Perpetuum mobile

19. БУДНИ АТОЛЛА МАРИОН (ЭПИЛОГ 1)

Пишешь буквы на доске мелом,

Но становятся слова делом.

Что таится впереди – непонятно,

И путей твоих среди – нет обратных.

Бадя запрокинул голову, стараясь разглядеть верхушку утеса. Стоя на узкой каменной кромке между вознесшейся ввысь темной громадой и плещущимся за спиной морем, он ощутил себя бесконечно малой величиной.

– Наш путь гиперболичен. Чем выше, тем круче.

– «Гипербола» – это художественное преувеличение, – разъяснил топчущийся рядом Дадя.

– Это – функция! Не путай литературу слов с высокой математикой цифр.

Крупнотелые, похожие друг на друга, как братья разбойники, оба в маскировочного окраса штанах и бронежилетах на голых торсах; при оружии; они деловито переругивались. Распря была недолгой, и, закинув автоматы за спину, Бадя и Дадя выбрали дорогу – каждый свою…

Чтобы взобраться на высоту в семьсот с гаком метров по слоистой, рассеченной продольными трещинами скале; внизу поросшей кустарником и низкорослыми деревцами, а ближе к вершине – совершенно голой и практически отвесной, Бадя затратил около часа. Услышав отдаленный вскрик наверху, прильнул к круче, вцепившись в нее «всеми четырьмя лапами». Кто-то поднял тревогу? Нет. Он осторожно посмотрел вверх. Скала кончалась в двух метрах над его головой, дальше шла сложенная из разномастных камней стена. Замечательно. Тщательно утверждая носки армейских ботинок в зазорах между камнями, цепляясь за каждый выступ стальной крепости пальцами, Бадя, в раскоряку полз по стене. При взгляде издалека он был бы похож на медлительного жука с металлическим жалом на спине. Один раз, барражировавший вдоль побережья вертолет, приблизился к Зубу дьявола настолько, что с него могли заметить человека, ненадежно державшегося на почти вертикальной скале. Но кто-то в этот миг глядел не туда и думал не о том. Да и что тут смотреть? Кто туда полезет? Разве найдется такой сумасшедший?

Бадя добрался до зубцов на верхушке стены и оказался на плоской крыше Секстагона. У самого подножия наблюдательной башни со стеклянной верхушкой. И это было хорошо, потому что сверху, оттуда его увидеть не могли. Полежал, отдыхая. Переполз (обползая при этом башню по периметру) на противоположную сторону. Нечаянно вспомнил, что такой, с позволения, кратчайший путь называется «метрика Мазуркевича». Осторожно выглянул вниз. По шестиугольному внутреннему двору шастал разномастный народ. Все больше вояки, но были и гражданские. Один, низенький и толстый, что-то вещал, размахивая руками. На каждой из четырех стен здания, которые были видны Баде с его наблюдательного поста, находилась наружная металлическая лестница. Значит, такая же должна быть рядом с ним. Симметрия – эстетика идиотов. Ну да, вот и поручни торчат.

Он спускался уверенно, не торопясь, не касаясь руками перил; автомат как-то сам собой перекочевал с его спины на грудь. Грубого вида, круглолицый, коротко стриженый мужик с лоснящейся от пота физиономией. Его амуниция ничем не отличалась от той, что носили на Марионе. Затрапезно одетый толстяк (в котором Бадя узнал заместителя коменданта), с вопросительно-начальственным видом пошел ему навстречу. Бадя приветливо улыбнулся и громко и отчетливо сказал (вроде, как делая доклад):

– Аналитическая функция, равная нулю на некотором отрезке…

Автомат уже был в его руках, и (с последних ступенек) Бадя открыл огонь. Разом уложил толстяка и троих поблизости, глупо засуетившихся. И заорал:

– Брось оружие, суки!!! Мордами в пыль! Живо!

Еще один повалился под его метким выстрелом, остальные поспешно разоружились и легли ниц. Бадя неторопливо сошел во двор, и, глядя на поверженных, живых и мертвых, задумчиво добавил:

– …Тождественно равна нулю… во всей области определения. Математика – страшная сила!..

Сильный грохот перекрыл его слова. Долго разбираться, в чем дело, не пришлось. Обрушилось дальнее крыло здания, где находились ворота. Через несколько минут в образовавшемся широком проеме показался Дадя в компании нескольких вооруженных марионцев. Ухмыляясь, помахал рукой.

– Это – правильные ребята. Верно ситуацию понимают. И ворота отпереть пособили.

В нескольких словах он рассказал, как, пойдя иным (сильно окольным) путем, умудрился захватить врасплох расчет ракетной батареи. Представившись передовым отрядом десанта в тысячу человек, высаженным с «Тритона» озверелыми ОССовцами, он без единого выстрела разоружил всех. Никто особо не сопротивлялся – очень уж смущали странные приказы, с недавних пор поступавшие из резиденции коменданта, даром, что сам Макс на связь упорно не выходил. В подтверждение подозрений, на просьбу лично с ним поговорить – последовало наивное вранье, что заболел; а потом вовсе грубый отказ. После этого провокационное предложение Дади разок стрельнуть по воротам, было принято. Получилось довольно впечатляюще.

А Макс-то, оказывается, не виноват, его свои кончили сразу после сделки… Хабар не поделили… Ну, в общем сейчас, все, кто там живые – каются в грехах. Виктория полнейшая.

Бадя восхищенно поцокал языком.

– Твоя гиперболическая литература – тоже вещь.

– Литературная гипербола.

– Ну да. Видишь, какая нам польза от хорошего образования.

Чек, врученный не так давно Ривелову, они нашли, обыскав труп его неряшливого заместителя. И стали решать, что делать дальше. Резиденция в их руках. Уцелевшие неприятели, до смерти напуганные, теперь сами стерегут друг друга. Бадя сказал:

– Где-то здесь радиоузел. Пора обратиться к народу с правдоподобной версией событий. Гиперболическая литература будет кстати.

– Литературная гипербола.

– Я и говорю. Сочини что-нибудь душевное. Вроде, как Хозяйка когда-то квакала, слезу с народа выжимала.

Сначала отдали приказ паре вертолетов, до сих пор бестолково мотавшимся в небе, вернуться на базу. Разъяснив пилотам, что лучше ничего не делать, чем сделать что-нибудь не так. Или они хотят ближе познакомиться с ОСС? Тогда пусть сверху полюбуются на Секстагон.

А после настала очередь пропаганды.

«Уважаемые жители Мариона! Кгм-м! Кхы-кхы!.. Военные и гражданские, мужчины и женщины, пацаны и девчонки… Труженики и безде… э-э, интеллигенция. Братва и сеструхи. Драгоценные вы наши! С радостью и удовольствием сообщаем всем, кого это волнует, что кипеж прекращен, а банда ветошных гавриков ухайдакана. Украденный ими у народа Мариона внеочередной транш, то бишь гроши, возвращены; жалованье и пенсии будут повышены в пропорции с инфляцией и выданы полностью и в срок…»

Бадя слушал, морщился, но, позже, оценил шедевр.

– Ну, ты – молоток! Услыхав про зарплату, людишки в момент зарыдали. Натурально, от счастья…

Время идет и что-то меняется в Мире. Когда-то адмиралу Гелле для овладения Марионом потребовался день ожесточенного боя с участием двух атомных авианосцев, плюс гениальное озарение. Сейчас его подвиг повторили, без чьей-либо поддержки, всего двое крепких и смышленых парней.

Марион три года спустя. Нехорошо в рассказе забегать вперед, но нет правил без исключений. Потрясения, которые пережил Мир (о них речь еще впереди), никаких особенных изменений жителям островка не принесли.

Связь с материком восстановлена, Марион вновь – главный перевалочный пункт на пути через Великий океан. Склады горючего, порт, аэродром. Нужды в продовольствии нет, да и не было. Окрестные воды богаты рыбой; побережье изобилует плантациями съедобных водорослей. А скот собственный здесь держали всегда – понятное дело, свиную отбивную за двадцать тысяч километров никто тебе не повезет.

Жизнь налаженная и спокойная. В те трудные дни, когда не работало видео, жители организовали свой театр, он действует до сих пор. Местный натуралист и художник составил новую, гораздо более полную карту Мариона; он же вычертил городской план. Оба шедевра выставлены в мэрии и заслужили высокую оценку. В самом деле, молодец этот Леонид Пеано, не скажешь, что с головой у него не все в порядке. Непонятно, за что прежние власти так долго держали его в изоляции, парень совершенно безобиден. Он любит прогулки в одиночестве, но и людей чураться уже перестал. Мария Дева сподобит – так и вовсе поправится.

На стене мэрии укреплена памятная доска; барельеф изображает молодого человека в мундире, с шапкой курчавых волос и лихими усиками. Макс Ривелов – бывший комендант, или по-нынешнему – мэр. Ценою своей жизни предотвратил хищение городской казны кучкой продажных офицеров. Имени его убийцы никто не помнит.

Новый, (уже не совсем), мэр зовется Бадри Коэн – горожане промеж собой называют его просто Бадя. Его заместитель Дэвид Огрызко – тоже старый знакомец, Дадя. Вечно спорит с начальником, часто они ругаются до хрипоты. Решение принято, когда оба приходят к согласию.

А на карте Мариона, составленной блаженным Леонидом, сколько не искать, не найдешь «Зуба дьявола». Нет-нет, достопримечательность никуда не делась, просто переименована.

Гора Лорианны.