Пес бездны, назад! (СИ)

Глава 9 Игры сознания

Любите ли вы, когда вас называют «малыш», «малышка», «детка» и в этом роде так, как это ненавижу я? Честно: мне захотелось развернуться и уйти. Если я правильно понимаю, то с Артёмом мы — ровесники. Какой я ему «малыш»? Может быть, кому-то и нравятся такие именования, но я в них вижу попытку унизить женщину и напомнить ей о мужском господстве. Бр-р-р.

Сдерживая раздражение, я вошла в высокие двери.

Что меня искренне поражало в архитектуре Первомира, так это умение строителей обходиться без арок и колонн.

Сначала я решила, что это храм Мельпомены, и мы будем смотреть комедию с обычными актёрами. Амфитеатр с мягкими креслами перед белой стенкой. Похоже на анатомический или драматический театр, но скорее, увы, второй. Когда свет погас, а на экране загорелись картинки, я не то чтобы удивилась. Потом решила, что это и правда представление, но быстро поняла, что тут что-то не так. Это не были живые актёры, это явно мелькали живые картинки, вроде тех, которые я видела у рыжего мальчика рядом со школой. Я попыталась было подойти, чтобы посмотреть вблизи как это устроено, но на меня со всех сторон зашипели, что я мешаю смотреть.

Пришлось сесть и сложить руки на коленях.

От мелькания цветных светящихся пятен у меня довольно быстро заболела голова. На стене показывали обычную жизнь обычных людей. Зрители периодически смеялись, и мне было непонятно: над чем? Впрочем, признаться честно, и эрталийский театр я не особо жаловала. Было странно, что люди, изобретшие бензиновые машины и электричество, смеются над человеком, больно шлёпнувшимся с лестницы. И всё же мало по малу кино меня захватило. Оказалось, что в нём достаточно много полезных вещей. Например, о том, как зажигают плиту. То есть, здесь дровами не пользуются? Неплохо. А тогда за счёт чего горит пламя? Ещё довольно откровенно показали, как женщина одевается. И я поняла наконец для чего на полке лежат небольшие смешные одёжки, похожие то ли на чепец, то ли на до предела укороченные панталоны. Дальше смотреть стало легче, потому что интересно.

— Ты не смеялась, — грустно заметил Артём, когда свет вспыхнул и мы встали, чтобы выходить. — Извини, мне надо было догадаться, что фильм тебе не понравится.

— Почему? Очень даже понравился. Было полезно, спасибо.

А мысленно сделала заметку, что нужно будет завтра спросить чудо-машину-компьютер о том, как именно делают кино. Раз уж тут нельзя подойти и потрогать своими руками. Артём покосился на меня, а потом широко улыбнулся:

— Поехали в ресторан? Заодно и поговорим…

Рестораном, как выяснилось, он называл нечто вроде трактира. Дверь нам открыл человек, одетый не как первомирец. Я даже замерла, соображая, не спросить ли его про Вечный замок. Внутри трактир сверкал зеркалами и пафосом. Я поморщилась. Хорошенькое «поговорим»! Столько посторонних людей.

— Артём, а нет места поспокойнее?

— Хочешь, поедем ко мне?

Я застыла, снова ощутив себя в чужом мире. Тут так нормально? Ну то есть, «поедем ко мне» в понимании первомирцев это прилично или нет? Как на такое предложение должна адекватно отреагировать первомирская девушка? Пощёчиной или «да, поехали»? Не будет ли странно, если я откажусь? Мне снова захотелось в библиотеку. Вдруг компьютер знает ответ и на подобные вопросы?

— Лиса?

— Нет, не стоит. Раз уж приехали, то давай здесь побеседуем.

Он галантно отодвинул мне стул, я села. К нам тотчас подошёл подавальщик, протянул книжечку:

— Ваше меню.

— Выбирай, Лиса, что пожелаешь. На цену только не смотри, — хохотнул Артём.

Я взяла меню. Очень интересная бумага. Провела пальцами. Гладкая-гладкая, словно покрыта лаком, но слишком для этого гибкая. Искусство художника впечатляло, хотя я и не очень люблю натюрморты. И, конечно, я сразу посмотрела на цены. Ещё одна заметка: разобраться, что тут у них с деньгами происходит. В Эрталии на один медяк можно всей семьёй плотно пообедать в харчевне. Тут же творилось что-то не вообразимое. Может быть, это из-за того, что арифметику первомирцы изучают ещё детьми? А, значит, складывать и вычитать четырёхзначные числа им совсем не сложно? Не то, что эрталийцам. Представляю что было бы, если бы матушка за пряник попросила бы пятьсот шестьдесят три медяка. И речь даже не о том, что это просто дорого. Я боюсь, что даже цирюльник запутался бы в счёте. А если бы он желал два пряника?

— Давай ты выберешь сам, — дипломатично возразила я и передала меню спутнику.

Тефтели по цене лошади как-то не очень манили себя выбирать. Артём снова улыбнулся и продиктовал подавальщику неизвестные мне названия.

— Если тебя не смущает вот эта толпа, — решительно начала я, — то мне бы хотелось узнать всё-таки, за что ты у меня просишь прощения.

А заодно немного обо «мне» прошлой. Вернее, об Алисе, которую как-то надо отыскать. Вот только где? В Эрталии? Родопсии? Монфории? Замок Вечности стоял на стыке трёх королевств, и каждое считало, что он входит в его земли. Занести бедную девушку могло куда угодно.

— Видишь ли… Лиса, только не принимай всё это близко к сердцу, ведь это уже всё в прошлом, да? — он положил широкую тёплую ладонь поверх моей кисти и заглянул мне в глаза. — Я влюбился в тебя ещё на первом курсе универа. Почти сразу, как увидел. Ты была такой… Особенной. Не как все. Серьёзная, целеустремлённая, увлечённая наукой. А я…

Он рассмеялся и пожал плечами. Я терпеливо ждала, когда Артём перейдёт к сути.

— Ну, я никогда не отличался тягой к знаниям и прилежанием к учёбе. Сначала ты включила игнор. А я, как настоящий мажор и придурок, пытался завалить тебя цветами, подарками ну и всяким таким.

— А я?

— А ты… Чем активнее было моё внимание, тем жёстче ты включала игнор. А потом ко мне подошёл Руслан и…

— Кто⁈

— Руслан. Это староста нашей группы. Был. Он человек моего круга и бывший одноклассник, но не в этом суть. Так вот, он подошёл и попросил оставить тебя в покое. Сказал, что ты хочешь подать доки на перевод в другой ВУЗ, так как я тебя довёл до ручки. Мы, конечно, подрались. И всё же до меня дошло, что я перегнул.

— Понятно. И как же мы с тобой… э-э… сдружились?

— Стали парой? Ну… мне помог случай. Ты нашла кошку, которую сбила машина. Я помог тебе отвести её в ветеринарку, потом оплатил операцию, потом помог её закопать. Ты ревела, и я утащил тебя бухнуть.

— Что?

— Ну прости. Не знаю лучшего способа снять стресс, кроме секса. Впрочем, в ту ночь я использовал оба способа. Вот как-то так всё и произошло.

Я молчала, ошарашенная. То есть, мы с Артёмом были… ну то есть не мы… Алиса вот так… И он так запросто говорит об этом? Хотя… Я знала, что при дворах всех трёх королевств к подобным вещам относятся очень легкомысленно, но, как правило, в любовную связь вступают только замужние дамы. Ведь потерять девственность значит потерять цену.

— Понимаю, — мягко сказал Артём, чуть сжав мою руку, — ты сейчас думаешь, что я использовал твоё горе, но… Видишь ли, я правда пытался тебя как-то утешить. Ты рыдала и не могла остановиться. Справедливости ради замечу, что первой меня поцеловала ты. Правда ты в тот момент была совсем пьяна…

«Час от часу не легче».

— Понятно, — прохрипела я и откашлялась. — Так, и что было дальше?

— Дальше мы стали встречаться. Ну и… жить вместе.

— Мы женаты? — потрясённо уточнила я.

Вилка выпала из моей руки и звякнула о пол. Артём тоже удивился.

— Нет, — осторожно отозвался он. — А почему ты спросила?

— То есть… Мы с тобой были любовниками?

— Ну-у… можно и так сказать. Но вообще-то просто обычной парой. Я — твой парень, ты — моя девушка. Мы решили не торопиться со свадьбой.

Я зажмурилась, пытаясь привести себя в себя.

— И мы… э-э… спали друг с другом?

Скажи, что нет! Пожалуйста-пожалуйста!

— Ну конечно. В том числе и спали.

— А спали это именно спали или…

— Алис, — он мягко взял мои ладони в свои, — я же не тупой, я понимаю, что ты сейчас не готова, малыш. И я ж не про то, что… Ну не для этого же! Но мы тогда любили друг друга. Естественно, сексом тоже занимались, куда ж без него? Ну ты чего? Эй, Лисёнок?

Я сглотнула. Приехали. Но тут же вспомнила, что это была не я, а Алиса. И всё равно открывать глаза было как-то неудобно. И неудобно смотреть на мужчину, сидящего напротив. И… «Ну и зачем тебе это было знать, Мари? — отругала саму себя. — Что за нездравый интерес⁈»

Артём рассмеялся и отпустил мои пальцы:

— Ты покраснела. Чёрт, Алис… Даже не предполагал, что ты так смутишься. Эй, всё хорошо. Я понимаю: ты всего этого не помнишь…

«А ты-то помнишь», — подумала я, чувствуя, как на щеках горят костры.

— И что было потом? Чем ты провинился? Давай всё остальное пока не будем обсуждать.

— Хорошо, — послушно согласился парень. — Ты ешь давай.

«Да что-то не хочется», — подумала я, отобрала у него свои руки и закрыла лицо ладонями, облокотившись о стол.

— Это я виноват, — начал Артём грустно, но убеждённо. — Я, не ты. Герман неправ. Да, ты, в каком-то смысле, мне изменила, но пусть братец не суёт свой нос, куда ему не надо. Я сам разберусь. В том, что случилось, виноват…

— … лишь ты. Я поняла. Можешь без предисловий?

Мой голос прозвучал как-то глухо. Итак, Герман сказал правду про измену… Это был удар.

— Понимаешь, я тогда много работал. Отец поставил меня руководителем отдела, и я пропадал целыми днями на работе. Я пытался уговорить взять и тебя в мой отдел, но что отец, что брат были против наших отношений и отказали. Ты не смогла устроиться по специальности и пошла работать в школу учительницей. И так получилось, что последний наш год меня не было дома практически целыми сутками. Ты была одна, тосковала и…

— Решила утешиться?

— Ну… Не кори себя, малыш. В последнее время у нас было много проблем, мы часто ссорились, а я, идиот, не понимал, что тебе просто не хватает меня. Мне казалось, ты мне выносишь мозги и устраиваешь истерики, я злился и уходил из дома. То, что случилось, то случилось. Но…

— … в этом я виноват. Я поняла. Так что в итоге я сделала?

Я отвела ладони от лица и прямо посмотрела в лицо Артёма. Тот нахмурился и отвёл взгляд. Губы его чуть подрагивали от напряжения. Ладони сжались в кулаки.

— Вы всегда были дружны с Русланом. Ещё с универа. Я, признаться, даже ревновал. Да, был дураком, сознаюсь. Просил тебя перестать общаться с тем, в ком видел соперника. Ты, помнится, лишь посмеялась над моей ревностью и заявила, что любовь — это любовь, а дружба — это дружба. Ну и… Не удивительно, что, скучая по мне, ну и обижаясь на мои реакции, ты сблизилась с…

— … другом?

— Да. И…

— А потом сблизилась сильнее?

— Слушай, может не стоит? Лиса, я вижу, как тебе тяжело. У тебя сейчас лицо такое… Давай всё это забудем просто?

— Нет. Я хочу знать.

«Мари, зачем⁈ — завопил мой рассудок в моей голове. — Это была не ты! Не ты, это другая женщина. Какой тебе дело до её грехов⁈». И он был прав. Но почему я чувствую себя так, словно всё это натворила я?

— Ну да. Может, выпила. Может… Я тебя не виню.

— И как… — я откашлялась, закусила губу, преодолела комок в горле и попыталась выровнять голос, — … как ты узнал, что я тебе изменила?

— Так ты мне сама сказала, Алис. Мы поссорились, я на тебя наорал, что ты меня допекла до печёнок, хлопнул дверью и ушёл. Бухать. А утром, когда вернулся… ну, я попросил у тебя прощения, а ты сказала, что уходишь. И что переспала с Русланом. И что между нами всё кончено, — его голос осип. — «Я больше не буду допекать тебя до печёнок» — сказала ты. И ушла.

Мы молчали. В голове гудело, и больше всего мне хотелось открыть глаза и проснуться. «это была не я», — снова попыталась напомнить самой себе, но вышло так себе. Подавальщик принёс нам какие-то блюда, расставил, разложил приборы. Когда он ушёл, Артём зашептал:

— Лиса, дай мне шанс. Пожалуйста. Я всё исправлю. За этот год я всё осознал, переосмыслил. Сначала ненавидел тебя, проклинал. А потом понял, что сам неправ.

— Твой брат…

— К дьяволу Германа! Лис, мне плевать что он там думает. Я люблю тебя.

Я встала. Он схватил меня за руку, заглядывая в лицо снизу-вверх.

— Хорошо, — прошептала я. — Хорошо. А сейчас отвези меня домой. Пожалуйста.

Артём вскочил.

— Официант, дайте мне счёт…

Наша еда осталась нетронутой. Плевать. Я вышла на широченную шумную улицу и вдохнула прохладную морось. Глаза защипало. Я не могла отказать Артёму в праве на надежду.

— Надо найти Алису, — прошептала себе и зажмурилась. — Это не моя жизнь. Не моя судьба. Не… Это не я.

А если всё не так? Если Алиса — это всё же я? Просто действительно потеряла память и… Всё то, что было с Мари мне пригрезилось? Я попыталась вспомнить всё, что пережила в Эрталии, но прошлая жизнь вспоминалась смутной и таяла при попытке рассмотреть какой-либо эпизод детально.

Башня. И коса, которая росла в волшебном растворе. Матушка-колдунья. Вечный замок. Что если всё это — лишь игры сознания, пережившего клиническую смерть? Кажется, так это называлось в фильме?

Когда вернулась сестра, Осень читала параграф химии, устроившись на кровати с ноутом на коленях. Алиса подошла, заглянула.

— Это твой компьютер? — спросила безжизненным голосом.

— Тебе жалко? — угрюмо уточнила Осень, вытащив из ушей наушники. — Мне тоже нужен ноут. Даже больше, чем тебе, между прочим. Потому что я учусь, а для учёбы нужно столько всего искать! Но вам же с мамой плевать, да⁈

— Да нет, не жалко.

Сестра упала на кровать. Выглядела она как-то странно.

— То есть, я могу поработать? — осторожно уточнила школьница.

— Да. Если нужно, работай.

— Я, кстати, твои таблетки положила тебе в тумбочку. Ты неважно выглядишь.

— Таблетки?

— Ну да. Которые тогда Артём купил.

— Артём? Как ты относишься к нему?

Девочка пожала плечами:

— Нормально. Хороший парень. Добрый. Всегда к тебе приходил с цветами и подарками. Кстати, не только для тебя, но и мне, и маме и соседкам тоже приносил. Весёлый.

— А ты… помнишь нас как… пару?

— Ну да.

— И… как я выглядела со стороны?

— Нормально. Счастливой. Вы вообще классной парочкой были. Жаль, что расстались.

— А почему расстались, знаешь?

— Не-а. Ты же мне ничего не говорила. Но я догадалась, что это было твоим решением. Потому что Артём потом всё помириться пытался, а ты пошла в отказ и запретила ему появляться. И очень жаль.

— Осень, а Руслана помнишь?

— Это который староста был в вашей группе? Зануда. Они постоянно с Артёмом ругались. Даже как-то подрались.

— Почему?

Осень пожала плечами. Откуда ей знать? Алиса повернулась набок и внимательно посмотрела на сестру.

— Мы с Артёмом решили попробовать ещё раз, — сказала дрогнувшим голосом.

— Ну и отлично. Пусть тогда он тебе ещё один ноут купит, а этот подари мне. Там у меня столько файлов и фоток! Кстати, мать там борщ сварила, будешь?

— Там это где?

— На кухне. На нашем столике стоит. Ну не у соседей же.

— Пойдём со мной, — жалобно попросила сестра. — Я не хочу одна есть.

Осень вздохнула, положила ноут на кровать.

— Ладно. Мне тоже стрёмно одной на кухню ходить. Мало ли…

Уже засыпая, девочка вдруг услышала звук сообщения. Смахнула с экрана заставку — котика со скошенными друг к другу глазами — и увидела сообщение от Витэля. Сердце подпрыгнуло.

«Привет, — писал парень, словно ничего между ними не произошло, — у меня в субботу др. Будет весело. Приходи. Можно без подарка. Камиллы не будет». И геолокация.

Осень нажала «удалить сообщение». Судорожно отменила удаление. Перевернулась на спину и уставилась в потолок, покрытый сетью трещинок. Он вообще нормальный? А где хотя бы: «прости меня, я был неправ»? Ну или что-то такое…

Плинь.

Девочка зажмурилась, решив игнорировать. Она тоже себя не на помойке нашла. И не собачка, чтобы ей свистнули, и она прибежала.

Телефон молчал.

Осень облизнула губы, открыла глаза и сильно бьющимся сердцем снова заглянула в телефон.

«Ну так чё? Будешь?».

«Иди ты», — написала девочка зло. А потом прибавила куда.

Витэль прислал стикер с повешенным. «Не душни».

«Это я душню? Козёл».

«Да ладно тебе. Я извиниться хотел».

«Засунь свои извинения, знаешь куда?»

Осень судорожно всхлипнула, вырубила телефон и ткнулась лицом в подушку. Проплакалась. Снова открыла телефон и увидела в сообщении песню «Одуванчик». Всхлипнула. Воткнула наушники в уши и стала слушать. «Ты как солнечный луч ранишь насквозь», — пел голос любимой исполнительницы.

И они обменивались треками почти до утра.