Первый шаг Некроманта. Том 3

Глава 5 Вологодский экспресс-курс

На следующий день я ни свет ни заря встал прекрасно отдохнувшим, чего пока нельзя сказать по моей подруге, сопевшей в подушку. Если бы ещё не боль от некромантской напасти, то я бы поспешил назвать это утро идеальным. Внизу уже ждал Ломоносов с чашечкой кофе и газетой. Он бросил на меня взгляд поверх неё и поприветствовал.

— Ты хотя бы притворись, что не такой счастливый, а то люди от зависти тебе гадости начнут делать, — и отхлебнул из чашечки.

— Ой, да пошли они, — отмахнулся я, но улыбка не сползала с моего лица.

Нет, положительно это лучшая новость за последние две недели. Я так переживал, что Ривка пойдёт на попятный с Софи, но теперь, когда всё разрешилось, осталось только уладить дело со второй девушкой. Сам факт, что всё идёт по-моему, уже придавал массу энергии.

— Лучше расскажи, что это за подъёмные процентили от церкви?

— А ты разве не получал их? — удивился Иван.

— Когда? Я почти всю жизнь пускал слюни в своей комнате.

— Ах, ну да, я уже привык к тебе такому, что прошлое кажется чем-то не настоящим… Подъёмные — это десять процентилей. Раз в жизни церковь дарит их любому желающему, главное — быть гражданином Российской империи. Как правило, их забирают в детском возрасте сразу.

— С чего такая щедрость? — приятная на вид официантка подала мне напиток и бросила голодный взгляд, но не тот, что утоляется обычной пищей. — Спасибо, — поблагодарил я её.

— Не все в состоянии их набрать, — Ваня перелистнул страницу. — Крестьяне, купцы, ремесленники — каждый занят своим делом. В магии они ничего не смыслят, Бреши закрывать боятся, так что…

— Понятно, — кивнул я. — Тогда схожу, грех упускать такой подарочек.

Это была действительно удача. Десять процентилей я бы получил за три-четыре похода. В последнее время их стало сложнее брать из-за стремительного роста. Интересно, как будет дело обстоять после сотни?

Хотя какая разница? Я так и так собираюсь зарабатывать деньги и лечить Ломоносова этими Брешами — сами наберутся со временем, сколько бы у меня ни было клонов сознания. Я рассказал Ване вкратце про разговор с Пильняком и решил не откладывать посещение храма.

— Схожу пока народу не слишком много, — бросил я ему и расправил рукава рубашки, потом накинул лёгенькую серую куртку и вышел на улицу.

Мы заселились недалеко от центра, но в менее оживлённом квартале, чтобы не слушать стук колёс от телег. Отсюда был виден храм Клирикрос, так что я прошёлся дотуда пешком, заодно подышал свежим воздухом. Внутри было несколько старушек, а у входа трое нищих с протянутой шапкой.

Я попросил первого встречного клирика провести меня к епископу и объяснил всю ситуацию с приглашением. Он довёл меня до кабинета, но сначала вошёл сам. Затем приоткрыл дверь и пригласил внутрь.

— С добрым утром, Ваше Преосвященство, — поздоровался я.

— А, это вы, Артём Борисович, ну что ж, рад, что вы решились, а то у молодых нет времени для Бога, присаживайтесь, — он указал мне на кресло подле своего дубового стола и махнул клирику, чтобы тот вышел.

Когда дверь закрылась, мы смогли поговорить без экивоков.

— У вас есть ко мне какое-то дело, святой отец? — я сразу перешёл к сути, не обольщаясь, что меня пригласили сюда просто так.

— Да, Артём Борисович, — скрестив пальцы в замок, произнёс полноватый служитель церкви. — Я провожу беседы со многими ликвидаторами, если вам нужно будет исповедаться, то всегда рад помочь.

— Хорошо, спасибо за предложение, — неопределённо ответил я, понимая, что тот делает свою словесную разведку и подготавливает почву для дальнейшего разговора.

— Также я слышал у вас некоторые проблемы с финансами…

— Это слухи, — улыбнулся я, — с деньгами у меня нет проблем, но мы с вами оба знаем, что их много не бывает, ведь правда?

— М-да, точнее не скажешь, — пошевелил бородой епископ. — Я в курсе про ваше зачаровальное дело, потому и обратился. Обычно ликвидаторы не понимают важности высшей артефакторики и бездумно уничтожают свои цели…

— Про высшую вы имеете в виду ордена и медали? — на всякий случай переспросил я.

— Именно, — кивнул епископ. — Это то, чего сейчас катастрофически не хватает на передовой, — он прямо на меня посмотрел. — Близится наступление на Северную. Если бы не срочный заказ императора на артефакты, я бы не обратился за помощью к мирянину, но ситуация обязывает. Мы не поспеваем к установленным срокам.

— Понимаю, — я навострил уши, тема может действительно оказаться интересной.

— Давайте для наглядности вы сначала получите свои подъёмные, а потом мы продолжим наш разговор, — епископ встал и велел идти следом.

Убранство коридоров храма Клирикрос неприкрыто сквозило богатством. Всё стилизовано под золото или им действительно являлось, дорогая отделка дерева с многочисленными узорами и сценами из легенд, расписные разноцветные потолки, откуда на тебя величественно смотрят святые — всё это сопровождало нас на пути в особую комнату, на страже которой стояло двое высокоранговых клирика с лучшим зачаровальным оружием. Под девяносто процентилей точно, а также с тремя значками у каждого на груди.

Их специально сделали обезличенными без привычной формы, как на всем известных медалях, чтобы нельзя было опознать, какие эффекты они дают. Оба воина подтянуты, закалены в многочисленных войнах и смотрят на тебя так, словно видят насквозь. Я выдержал взгляд одного из них, пока мы приближались к дверям, а затем зашёл внутрь.

Здесь было два ряда алтарей, тянущихся слева и справа до конца комнаты. На каждом в центре красовался круг из чёрного стекла. Когда епископ его коснулся, из каменного постамента вверх выехал уже знакомый сумеречный камень. Здесь он был тёмно-фиолетового цвета. Священник быстро провёл ритуал и показал приглашающим жестом.

— Коснитесь.

Я послушался и ощутил приятное покалывание в руке, а затем всё тело будто легонько приподняло на цыпочки и опустило.

— Проверьте, — ухмыльнувшись, сказал священник, и я полез рукой в карман, где всегда лежал ауроскоп.

Сейчас он показывал семьдесят два. Прибавка в десять процентилей прошла успешно.

— Мы даём мирянам возможность хоть чуть-чуть соприкоснуться с магией, — положив руки на живот, сказал епископ, — и, само собой, наши братья, которых вы называете конопатчиками, получают все сто процентилей после прохождения обучения.

— Так вы можете открыть любому желающему сразу всю шкалу? — удивился я, на что епископ коротко кивнул. — Тогда какой смысл… То есть, зачем дворянам возиться со всей этой чепухой, если можно миновать этот этап и сразу осваивать стихии?

— Воспитание, — произнёс Серапион. — Мы пробовали раньше даровать всё и сразу — это не ценилось и снижало мотивацию молодых людей к обучению. Но стоило объявить запрет, как желающих отправиться на защиту страны прибавилось: кто-то втягивался и оставался, другие получали что хотели, и убирались обратно. Получилось лучше, чем было.

Я отдал должное продуманности этого управленческого хода. А ещё привилегии в обмен на Бреши — тоже своего рода выстроенная система поощрений. Чтобы закрывать порталы, надо становиться сильнее, и ты тратил на это время, уничтожая монстров, а потом впрягался в гонку за императорские преференции: места силы, редкие артефакты, доступ к рынкам сбыта, титулы и тому подобное — всё это усиливало род.

— Теперь ясно, — я отошёл от алтаря и осмотрел всё помещение — при желании тут можно было выстроить людей в ряд и клепать сотни магов в час, правда им всё равно придётся постигать стихии, но не суть.

— Теперь я хотел бы пояснить суть своего предложения, — напомнил епископ. — Наличие у вас атрибута тени — весьма удачное стечение обстоятельств. Обычно его редко берут, либо в качестве вспомогательной магии. Останавливаются на девятнадцати процентилях. Кажется, у вашего отца так же?

— Да, — кивнул я.

— А вот для задачи, которую я хочу вам поручить, нужно двадцать. Всего одна единица разницы, но зато какая, — вздохнул мужчина.

Как по мне, это был здравый подход — все хотели взять восьмидесятку основного атрибута, чтобы открыть доступ к нескольким мощным заклинаниям, ведь дальше освоение стихии сильно тормозилось. Вот и получались эти сочетания восемьдесят на девятнадцать и один процентиль под Эго.

— М-м-м, допустим, а что за задача?

В принципе я мог докинуть пятёрку в тени, как раз лишние нарисовались — церковный презент не входил в мои планы.

— Нужно отыскивать специальные Бреши и сообщать нам их местоположение, — епископ скрестил руки за спиной и прохаживался туда-сюда.

— Так, — кивнул я, — то есть зачищать не надо?

— Нет, вы можете убить вожака, но читку проводить не нужно. По всем бумагам мы проведём Брешь за вашим родом, а дальнейшее её уничтожение берём на себя.

— Звучит так, будто вы пытаетесь меня нагреть, Ваше Преосвященство.

Серапион хохотнул.

— Артём, голубчик, это сущая правда, но я могу объяснить, как я вас нагрею, тогда вам станет легче согласиться на моë предложение.

— Да уж, потрудитесь, пожалуйста.

— Как только возьмёте двадцать процентилей тени, вы сможете нырять в потустороннее на слой поглубже и видеть нужные нам Бреши. Как правило, у них белый ареол.

— У потустороннего мира есть несколько слоёв? — удивился я.

— Пожалуй, попрошу вам прислать ещё и парочку монографий по теням, — заметил он. — Как только увидите такую Брешь — всё, ваша задача выполнена. Сообщаете нам.

— И какая награда?

— Точно не деньги. У Клирикрос каждая копейка на счету, — потёр бороду Серапион, — но могу предложить открывать по три процентиля за каждую находку.

— Только себе? — уточнил я.

— Да кому угодно. Сможете тратить на своих людей, родственников или знакомых — без проблем всё организуем.

— Пять процентилей.

Серапион аж опешил, но потом нахмурился.

— Это слишком много, помилуйте, Артём Борисович.

— А мне кажется, в самый раз, — я наклонил голову вбок. — Если эти Бреши нужны для создания императорского заказа, значит, того стоят. Пять — в самый раз. И не много и не мало, — я подошёл поближе к напряжённому Серапиону. — Только представьте, как быстро вы сможете перевыполнить поручение Его Величества, — усы священника приподнялись. — Я практически живу в этих лесах, у меня такая широкая выборка, что я вам всё там перерою.

Епископ сглотнул.

— Умеете вы искушать, юноша, — а потом махнул на всё. — Дьявол с вами, по рукам.

— Вот и хорошо, — улыбнулся я, — а теперь с вашего позволения мне пора.

По пути из церкви мы обсудили техническую сторону вопроса и остались довольны друг другом. Когда я шёл обратно в гостиницу, меня не покидало стойкое ощущение, что я напоролся на золотую жилу. Видать, Серапиона действительно прижало. Ликвидаторов с двадцадкой тени днём с огнём не сыщешь, а тут прыткий молодой барон нарисовался.

Что ж, это может стать началом плодотворного сотрудничества.

«Надо только грамотно воспользоваться временем в Вологде».

Теперь я играл на три стороны сразу: выполнял поручения Тайной канцелярии в обмен на покровительство и информацию, охотился за головами для Ложи некромантов и вот добавился поиск теневых Брешей для церковников.

— Выглядишь как кот, упавший в чан со сметаной, — сказала Ривка и поцеловала в щёку, когда я вошёл в номер. — Получил подъёмные?

— Да, Ваня рассказал?

— Он самый. Ушёл куда-то с Ицхаком и Семёна с собой прихватил. Говорит, ты всё равно пойдёшь по местам силы, и делать ему там нечего.

— Ха, — улыбнулся я, — а ты, значит, тоже меня покидаешь?

— Да, мой господин, — дразня, ответила она.

— Советую уже привыкать к такому обращению, — лукаво заметил я, посматривая на её аппетитные формы.

— Обойдётесь, Артём Борисович, только когда у меня будет настроение.

Я вздохнул.

— Женщины в настроении и без головной боли — самый редкий зверь во всех мирах.

— На второе я тебе никогда не жаловалась. Ладно, мне надо забежать в артефакторную, проводишь? — она была одета в свою форму зачаровальщика: свободные брюки, светлая рубашка с вырезом для рукавов, чтобы их удобно закатывать по локоть, куртка и чёрные ботинки.

— Без проблем, — ответил я, и мы, быстро собравшись, покинули гостиницу.

Ривка хотела повышать свою квалификацию как мастер. Теперь для этого высвободилось куча времени, ведь руны я взял на себя. Значит, можно выйти за пределы пятидесяти процентилей воды, но для этого нужны были консультации от опытных мастеров.

И эта её черта мне дико нравилась — не останавливаться на достигнутом. Я довёз девушку до ремесленного квартала к самым дверям зачаровальни и уехал заниматься своими делами.

На данный момент у меня было двадцать девять свободных процентилей. Чтобы всё это распределить, потребуется по меньшей мере неделя, даже с местами силы. Я сразу предупредил Бенкендорфа и ребят, что буду в это время занят, а у мортикантов запасов «еды» должно хватить.

Сперва я решил закрыть вопрос с церковью, потому заехал в место силы тени. Там меня снова встретили разодетые как принцы слуги. Я забежал в гостевую зону перекусить и затем приступил к тренировкам. Увы, быстро это сделать не получилось, и я провозился часов двенадцать, прежде чем освоил двадцадку.

Упор сместил на медитации, практику потом нагоню. Тем более из того, что я знал, всё было отработано до мелочей. Нужны сведения о новых заклинаниях и обкатывание изменившихся размеров теней.

После всего меня хорошенько промассажировали и я ещё полчаса лежал откисал. Всё-таки неподвижная поза в медитации сковывает мышцы, а тут дамочка на славу постаралась и прогрела каждый пучок мускул.

Домой я вернулся к восьми часам, и мы все вместе отправились бродить по ночной Вологде. Накупили всяких мелочей, отужинали в приличном трактирчике, где подавали восточную кухню. Было остро, но зато весело наблюдать, как Семён, весь в слезах, еле сдерживает матерщину. Он широко раскрывал рот и махал туда рукой в надежде остудить, а всё из-за бравадства: «в молодости мы и не такую рыбу ели». Вот и поплатился.

На следующий день я понял, что намечаются большие проблемы с освоением стихии огня. Потому, дождавшись, когда Ривка уедет на занятия, мы с Иваном заперлись в моём номере и запустили процесс разрушения сгустка маны.

— Ты уверен? — спросил меня Ломоносов.

— Да, иначе до сорока процентилей я и за месяц не доберусь. На всё про всё только неделя. Нужен выброс срочно, — после этих слов я получил отличную встряску.

Заряженный энергией, мигом засобирался, и, забыв про Ваню, выбежал на улицу. Там я поймал первый попавшийся кеб.

— Гони! Гони! — крикнул я вознице на ухо.

— Ты чего пьяный штоле? — зажмурился невыспавшийся мужик.

Я быстро объяснил ему куда надо и добавил.

— Двадцадку даю, если с ветерком прокатишь.

— Сразу бы сказали, — пробурчал ямщик и засвистел так, что теперь у меня уши заложило. — Но, родимая! — удар кнута и мы несёмся к огненному месту силы.

Там я с порога кинул слуге чаевые и показал ликвидаторское удостоверение.

— С вами всё в порядке? — вежливо поинтересовался служащий в красном одеянии.

— Сейчас да, но это ненадолго, у-у, — я дёргался и сжимал-разжимал кулаки. — Веди, млять, давай, чего встал⁈

Мне выделили одиночный домик — тут почти все такие были. Я быстренько нацепил огнеупорную артефакторную броню на входе и зашёл внутрь. Стены здесь выдерживали самый высокий накал температур, а зачарованные вещи защищали постояльцев от своих же заклинаний.

Я выставил руку вперёд и выпустил, наконец, сдерживаемую энергию. Языки пламени расползлись по всем углам, и длилось это почти полчаса, прежде чем почувствовалось облегчение.

Дальше уже баловаться различными приёмчиками: огненные шары, копья, раскалённые узкие струи, способные резать металл, всевозможные фигуры, заградительные стены, вихри и даже чистая огненная рука-фантом, которую я раньше создавал только с помощью рун. Потренировавшись, я смог применять её мгновенно.

Чувствовалась разница между двумя системами: быстрота, простота, мощность — вот за это человечество и полюбило легкодоступную магию из «источника». Если раньше я шёл с этим атрибутом вровень по обеим системам, то четыре дня занятий оставили руны далеко позади. Сорок процентилей против двадцати трёх.

«Надо будет догонять», — сказал я себе.

Каждый день мы с Иваном дробили и дробили жалкие остатки моего мана-недуга, пока не остановились на последнем куске. Его я отложил на сладкое.

Далее после тени и огня, заглянул на денёк к друидам. Ломоносов настолько удивился, что поехал вместе со мной. Ему захотелось посмотреть, как устроены подобные места силы.

— Зачем тебе голуби? — удивился он, когда мы остановились на самой окраине Вологды, возле разукрашенных резных ворот с символом этой птицы. — Ты почтальоном решил заделаться? — рассмеялся он.

— Не совсем, — я улыбнулся, представив себя с сумкой для писем.

— Мне кажется, ты чересчур дробишь свои силы. Это какая уже по счёту стихия? — он посчитал про себя, загибая пальцы. — Шестая! Да ты рехнулся, нам же на всё не хватит…

— Хватит, — отмахнулся я от него, — со временем сам увидишь.

— Хочешь организовать связь между отрядами? — догадался он. — Артём, у тебя же талант к любому типу магии. Тебе не обязательно брать вспомогательные стихии. Поручи их кому-то другому, кто не дерётся. Ты же так себя ослабляешь.

— Это не обсуждается, — закрыл я тему, и Ваня прикусил язык.

Не объяснять же ему, что у меня сейчас две сотки потенциальных процентилей, а дальше будет ещё больше? Моя роль как руководителя нескольких групп — грамотно их координировать. Поручить это никому нельзя, а ослаблять отряд — не лучшая идея. Пусть ребята берут боевые стихии, а у меня под всё хватит места.

Больше пяти единиц на тотем голубя я не собирался пока брать — этого достаточно, чтобы посылать птиц из леса к епископу Серапиону или в мастерскую Гольдштейнов, а также для переписки с мортикантами. Нужные книги я успел прочитать ещё, когда был в зелёном хуторке. Да и беседы с друидом-почтальоном не прошли бесследно.

Поэтому на освоение этой магии у меня ушло всего пять часов. Тренирующимся здесь одалживали птиц, и далее мы устанавливали с ними контакт. Сначала простым касанием, давая мане проникнуть в питомца, а потом увеличивали расстояние «захвата». В мозг животного передавалась картинка конечного места прибытия, и затем голубь улетал к нужной точке и возвращался.

Можно засунуть и образ конкретного человека, которому предназначалось письмо, но на это пока что уходило слишком много маны. Нужны тренировки. Я ограничился местом назначения, и мой посланец смотался в мастерскую Ривки и обратно.

Так как это первые ступени друидизма, я не чувствовал никакой связи с существом, когда оно далеко улетало. Объекту навязывались пожелания владельца, и в последствии птица уже действовала автономно.

Высшим пилотажем считалась разведка через глаза орла, но для этого нужно было порядка восьмидесяти процентилей. У армии были такие разведчики-друиды. Маги из них слабые, потому они больше орудовали холодным и огнестрельным оружием.

В последний день пребывания в Вологде свободными остались всего два процентиля. Ваня достаточно много уже мне рассказал о барьерах, так что решено было брать эту стихию. Сначала мы растопили оставшийся кусок маны, а потом я подвесил себя в защитный пузырь.

Я парил в воздухе, пока не истратил почти все силы — этот процесс очень энергоёмкий, в разы больше всех видов магии, что я встречал. Соответственно, если «бить» по барьеру, то на его поддержание мана будет «заимствоваться» из резервов хозяина.

— Ну что, ещё чуть-чуть и смогу рассекать как ты, — хлопнул я его по плечу.

Скорость пузыря, возможность помещать в него несколько целей, приподнимать в воздух и остальные характеристики усиливались пропорционально росту церковной стихии. На данный момент я в состоянии только помещать самого себя и передвигаться как черепаха, но зато это какая-никакая защита от любых воздействий: как физических, так и магических. Уже мощный инструмент самозащиты.

Я был доволен, что не пожалел на это сил.

— Чего ты на меня так смотришь? — спросил я Ломоносова, тот по ходу использовал свой дар, чтобы оценить последствия ликвидации сгустка.

Я внутренним ментальным зрением уже всё проверил — никаких затвердеваний, ничего — я чист! Приятно осознавать, что этот этап пройден.

— У тебя аура изменилась, — каким-то даже сиплым голосом сказал Ваня, я увидел, как по его рукам пробежались мурашки, — и причём сильно