Первый шаг Некроманта. Том 3

Глава 22 Красота напрокат

— Если ты захотел отравить меня, то ничего не выйдет, — побалтывая в новом бокале сцеженную с ладони кровь, произнесла Рената. — Я невосприимчива к ядам.

Войцеха она вылечила и пинками выгнала из комнаты, а сейчас я стоял напротив неё, оперившись о спинку дивана, и наблюдал, как некромантша жадно глотает «напиток».

— Странный вкус, — облизнув нижнюю губу, сказала она, а обезображенная рука, стоило первой капле попасть в организм, тут же запустила процесс омоложения.

Она выпила всё и даже засунула палец в бокал и провела по краям, а потом, глядя на меня, бесстыже облизала его. Был бы это кондитерский крем или что-то съестное, я бы ещё как-то среагировал, но ничего, кроме отвращения, во мне этот жест не вызвал. А вот Рената, похоже, с катушек окончательно слетела.

Она скинула на пол боа, вылезла из туфель и расстегнула на спине застёжку. Через пару секунд я уже видел её полностью голой.

Рената не понимала, зачем она это делает, но внутри, будто само собой, поднималось жгучее желание угодить этому слабосильному нахалу. Когда платье упало на пол, она готова была разорвать мелкого некромантишку на куски за то, что увидел её в неглиже. Только Войцех мог получать такую награду и то если хорошо постарается ради госпожи.

Но здесь было что-то иное, непонятная сила вливала в неё страстное желание наброситься на Барятинского, выполнить любую его прихоть, даже самую постыдную. Она была готова наплевать на то, что о ней подумают. Скажи он ей сейчас убить всех гостей, она бы разнесла поместье к чёртовой матери. Репутация ни что по сравнению с тем, что она только что познала.

Растекающееся по всему телу тепло… Каждый сантиметр разрывало от восхищения, стоило лишь взглядом коснуться молодого аристократа. Каждая чёрточка, каждый изъян его тела казались идеальными.

«Он…он отверг меня⁈» — в ярости прозвучало в голове, когда она приблизилась к барону и хотела поцеловать его в губы, но вместо этого он убрал её подбородок в сторону и попросил повторить слова, за которые Рената вырвала бы кадык любому мужчине.

Однако его голос и касания так возбуждали и били приятным током, что она послушалась и поклонилась ему.

— Мой господин, простите эту заносчивую сучку за недостойное поведение, — услышала она себя, и в щёки ударил жар, смесь стыда, ненависти и непонятно откуда взявшегося восхищения. — Клянусь служить вам до последнего вздоха, можете делать со мной всё, что посчитаете нужным, — вырвалось следом, но уже добровольно.

«Чёрт, меня же никто не заставлял! Зачем я это сказала? И почему я стою на коленях?»

Она хотела поцеловать его ноги. Такие прекрасные… Земля не смеет их касаться! Но господин великодушен, он не позволил ей упасть на такое дно и велел встать. Рената была готова принять и унижение, жила бы с ним, но это отравило бы её существование. Благодарность за то, что он не пользуется ей грязно, распирала её изнутри.

Да она может доверить ему свою жизнь.

«Рассуждаю, как маленькая шалава», — промелькнула в мозгу последняя отрезвляющая мысль.

Рената зажмурила глаза, пытаясь сопротивляться, выгнать эту негу из организма, но та сжирала её, поглощала всё больше и больше. Жмудская схватилась за голову, как если бы та пульсировала от боли, но это было наслаждение, слишком много наслаждения… Ей столько не надо. И тут она почувствовала, что господин её коснулся. Взял за плечо.

А потом снова порезал себя и накормил с рук. Тогда последние отголоски старого разума вышвырнулись прочь, и освободившееся место заняла другая Рената. Верная слуга своего Повелителя, своего господина. Она чувствовала, как внутри неё всё перестраивается, и кожа горела, её щипало на каждом сантиметре.

— Подойди к зеркалу, — вдруг прозвучал его мужественный голос, и она послушалась.

— Это… я? — на неё смотрела не тридцати семилетняя женщина, а дева, которой едва стукнуло восемнадцать.

У неё так перехватило дух, что она разинула рот и подумала, будь она мужчиной, то накинулась бы на саму себя немедля. Исчезли все морщинки, складочки на её теле, и она легонько тронула ладонью причёску каре, чтобы посмотреть, как плавно переливаются на свету чёрные волосы.

Грудь стала подтянутее и больше чем была. Она изогнулась как лань и потрогала себя за попу — гладкая, мягкая, нежная, как и вся остальная кожа. Подняв руку, она изучала ладонь так, словно никогда её больше не увидит.

— Это жестоко, — сказала она, и слёзы сами собой выкатились из её глаз.

Рената знала, что техника Гемокавио, которую она практиковала для косметического эффекта, слетала после использования любых заклинаний. Поэтому она не любила, когда её просили во время разъездов демонстрировать свои умения — Жмудская потихоньку превращалась обратно в уродку. Три-четыре раза позволишь себе что-то сколдовать и всё — прощай внешность: опять доить недоумка Войцеха.

Но если слугу она могла использовать как хотела, то вот Господин не всегда будет в её распоряжении. Единожды увидев, что можно выглядеть вот так, она ни за что не захочет возвращаться к старому облику. Сейчас она покажется гостям в таком виде, а что потом? Насмешки и злорадство?

Сильные эмоции вновь расшевелили в Ренате сопротивление.

«Да пусть оно всё сгинет!»

Девушка щёлкнула пальцем, и из него вырвалась тёмная субстанция, способная наносить увечья только живым объектам. Держа этот шарик в руке, она намеренно тратила много маны, чтобы снова вернуться в старое обличье. Зажмурив глаза, пани Жмудская прождала около минуты и затем вновь их открыла.

— Как?

На неё всё ещё смотрела молодая красавица.

«Ничего не изменилось. Теперь я навсегда такая?»

Мне пришлось в буквальном смысле оттаскивать от себя клещами эту спятившую самку. Иначе и не назовёшь. От неё разило неприкрытой похотью, а когда Рената принесла клятву и вдруг увидела, что внешность сохранилась навсегда, то и вовсе слетела с катушек.

Она говорила такие непристойности, что даже я, повидавший всякого за девяносто лет жизни, и то покраснел. Велев ей одеваться, я вышел наружу и сходил в уборную ополоснуться. Если честно, не было гарантии, что я смогу подчинить живого некроманта и вся эта авантюра могла пойти по известному месту, но самое сложное осталось позади.

Жмудская оказалась настолько сильна, что потребовалось дважды кормить её кровью. У меня было с чем сравнить: те же мортиканты ниц бросались, стоило им хоть одну капельку слизать с пыльной земли, а здесь убойная доза и причём дважды! «Восьмёрка» — этим всё сказано.

Звёзды во многом сошлись: повезло, что она постоянно пользовалась техникой Гемокавио и, считай, добровольно попалась в мою ловушку.

Насколько я понял, это была секретная метода, доведённая до ума в лаборатории польского ковена. Не сказать, что она полезна, ведь давала только косметическое действие, но для десятков женщин-некромантов это спасительная соломинка, чтобы наладить личную жизнь.

Сегодняшние события расширили моё понимание о том, кто такой Повелитель смерти, но это не значило, что я могу заставить всех пить мою кровь и тут же подчинять. Это работало только на мортикантов, а с живыми людьми вот таким вот способом.

«Надо будет заехать к ним на чаёк в Польшу», — я улыбнулся в зеркало, представив, какой там поднимется шорох.

Я вытерся и пошёл обратно. Ковен давал мне плацдарм для слежки за вражеским государством и не одним. Ведь поляки входили в Скандинавский союз и могли свободно передвигаться по территории своих партнёров.

«Слишком глобально, сейчас надо решить местные вопросы».

Я вежливо постучался в дверь, и оттуда послышалось: «Войдите». В этот раз Рената сидела уже одетая на диване, но всё равно пожирала меня глазами.

— Давай договоримся сразу, — велел я ей, — на людях ты ведёшь себя как обычно, ничем не выдаёшь нашей связи.

— Я готова на эту связь прямо сейчас.

Я вздохнул и терпеливо взял себя в руки.

— Ты можешь мне помочь потопить Пильняка?

— Да хоть убить, этот червяк давно пытается усидеть на нескольких стульях.

— Убивать пока не надо, я хочу уничтожить его по всем фронтам и выгнать всю шваль из Бастиона.

— Дай подумать, — я сидел рядом с ней, Рената эффектно переложила одну ногу на другую, и, наклонившись, как бы невзначай протиснула руку на мои плечи. — Может быть, предательство интересов империи? Как тебе такое.

Я взял её за колено, и та порывисто вздохнула, выпрямив грудь.

— Поподробнее.

— При операции на «Северной» он доносил о ваших передвижениях Августу V. Всё, что слышал в разговорах с высшими офицерами. Ещё, пожалуйста, — она вцепилась в мою ладонь.

— Хорошая девочка, — похвалил я её, — а есть какие-нибудь прямые доказательства? — глубоко же польский король внедрил крота.

— Д-да-а, — она закусила губу, и пришлось сжать ладонь посильнее. — То есть, да, у меня письма сохранились, где он злорадствует.

Я провёл пальцем по её животу и, коснувшись упругой груди, приподнял её. Она упала обратно и колыхнулась вверх-вниз.

— Они с собой?

Девушка сглотнула и просто кивнула.

— Ну вот и хорошо, — я улыбнулся и встал с дивана, Рената растерянно посмотрела на меня, как дитя, у которого отняли конфету. — Идём, передашь их мне.

Раздразнённая она справилась с собой и тоже встала.

— Мне надо в уборную, — смущаясь, ответила она, а я нагнул голову и увидел, как по её ноге что-то стекает.

— Жду.

Она тут же выбежала и скрылась за поворотом коридора. Я подошёл к лестнице второго этажа и решил подождать там, смотря сверху на развлекающихся гостей. Скоро некоторых из них арестуют по подозрению в измене, но сейчас они выглядели такими беззаботными и весёлыми. Это будет их последний званый вечер.

— Артём Борисович? — раздался снизу голос одного из слуг.

— Да, что тебе?

— Вам из Бастиона прилетело послание, — он держал поднос с блюдом и приоткрыл его, чтобы я увидел сложенную в квадратик записку.

Подозвав жестом мужчину к себе, я забрал и распаковал письмо.

— Я готова, — подошла сзади посвежевшая Жмудская. — Что-то случилось?

— Ваню похитили, — я сжал в кулак бумажку, не став говорить, что и на наш дом было совершено нападение.

Повезло, что Ривки с Ицхаком там не было. Злоумышленники вскрыли подвал и выгребли оттуда трофейные ингредиенты.

— Это тот, которого мне надо вылечить? — спросила она. — Там всё легко, я…

— Потом расскажешь, идём со мной, — заткнул я её. — Забирай письма и переодевайся быстро, — скомандовал я, и та как ужаленная поспешила на первый этаж в свою комнату.

— Всё в порядке? — улыбаясь, спросил подошедший Пильняк.

Он как раз нас заметил внизу, когда разговаривал с парочкой толстых аристократов.

«Он или не он?»

— К сожалению, вынужден покинуть ваше приятное общество, — похлопав его по плечу, сказал я.

Рано делать выводы, а если это и, правда, Якоб, то жилы из него вытяну за такое.

— Вы поссорились с Ренатой? — уже более серьёзно спросил некромант и взял меня под локоть, но я аккуратно высвободился.

— Нет, но она резковата в своих высказываниях. Утром жду вас с ней в госпитале после обмена, — напомнил я ему, уже уходя.

Надо было отыгрывать до последнего, не выдавать своих эмоций, иначе этот интриган почувствует неладное. Нападение не слишком вязалось с мотивацией Пильняка. Зачем оно, когда уже обо всё договорились? Это глупо.

Я поймал извозчика и велел ему трогаться.

«Не успела, так не успела».

Мне сейчас важно было вернуть Ломоносова и уничтожить идиотов, что посмели бросить мне вызов. Когда лошади заворачивали за угол поместья, через забор стремительно перелетела фигура и встала посреди дороги.

— Кто там?

— Какая-то баба ненормальная, — перекрестился небритый мужичок.

— Подбери её.

— Миль пардон, сильвум бле, — прохрипел ямщик, и в карету запрыгнула Жмудская.

— Простите, — шёпотом сказала она.

Мы добрались до моего съёмного номера в тишине. Сбросив с себя парадную одежду, я облачился в огнеупорную броню и походный костюм. Пожитки оставил — потом заберу и вместе с девушкой побежал к конюшням, где арендовал самых быстрых скакунов.

Однако через десять минут, когда мы выехали из города, я понял — не успеем. Мамон уже полетел к Тереху с предупреждением стянуть всех мортикантов на поиски нападавших. Если уроды надумают бежать в сторону Вологды, то их встретим мы, а если останутся в крепости, то там поможет Бенкендорф. Оставались только леса и дорога на север, в сторону других крепостей.

«Слишком медленно».

— Господин, объясните задачу? — спросила Рената, она хорошо держалась в седле и кричала мне на скаку. — Я могу помочь.

— Как? — я сбавил скорость, понимая, что минутой позже, минутой раньше — уже не имеет значения. — На мой дом напали, нужно немедленно быть там, а путь займёт часа два, не меньше.

— От этого зависит жизнь вашего слуги?

— Он мне не слуга, Ваня — друг.

Жмудская, подумав, кивнула.

— Хорошо, дайте мне пару минут, — она натянула поводья и откинулась назад, затем спрыгнула и побежала к ближайшему дереву что-то высматривать.

Создав в руке тёмное облако, девушка пустила его прямо в зелёную крону. Оттуда, словно яблочки попадали вниз приютившиеся на ночь вороны. Девушка отщипнула от каждой по нескольку перьев и взяла за голову самую крупную особь. Отойдя подальше, Рената села на колени и наспех сконструировала из перьев игрушку, напоминавшую ворону.

Затем она провела обряд подчинения умертвия. Дохлая птица измельчалась в мелкий порошок и впитывалась в созданную модельку. Обычно я видел, как некры используют соломенных или глиняных псов, но здесь, как я понял, не было времени рукодельничать, Жмудская знала что-то такое, что другим неизвестно.

Она выпрямилась и бросила фигурку на землю. Из неё тут же появился гигантский ворон с кровавыми глазами. Не настолько большой, чтобы на нём смог улететь даже ребёнок, поэтому я не понимал, зачем она устроила это представление. Ответ пришёл позже, когда она распорола себе живот ниже пупка крест-накрест. Призванное чудище взлетело в воздух, прокружив три круга, сделало дугу и головой вперёд врезалось в эту рану.

— Мать моя женщина…

Я смотрел, как трепыхаются крылья, а цепкие лапы ворона разрывают живот и помогают залезть глубже. При этом сама Рената ни звука не издавала и была спокойна. Из неё кровища хлестала во все стороны, внутри рвёт кишки мёртвая мразь, а ей хоть бы хны, но самое интересное началось, когда умертвие полностью скрылось в утробе.

Жмудская залечила себе живот, он бугрился, когда внутри шевелилась тварь. Затем скинула верхнюю одежду и осталась голой по грудь. Она выглядела как беременная мать. Наконец, копошения прекратились и из лопаток девушки, стремительно выросли чёрные крылья. От такого толчка её кожа на спине разлетелась в стороны, как от взрыва.

Некромантша залечивала себя везде, где текла кровь, пока полностью не завершила трансформацию. Сложив огромные крылья, она подошла к косящей на неё глазом лошади и отрезала несколько ремней с упряжи. Кончики чёрных перьев волочились по земле позади неё.

— Привязывай, — Рената отдала мне второй конец ремня и велела сцепить с моим, как эдакую страховку.

Делать нечего, потому я быстро зафиксировался и встал к ней спиной, она прижалась сзади грудью и вдела свои руки мне подмышки.

— Готова? — спросил я её.

— Да.

Я создал под ногами ветряную площадку, которая запустила нас вверх, словно из пушки. Рената расправила крылья и начала планировать. Чтобы я не болтался, она обхватила мои ноги своими, и дальше мы понеслись через поля на такой скорости, что ни одна лошадь не вывезет.

Минут за десять мы оказались возле Бастиона и приземлились за холмом, что скрывал нас из виду. Как только полёт закончился, чёрные крылья отвалились и мгновенно сгнили, а Рената снова залезла в себя рукой и вытащила ту самую игрушку из перьев, всю слипшуюся от кровяных выделений. Я сжёг эту хреновину от греха подальше и полил ей на руки магической водой.

— Идём, — поторопил я её и отдал девушке плащ, дабы прикрыть срам.

«У нас отставание как минимум в сорок минут, но с этим можно работать. Ну, держитесь, ублюдки».