Perpetuum mobile

13. ГЕРОЙ

Над ущельем клонилось к закату солнце. Когда оно зайдет, гигантскую расселину окутает глубокий мрак, но сейчас его стены были ярко освещены. Каждая морщина каменной плоти, каждая бородавка на ней выглядели необычайно рельефно.

Северной стеной Дан налюбовался до одури, а на южной сейчас висел, запутавшись в парашютных стропах. Насколько прочно сам парашют зацепился за один из острых каменных зубьев, Дан не знал. Дернись посильнее и ау-у… Поэтому он долго не предпринимал попыток освободиться. Солнце опускалось все ниже и Дан постепенно начал паниковать…

Он не испытывал страха, когда стартовал с «последнего берега», где они с Перси обнаружили, наконец, легендарный Мертвый город. Не зря, выходит, его так назвали. Он мертв и он убивает…

Пришлось делать круг, потому что Дан на какое-то время потерял ориентацию. Перепутавшиеся стороны света вдруг встали на правильные места, и он выровнял курс. Домой… домой… Если считать домом последнюю остановку перед визитом в эти края.

Не было страха и тогда, когда под крылом самолета вновь открылось марево бездны. У высохшего моря есть дно, и хорошо, что оно скрыто от глаз людских. Не вызвало страха и тихое мурлыканье пассивного локатора, означавшее, что на «Аурелию» наведен радарный луч.

Дан заложил глубокую нисходящую спираль, заодно это дало возможность оглядеться. В бирюзовых небесах пульсировал яркий огонек. Дан стиснул зубы и перевел «Аурелию» в пике. Кабина пилота герметична, но по тому, как изменялась реакция самолета на движения рулей, Дан ощутил, как возрастает давление за бортом. Атмосфера здесь была ощутимо вязкой. Что дальше? Конструкторы «Аурелии» конечно же, не рассчитывали, что их творению придется летать на три километра ниже уровня моря!

Дан убавил газ, при таком высоком давлении кислорода за бортом предостаточно, надо беречь мотор. Глянул вверх, выворачивая шею. Пульсирующий огонь все разгорался и внезапно разлился вспышкой, из которой вылетел сонм мелких обломков.

– Обожрался, гад… – проворчал Дан.

Прямоточный реактивный двигатель преследовавшего его самолета-снаряда пошел в разнос и взорвался. Но радоваться было рано. Огненным пунктиром чертила небо вторая беспилотная штуковина, и локатор в кабине орал как мартовский кот. Дан стал медленно отдавать штурвал от себя, вокруг сгустился сумрак, сквозь который солнце светило бледным пятном. Потом наверху лопнул огненный нарыв и Дан перевел дыхание. Мать вашу! Теперь он знал, с кем пришлось иметь дело. Тир.

В Тирский протекторат бежали остатки разгромленных эльберо – элитных воинских частей Хозяйки. Там же укрылись военные преступники, изобретатели новейших средств уничтожения. Одно время полагали, что их вдохновительница так же прячется в Тире, и ждали, что неукротимая старая ведьма вновь заявит о себе. Прошло десять лет, пока Мир не вздохнул с облегчением. Сомнений не осталось. Мертва.

Но и мертвый может тревожить живущих. Реактивная и ракетная техника впервые появились на Острове. С двумя (уже устаревшими) образчиками Дану сейчас довелось познакомиться. Захотелось выругаться, но слова застряли в горле. Потому что он увидел дно.

Внизу простиралась изрезанная, всхолмленная поверхность, когда-то скрытая четырехкилометровой толщей воды. Может быть оттого, что Дан знал это, заурядный пейзаж показался жутким. Бурая окраска местами сменялась темно-зеленой. Кустарник? Здесь есть жизнь?! Совсем близко мелькнул проржавевший остов корабля, сквозь него росли деревья.

Шестое чувство подсказало Дану, что продолжая брить дно доисторического водоема, он рискует остаться здесь навсегда. Медленно, осторожно потянул на себя штурвал. Таинственное царство уходило вниз, растворялось… пропадало навсегда. «Аурелия» поднималась к солнцу, к свету.

Практически наугад Дан вышел к перечеркнувшему, казалось, весь Мир циклопическому обрыву; это зрелище до сих пор поражало его. Набрал высоту – запас карман не тянет. Тогда же впервые полезли в голову нехорошие мысли. Пройдет от силы два часа, и он вернется туда, откуда отбыл в смертельно опасную прогулку. Его радостно встретят те же, кто провожал…

Те же? Допустим. Но так ли ему будут рады? Выпуская его в полет, они рассчитывали, что он вернется? «А вот и я!» «Как дела?» «Успех! Куча пленок. Сенсация». «Ну-ка, парень, давай сюда! Ты свое дело сделал». С чего он решил, что всем людям, встреченным на опасном пути, надо доверять? Потому что так сказало начальство? Потому что главарь Совета Ганы Антон Децим обещал златые горы и заверял, что у него все схвачено? Да, в молодости он был неплохим организатором. Но сейчас – отставший от жизни трубноголосый хвастун. Почему Дан не увидел этого сразу?

Потому что не хотел смотреть правде в глаза. Умница, хитрец, слуга двух господ, агент Даниэль Боргезе. Глупец, да и только. Придется соврать, что ничего не видел, не нашел, возвращаюсь, увы и ах, с пустыми руками… «А где твой товарищ?» «Волки съели…» «Из самолета выпал…» «А горючку где на обратный путь нашел?» «Ангелы в воздухе заправили…» «А-а, ну и отправляйся к ним». «Смотрите, что при себе держал! Куча пленок. Сенсация!» «А жмурика куда девать?» «Да хрен с ним, пусть валяется. Ночью шакалы сожрут».

Но страха не было. Лишь досада на то, что позволил загнать себя в ловушку. Без дозаправки не перевалить через горы. Садиться в необитаемых местах, однозначно – сдохнуть. Остается тянуть до базы, откуда стартовал. А там… посмотрим.

От удара, потрясшего самолет, Дан на миг потерял сознание. Когда пришел в себя, увидел, что лобовое стекло затуманено сеткой мелких трещин. Давление в кабине быстро падало. Но двигатель работал, и Дан снова завернул крутую спираль, выйдя из нее низко над землей. Это уже – зенитная артиллерия, решил он. Влип, называется. Как таракан под тапочку…

Звук мотора Дану сильно не нравился – похоже, «Аурелия» долго не протянет. Но она, вместе с Даном, боролась еще час, пока с очевидностью не выяснилось, что положение безнадежно. Тогда Дан надел парашют, открыл дверь и, изо всех сил, оттолкнувшись ногами, выбросился наружу. Земля была так близко, что он усомнился: успеет ли купол раскрыться полностью. Но страха, опять же, не было. Мелькнули ветви деревьев, по ногам больно хлестнуло и Дан вдруг стал проваливаться куда-то вниз… вниз… где же земля… она только что была тут…

Вдали раздался взрыв. «Аурелия». Дану стало горько, как будто на его глазах погибло живое существо. Рывок и он повис, ошеломленный. Когда понял, что произошло, боялся шевельнуться, чтобы не сорваться окончательно. Падать далеко, метров с полсотни. Угораздило. Время шло, солнце повернуло на вечер и настало время всерьез испугаться…

Он должен выбраться отсюда! Осторожно повернулся, ощупывая каменную стену. Абсолютно невозможно. Он пилот, а не альпинист. Спуститься вниз? В огромную каменную могилу? Дно ее представляло собой сплошной камнелом. Валуны большие, маленькие. Острые каменные клинья… Темные провалы между ними… Ужас. Превозмогая себя, разглядывал жуткий пейзаж внизу. Заметил, что в полутора метрах под ногами из стены выдается плоский выступ. Уже кое-что.

Снял с пояса нож, стал осторожно резать лямки. В результате получился длинный ремень, держась за который он почти доставал ногами опору. Решился. Спрыгнул. Прильнул к шершавому, теплому камню. Сердце жутко колотилось. И только, когда отдышался, увидел…

Неистребима жажда человеческая оставить по себе память. В любых краях, в местах доступных и не очень, можно наткнуться на чьи-то собственноручные письмена. «Здесь был имярек». Перед носом Дана красовались крупные и не очень ровные строки:

x' = axy(z – ε)

y' = bxy

z' = – cyz(1 – z)

Одиссей Гор

Буквы глубоко врезаны в камень. Желая увековечиться, автор шедевра не пожалел своего ножа.

Кто-то здесь побывал! Кто-то благополучно выпутался из положения, которое Дан считает безвыходным. Приободрившись, Дан задумался над перспективами. Придется покемарить до рассвета на узкой каменной полочке, на полпути между верхом и низом. Он не замерзнет, кондесьют не только охлаждает в жару, но и держит тепло тела ночью. Повезло, что не достало времени переодеться! Хорош бы он был здесь в майке и шортах. А так… Автоматический пистолет в кобуре на поясе. Капюшон с маской болтается за плечами – натянет, когда головушка станет мерзнуть. А утром найдет дорогу наверх.

Поймал губами гибкую трубку с наконечником, пососал подсоленной воды. Пощупал пояс – в нем еще литра полтора. Из кармашка на груди вынул сахарную таблетку, с аппетитом сжевал. Вот тебе выпил, вот тебе поужинал. Остается решить, как устроиться спать, чтобы нечаянно не сверзиться и не проснуться уже на том свете. Может, соорудить страховку из обрезков строп?

Противоположный край ущелья быстро темнел, выглядя все более зловеще. Солнце скрылось из виду, оставив по себе память в виде тлеющего багрового света. Страшно, аж жуть… Дан сплюнул и приготовился срезать несколько строп со своего многострадального парашюта. Осторожно потянул… Нет, держится крепко.

– АЛЛО! ЖИВЫЕ ТУТ ЕСТЬ?

Голос ударил с неба, оглушив Дана. Через мгновенье сообразил, что кто-то орет в мегафон, стоя на краю обрыва, на его Дана, стороне. На противоположную стену ущелья легло размытое пятно света, побежало в сторону, вниз…

– Здесь я!! – заорал Дан изо всех сил.

Сверху скользнул трос со страховочным поясом.

– ПРИСТЕГНИСЬ!

Дан повиновался, и был вознесен наверх, под слепящий свет фонаря в чьих-то руках.

– Я – капитан Ольгер Кай, – представился молодой, смугловатый, худощавый офицер, после того, как Дана накормили ужином. До этого ему предложили снять кондесьют, дали вымыться и переодеться. И провели в палатку к капитану.

Палатка – только название. Двухслойный купол с теплоизоляцией и кондиционером. Снаружи, в свете фонаря, он сверкал пластинами солнечных батарей, словно огромная елочная игрушка. В лагере тирского экспедиционного корпуса таких куполов Дан успел насчитать семь штук, пока его вели к начальству, бережно придерживая под локти. Чтобы не убежал, наверное…

На раскладном столике лежала отснятая Даном пленка. Проявленная и высушенная. Капитан Кай только что закончил ее рассматривать. А смотрел он внимательно, через сильную лупу, кадр за кадром. Дан старался сделать две вещи: прочесть выражение его лица и не ерзать при этом на стуле. Короче, не ударить в грязь лицом перед полукровкой – помесью человека с барнабом. Странный путь избрала когда-то Хозяйка, пытаясь вывести «высшую расу».

– Очень интересно, – сказал капитан Кай.

Дан безмолвствовал.

– Вы в каком звании, господин… – Кай взял со стола пластиковый прямоугольник – личную карточку Дана, – господин Боргезе?

– Гражданский я, – обронил Дан.

– Очень интересно, – повторил Кай. – Чрезвычайно любопытно. Гражданский человек, горожанин, вместо ежедневных прогулок на работу и обратно… отправляется, хм… к черту на кулички. Он умеет пилотировать самолет. Вооружен. Встретив двоих наших солдат, применяет к ним технические средства, унижающие человеческое достоинство. При нем находят специальное снаряжение и отснятую микропленку. Если все скромные граждане Эгваль таковы… то сдаюсь! Капитулирую! Куда нам грешным против вас…

– В меня стреляли, я оборонялся. Мой товарищ погиб, – по телу Дана пошел озноб.

– Кто он был?

– Персиваль Лаурель – второй пилот. Много лет назад бывал в этих местах.

– Проводник, выходит. Вы его наняли.

– Предложил долю в прибыли. Снимки Мертвого города стоят миллион реалов. Не меньше.

– Хотите сказать: погнались за длинным рублем? Всего-навсего?

– Да. Не более того. Я преподаватель Университета с нищенской зарплатой. Здоров, молод, силен. Спортсмен. А Перси был безработным, хорошим в прошлом пилотом.

Кай с усмешкой покрутил головой. И вдруг спросил:

– А почему, скажите, если вы такой умник, реал иногда называют рублем?

– Как и сантим копейкой. В едином языке Мира видны следы других, растворившихся в нем наречий.

Кай хмыкнул. Бросил через стол Дану его личную карточку.

– Личные вещи верну, пленочку конфискую. Идите отдыхать, вас проводят. Утро вечера мудреней.

На вопросительный взгляд Дана пояснил:

– Обещаю, положение ваше не станет хуже, чем было.

«Интернируют», – решил Дан. Внутренняя, скрытая дрожь не отпускала его.

– Да, кстати, – бросил вслед Кай. – В вас никто не стрелял. У страха глаза велики. Я проверил: боекомплект не израсходован ни у одного из тех двоих. Они всего лишь хотели вас задержать.

– Так от чего… умер Перси?..

– Я же сказал: от страха. Сердечный приступ.

Ворочаясь на раскладной койке, Дан пытался угадать, что будет с ним завтра. Рядом, на стуле лежал, аккуратно свернутый кондесьют. Вернули-таки. Протянул руку. Нащупал в кармашке и достал кольцо, подаренное Лорой. «Личные вещи…» Как любезен капитан Кай…

Дан женился по глупости. На вечеринке в честь дня рождения научного руководителя, Дан не то, чтобы расслабился, но заметно перебрал. То с одним старым хреном чокнись, то с другим. Дипломатия. Старики выкушали по рюмочке и после воспоминаний о былом, тихо разъехались по домам. Молодежь продолжала праздновать, уже не важно, что. Компания разрослась за счет желающих задарма выпить и так продолжалось до поры, пока Дан не обнаружил, что приятели исчезли. На тарелках горы объедков. Ни выпить больше нечего, ни съесть. Кроме разве, надкусанного яблока. За соседним столом веселилась группа девушек с младших курсов, тоже чье-то тезоименитство…

Рядом на стул плюхнулась разбитная толстушка.

– А вы помните обряд пробного брака?

Еще чего не хватало.

– Объемные женщины не в моем вкусе, – хрюкнул Дан в пустую рюмку.

– Не помните, значит. Надо вложить в руку девушке яблоко, гроздь винограда или…

– Пирожок, – вставил Дан, на секунду трезвея.

– Сойдет и пирожок. А слова…

– «Перед богом и людьми женою тебя называю», – процитировал Дан, изумляясь тому, что язык его действует независимо от рассудка.

Впрочем, рассудок ему не изменил. Дан схватил искусительное (искусанное!) яблоко со стола и швырнул подальше. Теперь он в безопасности. А толстенькая может убираться вон.

Восторженный многоголосый вопль оглушил его. Дан в испуге огляделся. Девчонки за соседним столом, все, как одна, вскочили с мест и вопили, воздев руки. Кроме одной, державшей злосчастное яблоко в сложенных горстью ладонях! Вот она взяла его и осторожно откусила кусочек с нетронутой стороны. Предложение принято. Дан почувствовал себя дурак-дураком. И выпить было нечего.

Сделав вид, что изучает стол в поисках пропитания, он вырабатывал путь отступления. Вообще-то, есть простой выход. Сказать трижды «Ты не жена мне больше» и все. Инцидент исчерпан. Тогда она сможет снова к нему лепиться, если проведет не менее полугода в «Гана-браке» с кем-то другим. Поднял голову. Девушка стояла рядом. В довольно бесстыжем виде: сняла блузку и лифчик; острые грудки вызывающе торчали. Дан, против воли, дотронулся до худеньких плеч. Какая гладкая, нежная кожа! Глянул ей в лицо – нет, он ее не знает. Не уродка, даже мила. Личико купается в облаке волос. Фокус простой, делается элементарно. Вымыть голову смолистым шампунем и лепи прическу любого объема. Он коснулся ее волос…

– Не надо, – отвела его руку. – Не порть пока. Пошли наверх.

Кабинет наверху служил (теоретически) для поения и кормления особо важных персон. А фактически был комнатой свиданий. В дверях Дан чуть не споткнулся, в голове шумело.

– Извини, – сказала девушка, – не смогу взять тебя на руки и перенести через порог.

– На…об… борот… – разъяснил Дан.

– Боюсь, уронишь. Идем, – она взяла его за руку.

Дан добрел до дивана. Плюхнулся, откинувшись на мягкую спинку.

– Заснешь, убью, – сказала девушка, – Найдут тебя задушенным.

– Сил… не хватит… – он попытался улыбнуться.

Все понятно. Молоденькая, но в возрасте, когда стыдно оставаться девственницей. Вот и приняла, с помощью подруг, необходимые меры. А «Гана-брак» – уловка, чтобы не посчитали шлюхой. Он обнял ее. Ладно, утро вечера мудренее…

Утром он очнулся совершенно трезвым. Девчонка еще спала, уютно посапывая носом. И вдруг проснулась, сразу, внезапно. Открыла глаза, заулыбалась.

– Здравствуй! Ты не очень злишься, что я к тебе прилипла?

Улыбка ее погасла, видно ей не слишком хотелось говорить то, что собиралась.

– Ну… можешь теперь меня выгнать…

Дан притянул ее к себе, она коротко вздохнула.

– Жена моя, как тебя зовут?

Дан проснулся оттого, что капитан Кай грубо встряхнул его за плечо.

– Одевайтесь! – Кай кивком указал на кондесьют.

Недоумевая, Дан облачился. Его вывели за порог. Раннее утро. Зябко. Неподалеку стоит открытый вездеход, тот же, на котором его вчера привезли в лагерь.

– Садитесь! – Кай для вящей убедительности пихнул Дана в спину.

Ладно. Сел. Вместе с ним и капитаном уселись двое служивых. Тронулись. Куда его везут?!..

Через десяток минут они оказались на краю ущелья, там, где вчера вечером Дана так эффектно выудили. Дан не успел сказать ни слова, как на нем защелкнули страховочный пояс.

– Пошел!

– К-как это? Что?! – сипел Дан, пока его толкали к обрыву. – В-вы обещали…

– Я обещал, – тонко улыбнулся капитан Кай, – что ваше положение не станет хуже, чем было. Оно станет таким же.

Он протянул Дану его пистолет, рукояткой вперед.

– Разряжен, не дергайтесь. Обойму сброшу после. Вы – гражданский, значит, ваше оружие тоже относится к личным вещам. Честно все возвращаю. Счастливо оставаться! Даже если выберетесь, во что я не верю, дорогой мой горожанин, идти вам некуда. Через час мы сворачиваем лагерь. Прощайте, герой.

Двое солдат схватили Дана и швырнули вниз. Трос с рывком натянулся. Дан изо всех сил отталкивался от неровной каменной стены ногами. Опускали его быстро, но умело. Ни разу не ударившись, ничего себе не повредив, он очутился внизу. Вокруг все терялось в утреннем тумане. Стоя на крохотном ровном пятачке, Дан поднял голову. Если не отстегивать трос, что будет? Его целиком сбросят сюда? Полтораста метров крепчайшего линя ему сейчас бы пригодились.

Раздался негромкий хлопок. На высоте десяти метров трос лопнул, перебитый взрывом пиропатрона. Обрывок упал к ногам Дана, а оставшаяся длинная часть быстро уползла вверх. Сволочи. Еще через секунду о камни хлопнулся кожаный кисет, вместо табака в нем была упакована обойма от пистолета. Двадцать патронов. Дан охотно выпустил бы их все в капитана Кая.

Постепенно злость отступила, не прошла совсем, но тлела глубоко внутри. Найдя камень поудобнее, Дан уселся и четверть часа провел мрачном раздумье, подперев кулаком подбородок. Классическая, затасканная художниками и скульпторами композиция. Мыслитель, твою мать…

Яркий, слепящий луч коснулся лица. Словно мальчишка-баловник осколком зеркала пустил в глаза солнечный зайчик. Дан вздрогнул. Что это?! Встал, напряженно вглядываясь. Посереди сухого, усеянного каменными обломками русла что-то сверкало, отражая свет встающего над ущельем солнца. Дан переменил позу, свет исчез. Шаг обратно и глаза вновь укололо сиянием. Дан изумленно вскрикнул.

Между двумя скальными выростами, застряло нечто, ужасно похожее на закрытый автомобиль, но с огромными, ажурной конструкции колесами. А то, что так ярко сияло, было обломками солнечных батарей.

Дан добирался до находки долго. Приходилось осторожничать. Если что, скорая помощь за тобой не приедет. Достиг цели потный, несмотря на прохладу, задыхающийся от напряжения. Так и есть, пустынный вездеход! Машина заметно пострадала. Правая передняя дверь вмята внутрь, и не открывается, остальные оказались заперты. Дан предположил, что должен быть люк на крыше и, пыхтя, взобрался на капот. Точно! Даже не заперт. Дан поднял его и ужом просочился внутрь.

Уселся в кресло водителя. Лобовое стекло, как морозными узорами, покрыто густой сетью трещин. Кого-то когда-то крепко приложило. Как можно исхитриться зарулить в эти места? Дан подумал, что машину нес паводок и пожалел бедолагу, который некогда сидел на его месте. Как давно это было? Кто такой Одиссей Гор? Дан от души надеялся, что парню удалось спастись. Сделал же он горделивую надпись на полпути. Значит, был бодр и полон надежд. Дан попытался вообразить, что тоже бодр и полон надежд. Не получилось.

Дальнейший осмотр ничего не дал. Паводок, возможно, повторялся неоднократно, на обивке сидений виднелись засохшие разводы. Да и вообще, беспорядок – видно, вода обильно проникала внутрь.

Под ногой загремело, Дан наклонился и поднял с пола стеклянный, размером с куриное яйцо, шарик. Для обычного стекла – тяжеловат. Подбросил на ладони. Спрятал в карман. Не для сувенира, а чтобы убедить себя, что будущее впереди есть. Дальше под сиденьем обнаружился прозрачный пластиковый пакет с завернутым в него листком бумаги. Все равно, влага проникала внутрь не раз, но строки, написанные химическим карандашом, стали от этого только ярче.

Здравствуй. Ты пришел, мой герой!

Это – не насмешка, а правда, раз ты здесь и читаешь это. Давай знакомиться. Наталья Вернер. Под этим именем числилась в LL-9, потому что истинное до неприличия известно. Товарищ мой решил выбираться наверх. Опытный скалолаз, у него получится. Тогда он бросит меня здесь. Путь одолеет тот, кто проходит его один.

Пустынный дракон дремотно парит над ущельем. Это наводит меня на мысль. Говорят, суорянские бродяги умели делать это.

Мой ловкий спутник уже наверху. Пошел он к черту.

Герой, пожелай мне удачи.

Оглянись вокруг. Не видишь костей, белеющих на камнях? Значит, твоя молитва меня спасла. Вспоминай меня, за светом идущий.

P.S. Перечла свой бред. Хотела порвать, но пусть останется. Здесь и сейчас я имею право быть немного сумасшедшей.

N.V.

Утро 4 февраля 1358.

Безымянное ущелье за Южным хребтом.

Дан перечитывал письмо, не в силах избавиться от ощущения, что оно адресовано ему. Не обращая внимания на дату, на то, что слова эти начертаны задолго до его рождения…

Потом выбрался на крышу вездехода. Запрокинув голову, долго вглядывался в небо. Подумав, расстегнул кондесьют. Спрятал найденное письмо во внутренний карман. Ощутил телом солнечное тепло, по утрам здесь вполне приятный климат. Поджариваться Дан начнет к полудню.

Приложился к соске, выпив изрядно воды, скоро она выйдет потом. Огляделся. Справа и слева каменные, вертикальные стены, впереди, довольно далеко, что-то вроде естественной плотины, перегородившей ущелье. Позади сухое, каменистое русло слегка поднимается вверх и исчезает за поворотом. Если бы он мог прыгать по камням наподобие горного барана, за полдня доскакал бы до реки. Вода это жизнь, это шанс на спасение. Дан грустно усмехнулся. Человеку не под силу пробраться через десяток километров камнелома. Без специального снаряжения, без страховки, поддержки товарищей. А он здесь один.

Легкие утренние облака окончательно истаяли в небе, оно стало пронзительно прозрачным. Скоро солнце начнет по настоящему жечь. А он торчит здесь, мечтая о чуде. То, что получилось когда-то, сколько же лет назад… тридцать шесть? Не выйдет сегодня.

Устав стоять, он сел, опустив голову. Все напрасно. Закрыл глаза. Свет проникал и сквозь сомкнутые веки, никуда от него не деться. Никуда… Сжал веки плотнее.

Стало темнее, словно облако закрыло солнце. Потом оно ушло, и вновь возник яркий, тревожащий свет.

Дан вздрогнул, очнувшись. Он спал?! Что его разбудило? Дико огляделся. Судя по положению солнца, прошло не больше десяти минут. Легкая тень опять накрыла ущелье. Облака так быстро в небе не бегают.

Хотя он заранее готовил себя к тому, что увидит, все же ощутил дрожь ужаса. «Все идет по плану, как сказал самоубийца, пролетая мимо десятого этажа…»

Издали пустынный дракон походил на висящую в воздухе полупрозрачную медузу. Тот же, похожий на шляпку гриба, купол, та же бахрома длинных щупалец. Она росла в размерах, росла, пока не закрыла полнеба. Не очень крупный экземпляр, размером с четыре футбольных поля. Слышался ритмичный гул всасываемого и выбрасываемого наружу воздуха. Дан сумел разглядеть в чаще гибких, свисающих вниз, отвратительно шевелящихся змей, там, где у гриба к шляпке крепилась бы ножка – темное кольцо жаберных щелей. Многочисленные конечности чудовища так же не были прозрачными. Три из них, темно-серые, с руку толщиной, сплошь покрытые мелкими белыми присосками, потянулись к Дану.

Он с трудом превозмог себя, чтобы не шарахнуться в сторону. Во-первых, уже поздно, во-вторых, это не входило в его планы. Едва сдерживая нервный смех («Ням-ням, чудик – я твой!»), он дождался, пока дракон его спеленает. Вскинув руки, схватился за дернувшееся от прикосновения щупальце. Попытался еще обвить его ногами. Пока он так барахтался, вокруг стало светло.

Окружавшие его каменные стены пропали, оставшись далеко внизу. Дан, опытный пилот, оценил высоту подъема метров в триста. Вряд ли дракон станет забираться с добычей выше. Его объятие было плотным, но не душащим, особой мускульной силой эти твари не обладали. Дан со всей мочи вцепился в щупальце, напоминавшее живой, пульсирующий канат. Хватка остальных стала слабеть и скоро исчезла совсем.

Дан стонал от напряжения. Сколько он выдержит? Щупальце, за которое он, что есть силы держался, стало вытягиваться, как готовое лопнуть. Над его головой раздался глухой, мощный вздох, и дракон стал терять высоту. Еще один тяжкий вздох и спуск резко прекратился. Дан с воплем соскользнул вниз метра на полтора. Конец!?

Вывернув шею, глянул вниз – земля оказалась ближе, чем он полагал – это придало ему сил. Дракон летел все ниже. Прошло полминуты… Онемевшие руки Дана разжались. Дальше сработали рефлексы. Сгруппировался в падении, сдвинул ноги вместе и, упав, тут же перекатился на бок. Расслабился, перевернулся на спину, пошевелил руками, ногами – целы. Долго лежал, отдыхая. В голове гудело, оттого не сразу расслышал шаги.

– Извините, что нарушил ваш покой…

Дан резко сел, встряхнув головой.

Капитан Кай стоял над ним, и лицо у него было странным.

– Мы свернули лагерь и двигались к месту новой дислокации. Я был в головной машине. Следовавшая за мной колонна без приказа изменила курс, чтобы наблюдать ваш полет. Вы нас дезорганизовали.

– Я не нарочно, – устало ответил Дан. – Глаза б мои вас не видели.

Кай подал руку, помогая подняться.

– Идемте в машину. Пора продолжить путь.

Дан принял приглашение, а что было делать? Подчиненные Кая встретили его приветливо, кто-то протянул термос с холодным соком орри. Дан поблагодарил, сделал пару хороших глотков. Жуткая кислятина, но отлично утоляет жажду. Вокруг переговаривались, вспоминая подробности необыкновенного события. Дану улыбались, хлопали по спине. «Драгон-мастер», – услышал он непонятные слова.

Горячий ветер налетел порывом, Дан ощутил его обжигающее дыхание.

– По машинам, – скомандовал Кай. – Разойдись!

Пристально глянул на Дана.

– В моей машине переоденетесь. Кондесьют я вам потом верну. Идемте же… герой.

Странно, но в его словах больше не было насмешки.