Perpetuum mobile

22. УЛЬТИМАТУМ

На выходе из дома Сонгера встретил заряд снежной пыли в лицо. Что творится с климатом?! Было не очень холодно, градуса два-три мороза, но что дальше?.. По ночам приходится спать одетым. В Майе появился спрос на небывалый раньше товар – теплые одеяла. Хорошая тема для очерка. Потом. Есть дела поважнее. Подняв воротник куртки, Сонгер прошел к гаражу.

Против ожидания, мотор авто не завелся. Ругнувшись в досаде, Сонгер открыл бардачок, где держал револьвер. До офиса придется топать пешком. Хорошо, что не так далеко. Время дневное, но на улицах неспокойно. Сунул оружие в карман и вылез из машины. Только шагнул за ворота, как его окликнули.

– Вас подвезти?

Сонгер обернулся. Рядом мялся парнишка, тепло одетый, с мотоциклетным шлемом на голове. Из-под прозрачного щитка виднелись только глаза и нос. Вот тоже человек, зарабатывающий на общем несчастье.

– Ничего не выйдет. – вздохнул Сонгер. – Опять «невод» мешает. Его обрывки. Один такой с утра заэкранировал Майю…

Раскат грома заглушил его слова.

– Вот, пожалуйста! Как тебе – грозы без молний?

– Отвратительно! – согласился парнишка. – Так поехали? Это – ваша тачка сдохла, а мой мотоциклет на ходу. Весь секрет в системе зажигания…

– Давай, вези; а лекцию – потом. Не боишься, что растрезвоню про секрет? Я ведь – журналист.

– Всё наладится раньше. Секрет станет никому не нужен. А в Мир вернутся настоящие грозы, когда небо аж сверкает и лопается. Вы рады?

– Еще бы. Ладно… поехали, оптимист!

– Плату вперед, пожалуйте! Реалы не беру.

– Держи алтын.

– Два!

Мятая купюра с портретом генерала-предателя перешла из рук в руки. Сонгер уселся на хлипкий мотоциклет позади водителя и они покатили. Не с ветерком, но всё ж быстрее, чем топать на своих двоих.

– Ты все сказал? – Известный Видеомастер с несчастным видом посмотрел на Михаила Сонгера. – Мальчик мой… Ты – самый лучший мой репортер. А мне придется тебя уволить.

Засопел, заерзал в широком кресле, которое было ему маловато, здоровенной пятерней взлохматил свою черную, посеребренную сединой шевелюру.

– Страшно жаль.

Полчаса назад молоденькая секретарша (иных Ив не признавал) впорхнув в кабинет, сообщила, что величайший из современных журналистов почтительнейше просит его принять. И вот чем кончилось.

– У тебя под рукой масса тем. Знаешь чем занимался я буквально вчера? Нет, позавчера… гм… в общем, недавно. Выковыривал перочинным ножиком бриллианты из моего золотого унитаза. Жалея, что нет времени распилить на мелкие кусочки сам унитаз. Крах финансовой системы, понимаешь… Заметь себе, я до сих пор не могу снять деньги по личной карточке. Какой терминал ни возьми, отвечает, что на счету – ноль! Страна на грани коллапса! Вот о чем трубить надо!

– Я тоже гол, как сокол шеф. Однако, прошел слух, что Банк Магистрата возобновил операции. Придется обращаться туда. Они отключили канал связи с Эгваль. На возмущенные запросы… ответил лично Томас Канопос: «Что не твое – не трожь! Было время, когда к вашей эгвальской мухе прилип наш слон, да прошло…»

– Видишь! Взрыв сепаратизма! Об этом писать надо! Безопасность страны под угрозой!

– Послушать вас, шеф, так надо не радоваться повторному краху новтеранского нашествия, а горестно рыдать.

– Именно! Рыдать! Как рыдает сейчас наш экспедиционный корпус в Тире! Страшная болезнь косит солдат…

– Чего вы ожидали? К тамошнему климату нужна ой какая привычка. Местную воду некипяченой пить нельзя, если только вы не родились на югах. Авантюрист Гелла бросил гигантскую массу войск против Тира, не позаботившись о прививках для личного состава.

– Позаботился… – хмуро ответил Ив. – Я лично знаком с Геллой. Он – не дурак. Против его армии использовали специально выведенный микроб! Первый признак – обонятельные галлюцинации. Чудится всё усиливающийся отвратительный запах. Химический анализ воздуха ничего не дал. Затем начинается рвота и неудержимый понос. А со спущенными штанами, понимаешь, воевать никак нельзя.

– Это что-то мне напоминает, шеф…

– Напоминает, так пиши!! Про коварный удар в спину. Намедни старикашка Ян Тон-Картиг дал о себе знать. Где только прятался? Змей подколодный. «Сегодня южный край Мира выглядит, как должно! Множество воинов, небо в вертолетах и наши танки, идущие на Эгваль по горным дорогам!» Он, видишь ли, самые боеспособные свои части загодя разместил за Южным хребтом! И установки для запуска крылатых ракет! В то время, как наши солдаты в Тире выведены из строя… При том, что из местного населения никто не болеет!

– Ах, вот какая у вас гипотеза, шеф! Хозяйки Острова давно нет, но последователи нашлись. Так? Когда-то она чуть не поставила Эгваль на колени, напустив на страну жуткую заразу. Но… когда на вас нападают бандиты – много вы думаете о благородстве? Вот и она не заморачивалась. Старик Ян, конечно, наслышан об удачном опыте. Не от нее. Он никогда не встречался с Хозяйкой лично, знаете ли?

– Теперь знаю. Когда ты сказал. Постой… А ты-то откуда знаешь?!

– От Яна. Беседовали недавно.

Ив хрюкнул что-то неразборчивое. Сонгер продолжал:

– Я показал ему фото Нины Вандерхузе и спросил: знал ли он эту женщину?

– Дурацкий вопрос. Все знают и помнят Нину. Ян – не исключение, кино – искусство массовое… Сонгер включил диктофон.

«…в годы моей молодости, еще до того, как удачная операция избавила меня от хромоты. Меня раздражало в ней всё. А того пуще, что она вовсе не считалась с моим физическим недостатком, даже шага не изволила замедлить, когда доводилось вместе куда-то идти… Наталья Вернер была совершенным образчиком юной хамки и идиотки… но в смелости ей я отказать не могу…»

– При чем тут… какая-то Наталья Вернер?.. – сиплым голосом переспросил Ив.

– Нина Вандерхузе почему-то ассоциировалась у Яна с его нерадивой помощницей в 9-й географической экспедиции, в пятьдесят восьмом. Вот он и вспомнил.

– Мальчик мой… мало ли бывает похожих людей. Какая-то девка обидела Яна… задолго до дня, когда Нина Вандерхузе изволила родиться. С той поры он кидает хлебными корками во всех похожих женщин. Оставь в покое старого маразматика!

– Шеф… Вот кадр из «Ангела», а это репродукция с портрета кисти Гарери.

– И что… Я сам подбирал девок на роль по сходству морды с портретом. Нина подошла лучше всех и только.

Сонгер вздохнул.

– Шеф! Помните дело Лоры Парк? Обвиненной в подрыве устоев государства?

– Поспешно меняешь тему, да? Уж Лорианна-то вовсе не похожа! А гоняли ее по Миру параноики из ОСС. Я никогда не верил, что она – заговорщица, террористка и тому подобное.

– И что она – пси?

– Конечно, нет. Девочка уходила от преследований благодаря случайному, до поры, везению. Это выглядело, как проявление пси-способностей.

– Я проследил путь Лоры. Выехав из Ганы, она на короткое время останавливалась в Мете. Рулила шикарным «Варриором», который ей никогда не принадлежал. С нею была еще одна женщина. Не совсем вменяемая от потрясения и горя. Вдвоем они посетили штаб комиссии по расследованию инцидента с экспрессом «Адонис-Норденк».

Ив рассеянно кивнул. Первый репортаж о крушении был Михаила Сонгера. С этой удачи началась его карьера.

– Спутнице Лоры стал плохо, ее держали под руки. А она твердила: «Это – неправда. Скажите: это неправда…». Вот фото ее личной карточки. Нойс Винер. А это – факсимиле списка погибших. Отсортирован по номерам вагонов и купе. Роберта и Тея Винер, шести с половиной лет; Глория Ган, она же Антония Аркато, восьмидесяти одного года – их няня; и двое сопровождающих…

Дрожащей рукой Ив потянулся к сифону с содовой, налил, залпом осушил стакан. Бессильно откинулся на спинку кресла.

– Ты… мог… убить своего шефа… обрушив на него внезапно… горы галиматьи. Вот взял бы я тут… и помер?..

– Меня бы это не обрадовало.

– Да, ну…

– Я молод, мне неинтересно протирать штаны в кабинете. Даже в таком шикарном. Ваша реакция, шеф, доказывает, что вы давно в курсе. Нойс Винер – это Хозяйка Острова сегодня. Женщина, трижды потерявшая всё. Обронила любимую игрушку – непомерную власть над половиной Мира. Лишилась вновь обретенного сына, которого давно считала погибшим (не перебивайте меня, шеф!), Ар Солтиг – это Кир Маут – ее сын. Попыталась начать жизнь заново, с чистого листа – опять с катастрофическим итогом. Поневоле поверишь в божественное воздаяние, но я не верю. А вот то, что человек, прошедший через подобное, не может быть нормальным – очень даже допускаю!

Ив потер ладонями мясистое лицо.

– А… пусть. Чего я переживаю… публикуй, на здоровье. Но я бы не лез в чужое горе, да с пустыми домыслами… не показывал бы его праздной публике…

– Шеф… я вас не узнаю!

– У всех бывают минуты слабости. А ты, дорогой мой, давай, вперед! Оповести Мир, что молодая, много пережившая женщина – это, по твоему просвещенному мнению, девяностолетняя старушка. На этом феерическая карьера Мишеля Сонгера закончится. Погребенная под раскатами хохота.

– Восемьдесят девять, шеф. Я подсчитал. Не делайте ее старше, чем она есть. И не твердите, что это невозможно. Каких-нибудь пятнадцать лет назад и в новтеран никто бы не поверил. Ан, вот они!

– Ну, навертел… ну, навертел… На вертел его! Как говорит один мой знакомый.

– Шеф! Новая раса зародилась давно! Намного раньше, чем полагают наши новоявленные «учителя» новтеране. Они – лишь отколовшаяся позднее ветвь… Возможно – не самая здоровая и цветущая.

– Опять фантазии?..

– А вот нет! Прямых доказательств не имею. А косвенных, сколько хотите. На Терре… прародине человечества, дай бог памяти, в городе Лос-Анджелесе… жил в 20-м веке один человек. Адвокат по уголовным делам. Он поражал окружающих сверхъестественной проницательностью, как будто читал мысли. Так хорошо разбирался в людях, что сразу определял: лжет человек или говорит правду. Его воле подчинялись не только люди, но и животные. Свирепые, натасканные псы, при звуке его голоса виляли хвостами и терлись об его ноги. Дела в суде с его участием проходили, как красочные спектакли с ошеломительной развязкой – всегда в пользу его клиентов.

– Хм… Бывает. Уникальная личность… И что?

– Он практиковал в течение тридцати лет. Был частым персонажем газетных репортажей и судебных очерков. Его узнавали на улице и в общественных местах. А рядом с ним по жизни шла его верная помощница и возлюбленная.

– Прекрасный сюжет…

– Еще бы. Это – не главное. На протяжении трех десятилетий их обоих описывали одинаково: высокий, атлетически сложенный молодой мужчина, с волевым, будто высеченным из гранита, лицом; и стройная, очаровательная девушка.

– Предлагаю тебе, мальчик мой, издавать журнал. «Невероятные истории и приключения». Вот там ты развернешься.

– Ваш совет хорош, когда-нибудь я им воспользуюсь. Извините, шеф, что отнял у вас время; и разрешите откланяться. Напоследок скажу… Никакого супер-микроба на вооружении партизан нет. Армия наша, общеизвестно, набирается не из самых благополучных и грамотных слоев населения. А привычка жрать пойло, настоянное на грибах одного интересного сорта… свойственна бедноте с давних пор. Да вот на югах сии грибочки – очень уж ядовиты. Срачка – еще не самый страшный побочный эффект.

Сонгер был дверях, когда Ив, с горестным вздохом, сказал:

– Ладно тебе… армию хаять. Великую страну с бандитской шайкой сравнивать… Пацифист грёбаный. Впрочем, имеешь право на собственное мнение. А вот сырой материал я бы на публику не выносил… Подумай. Хорошенько подумай.

– Да не собираюсь я с этой лажей никуда соваться! Реакция ваша заинтересовала. По ней выходит, что всё – чистая правда.

– Вон!! – заревел Ив. – Работай иди! Взял тут манеру, лясы точить!! И без приличного репортажа – не возвращайся!..

На улице не стало теплее, но Сонгер не чувствовал холода.

– Уволили? Или обычная головомойка? – послышался веселый голос. – От вас пар идет…

– Ты меня ждал?! – Сонгер узнал давешнего хозяина двухколесной лошадки…

– Я ж хочу еще заработать. Домой?

– Сперва домой, сумку возьму; потом в аэропорт. На четвертую полосу, где частники.

И они покатили. Дома Сонгер пробыл не дольше пяти минут, схватил заранее собранный багаж и бегом, к ожидавшему его мальчишке. И снова в путь…

– Оо-о! – восхитился паренек, увидав самолет. – Шикарная птичка!

– Конфискат. У жуликов отобрали. – пояснил Сонгер.

– А! «Союз делового сотрудничества» накрылся! Хорошо их подставили. Это – разборки среди паразитов. Теперь вы покатаетесь. Ни пуха ни пера!

– К черту! – крикнул вслед Сонгер. – Эй! Как зовут тебя, политический гений?

– Елена! – и юный извозчик отправился восвояси.

– Так я и знал, – проворчал Сонгер. – Девчонка!

Опустили трап, Сонгер поспешно поднялся в салон. Небольшой реактивный самолет предназначался для путешествий узкого круга лиц. Два двигателя позволяли свободно развивать скорость до девятисот километров в час. Очень кстати. Время Сонгера поджимало.

Сегодня он был единственным пассажиром. Весьма уважаемым, заранее щедро оплатившим полет. Маленькими золотыми слитками в виде затейливой завитушки. «Золотая какашка». Ив обратил-таки в твердую валюту свой драгоценный унитаз.

«…триста двадцать восемь депутатов! Адмирал Гелла с его диктаторскими замашками не считал нужным советоваться с Народным конгрессом. На первом за два месяца заседании предстоит избрать нового координатора Эйкумены. Которому достанется тяжелое наследство!..»

Задремавший было Сонгер очнулся. Вчерашний перелет, а потом езда «автостопом» его слегка утомили. Зато цель близка.

– Чего стоим? – спросил у водителя. – Радио и на ходу слушать можно. Неужели хоть кого-то здесь еще интересует положение дел в Эгваль?

– Дальше не поеду…

Местный житель, согласившийся подвести Сонгера, выглядел испуганным. И не принял намека подискутировать о новых политических реалиях. Ладно, не очень-то и хотелось. Но что он такой мрачный? Плохая дорога?

Грунтовка, немного раскисшая от дневной оттепели, выглядела вполне надежной. Тогда в чем дело? Навстречу им шли группы людей, мужчины, женщины, многие с детьми. Кто-то при виде джипа закричал, замахал руками. Сонгер вышел из машины.

– Приветствую. Я – Михаил Сонгер из Майи. Что стряслось?

– Скорее обратно! Возьмите детей, сколько сможете и газуйте!

Сонгер пожал плечами. Обернулся к водителю.

– Ну, подвези их. А я смотаюсь на бережок пешком. Тут уже недалеко.

– Вы сумасшедший?! – крикнули ему вслед.

– Я – репортер! – ответил Сонгер.

На первый взгляд он выглядел солдатом-рейнджером. Портативная видеокамера на плече с длиннофокусным объективом похожа издали на ручной реактивный гранатомет. На груди перекрещиваются вроде как патронные ленты – но в них не обоймы к автомату, а запасные батареи к камере и передатчику. За спиной висит не автомат, а раскладная антенна дальней связи. Михаил Сонгер готов к главному походу в своей жизни.

Не теряя времени зашагал на запад. В хорошем темпе прошел через рощицу, деревья стояли лишенные листвы, побитой ночными морозами. Мертвые, но еще зеленые листья печально шуршали под армейскими ботинками Сонгера. Иногда под каблуками чавкала грязь. Но там, где на землю ложились тени древесных стволов, грунт был твердым. По пути встретилась покинутая деревушка, это ее беглых жителей журналист видел недавно.

Висящий низко над горизонтом бледный овал становился все больше, по мере того, как Сонгер продолжал путь. Через час он вырос до небес, стал четким и красочным, как наклоненное под сильным углом исполинское расписное блюдо. Его верхний край терялся в туманной выси.

Сонгер вышел на берег моря. Пролив. Его самая узкая часть – Рубикон. Там за горизонтом, в сорока километрах, невидимый отсюда, лежит Остров. Против ожидания, не обнаружилось никаких следов чудесного плавучего моста, о котором твердила людская молва. Впрочем, Сонгеру показалось, что идущий вдалеке катер тащит за собой вереницу из десятка понтонных секций. Метрах в двухстах слева сиротливо торчала ажурная вышка гелиографа.

Людей, кроме Сонгера, на берегу не было. Дул несильный, но холодный ветер. Михаилу вспомнились недавние шарлатанские высказывания: о том, что энергосеть Скайтауна, до конца не рассеявшаяся в околопланетном пространстве, продолжает перехватывать солнечное тепло. Остужая тем самым Мир. Не за горами новый ледниковый период, как тысячу лет назад.

– Какая чушь! – сказал Сонгер сам себе. Изо рта вылетело и растаяло облачко пара.

Воткнул в землю металлическую трость – основание антенны. Откинул три стальные лапки, придавшие сооружению устойчивость. Выдвинул телескопические секции. В пяти метрах над его головой развернулись рамки приемопередающего устройства. Присоединил кабель. Есть сигнал! Устойчивый. Лишь бы не подгадила в последний момент полумертвая уже новтеранская энерголовушка. Опустил на глаза очки, похожие на мотоциклетные. В них он видел в точности то, что показывала камера.

Откашлялся, хмыкнул пару раз, проверяя, как звучит голос и вышел на связь.

– Здесь Михаил Сонгер, корреспондент Службы новостей «ИВ». Я – на берегу Рубикона. В километре отсюда вы видите терпящий крушение Небесный город новтеран – Скайтаун. Он выглядит зависшим в воздухе. За кажущейся неподвижностью кроется трехдневная борьба за выживание и трагедия неизбежной гибели. Его загадочным обитателям так и не удалось выправить крен, который не позволяет произвести благополучную посадку. От поверхности воды нижний край Небесного города отстоит сейчас не больше, чем на четыреста метров. А верхний – на два с лишком километра! Даю увеличение: смотрите, как страшно разрушен Небесный город. Причины постигшей его катастрофы до сих пор не ясны. По прогнозам, в ближайшие часы он начнет погружаться в море…

– А пока напомню моим зрителям и слушателям… Минутку… Я вижу, как… О, ГОСПОДИ!!.

Пухлые щеки депутата Мадариана тряслись, голос дрожал. Немудрено испугаться, слушая такие речи, даром, что произносишь их ты сам.

– В высшей степени оскорбительно… для нашего великого народа, для Конгресса… то мнение, что он… Что мы не в состоянии выдвинуть альтернативу нынешней власти! Как будто не найдется… новых воров, негодяев и жуликов… взамен имеющихся!..

В зале возник шум, послышались смешки.

– Как будто свет клином сошелся на наркоторговце, крышевателе развратных притонов, а по совместительству – адмирале, Андросе Гелле?.. Кстати, где он сейчас? Говорят, сидит в кутузке… на Острове. Там к нему много вопросов. У нас здесь к нему много вопросов! Только что мы выслушали его заместителя… Прекрасная идея: тысяча первый «последний и решительный бой!» С целью укрепления единой семьи народов… закидать Тир и Суор атомными бомбами…

– То они лупят из танков по парламенту; то ведут себя, как мускулистая обезьяна с дубиной в руке и мозгами с грецкий орешек…

Шум усилился, раздавались выкрики: «мерзавцы», «идиоты». Это старались приверженцы Мадариана. И слышался смех, вызванный грубым сравнением членов правящей хунты со сказочным животным – уродливой пародией на человека.

– Замечательно, что радиоактивные осадки выпадут прямо в центре Эгваль! Здесь, в Майе – на наши головы! Прикиньте-ка розу ветров! Даже если Тир не сможет нанести ответный удар – мы сами себя выморим. И еще… когда на выручку терпящим бедствие новтеранам придет спасательная команда… увидит, какой веселый междусобойчик мы устроили…

Голос Мадариана звенел в наступившей напряженной тишине. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали. Так выглядит заяц, нокаутировавший льва. Все понимали, что настала кульминация.

– Короче. Правительство силовиков – в отставку. Пора начинать работать головой, а не махать кулаками.

Налил из графина полный стакан воды, залпом осушил и покинул трибуну. Взошел на нее опять через полчаса – новым главой Эйкумены. Голосование впечатлило: 328 – за; против и воздержавшихся нет. Состав кабинета был объявлен тотчас же, потому что Мадариан заранее договорился с фракциями о дележе портфелей. Трусоватый от природы, он со школьных лет научился избегать конфликтов и балансировать среди различных интересов. Угости крепыша, соседа по парте домашним пирожком, и другой пацан – самый задиристый в классе, вдруг раздумает тебя обижать. Попросят списать: дай. Но возьми в уплату хоть десять сантимов – чтобы ценили твои услуги. В споры почем зря не вступай, но когда перепалка зайдет в тупик, подай голос и вежливо скажи свое мнение. Вот так, потихоньку… и вырос маленький Сильвер Мадариан в большого политика.

Упирающегося генерала – несостоявшегося преемника Геллы, выволокли вон его же бывшие подчиненные. Получившие не самые важные, но достаточно престижные посты в новом правительстве. Глухие возгласы:

– Измена… Предательство… – сопровождаемые сочными тумаками, затихли вдали.

Затем перед Конгрессом предстал сухощавый и невысокий, директор ОСС Виктор Энрон. С деликатной улыбкой заявил, что поскольку лучше смотреть, чем слушать, то он продемонстрирует видеозаписи, а комментарии даст потом. Если таковые потребуются. Занимавший всю стену позади трибуны экран осветился. Вик культурно отошел в сторонку, чтобы не заслонять собой пафосное зрелище.

Главная площадь Хонка затоплена народом. В этом половодье ощущается строгий порядок. Видны отряды полиции и дружинников, делящих площадь на сектора, и охраняющих подходы к ней и соседним улицам.

Девушка на ораторском помосте, одетая по суорской моде, в свободные штаны и рубашку, с накинутым на плечи легким манто из белого меха лиу, с головой, повязанной шелковым платком, похожа на рассерженную Деву Марию.

– Всем привет от жителей Мариона! Я только что оттуда! Есть такой клочок суши на краю света. Но и там знают о борьбе Суора против тирании! Я – Лорианна Парк. Дочь человека, стоявшего рядом с Ариэлем Солтигом, когда он воссоздавал Эгваль из тех обломков, что ему оставили. Вы меня помните.

Она скупо усмехается. Да. Фото обнаженной юной девушки, помещенной в клетку, и сгрудившихся рядом гогочущих эгвальских солдат, давно растиражировано прессой. И во множестве разошлось по Сети…

– Я не хочу огульно хаять «эпоху Солтига». Он превратил Эгваль в великую державу. К сожалению, построенная им государственная структура основывалась на личной преданности, узком круге друзей, лести и подкупе. Со смертью Солтига стало еще хуже. Оставшееся у власти ворье избрало нового главаря – Андроса Геллу. Они дотла разорили державу! Обглодали ее тело, оставив от Эгваль рассыпающийся скелет. Огромная территория, нищий народ и горстка сверхбогачей. Хотелось бы знать, как они унесут свои капиталы на тот свет…

Рядом с Лорой стоят двое мужчин. Один из них – Теодор Корман – главнокомандующий двухмиллионной армией Суора. Второй человек рядом с Лорой – лидер давних студенческих волнений, впоследствии профессор Университета в Норденке, Арсений Томкин. Прославившийся в Сети меткими высказываниями, обладающий холодным аналитическим умом. Его-то каким ветром занесло в Суор? Сорокапятилетний, широкоплечий; со льдисто-голубыми глазами и легкой сединой на висках. Волевое лицо с ямочкой на подбородке отличает какое-то азартное, первобытно-охотничье выражение. Оно становится особенно заметным, когда он начинает говорить. Его манера держаться перед многоликой толпой – примитивна и действенна. Яростная речь в темпе марша, а жесты, как барабанная дробь. Каждый жест подтверждает сказанное, не идет со словами вразнобой. Либо этот человек говорит правду, либо искренне верит в то, что говорит.

Виктор Энрон кисло поморщился. Чертов профессор… На лекциях что ли, так насобачился? Умеет модулировать голос, не орет на одной ноте – опасный демагог вроде Хозяйки Острова когда-то…

– …Полсотни человек на вершине власти! Достаточно! Которые не лгут и не крадут! Вы скажете – это мечта… Это невозможно?.. Мы не найдем среди миллионов… миллионов! Всего пятьдесят человек! Которым никогда не надоест иметь совесть!.. Мы их найдем? Я вас спрашиваю! Мы! Их! Найдем? Да или нет?!

И могучий согласный рев толпы.

Митинг в Хонке заканчивается. Людские потоки растекаются с площади; лица у людей одухотворенные и счастливые. Любая революция дает первоначально такой мощный психологический заряд. Людям нужен запас душевной энергии, чтобы пережить тяжелые годы. Которые неизбежно вскоре наступят. Законы истории еще никто не отменял.

Снова крупным планом лица Лоры и Томкина; и спина Кормана, уже спускающегося с трибуны. Уж этот-то честен и не вор. Пятьдесят семь лет, физически крепок. Хитроумен. Эта его шутка с выпуском собственных денег дорого обошлась экономике Эгваль. А второй трюк… иначе не назвать, потряс Эгваль психологически.

Представьте себе чувства солдат, брошенных на подавление суорского мятежа, когда они увидели идущих на них воинов Острова! До боли знакомая форма с эмблемой «LBR» на рукаве. Низко надвинутые на лоб каски; свирепые ухмылки на лицах.

Фронт отодвинулся на пятьсот километров на запад за считанные дни. В занятом мятежниками Адонисе Корман дал изумленным журналистам короткое интервью:

– После падения Острова одиннадцать лет назад, миллионы комплектов военной формы оказались никому не нужны. Я скупил всё практически даром. Мне еще руки целовали, и благодарили за щедрость. А? Да какая разница, что это форма армии Острова! Была их – стала наша. Добротная и практичная. Не ходить же моим бравым парням в атаку голышом!

Картины взбудораженной мятежной столицы сменились на экране картой климатических зон. С обозначенными на ней районами аномальных холодов. Вик сказал:

– Суор прекратил наступление ввиду нестерпимых погодных условий. Так же захлебнулась контратака Тира. Мы, естественно, тоже не дергаемся. Воюющие стороны расходятся на зимние квартиры.

– Какая зима? С ума сошли?! – крикнул кто-то.

– Посмотрите в окно.

За широкими панорамными окнами белой сплошной завесой валил снег. На широте Майи это случилось впервые за тысячу лет. В зале вдоль стен и между рядов накануне в срочном порядке поставили десятки электрических нагревателей. Иначе у слуг народа сейчас зуб на зуб не попадал бы.

Вмешался Мадариан:

– Мы с Корманом договорились закончить свару. Без выяснения, кто победил. При том, что взносы Суора в общий бюджет Эйкумены будут впредь проходить отдельной строкой.

Очень вовремя он упомянул про «отдельную строку бюджета». Пока фракция от партии Абсолютной справедливости с пеной у рта выясняла: означает ли это формальное признание независимости Суора; вопрос о судьбе окруженного в Тире экспедиционного корпуса Эгваль – остался не поднятым. У Вика в кармане лежала паническая депеша о том, что остатки частей Эгваль в массовом порядке сдаются команданте Йерку. Как более вменяемому и менее жестокому противнику. В отличие от охваченных жаждой мести и реванша уроженцев южных краев.

На северном направлении дела у Эгваль обстояли не лучше. Великий Магистр Норденка вернулся к исполнению своих обязанностей. Возглавив, попутно, и Банк Магистрата – вновь главный банк Мира. Слово «великий» в анахроническом титуле сегодня воспринималось без кавычек. Военные и гражданские чины при виде полноватого, добродушного человека с вечно небритой физиономией, вставали и держали руки по швам. А стоило Фоме Канопосу небрежно заметить, что погода нонеча, хоть и мерзкая, но лучше, чем давеча, как в ответ слышалось: «Так точно, господин Магистр!»

Одним корявым росчерком пера Магистр объявил своей собственностью оба атомных авианосца – красу и гордость флота Эгваль. Выкупив обе чудесные машины по остаточной стоимости. Кредит на это дело получил у (не к ночи будь помянут) генерала Кормана. Вот что значит: собственный печатный станок. На все вопросы: чем же обеспечена резаная цветная бумага с портретом генерала – так называемый «алтын», Корман хладнокровно отвечал: «Моей армией». Сейчас он мог бы добавить: «И флотом».

Тут, правда надо помнить, что имея два атомных корабля, на самом деле имеешь один. Да, плавает далеко и долго, но выработав запас ядерного топлива, авианосец вынужден на несколько лет становиться на прикол. Для полной проверки и капитального ремонта двигательной установки. С ядерным реактором, знаете ли, шутки плохи. Потому и нужен второй – резервный корабль. А чтобы «отбить» вложенные в ремонт деньги, адмирал Сагель надолго превратил авианосец «Эгваль» в плавучий бордель. Для высокопоставленных особ нетрадиционной ориентации. Но… всякое счастье рано или поздно кончается. Обескураженных геев и лесбиянок буквально в шею выпроводили на берег, в завьюженную ночь. Надпись «Эгваль» на обоих бортах закрасили. Корабль стал называться «Северный ветер».

Вчера Мадариан, в телефонном разговоре с Магистром, предложил тому встретиться на борту «СВ». пошутив при этом, что раз оба – нормальные мужики, то можно с собой и жен прихватить. Дамы посплетничают, а мы посидим, поговорим. Фома ответил согласием. «Северный ветер» выйдет из гавани Норденка в небольшое пробное плавание и через два дня вернется обратно. Мадариан обещал привезти с собой ящик ганского вина столетней выдержки. На том и порешили.

Сам факт совместного времяпрепровождения двух руководителей будет означать, что Великий Магистр Норденка – союзник Эгваль. Что, в свою очередь, заставит троицу в лице команданте Йерка, Айвена Астера и Полины Ждан – поумерить прыть. А то их всерьез снедает тоска по былому величию Острова. Придется остудить горячечные фантазии. Разбушевавшаяся природа здесь на стороне Мадариана.

На Острове нет месторождений угля и нефти. Всё горючее – привозное и запасы его иссякают. Бездарно растраченные на отчаянную (хотя, до поры, успешную) попытку новой экспансии. Виольский гидроузел, в избытке снабжавший Остров электроэнергией – уничтожен в минувшей войне. С тех пор и по сегодня, ни одна лампа на Острове не светит, если в Майе не включат рубильник. Специально для этой цели через Пролив в узкой его части – Рубиконе по дну проложен силовой кабель.

Со вчерашнего дня на Острове надо либо рано ложиться спать, либо купить флуор. Прибор, запасающий солнечный свет и отдающий его обратно с наступлением темноты. Но тепла флуоресцентная панель не дает. Ею не согреешься и яичницу на ней не пожаришь.

Эгваль долго тянула с принятием решительных мер. Отчасти это объяснялось нежеланием лишний раз злить население Острова. А отчасти – стратегическим расчетом. Команданте Йерк распылил силы, отвоевывая принадлежавший когда-то Острову западный край Мира. Он не в состоянии быстро собрать войска в единый кулак и вернуть на Остров, чтобы пресечь вспышки недовольства, а потом и голодные бунты. Запасы съестного на Острове также оскудели. Реквизиция в пользу Эгваль двух третей производимого Островом продовольствия – в последние десять лет была непреложным правилом. Очень мудрое решение адмирала Геллы, даром что он – проходимец и негодяй. Проходимство и негодяйство бывают (в переломные моменты истории) даже полезны.

С часу на час Мадариан ожидал либо нервного звонка от Астера, либо спокойно-вежливого электронного письма от Полины Ждан. Миз Ждан не умела сохранять хладнокровие в личном разговоре в сложных ситуациях, кровь бросалась ей в лицо, в голосе появлялись сварливые ноты. А руки с красиво ухоженными ногтями сами собой тянулись к физиономии подлеца, простите, оппонента. Даже телефонная беседа с ней в такой момент могла превратиться в некрасивую свару. А вот ледяной тон на письме ей удавался вполне. И дальнейший обмен мнениями проходил в деловом ключе. С разумными компромиссами с обеих сторон.

Разумный компромисс со стороны Эгваль – возобновить подачу электричества на Остров.

Разумный компромисс со стороны Острова – перестать выпендриваться. Чтобы его одного не постигла та участь, какую новтеране недавно готовили всему Миру. Островитяне скоро поймут, что другого пути нет. И сами уберут незадачливых лидеров, которые ведут их обратно в феодальные времена Великого Ваги.

Эту запись распространили все агентства новостей.

Косо повисшее в небе гигантское плоское тело Скайтауна внезапно пришло в движение и заскользило вниз. Его нижняя часть погружалась в воду, которая словно вскипала вокруг него. Внезапно Скайтаун разломился посередине, как ломается сухая лепешка. Верхняя отпавшая половина с величавой медлительностью начала опрокидываться. В свою очередь, разваливаясь в воздухе на части.

Один за другим слышались громоподобные раскаты, постепенно затихающие, переходящие в тихое ворчание. Оно не стихло совсем, наоборот, длилось и длилось… постепенно усиливаясь.

Скайтаун исчез. На месте его падения вздымались и опадали водяные столбы. Потом на бледно-синей глади моря возникла темная полоса. Она надвигалась, росла, превращаясь в ревущий водяной вал с белым пенным гребнем. Маслянисто блестящая водяная стена заполонила собой всё, изображение помутнело, завертелось… и погасло.

Хрупкое ажурная вышка гелиографа дрожала и раскачивалась. Наверху, где укрылся Сонгер, было особенно худо. Он старался не смотреть в сторону зеркала, в полированном металле которого отражалось его искаженное страхом лицо. Ужасно сознавать, что от тебя ничего не зависит. Либо вода накроет вышку целиком, либо нет. Во втором случае Сонгер спасен.

Послышался скрежет металла о металл и треск ломающихся стальных болтов. Сонгер похолодел. Сейчас дурацкая конструкция развалится… Секунда проходила за секундой, соленые брызги перестали студить лицо. Вода отступает!

Он не торопился спускаться, осторожность оказалась нелишней. Пришла повторная волна, слабее предыдущей, но вполне достаточная, чтобы накрыть человека на берегу с головой. И утащить в море. А в холодной воде дольше часа не протянуть.

Третий вал не состоялся, явившись на свет в виде жалкого плюха. Сонгер криво усмехнулся. Пора спускаться. Хватит праздновать труса. На берегу не видно было антенны и укрепленной на штативе камеры. Жалко, но вполне ожидаемо. Дорогостоящей аппаратурой теперь любуются рыбы. Оставалось надеяться, что сигнал шел в эфир до самого конца. Сонгер вспомнил, как помчался к вышке, заслышав шум цунами. Какой он умный и предусмотрительный! Не всякий сообразит, что падение в воду колосса весом в добрую сотню тысяч тонн, вызовет настоящий катаклизм. А тут не только думать, но и бегать надо очень быстро.

Он уже ступил на хлипкий металлический трап, когда увидел скользящий к берегу катер. Сонгер съежился, не желая, чтобы его заметили. Окрик через мегафон заставил его вздрогнуть.

– А ну слезай! Мы знаем, что ты там!

Пока спускался, сумел успокоиться, обрести привычное хладнокровие. Которое опять утратил, увидав вблизи, что за машина вылезает из моря на берег. Прямоугольная платформа, огороженная невысокими перилами и парящая в полутора метрах над водой! Лишенная признаков каких-либо двигателей. А ведь катер на воздушной подушке должен реветь, как бешеный стикс и поднимать вокруг себя тучу брызг. Платформа двигалась бесшумно, ее командир – молодой человек с лицом смельчака и упрямца, холодно глянул на Сонгера.

– Поднимайся!

Сонгер недоуменно развел руками. Как?

Парни из команды, больше похожие на солдат, чем на матросов, дружно заржали. Один из них, не такой злой, как остальные, поманил:

– Подойди сюда. Стань спокойно. А теперь шагай, как по лестнице.

И Сонгер зашагал по воздуху, аки по земле, наподобие ангела. Поднимаясь при этом вверх. Встал на палубе, ошеломленно озираясь по сторонам. Командир, не глядя на него сказал:

– Ферда! Раз взял шефство над дураком, так и дальше присматривай за ним.

Добродушный парень, недавний советчик Сонгера, согласно кивнул. Взял Сонгера под локоть.

– Не рыпайся. Ничему не удивляйся. скоро привыкнешь. Присутствовать на Страшном суде – довольно интересная штука.

– Вы… новтеране?.. – выдавил Сонгер.

Ферда негромко рассмеялся.

– А кто такие – новтеране? Ну… как ты определяешь? Это гены? Язык? Культура?

Сонгер на секунду задумался и выбрал ответ:

– Язык и культура.

– Тогда здесь нет тех, о ком спрашиваешь.

– А… если гены?

– Тогда наш командир – новтеранин. Не знающий их языка, не признающий их культуры, и родившийся здесь в Мире. Устраивает тебя ответ?

– Не устраивает. – угрюмо пробормотал Сонгер. – Ты все запутал.

– Ну, хорошо. Машинка, на которой едем, исконно новтеранская. Вот это точно, без оговорок.

За разговором с Фердой, Сонгер не сразу заметил, что загадочное средство передвижения набрало высоту под километр и развило приличную скорость. При том, что не чувствовалось ни малейших признаков ускорения. Не ощущалось и разрежение воздуха.

– Мы в силовом коконе. – пояснил Ферда. – Пока аккумуляторы не сели, можем хоть в космос подпрыгнуть. А даже чай в чашке не шелохнется…

– Я пью кофе…

– Пойдем, угощу.

Легкие ширмы сами собой возникали и исчезали на их пути. Они с Фердой оказались в маленьком, отгороженном со всех сторон закутке.

– Сидеть придется на полу. – предупредил Ферда.

От чашки крепчайшего кофе у Сонгера в голове прояснело.

– Вы, черти… Пока в Эгваль ищут, кто виноват и решают, что делать… Вы налаживаете контакт с новтеранами. Уже помело у них прикупили?

Ферда засмеялся.

– Честное слово, мы – ангелы… Просто на метле быстрее…

Снижение было резким, но таким же комфортно-неощутимым. Летающая платформа сбросила скорость и шла над сушей. Навстречу им высоко в небе проплыл двухмоторный самолет-разведчик, следом за ним продефилировала шеренга вертолетов. Они направлялись в сторону моря.

Внезапно все вокруг окутала тьма.

«Вошли в ангар», – догадался Сонгер. Но полет продолжался и журналист понял, что они находятся в тускло освещенном подземном туннеле. Скорее всего, в заброшенной ветке метро.

– Приехали! – провозгласил Ферда.

В скудном свете Сонгер разглядел обширный подземный зал, дальний конец которого терялся во тьме. Команда покинула летающую платформу, для которой Сонгер так и не придумал удобного названия. Он последовал за Фердой, с трепетом шагнув с высоты двух метров. Все получилось отлично, он даже не успел испугаться, как ноги мягко коснулись бетонного пола.

– Побудь пока здесь, я сейчас. Удобства, если надо – вон там.

Ферда ушел. А Сонгер остался обозревать помещение, где находился. Исследовать темные углы не хотелось. И он сосредоточился на наиболее ярко освещенном участке, огороженном редкой металлической сеткой. Приближался осторожно, опасаясь, что долбанет током. Ничего подобного. С электричеством на Острове туговато.

Замер, разглядывая то, что находилось за проволочной изгородью. Ощутил, как холодно в темном зале. Озноб пробирал до костей.

Как огромный сгусток темноты, на массивном чугунном стапеле… возлежало продолговатое нечто. Сонгер так внимательно вглядывался, что почти перестал дышать. Сильно вздрогнул, со всхлипом втянув воздух, когда заслышал Ферду.

– А, вот ты где! Любуешься?

– Что это?! – хрипло спросил Сонгер.

– Видишь ли: старый мир себя исчерпал. Дошел до точки. И должен погибнуть. Двенадцать апостолов добыли меч божий. Или – орудие Страшного суда. Как тебе больше нравится.

На той стороне появились двое. Темные тени, одна поменьше ростом. Лиц не разглядеть.

– Ультиматум получен час назад… Встать на коленки и ползти. За полное прощение и отеческое поглаживание по головке.

Сонгер узнал голос командира летающей платформы. Ему отвечал второй, более мягкий, с легкой хрипотцой на низких тонах.

– Решено?

– Да.

Возникло слабое свечение, в котором четко обрисовались фигуры мужчины и женщины. Сияние исходило от хрустального, размером с небольшое яблоко, шарика в руке женщины.

– Представь: найти, не ведая, что нашел. И потерять. Спустя годы обрести вновь. Меня как будто ведет чья-то рука.

– Меня тоже. Встретить на своем пути Геда и Тенар, которые так помогли нам… Это что-то значит.

– Они уже идут.

Два звонких голоса отозвались тотчас, и легкие детские фигурки закружились в шуточном танце вокруг двоих взрослых. Мальчик и девочка?!

Девочка взяла сияющий предмет, открыла маленький люк в боку чудовищного механизма. Вставила, сопя от усердия. Мальчик подсказал:

– Поверни. Чтоб точно в гнездо сел. Вот! Правильно.

Лючок закрылся с тихим лязгом. Девочка захлопала в ладоши. Мальчик сказал:

– Сейчас такое будет!

Взрослые безмолвствовали.

«Они не ведают, что творят!!»

Сонгер оттолкнул Ферду, рыча бросился на упругую изгородь. Рот его раскрылся для вопля, который не успел прозвучать, когда…

…ВСПЫХНУЛ СВЕТ!

«ИВ. Новости». Выпуск последних известий.

– Здесь Михаил Сонгер. Приношу извинения за перебои связи…

…снимки из космоса, сделанные Глазом. Рукотворный спутник Мира вновь под контролем Центра управления в Тире.

…словно волна света катится по Острову – загораются огни в городах и селениях; светильники в домах и уличные фонари. Вот это зарево – огни аэропорта Вагнока. Представьте, какое ликование царит сейчас в столице… и везде на Острове.

…Источник всего – пугающего вида артефакт, посмотрите на фото.

Это – один из шести генераторов корабля-ковчега «Аванта-17». Громоздкую штуковину демонтировали и доставили на поверхность нашей планеты с дальней орбиты почти тысячу четыреста лет назад. Каким образом? Не знаю. Это – то, во что никто никогда не верил. То, что сделало былью такой немыслимо-сказочный проект, как «Аванта».

Это – то, на что оказались неспособны живущие одним днем торгашеские государства нашей прародины – Земли. Что, впоследствии, оказалось не под силу дарвинистам-интеллектуалам с Новтеры. Вынужденным ограничить свои путешествия по Вселенной короткими прыжками в гиперпространстве, насколько позволяет емкость аккумуляторов Ричи. А потом годами заряжать их вновь.

…Общество, решившее эту задачу, нам тоже вряд ли понравилось бы. Тоталитаризм. Государство с непререкаемыми и жесткими правилами. Основная задача которого: обеспечить выживание людей. Где общий интерес поставлен выше частной выгоды; компромисс заменяет конкуренцию; а общее согласие предпочтительнее плюрализма мнений.

…Фанатизм, объединенная воля и талант множества людей. Нет ни мистики, ни чуда. Лишь тонкое применение «Исключительно простой теории всего» – единой теории поля. Результат – перед вами.

Это – орудие, способное принести людям материальное изобилие и радость творческого труда. Или сгубить человечество праздностью и бездельем.

Источник процветания, или средство разрушения. Смотря как его употребить.

Это – несбыточная мечта древних. Вдохновленная Богом или внушенная Дьяволом. Их легендарный Perpetuum Mobile…

Это – так называемый «вечный двигатель первого рода».

Машина, добывающая энергию из ничего.