Perpetuum mobile

16. КОНЕЦ СВЕТА (1)

К нашему общему мандражу… кругом действительно было темно, как в кладовке. Разве что нахально подмигивали сверху яркие точки звезд. А колотун вокруг стоял изрядный. Как и положено глубокой ночью при отвратно континентальном климате.

Минуту, а то и две разговоры моих парней являли собой сплошное мэканье и бэканье. Потом мне это надоело и я сказал:

– Отставить! Команды блеять не было.

В морозной ночи под колким светом звезд наступила почтительная тишина. Настало время разобраться, как ясный и свирепо жаркий день в Центре Мира смог превратиться в свою противоположность. Почетную обязанность думать за всех парни предоставили мне.

Первым делом, я с умным видом воззрился в черные небеса. Хотите смейтесь, хотите нет – я соображаю быстро и сразу все понял. Позвал:

– Ферда, ты там где?

– Здесь, командир…

Он подошел, стал рядом.

– Смотри вверх, что видишь?

– Звезд не хватает…

Огромнейший кус небосвода над нами был сплошь черен, без единого проблеска. Нечто большое, неподвижное и грозно молчаливое скрывало от нас звезды. И солнце тоже.

– То корыто в небе, чье донце мы видим, торчит здесь со вчерашней ночи. Оттого здесь до сих пор такой дубняк.

– Что это, командир?!..

– Вы же слушали радио, парни. Что-то там такое восстало из пепла и шарит в небесах. Трепещите грешники… пред геенной огненной. Ошибочка малость вышла с геенной… Не знаю, как вы, а я замерз.

Послышался негромкий смех, обстановка разрядилась. Мне тоже полегчало, терпеть не могу, когда подчиненные паникуют раньше времени.

Рукотворное солнечное затмение продолжительностью в сутки полностью объясняло случившуюся в нашей округе перемену климата. Оставался вопрос, чьих могучих ручонок это дело и зачем?

– Похоже, Новтера опять нам гадит, командир?! Столько лет прошло, уж забывать их стали. И, на тебе!

– Молодец, Ферда. К ужину получишь шоколадку. Твой могучий интеллект надо охранять и питать усиленно. Всем обратно вниз, а то насморк подхватим.

Внизу мы согрелись чаем и я отрядил двоих в наряд, велел одеться потеплее и отослал обратно наверх, караулить. Каждые десять минут доклад по телефону. Смена через час.

Первые три часа ничего не происходило, кроме регулярного бубнежа в динамике: время такое-то, порядок. Потом, за три минуты до истечения очередного срока, я услышал торопливую скороговорку очередного наблюдателя:

– Командир, что-то движется среди звезд…

– Быстро вниз! – скомандовал я.

Мы все собрались в «главном зале». Монитор показывал картинку от камеры наверху. Она переключилась в инфракрасный диапазон и детали местности давала отчетливо. Вот поперек экрана прошло что-то яркое и продолговатое. Исчезло. Вернулось вновь.

Над землей ходила кругами плоская платформа, огражденная низкими поручнями. На ней смутно различались две человеческие фигуры. Экран вновь опустел. Потом зажегся ярким светом и погас.

– Опаньки! – сказал Ферда. – Ослепили.

– Четверо с парализаторами, к лестнице, – сказал я.

Непрошенные гости обнаружили камеру наблюдения и догадались, что внизу кто-то есть. А может, у них приборы такие, что видят сквозь землю?

Послышались шаги, кто-то без боязни и стеснения спускался по винтовой лестнице в наше убежище. Шаги звучали все ближе. Я ожидал услышать негромкие хлопки парализаторов, после чего бесчувственных гостей внесли бы к нам.

Быстрые, звонкие голоса… я не разобрал, что говорили. Под аркой входа появились две фигуры. Я не успел ни вздохнуть, ни вскрикнуть. Да что там, не успел глазом моргнуть, как меня накрыло. Только что был сильный и трезвый, а стал «искать вертикаль», как последний забулдыга. Товарищи мои лежали вповалку, и никто из них не шевелился. Я все выглядывал ближайший телеграфный столб, чтобы за него ухватиться, а кто-то, коленопреклоненный, ухватился за меня. Приняв, наверное, за искомый столб.

Кто-то негромко рассмеялся, как колокольчики зазвенели.

– Anfino… Kushej en’ dueto…

Оружие ходуном ходило в моих невероятно тяжелых руках. Я никак не мог взять верный прицел и из последних сил надавил на спуск, выстрелив наугад.

Гулкий хлопок. Из дула вырвался полупрозрачная газовая струя. Она расходилась широким конусом, на глазах становясь осязаемо видимой. «Осязаемо» – это не для красного словца. При соприкосновении с воздухом началась химическая реакция. Заставившая молекулы газа слипаться в тончайшие нити. Суперпрочные и необычайно клейкие. Я уже рассказывал, как сам однажды стал жертвой подобной «липучки для мух».

Оба незваных гостя замерли… неужели на них не подействует?! И упали, как подкошенные. Извиваясь, хрипя и кашляя. Если путы не спрыснуть нейтрализующим составом, то они засыхают, стягивая жертву намертво так, что она не сможет дышать.

Мне полегчало и я начал высвобождаться из объятий прильнувшего ко мне Ферды. Первым делом мы неверными шагами отправились осматривать товарищей. Все оказались живы, только «во хмелю» еще больше, чем я или Ферда. Большого толку с них в ближайший час не предвиделось. Но дышали нормально и пульс был хороший, должно быть, все обойдется. Если б оказалось не так, я дал бы обоим новтеранам умереть мучительной смертью от медленного удушья.

Ферда с трудом поднялся на ноги и мы подержались друг за друга. Потом побрели, выписывая кренделя по каменному полу, поглядеть на нашу добычу. Двух плененных новтеран.

– Пресвятая… Дева!.. – слабо ахнул Ферда.

Не фантастические страшилища. Не супермены из комиксов. Даже не холодные аристократы, какими вот уже десять лет принято изображать их в бульварных романах. А двое подростков: мальчик и девочка. Пацану – лет двенадцать, девчушка и того моложе. Из одежды – брючки да тонкие свитера с высокими воротниками. Оба худенькие, с тонкими чертами лица и живыми, серьезными глазами. Оба светловолосые, стриженые довольно коротко.

Они уже не пытались освободится. Лежали так, чтобы видеть друг друга и меня с Фердой. На нас с ним посмотрели без испуга и немного отстраненно. Так смотрят на обыденные вещи, вроде платяного шкафа или кухонного стола. Ну и ладно. Я тоже умею в гляделки играть. Поймут меня или нет, неизвестно, скорее нет, чем да. Но при первом контакте важна интонация. Деловито, без нажима в голосе, я сказал:

– Так, ребятки… Прежде чем распутаю вас. Объясните, если сумеете: из какого детского сада вы сбежали и куда смотрели ваши родители?

Дети переглянулись и быстро заговорили между собой. На меня по-прежнему ноль внимания.

Ферда стоял рядом, тяжело дыша. Он был еще слаб, поэтому его удар я отразил достойно. Хотя и сам был не в лучшем виде.

– Не дуркуй, Ферда!!

Он сполз на пол, хватаясь за меня.

– Командир… не отпускай мою руку… Держи меня, тогда справлюсь…

О чем он бормочет? Я перехватил взгляд девочки – упорный, выжидающий…

– Командир… я понимаю… что они говорят…

– Ферда… о чем ты? С каких пор ты стал новтеранином?..

– Они… говорят на тонго. Когда вошли, девочка сказала: «Не доделали. Уложи ту парочку…»

– Тогда скажи, о чем трещат сейчас?

– …Она говорит: «Странно… у худого эфемера иммунитет, похоже…» Он: «Не может быть, врожденный бывает раз на миллион…» «Приобретенный. Выработан от многолетнего контакта с…» Не пойму… А, вот: «Откуда здесь взяться ментальному инженеру?..» «Что же делать?»

– Спроси по ихнему, как звать-то?

Ферда, старательно подбирая слова, произнес:

– Cho… ti nami… karo idoi?

От пяти коротких слов эффект вышел ошеломляющий. Мальчик вскрикнул, забился в путах и замер с полуоткрытым ртом. У девочки глаза распахнулись так широко, что подумалось: еще немного и выскочат из орбит.

– Что такое ты им выдал, Ферда?!

– Ничего особенного… «Как вас зовут, милые дети?»

– С «милыми детками» еще нахлебаемся, чую… Да, ты-то откуда знаешь тонго?

– Читал «Тонгани»… из любопытства.

Ах, да. Пока хозяюшкину писанину официально не запретили в Эгваль, увесистая книжка в коричневом переплете особым успехом не пользовалась. А тут сразу возник спрос. Что ни говори, а «великий» президент Солтиг, царство ему небесное, добился строгим запретом обратного результата. Я этот мощный философский труд держал когда-то в руках. Картинки там – классные. А прочесть хоть строчку – увольте. Других дел хватало: Нойс умела загрузить мужчину работой. А после – отблагодарить… горячо и страстно…

– «Тонгани» – двуязычный труд. В конце есть словарь…

– Понятно, Ферда. Куем железо, пока не остыло.

Ферда вновь обратился к детям. Их первоначальный шок уже прошел, сменившись жгучим любопытством с примесью тревоги.

– Мальчишка – Гед, девочку зовут Тенар. Она – ментальный инженер третьего класса.

– Ясно. Умеет шарить в мозгах и подкручивать там винтики. Я уже понял. Спроси про машину, на которой они к нам пожаловали.

– Речь о «санях» или о лайнере?

– Про сани спрашивай. И про то, есть ли в них автоответчик. Думаю, что обязательно есть. Как выключить?

Гед и Тенар не на шутку встревожились. Обоим уже трудно было говорить. Наступало время освободить их от душащей серебристо-белой паутины.

– Скажи им, что освобожу сразу, как отключу автоответчик на их чертовых «санях».

– Они не будут говорить… командир…

По лицу Ферды градом катился пот. Я тоже чувствовал себя скверно.

– Тогда я не буду ничего делать. Никто не приглашал Новтеру к нам в дом. К непрошеным гостям, ведущим себя, как хозяева, отношение соответствующее.

Прошла минута. Мальчик напрягал силы, стараясь хоть кончиком пальца дотянуться до широкого ремня, опоясывающего его бедра. Такой же был на девочке. С множеством то ли кнопок, то ли сенсорных контактов, испещренных замысловатыми пиктограммами.

– Konservej forso, – тихо сказала Тенар Геду.

«Экономь силы».

Сама лежала недвижима, дышала редко и неглубоко.

Я поднял с пола разряженную «плевалку». Отсоединил от приклада баллончик с нейтрализующим аэрозолем. И быстро опрыскал обоих. Спеленавшая их паутина съеживалась и моментально отваливалась под легкими струйками.

Дурацкий порыв. Зато я перестал чувствовать себя сволочью и садистом.

В моей голове вдруг возникла картинка: я воочию увидел «сани» – летающую платформу. И я знал, как ею управлять! Теперь знал!

– Ферда, стереги их! – крикнул я.

А сам бросился к лестнице. Перепрыгнул по дороге через распростертые тела моих парней, кто-то из них громко и сладко храпел. Когда выбрался наверх, сердце мое стучало уже во рту и я придерживал его зубами. Шучу. Но рекорд скоростного подъема я поставил.

Холодный воздух и тьма все так же правили бал наверху. «Сани» я заметил только по равномерно вспыхивающим габаритным огням. Перепрыгнул через низкие перильца, добрался до пульта управления и вырубил всё к чертовой матери.

Глаза мои уже привыкли к темноте и в призрачном свете звезд я легко нашел дорогу обратно. Вниз по лестнице мчался еще быстрее. Ясен пень, девочка Тенар меня обдурила. Выдала мне прямо в голову то, что я у них просил. А пока я бегал туда-обратно, у милых деток было три минуты, чтобы взять ситуацию под контроль.

Я ожидал увидеть Ферду лежащим без чувств вместе с остальными, а Геда и Тенар хозяевами положения. Вместо этого застал Ферду сидящим на полу скрестив ноги, болтающим на тонго и оживленно жестикулирующим. Так он восполнял скудость словарного запаса. Оба ребенка сидели в тех же позах, слушали внимательно и, как показалось, с почтением.

Ферда обернулся ко мне.

– Человек – тот, кто владеет истинной речью. Условие необходимое, но недостаточное.

– Но ты быстро эволюционируешь в правильном направлении, – съязвил я. – Я выключил санки. Больше они не сигналят в эфир.

– Оба поражены и восхищены! Тем, как много Хозяйка Острова сделала для дикого, варварского мира. Интересуются ее судьбой.

– Ну, ты их и уболтал… Скажи, что никто не знает. Возможно, умерла. Лет десять назад.

– Vohomi ankone… – начал было Ферда.

Девочка решительно замотала головой.

– Она видит не так. Еще год назад Хозяйка Острова пребывала в добром здравии, отойдя от дел.

– Вряд ли можно быть в добром здравии… лет так примерно в девяносто…

– Какая новтеранину разница, сколько ему лет?

В голове у меня словно щелкнуло и последняя деталь встала на место.

– Ах, да. Тонго. Якобы – родной язык Хозяйки, диалект вымершего народца, последним представителем которого она была. И… тонго – язык новтеран.

Я плюхнулся на пол рядом с Фердой. Что-то устал сильно. Надо бы отдохнуть.

– Когда наши милые дети подрастут, насколько они будут по… мм-м… нашим дикарским меркам выглядеть?

– Лет двадцать пять-двадцать шесть… Самое большее.

– А как определить, что человек стар? И вот-вот даст дуба?

– Никак. Новтеранин никогда не стар и никогда не даст дуба.

– ?!..

– Умираешь, когда сочтешь нужным. Способов наложить на себя руки – множество. Или когда тебя… сочтут. Оружие носят все, начиная с четырнадцати лет.

– Ладно… Понял… Засилье ретроградов Новтере не грозит. Отстреляют за милую душу. Нам бы так. А как насчет болезней?

– Практически нет. Повышенная устойчивость… кха!

Ферда шмыгнул носом. Сказывалась прогулка наверх, когда мы всей компашкой топтались по мерзлой земле и пялились в холодную темную высь. Сколько еще моих ребят восстанут ото сна простуженными? Как бы самому не расклеиться. Только что бегал по морозу мокрый, как мышь.

Прислушался к себе. Сглотнул. Ни насморка, ни саднения в горле. Вот и хорошо. По природе я довольно крепок и не помню, чтобы чем-то болел за последние годы.

– А откуда, Ферда, у Тенар сведения о судьбе Хозяйки? Она советуется с духами?

– Сейчас спрошу.

Он задал вопрос и получил ответ. Тенар решила, что он не все понял и повторила.

– Говорит – из твоей головы, командир. Она не все понимает. Новтеранка не может выйти замуж за эфемера – это кощунственно, возмутительно и… невероятно. Но в данном случае – это факт. Она просит вас дать ей руку.

Я оторопело протянул Тенар руку ладонью вниз.

– Коснитесь пальцем красного треугольника на ее поясе.

Слабый укол, как от легкого статического разряда. Гед уставился на пояс Тенар, раскрыв рот. Что-то часто у него начала отпадать челюсть. А Тенар торжествующе улыбнулась.

– Se vero…

– Она говорит: «Все правильно, этот человек – новтеранин…»

Голова у меня закружилась. Я почувствовал, что вот-вот сам дам дуба.

– Что она мелет… Я и тонго-то не знаю, в отличие от тебя.

Короткий обмен мнениями между Фердой и Тенар… Она тихо засмеялась.

– А вот знание тонго не является необходимым условием. Главное – генетический код. Один смельчак на Новтере утверждал, что даже это не существенно. А лишь состояние души и благородство намерений. Ты можешь жить мало, но по духу быть… Из-за таких высказываний учитель Ватанабо стал изгоем, с ним не считаются, его презирают. Он лишен права учить. Тенар не разделяет его воззрений, но уважает за смелость.

– За это я его тоже уважаю и счастлив буду познакомиться.

Тенар заглянула мне в глаза. Потом протянула руку узкой ладошкой вперед.

– To se vero novterano. Che name!

Я понял жест и в ответ коснулся ее ладони своей.

– Ты ошибаешься девочка. Я сын этого мира, что бы там не показал твой экспресс-анализ. Меня зовут Гораций Винер.

– Ansamo oche tov cerbo…

– Другое она видит в твоем мозгу, командир. Ты не даешь воли этому знанию, чтобы сохранить ясный рассудок. Не бойся, это тебе не повредит. Ты сын этого мира, но ты новтеранин. Тенар сама до конца не понимает, как такое возможно. Но это так. Правда, девочка?

– Se.

– Как же зовут моего командира?

– Nataniel Garig.