, чтобы таковые были упомянуты в условиях конкурса.

И полковник слегка улыбнулся, мол, прояви себя с лучшей стороны.

Александр поклонился визитёрам и принялся говорить о положительных отличиях конструкции и аэроплана в целом.

— Что до снарядов, отмеченных господином полковником, то это контейнеры, снабжённые специальным устройством под названием парашют. Парашют позволяет более или менее бережно опустить на землю предмет, сброшенный с аэроплана.

— И для чего потребно таковое устройство? — тут же последовал вопрос.

— Судите сами, господа: стало известно, что гусарский полк, выходящий из вражеских тылов после тяжёлого рейда, нуждается в провизии, боеприпасах или ином имуществе. Аэроплан способен доставить эти вещи через линию фронта, но что делать, если нет возможности произвести посадку? В этом случае поможет парашют. Сброшенные с высоты контейнеры нимало не пострадают, опустившись с высоты. Если на то будет дозволение, мы готовы всё сказанное продемонстрировать в натуре.

Генералы переглянулись, и руководитель комиссии солидно кивнул:

— Такое устройство мы и вправду не заказывали, однако оно представляется весьма полезным. Мистер Павич, вы вольны показать нам свою задумку.

Два контейнера заняли своё место в держателях, и самолёт пошел на взлёт. Уже сверху Александр увидел, что группа, выросшая до полусотни человек, встала на возвышении, глядя то на самолёт, то на мишени, представляющие собой грубо сделанные фигуры и макет грузового автомобиля.

Зрители увидели, как самолёт покружился над полем, направился к мишеням, потом устремился к ним, словно ястреб, падающий на добычу. Нет, пикирование было весьма и весьма пологим, но ведь зрители до сих пор не видели и такого. Не достигнув земли, самолёт пошел вверх, за миг до этого уронив контейнер, над которым тут же развернулся белый зонт парашюта. Несколько секунд, и посылка коснулась земли.

— Провиант и боепитание на три дня для взвода доставлнеы. — прокомментировал руководитель комиссии.

Тем временем самолёт развернулся и снова спикировал вниз. Контейнер не попал в макет грузовика, так как никто туда и не целился, а лег не далее десяти метров от него, что и требовалось.

— Можно считать, что грузовик получил газойль и масло, и теперь способен продолжить движение. — снова сказал генерал.

После посадки лётчики удостоились заслуженной доли восхищения и рукопожатий. Потом к Александру подошли те самые гвардейцы, и старший из них заговорил:

— Мистер Павич, разрешите представиться, князь Иван Константинович Романов и мой брат Игорь Константинович. Мы много наслышаны о ваших изобретениях, и хотели бы ознакомиться с аэропланами, созданными вами. Знающие люди отзываются о них в самых превосходных степенях.

— Милости прошу, ваши императорские высочества! — только и осталось ответить Александру.