Perpetuum mobile

18. ФОРПОСТ

– С прибытием нас! – сказала Арин. Она подала Нойс руку, помогая встать. – Выбросили, как котят в корзине. Которая растаяла, как дым. Давай посмотрим, куда нас занесло.

За их спинами вставало солнце. Нойс обернулась к восходу. Время – около семи утра. Воздух прозрачен и чист. Слева виднелся возносящийся над морем утес – Зуб дьявола, у его подножия раскинулся городок, названия которого Нойс не помнила. Было очень свежо.

– Мы с тобой, как девушки в рекламной витрине, брр… – Арин потерла плечи, пытаясь согреться.

Они находились на каменистом пологом склоне, дальше он круто спускался к морю. Марион очертаниями напоминал серп, вогнутой стороной к востоку. Вдалеке в бухте стояли на приколе несколько грузовых судов и странный корабль, очень похожий на военный. Нойс не отрывала от него взгляда.

– Куда теперь? – прервала ее раздумья Арин.

– Сдадимся местным властям. Расскажем, все как есть. Поверят – хорошо. Нет – объявят шпионами.

– Умеешь обнадежить… пошли тогда, а то я продрогла вся. Хоть согреемся.

– Скоро потеплеет, – меланхолично ответила Нойс, но совету Арин вняла.

С полчаса они пробирались среди нагромождения мелких и крупных скальных обломков. Идти приходилось осторожно, тщательно выбирая дорогу. Это задерживало их.

– Чертов городишко ни на версту не приблизился! – запыхавшись, сказала Арин. – Мне уже жарко, я хочу пить. Да и съела бы что… Ты не знаешь, у кого здесь спросить дорогу? Хорошо бы встретить кого из местных пейзан… Еще дрыхнут, наверно. Постой-ка! Смотри, вон ранняя птаха…

Впереди они увидели худощавого светловолосого человека, одетого как рыбак или охотник. Брезентовые штаны и куртка, сапоги с широкими голенищами. За спиной видавший виды рюкзачок. В руке незнакомец держал альпеншток. Им он сейчас ощупывал тропу. Зашуршали, посыпались камешки… Незнакомец легко отпрыгнул назад. Пожал плечами – придется обойти опасное место.

– Ээ-й!.. – осторожно окликнула его Арин, – Не скажете, как отсюда попасть в город?..

Незнакомец обернулся. Он был молод, остролиц, и смотрел по детски открыто. Любого другого удивило бы появление в такой час и в таком месте двух привлекательных девушек, одетых как для игры в теннис. Но незнакомец окинул их беглым взглядом, улыбнулся и сказал:

– Я как раз туда иду.

– С вашего разрешения, мы составим вам компанию. Меня зовут Арин, а это моя подруга… Эй, ты что, корни здесь пустить решила? Или столбняк напал?

Нойс вместе с Арин подошла к незнакомцу. Он представился:

– Леонид.

Арин бодро подала ему руку, он пожал ее, слегка поклонившись. Нойс безмолвствовала.

– Моя подруга сильно устала, – Арин спешила загладить неловкость, порожденную странным поведением Нойс.

А та молча смотрела на Леонида. Он смутился, поймал ее взгляд, пытаясь понять, чего она от него хочет. Нерешительно произнес:

– З-здравствуйте…

– «Bontano, Leonid… Cho meme la?»

Он недоумевающее смотрел на нее. Нойс, словно очнувшись от раздумья, подала ему руку и Леонид робко, но и с облегчением, ее пожал.

– Извините меня, Леонид. Столько всего приключилось, голова кругом. Иногда кажется, что сказала вслух, а на деле… лишь подумала. Меня зовут… Нойс.

Леонид кивнул.

– Вы отдохнете и все пройдет. Я отведу вас в город.

Если бы Марион имел собственное правительство, то помощницу мэра Бадри Коэна звали бы «миз государственный секретарь». Так Бадя ей и сказал.

– Это – преувеличенное отображение жизненных обстоятельств, которое мой друг Дадя зовет гиперболической литературой. Но доля истины в ней есть. Ум ваш, моя дорогая, несравненно государственный.

– Ваш заместитель, господин Дэвид Огрызко только что звонил. Просил передать, что на въезде в город задержаны подозрительные люди.

– Вот так раз! Сколько их и на какой козе они к нам подъехали?

– Трое. Пешком пришли.

– Да. Десант мощный. Какие-нибудь заплутавшие горожане. Личности выяснили?

– Один сомнений не вызывает. Это – наш Леонид. С ним две девушки, которых он подцепил, возвращаясь с экскурсии по острову.

– Ох уж этот натуралист! Я ему сто раз говорил: Пеано, не шастай в одиночку! Мало ли… Упал, споткнулся, на наших-то каменьях… так и ласты склеить недолго. Художник, на мою голову!..

– Леонид довольно спортивный… А длительные прогулки полезны для его психики. В этот раз он, похоже, даром время не терял.

Бадя ухмыльнулся.

– Да уж… Я тебя попрошу: присматривай за ним. Не потому что он – новтеранин… Вернее, не только потому.

– Я понимаю.

– Вот и действуй. Где эти шпионки – лесные нимфы, отысканные Леонидом Пеано в несуществующих дебрях атолла Марион? По-прежнему в кутузке? Поезжай, разберись; а Леонида возьми за шкирку и отправь домой.

«Миз государственный секретарь» встала, деловито смахнула с джинсов прилипшую пушинку, одернула кофту, перекинула сумку через плечо и вышла. Легко сбежала по щербатым ступеням со второго этажа. Нашла на стоянке у входа свой велосипед, оседлала и покатила. Разбираться со шпионами и воспитывать Леонида.

Леонида она застала деликатно спорящим с местным начальством. Завидев ее он вспыхнул, порывисто бросился к ней.

– Успокойся, Леонид. Я в курсе.

– Их надо отпустить!

– Я здесь за этим. – Обернулась к начальнику заставы. – Давайте, ведите в застенки, показывайте вражеских агентов. А кто у нас враги, не просветите?

«Застенки» оказались бывшей кладовкой, с дверью обитой железным листом. Начальник зазвенел ключами…

– Так! – сказала «государственный секретарь», бросив беглый взгляд на задержанных. – Две голоногие девки – перед таким нашествием Мариону ни в жизнь не устоять. Быстро выкладываем: кто такие, откуда… и не сметь врать! Я уже все знаю.

Подобная тактика неизменно приносила ей успех. Но в этот раз не сработала. Одна девушка скептически скривила губы. А вторая… Вторая!

Вторая вскочила, как чертик на пружинке. С сияющими глазами бросилась ей навстречу. С восторгом заключила в объятия. Поцеловала ее, смеясь и плача. И восклицая:

– Лора! Лора!!

Истекли несколько безмолвных, исполненных жара секунд…

– Так! – сказала, наконец, Лора. – Кто-то когда-то поклялся, что ни за что не станет целовать мне ноги… Не глупи, вставай. Я тоже безумно рада тебя видеть.

– А это – Арин Ашадо, моя…

– Да! Известная и героическая личность. Вижу, здесь все свои. Бадя с Дадей обрадуются, что не надо объявлять всеобщую мобилизацию для отпора врагу. Мне не терпится узнать новости с материка, и о тебе… Но сперва я вас отвезу, приодену и накормлю. Ох, господи, ты ж от меня не отцепишься, пока не узнаешь. Такой пустяк… мне неловко. А Леонид успел-таки утес в мою честь переименовать, на новой карте. Он у нас и художник и картежник, то есть, картограф… А дело было так. Ничего не соображая и вереща от страха, я сиганула в окошко, забыв сдуру, что там немного высоко. Метров семьсот пятьдесят, учитывая высоту здания, из которого я выпала. Заорала благим матом, и…

…Ее охватило обжигающее чувство падения, когда за спиной нет успокаивающей тяжести парашютного ранца. Через несколько секунд воздух вокруг Лоры уплотнился, стал сильно бить в лицо, трепать одежду. Такую скорость набрало в падении ее тело. Лора увидела, как снизу несется к ней каменный склон, готовясь ударить, смять, раздавить. Скала не отвесна! И чем дальше, тем более пологим становился склон.

Лоре была отвратительна мысль убиться об эту каменную терку. Рефлексы парашютиста действовали автоматически. Развела руки и ноги, в положении лицом вниз и чуть наклонилась вперед. Ее падение тоже самую малость отклонилось от роковой вертикали… Этого оказалось достаточно, чтобы слоистая каменная стена начала отходить назад… Очередной каменный выступ Лора миновала в метре от него, скорее нутром ощутив, чем увидев. И поняла, что врежется уже в воду. Секунды растягивались в блаженно-волшебно-долгий полет… Она различала гребешки волн. Еще… еще…

Перевернулась в воздухе ногами вниз, сведя их вместе и вытянув носки. Руки плотно прижала к телу, стараясь при этом держать голову строго вертикально. Удар о воду был подобен погружению в жидкий огонь…

– Меня увлекло на глубину, такая инерция… Вынырнула, выпучив глаза и вывалив язык на плечо, и пошла бы снова ко дну. Но меня схватили за шиворот и поддержали, я уже не трепыхалась. Помню, лежу уткнувшись носом в мокрую гальку, волны ее вокруг меня перекатывают, я голову иногда подымаю, глотнуть воздуха… И опять мордой в воду… плюх! А рядом со мной такой же доходяга тяжко дышит. Это он меня вытащил. Увидел, как стремительно порхаю и поспешил. Я, наверно, секунд тридцать пташкой парила… тьфу, перышком легким падала.

Леонид! Представляешь, его тогда забыли на «Тритоне»… он прямо с борта за мной сиганул. Вот… так все было, Нойс. И… закрой варежку, прошу тебя. Чудес не бывает, как говорит наш профессор Томкин в Универе. Одни законы физики и ничего кроме.

Нойс послушно кивнула. Ни на Земле, ни на Новтере невозможно упасть в воду с высоты более 40 метров и не убиться. Редкие исключения – промысел Божий.

Человек средней комплекции разовьет «лежа на воздухе» в свободном падении «установившуюся скорость» круглым счетом в пятьдесят метров в секунду. Больше она расти не будет – помешает сопротивление воздуха. Но, все равно, это – слишком много. Даже если в последний момент войти в воду строго вертикально, удар о воду на такой скорости тебя убьет.

На легендарной Земле у отчаянной молодежи была когда-то забава: прыгать с 35-метровой скалы в море. Управляя телом в падении так, чтобы использовать уже набирающее силу сопротивление воздуха – скала под названием Кебрада не была строго отвесной. Не успеешь в воздухе «отодвинуться» от нее – погибнешь. Не успеешь собраться перед вхождением в воду, поплатишься сломанными руками, ребрами; травмой головы или позвоночника. А то и убьешься. Не уйдешь из опасного спорта вовремя – в конечном счете погибнешь тоже. Но десятки прыжков до этого могут окончится благополучно, к твоей вящей славе. Очень красивы ночные прыжки, когда прыгун летит вниз, держа зажженные факелы в разведенных руках. Он бросает их, когда начинает видеть отражение огня на воде…

Прыгун с Кебрады не достигал предельной, смертельной скорости – высота скалы не позволяла. А будь Кебрада повыше, щекочущий нервы аттракцион превратился бы в банальные акты самоубийства.

Зуб Дьявола в 20 раз выше Кебрады…

Но атмосфера Мира в 1.55 раза плотнее земной.

А Лора, в свои девятнадцать лет еще сохраняла телосложение принцессы. На вопросы университетских подруг: «сколько, красавица наша, весишь?» с усмешкой отвечала: «пятьдесят вместе с гантелями». И «установившаяся скорость» ее падения с Зуба дьявола оказалась даже меньше той, с какой отважные мальчишки и девчонки далекой Земли когда то плюхались в море у подножья Кебрады.

Только правильно войди в воду. Это знают все подростки Мира, живущие в прибрежных краях. И все они завидуют славе сверстников, решившихся на опасный опыт. Смельчакам пеняют взрослые, и тоже, втайне завидуют. Легенда гласит, что Великий Вага в детстве спасся от «чакши» – разбойников-людоедов, сиганув в море с двухсотметрового обрыва. Такие берега у Большой бухты на Острове. Много лет спустя, будучи взрослым двухметровым верзилой, он с затаенной грустью вспоминал свой подвиг. Увы… стокилограммовому мужику такое не доступно. Воздух тебя плохо поддержит. Разгонишься донельзя и хлопнешься о воду насмерть.

– …Вот так все было, Нойс. Когда я навсегда выйду из детства, стану толстой визгливой матроной, я буду вспоминать и качать головой, веря и не веря… А сейчас… ничего особенного. Бадя только говорит, что по высоте… на сегодня, это – абсолютный рекорд.

Начальник заставы подбросил их к ценрту городка на раздолбаном, дребезжащем всеми сочленениями авто.

– Здесь стоп и спасибо. Дальше сами дойдем, – сказала Лора.

Она первой вышла и сняла с багажника свой велосипед. К ней присоединилась Арин и, немного замешкавшись, Нойс. Она с любопытством оглядывалась. Мощеная вулканическим туфом улица, невысокие дома по ее сторонам. Яркие зеленые пятна плюща на сером фоне каменных стен.

– Нам туда, – Лора показала в сторону двухэтажного здания. Вести свой велосипед, придерживая за руль, как упрямого ишака за уши, она благородно доверила Арин. Сама же наслаждалась ролью гида.

– Наш дворец. Отсюда мы рулим Марионом. Бадя с Дадей сочли глупостью располагать командование на макушке Зуба дья… тьфу, теперь горы имени меня.

– Да неужели? – насмешливо улыбнулась Арин.

– Далеко. И никаких других причин. Бадя сказал, что надо быть ближе к народу. Ну вот, мы пришли.

Высокая дверь с растрескавшимися деревянными створками увенчана недавно изготовленной вывеской: «Гражданский совет. Председатель Бадри Коэн. Вице-председатель Дэвид Огрызко».

– Крепкое правительство… – заметила Арин. – Однако, войдемте. А то прохожие пялятся.

По узкому длинному коридору Лора провела их в свою квартиру.

– Часть служащих живет здесь, и я тоже. Остальные ходят на работу. Пешком или крутят педали.

– А оба вождя?

– У них жилье на втором этаже, рядом с рабочим кабинетом. Но Дадя переезжает, он нашел…

– Зазнобу?..

– Женщину, разделяющую его убеждения и взгляды. Вы, обе… Подождите, я сейчас.

Лора ушла и скоро вернулась с объемистым свертком в руках.

– Меряйте. Курточки подойдут, сразу гарантирую, а со штанами и обувью разбирайтесь.

Через минуту она одобрительно улыбнулась Арин, похожей на молодую разбойницу. Облегающие джинсы заправлены в низкие черные сапожки; плюс свитер и наброшенная на плечи кожаная куртка. Не хватало только пистолетов за поясом и кинжала.

И разочарованно вздохнула, оглядев Нойс. Из одежды, что в охапке принесла Лора, она выбрала все самое невзрачное. Того же фасона джинсы, но латанные-перелатанные. Истрепанные кроссовки. Грубой ткани рубаха и полотняный жакет. Тьфу!

– Я взяла самое мне удобное, – невозмутимо пояснила Нойс. Пресекши намерения Лоры заставить Арин поделиться частью шмоток.

– Вольному – воля. Но так ты на арестантку смахиваешь. Хоть сейчас запихивай тебя… А, вы ж не знаете, тут была страшная тюряга, в подножии бывшего Зуба дьявола…

– Ее тоже переименовали в честь великой прыгуньи?.. – Арин с деланным испугом примолкла, когда Лора показала ей жестом: «задушу».

– Нам еще рано знакомится с очередной местной кутузкой, – равнодушно сказала Нойс.

Из окна приемной на втором этаже открывался вид на ряды черепичных крыш. Нойс подошла к окну и притворилась, что картина эта ее сильно впечатлила. Потом услышала, как тихо вздохнул приемник пневмопочты. Следом раздался голос Лоры:

– Зайди.

В кабинете Б.К. и Д.О. было аж два окна и даже с занавесками. Сам Бадя сидел за столом. Верхняя пуговка на черной рубашке расстегнута, белый галстук распущен. Пиджак аккуратно висит на спинке стула.

Его собрат Дадя, такой же крупнотелый и круглоголовый, и так же стриженый по-военному, разместился кресле у окна, вытянув ноги и задумчиво уставившись в потолок. Пиджака он не снял. Рубашку носил белую, а галстук черный.

Нойс поискала взглядом, куда присесть. Ага. Для посетителей предназначен скромного, но прочного вида табурет. Нойс решила, что система местной власти ей понятна.

– От имени командования Мариона, кхм-м… поздравляю вас с благополучным возвращением со Скайтауна… – начал Бадя, внушительно облокотившись о крышку стола.

Нойс пригласили на допрос, (простите… прием к руководству) после Арин; и Нойс понятия не имела, что та успела разболтать. Наверное, всё.

– Мое неофициальное, чисто человеческое вам, господин Коэн, спасибо. Я ведь не знаю, по какому праву вы здесь командуете и командуете ли вообще.

Она постаралась оценить, насколько заряд ее дерзости и наглости попал в цель. Бадя надул щеки, а Дадя чуть переменил позу, переложив левую ногу на правую. Он первым сформулировал ответ:

– Власть не захватывают, а подбирают, когда она плохо лежит. Бадя раскроет вам точную картину.

На «раскрытие точной картины» у Бади ушло минуты две.

– …Потому мы с Дэвидом решили, что самозванцев нам не надо – командовать здесь будем мы. Теперь ваша очередь раскрыть карты. Обоснованно ожидаю алгебраически строгой обстоятельности.

– Я буду строга и обстоятельна… И все приведу к общему знаменателю. Ваш бывший начальник Эстинето Бор предпринял самовольную вылазку на Марион, в ходе которой погиб. Вы продолжаете расхлебывать заваренную им кашу. Которая неожиданно пришлась вам по вкусу. Прошу прощения, кто вы были при майоре? Я что-то не расслышала или подзабыла ваш рассказ. Ах, да! Телохранители в звании рядовых. А здесь – фигуры. Король и ферзь.

– В высшей степени емкое, не лишенное художественности, описание… – подал голос Дадя.

Бадя со вздохом сказал:

– Несколько раз мы пробовали выйти на связь. Майор… да, получил свое. Но у него в Суоре остался напарник, державший все нити в руках… А потом возникла эта гадость в небе! И что прикажете делать? Мы могли поднести Марион на блюдечке… Он стал бы частью Суора! Крепкий стратегический орешек.

– Форпост, – сказала Нойс.

– Чертовски верно! Пусть в этом нет большого смысла, но мы хотим закончить дело.

– Возможно, смысл есть. Я работала вместе с человеком, о котором вы упомянули. Ольгер Кай…

Бадя вздрогнул. Напрягся.

– …Он погиб на моих глазах.

Оба соправителя были заметно ошеломлены, и Нойс решила перехватить инициативу.

– Кай, не доверял никому. Кроме меня.

Она встала, неторопливо прошлась к окну и обратно. Дадя, вольготно рассевшийся в кресле, поспешно подобрал ноги.

А Бадя, потирая вспотевшую шею, обернулся к Даде.

– Ор-ригинальный поворот сюжета… Что скажешь ты, склонный к поспешной литературе и гиперболическим догадкам?

– К литературным гиперболам и поспешным догадкам, – поправил Дадя.

– Вот и скажи…

Дадя возвел глаза к потолку и начал:

– У нас места живописные, но отнюдь не курорт. Где бы вы ни были, несмолкаемый шум прибоя слышен в любой точке Мариона. Под него спать ложитесь, под него встаете. Вы всегда наедине с Великим океаном. Он один судит людей и дает понять, кто чего стоит. Работы на Марионе мало, а та что есть – тяжелая. В Гражданском совете осталась одна вакансия…

Бадя, напряженно внимавший товарищу, заглянул в бумаги. Прочел:

– Уполномоченный… кгх-хм!.. по очистке территории от отчужденного имущества.

– Уборщица! – догадалась Нойс.

– Воистину так, – подтвердил Дадя. – Мы, к нашему прискорбию… обливаясь горючими слезами глубочайшего сожаления, не сможем вручить вам немедля марионские скипетр и державу. Сии регалии на какое-то время, извините, заняты. А швабру и веник – пожалуйста. В оплату пойдет жилье и стол.

– То есть за хазу и жрачку. Грошей не положено. Да и нету их у нас. – уточнил Бадя. – Потому или располагайте собой свободно в поисках работы в городе – удерживать не смеем; либо скажите: когда сможете приступить к выполнению предложенных высоких обязанностей…

Нойс ответила:

– Да хоть сейчас.

– Что-о-о?!! – Лора не находила места от возмущения. – Ты позволила так по-хамски с собой обойтись?! Я покажу им, где раки зимуют… Невежи! Болваны неотесанные…

Толстая, обитая мягким дверь между приемной и кабинетом не пропускала звуков. И правящий дуумвират не слышал пламенно-вольнодумных речей одной из верных своих подданных.

– Остынь. Они – неглупые мужики на своем месте. Кто-то должен, в такие времена, взять на себя заботы о людях и хозяйстве Мариона. А подставилась я нарочно. Бадя с Дадей хотели, что бы я выложила все и обо всем, что знаю. Да так и забыли меня расспросить.

Лора тихо рассмеялась. Взяла теплую ладонь Нойс в свою.

– Ты – хитрющая. И очень хороший человек.

– Ага, приехали. Начнешь, пыхтя от усердия, водружать меня на пьедестал. Горько разочаруешься. Когда била меня по башке осиновым дрыном, ближе была к правильной оценке.

– Легкой дощечкой, а не…

– Да. Весь день в голове гудело, – она сжала ладонь Лоры, давая понять, что шутит.

– Ладно. Скоро сиеста, пошли ко мне. У меня две комнаты, одна свободна. Хочешь, отдам тебе?

– Да.

Они вернулись в жилище Лоры на первом этаже. Узкая комната с одним окном в дальнем конце когда-то была прихожей. Потом в комнате, где жила сейчас Лора, сделали отдельный вход, а дверь в прихожую снабдили замком и заперли на ключ.

– Добавили закуток под удобства, получилась еще одна квартирка.

– Ага. И электроплитка на полочке – вместо кухни. Нормально. Мне походит.

– Кухня – у меня! Сейчас сготовим и будем насыщаться. Потом расскажешь о своих похождениях. Постарайся не врать, а то я тебя знаю.

У них впереди были четыре околополуденных часа отдыха.

Нойс удивила способность Лоры быстро и четко задавать вопросы. Девочка легко улавливала недоговорки и фальшь.

– …Шли сильные бои. Дан собрался отступить в провинцию Паг. Больше я ничего не знаю.

Лора не спросила Нойс о том, жив ли, по ее мнению, Дан. Лишь нахмурилась немного.

– Почему генерал Корман заинтересован в тебе?

А ведь ее не устроит шутливая отговорка… Мол, любой мужчина заинтересован в женщине; и генералы здесь – не исключение.

– Лора… Тебе еще расскажут обо мне… не очень хорошее.

– Я не поверю.

– Спасибо. Корман хотел скомпрометировать адмирала Геллу. Его былой близостью с сообщницей команданте Боргезе. Для этого надо было предъявить общественности Нину Вандерхузе. Меня.

После недолгого молчания Лора попросила:

– Повернись. Вот так. Мне всегда казалось, что я тебя уже где-то видела. Оказывается, в кино. Я девчонкой была… и в роли Хозяйки ты мне тогда нравилась. Очень-очень.

– Люди почему-то во все времена обожают мерзавцев.

– Не глупи. Просто необычный облик привлекал внимание. Копна непослушных волос, ни тебе укладки, ни модельной стрижки… Профессор Томкин учил нас смотреть в корень. Так вот: по части актерского мастерства Хозяйка тебя за пояс заткнула бы. Ее облик… вызывал безотчетный ужас из-за подсознательных ассоциаций с Медузой Горгоной. Вот такая актерская находка… тебе оставалось только собезьянничать.

– А Томкин не рассказал вам про «бритву дедушки Оккама?» Что всегда верно самое простое объяснение? То была настоящая Медуза Горгона. Оттого она носила темные очки. Ни к чему ей было, чтобы от случайно брошенного взгляда люди вокруг превращались в камень.

Лора тихо засмеялась и вдруг умолкла.

– Ты меняешь имя. Но так, чтобы сохранились прежние инициалы. Это – крик о помощи? Желание быть узнанной?

– Нет… Для удобства. Легче привыкаешь к новому имени.

– Извини. Я никому не скажу. Но… Нина Вандерхузе бывала на Марионе. Ты уверена, что из местных тебя никто не узнает?

– Конечно. Прошло десять лет. Да и недолго я здесь обреталась. Меня не вспомнят на Марионе и я не знаю Мариона. Даже не ведаю, как называется город, в славной мэрии которого сегодня вечером буду мыть полы.

– Эдем.

– Видишь, как хорошо. Выходит: мы с тобой – в раю.

Когда вечером Лора, закончив работу, собралась уходить, то заглянула в кабинет к начальству. Дади уже не было, а Бадя с делано-невозмутимым видом стоял посереди комнаты. Нойс же, утвердившись босыми ногами на сильных плечах своего начальника, аккуратно смахивала веником паутину с высокого потолка.

– Два шага вперед, – скомандовала она и работа по облагораживанию «правительственной резиденции» продолжилась. Потом Нойс легко спрыгнула на стол, а оттуда на пол. Неторопливо обулась. Лора все это время простоявшая с открытым ртом, наконец молвила:

– Циркачи… А к швабре веник привязать – слабо сообразить было?

– Длины чуток недоставало… – пояснил Бадя, надевая пиджак. – Мощью нашего обоюдного интеллекта, мы прибегли к сочетанию физической силы… – он похлопал себя ребром ладони по накачанному прессу, – и природной ловкости и грации. – Он хотел по хозяйски обнять Нойс за плечи, но та как бы невзначай отступила в сторону, и замах Бади пришелся в пустоту.

Лора и Нойс простились с Бадей и спустились по слабоосвещенной лестнице на первый этаж, в свое жилище.

– Быстро ты начальству на шею села. – похвалила Лора. – Осталось Дадю охмурить и дело в шляпе. Да? Чему смеешься?

– Эти ребята вовсю стараются выглядеть тертыми калачами, солидными политиками. Ты обратила внимание, что Бадя, провожая нас, напялил-таки на себя пиджачишко, когда мог нести его в руке? Он живет там же, на этаже. И ему по коридору к себе пройти – шагов десять.

Лора прыснула.

– Они такими и будут. Солидными и тертыми. Поверь моему слову.

– Верю, – согласилась Нойс.

Они поужинали, чем Бог послал – это оказались оладьи со сметаной, которые испекла Нойс. И до заката говорили ни о чем, старательно избегая упоминания знакомых имен. Кто ведает, может еще кого больше нету среди живых?..

– Ты, Нойс, великая повариха, – сказала Лора, облизывая пальцы. – Я каждый раз вместе с твоей стряпней чуть язык не проглатываю.

– Веришь ли: было время, когда совершенно не умела готовить.

– Наверное, твоя голова была занята чем-то другим.

– Да. Ерундой всякой… Давай спать.

Нойс задержалась на пороге своей комнаты. Лора подошла и обняла ее. Как хорошо, когда у тебя есть такая подруга! Честная и верная.

Нойс легко коснулась губами ее губ.

– Спокойной ночи…

Дверь за ней закрылась.

…Лора проснулась внезапно, как от толчка или резкого звука. Что такое? В комнате тихо, если не считать едва различимого тиканья будильника на столике в изголовье. Потянулась, включила ночную лампу – света не было. Встала. Подошла к окну, отвернула уголок шторы. Ахнув, кинулась к Нойс.

Что творится? Что такое творится?!..

Штора на окне в комнате Нойс сдвинута в сторону. Сама Нойс сидит на постели, подтянув колени к подбородку. Взгляд направлен в ночное небо за окном, исполосованное беззвучными лиловыми и оранжевыми молниями. Они вспыхивают, гаснут и загораются вновь. И все сходятся, как в фокусе, в одной точке небосвода. Если смотреть долго, то можно увидеть, как центр небесной паутины медленно смещается к северу.

– Вынь продукты из холодильника… – хрипло говорит Нойс. – Фарш долго не пролежит, давай я котлеты пожарю. Хорошо, что плита у тебя газовая.

– Это – конец света, Нойс? Мы все умрем?

– Это – сотворение заново старого мира. Без электричества и радио. Как пятьдесят лет назад.

Утром Бадя орал на подчиненных, те бегали, как оглашенные. Потом сказал Лоре:

– Хорошо, что город наш невелик. Найди пацанов с великами, будут курьерами.

– Можно гелиосвязь организовать. Как на Острове во времена Хозяйки. – предложила Лора. – Депеши ходили очень быстро. Разве что ночью от гелиографа толку нет.

– А ночью спать надо. Гелио займусь сам. Знаю кое-кого в мастерских, сейчас звякну… Он хлопнул себя по лбу и выругался, не стесняясь Лоры. Опять забыл, что электричества нету и телефонная связь-то тю-тю…

– Продиктуйте письмо, я отвезу, – предложила Лора. – Хорошо, пишмашинка у меня – механическая. Вот польза от нашей отсталости.

Бадя размашисто подписал распоряжение изготовить пробную партию гелиографов. Основа прибора – металлическое зеркальце. Делов – всего ничего. Отшлифуют.

Когда Лора вернулась, Бадя расхаживал по кабинету, как оказавшийся взаперти стикс. Только что шерсть дыбом не стояла.

– А господин Дэвид… – начала Лора.

– Вот именно его я ищу! – рявкнул Бадя. – Дезертировать из мест боев с необозначенным противником под защиту юбки любимой женщины…

Лора тут же вызвалась съездить к Дадиной зазнобе. Благо, тут недалеко.

– А от меня съездите по шее этому квазиморде, то бишь казанове, – Бадя мотнул головой, давая понять, что разгневан сверх меры.

Через десять минут Лора вернулась с сообщением, что со вчерашнего дня Дадя у своей благоверной не появлялся. И что та очень волнуется.

– Черт знает что! – резюмировал Бадя. – На Марионе не так легко потеряться. Ладно. Объявится, возьму его за ноги и буду бить попой об асфальт. Покуда не поумнеет.

Встрепенулся.

– Да! Позовите вашу подругу. До вечерней уборки далеко, а пока приспособим ее к делу. На велосипеде-то она умеет ездить?

Лора заверила, что Нойс умеет ездить на всём и на всех. Ушла, вернулась растерянная. Нойс нигде не было.

– Так! – сказал Бадя. – Бардак на корабле. Делать нечего, будем работать с теми, кто остался.

Кроме Дади и Нойс потерь в рядах не обнаружилось, и день, в суете и нервозности, подошел к сиесте. К этому времени Бадя смог уверенно заявить, что Марион проживет без электричества и всех связанных с ним удобств.

– Это оттого, что мы здесь плетемся в хвосте прогресса, потому что делов до нас никому нет.

Лора попыталась сообразить, что в его фразе – посылка, а что – следствие, но логическому анализу очередной словесный шедевр Бади поддавался с трудом.

– Из C следует B, из B следует A, – пояснил Бадя, отчего у Лоры голова вовсе пошла кругом.

– Хотите сказать…

– Цитирую вас, моя государственная: «вот польза от нашей отсталости». Эдем устроен, как примитивный древний город. Водопровод и канализация – без новомодных изысков. И наши двадцать тысяч населения Марион прокормит. Есть кой-какая рыбацкая флотилия – парусные баркасы и парочка дизельных судов. Своя ферма. В каждом дворе – резервуар для сбора дождевой воды. Мало? Еще – опреснители морской, все что им нужно – лишь солнечное тепло. А уж его на экваторе – хоть попой ешь. Не пропадем! А вот что творится в мегаполисах типа Майи и Ганы – боюсь подумать.

– А в Хонке? Там еще больше народу.

– Суоряне – фаталисты. Да и в массе своей – беднота. Эти – перебьются.

– А Остров?

Бадя задумался.

– Чего ждать от Острова – я не знаю.

В дверях появилась Нойс.

– Добрый день, господин Коэн. Привет, Лора.

Лоре захотелось, по примеру Бади, грозно спросить ее: «где ты шляешься», но под спокойным взглядом Нойс ее злость растаяла.

– Пойдем, перекусим, что ли…

Нойс взяла ее под локоть. Бадя помахал рукой, «гуляйте, девочки, пока время есть». Они вышли на улицу.

– Тут забегаловка неподалеку. – сказала Лора. – С сегодняшнего дня наша столовая не работает. Где ты шаталась полдня?

– Уже была. Экономят продукты. Гуляла.

Лора хотела разозлиться; вспомнила о манере Нойс делить речь собеседника на смысловые части и комментировать их отдельно; и рассмеялась.

– Хорошо, я буду лопать, а ты болтать.

Но так получилось, что говорила за едой больше Лора. Попутно уплетая уху и заедая ее свежеиспеченной лепешкой. От которой Нойс успела отломить нехилый ломоть и теперь медленно откусывала от него кусочек за кусочком.

– Бадя хочет посадить тебя на велик и гонять с поручениями.

Нойс согласно кивнула.

– Куда-то как сквозь землю провалился Дадя. Вдруг увидишь его.

– Побью и пришлю обратно.

– Вот и славно. Пойдем, я озадачу тебя. В смысле, дам поручения. И велосипед тебе подберу.

…Вечером они поужинали в той же кормушке, готовили там неплохо и вернулись к себе. Дома из продуктов оставался лишь тонко нарезанный и начавший черстветь хлеб. Сгодится к чаю.

Стемнело, как всегда быстро. Электричества по-прежнему не было. Ставни закрыли, чтобы не видеть бешеного ночного неба. И легли спать.

Лора устала за день и заснула быстро. Она не слышала, как дверь из комнаты Нойс тихо отворилась. Оттуда в комнату Лоры проникли сполохи порожденного Скайтауном сумасшедшего полярного сияния. В этом неверном свете в дверном проеме четко виднелась темная фигура Нойс.

Нойс неслышно подошла к постели Лоры, села на пол, и долго смотрела на спящую подругу. Потом так же тихо поднялась и ушла к себе.

…Первую половину следующего дня Нойс колесила на велосипеде по Эдему с поручениями Бади, как письменными, так и устными. Бадя строго наказал передавать его высказывания дословно. Оттого у некоторых адресатов после визитов Нойс горели уши. К началу сиесты Нойс доставила Баде образчик гелиографа и он тут же поспешил его испытать. Восторженно крякнул, получив ответный луч с вершины Зуба дья… Извините, горы Лорианны.

Оказалось очень удобно использовать гору, как «ретранслятор», потому что Эдем лежал у ее подножия, как на ладони.

– Не думали, что придется пускать солнечные зайчики, как когда-то в детстве? – спросила Лора.

– Это детишки пускают зайчиков. А мы, взрослые люди, гоняем зайцев! – немного сердито ответил Бадя.

Его напарник, Дэвид Огрызко, не давал о себе знать вот уже второй день.

Нойс притормозила у заброшенной хижины, расположенной на полпути от Эдема до северной оконечности Мариона. Нойс немного устала, вдобавок было жарко. Проклятый Скайтаун убрался на другую сторону планеты и небесная синь успокоилась, перестала дрожать. Ненадолго.

– Дэвид! Хватит прятаться! Выходите…

На ее зов с минуту никто не откликался. Потом повисшая на одной петле дверь со скрипом отворилась и Дадя возник на пороге.

– Ну?

– Я вас нашла. Хватит дурить. Вернитесь к работе.

– Очень плохо, что нашли. Значит, я не ошибся.

Нойс спешилась, аккуратно опустила велосипед на траву. Подошла к Даде.

– Когда вас осенило?

– После первого разговора с вами. Когда вы ушли.

– Вы очень независимо мыслящий человек.

– Я и не хочу ни от кого зависеть. Понятно?

– Прекрасно. Не зависьте.

– Но как теперь это возможно?! – почти выкрикнул Дадя.

– Так же, как раньше. Ничего не изменилось.

– Да? – он горько усмехнулся. – Вам издавна нравится играть с нами. Уж сколько лет. К чему это? Готовили почву?

– Не стану отвечать, потому что вы не примете ни один из моих ответов.

Он засмеялся.

– Так заставьте принять. Что вам стоит? Сколько раз вы делали это? И со сколькими людьми?

– Со многими. Мне это больше не интересно.

– А что вам интересно?

– Вы не поймете. Сейчас не поймете. Но вы – тонко мыслящий и глубоко чувствующий человек. Представьте себя на моем месте. И перестаньте бояться. Я скоро вас покину.

Она вкратце рассказала ему, что собирается сделать. Он с чувством пожелал ей неудачи.

– Спасибо. Передайте несколько слов…

– Нет!!

Нойс кротко вздохнула.

– Сами напросились. Приказывать вам излишне. Потому что вижу: сделаете это по собственной воле. Благодарю. Засим, прощайте.

Лора оставила велосипед у лавочки, где торговали выпечкой и собралась было войти, как на противоположной стороне улицы увидела знакомую фигуру. Ой ли? Надо же… Он!

Дадя выглядел не выспавшимся, был небрит и странно печален. Куда это он шествует с отсутствующим видом? Лора догнала его.

– Вот вы где! Мы вас обыскались.

Он вздрогнул, сбился с шага, но не остановился. Лоре пришлось приноровиться к его неуверенной походке. Пьян, что ли?

– Странствовал в пространстве… – пробормотал Дадя.

– Нашли время! Бадя рвет и мечет. Приказал достать вас хоть из под земли, хоть со дна морского. А тут еще Нойс опять куда-то задевалась.

Дадя странно, со всхлипом, вздохнул.

– Наши с ней судьбы пересеклись… на короткое время. Чтобы затем разойтись далеко.

– Не поняла… – насторожилась Лора, ощутив внезапную тревогу.

– Она просила передать, что здесь ваши с ней пути расходятся. Просила позаботиться о Леониде.

– Где она? Что вы с ней сделали?! – вскричала Лора.

– Я? Ничего… – Дадя поморщился, как от зубной боли. – А вот, что она со мной сделала, я не знаю.

Они вдвоем как раз переходили улочку, ведущую к городскому кладбищу, где не так давно похоронили бывшего коменданта Мариона Максима Ривелова и, пытавшегося его подкупить, майора ОСС Эстинето Бора.

Дадя мрачно усмехнулся:

– Бедняга майор охотился за новтеранским чудовищем. Ему невдомек было, что так далеко за ним ходить не надо. Достаточно было еще в Суоре столковаться с вашей любезной подругой…

Он охнул, когда Лора, внезапно развернувшись, наотмашь ударила его по лицу.

Бадя мрачно выслушал рассказ напарника, изредка прерываемый всхлипываниями Лоры.

– Что там, в порту? Так понимаю, упустили.

– Ничего… цветной лоскут на горизонте, – промямлил Дадя.

– Жесткий парус-крыло. С ним катамаран ходит быстрее ветра. Через месяц будут на Острове. Если в море-океане не сгинут.

Махнул рукой.

– Знаю-знаю! Желаешь ей провалиться-сгореть-утопнуть. Кто там еще? В экипаже могучей скорлупки?

– Владелец – он же капитан, Джером Даррел…

– А… Джеди – бодрый такой старикашка. Помню.

– …И Арин Ашадо.

Бадя присвистнул.

– Жалко! Такая боевая девка. Эх, трое неугомонных. Вечерком Марии Заступнице помолюсь. За странствующих и путешествующих.

Похлопал по плечу взгрустнувшего Дадю.

– Вот до чего доводит гиперболическая литература. Пора переходить на комиксы.

Дверь отворилась, в нее бочком протиснулся взъерошенный, бедно одетый мальчик с кучей пакетов подмышкой.

– Начальник! Разреши доложить, что задача исполнена!

Бадя жестом предложил пацану присесть, рассортировал почту, убедился, что в самом деле, всё выполнено. Это были поручения, которые он дал Нойс.

– Кгх-м! Тебя наняла молодая девушка…

– Да! – мальчишка довольно точно описал приметы Нойс.

– Поня-атно… – протянул Бадя. – Деловая.

Дадя слегка оживился.

– Не сказала, куда отправляется и надолго ли?

– Нет.

– Просто наняла, скинула задания и всё?

– Ну, да… Имя еще спросила. Уж не знаю, что ей в имени моем, а как торкнуло ее что-то… Сказала: «Береги себя!» – вскочила на велик и укатила.

– Родители у тебя кто?

– Мои отец и мама – герои. Погибли десять лет назад в бою с захватчиком Геллой…

Бадя наклонился к Лоре, тихо сказал:

– Поставить на довольствие…

И, громче:

– А как зовут тебя, парень?

Мальчишка вскинул подбородок, вот привязались!

– Имя, как имя. Кир.

В деревне одной захудалой

Девчонка простая жила,

Голодной частенько бывала

И босой ходила она.

Сатрапы Великого Ваги

Однажды в деревню зашли,

Свои предъявили бумаги,

Девчонку с собой увели.

Давай, позабавься владыка,

Вот новая баба тебе!

Такая случилась затыка

В девчонки злосчастной судьбе.

Упрямой она оказалась,

Дедку заявила: «Забудь!»

С его подчиненным связалась,

На Острове подняла бунт.

Удача с несчастьем в замесе,

С горчинкою вышел пирог.

Вага девчонку повесил

И хуже придумать не смог.

При Ваге служил один малый,

Имеющий мненье свое,

И, раньше, чем время настало,

Из петли он вынул ее.

С такого чудного облома

Начался великий обман,

Легенда о ведьме суровой,

Хозяйке – Наоми Вартан.

Творила с тех пор, что хотела,

Как будто заправский злодей.

Любовников кучу имела

Средь самых различных людей.

Жестокой была, бессердечной,

Что делает с женщиной власть!

Ничто не продляется вечно

И ей довелось-таки пасть.

Бесследно режим ее сгинул

И память никто не хранит…

Нигде не найдете могилы,

Где женщина эта лежит.

Я радости с детства не видел,

Лишенья и голод терпел.

Но в мыслях ее не обидел

Ни разу, хоть очень хотел.

Вот ветер лицо мое студит,

И дождик за ворот мне льет…

Подайте копеечку, люди,

Я – сын незаконный её!

(песенка уличных мальчишек)