Песнь червоточин

Глава 22

Барбара, как в итоге представилась бабуля, оказалась не только заботливой хозяйкой, но и умелым поваром. Она накормила нас с Линн ужином и тактично незаметно устранилась, когда мы вновь о чём-то заспорили, поглощая лапшу с мясом и овощами из больших расписных глиняных плошек.

Мы сидели в больших плетёных креслах в гостевом домике, отведённом под столовую. Крыша, устланная соломой, создавала иллюзию простоты и единения с природой, а больше распахнутые в ночь окна делали грань между жилым пространством и островом едва уловимой.

— Нет, это ты должен был послушать меня и поехать на другое задание! — возмущалась барышня.

— А как бы, интересно, я поехал на другое, если уже записался на это? Я что тебе лох подзаборный? Как бы это выглядело? Что я волков твоих тощих испугался?

— Ишь какая цаца! — фыркнула она. — Мог бы и отказаться. Один хрен ваши рейтинги после стычки в подворотне вниз поплыли. Я слежу, мониторю ситуацию.

— Любопытная какая. Нос на базаре не оторвали?

Она уселась удобнее, поправляя платье, чтобы прикрыть оголявшиеся от резких движений коленки. Такая одежда была ей несвойственна, но бабуля Харрис настояла, чтобы внучка переоделась к ужину, ведь их посетил «важный гость». Но журналистская заноза этого, кажется, не понимала.

— Я попросила тебя не ехать! Мог бы и догадаться, что не без причины.

— Могла бы и рассказать, что потусторонние монстры — ваши домашние питомцы!

— А тебе не кажется, что это не твоё дело? — нагло прищурилась она и клацнула палочками для еды у меня перед носом.

— А тебе не кажется, что у кого-то слишком до хрена секретов на квадратный метр? И это, знаешь ли, моё дело. Потому что так уж вышло, что твои блоховозы — основная цель задания.

— Сам ты блоховоз! — возмутилась она вполне искренне, и со злости подхватила слишком большой кусок мяса, который тут же принялась яростно жевать.

— Ты сама-то глистогонку пьёшь? Или бродячим кошкам по фиг на санитарные нормы?

Тут она совсем взбесилась. Попыталась ответить чем-то равнозначным, но вдруг замерла в ужасе. Глаза округлились, изо рта вырвался только сдавленный хрип. Когда Линн начала колотиться себя в грудь кулаком, понял, что она подавилась.

Не стану отрицать, что на мгновение подумал, что так ей и надо, дотрынделась, так сказать. Но тут же бросился к ней, чтобы помочь. Девка хоть и с характером, но уже какая-то своя в доску. Так что, не церемонясь, обхватил изящное тельце сзади и попытаться сжать под рёбрами, как обычно это делают в фильмах. Ни разу в жизни до этого не приходилось применять приём Геймлиха, поэтому не был уверен, что делаю всё правильно.

Линнея хрипела и извивалась, а я пытался удержать и надавить куда надо. Не спорю, сначала, когда пытался ухватиться, схватил выше чем надо — за упругую грудь. Но был готов поклясться на Библии, что это вышло случайно. Она же мне наверняка это ещё припомнит.

— Да не брыкайся ты! Дай ухвачусь!

И почти услышал, как она говорит что-то вроде: «Уже ухватился. Спасибо, не надо!». Но вопреки всему, девушка вдруг поддалась, отпуская контроль и позволяя мне взяться за дело.

Как учили в брошюрах по оказанию первой помощи, сжал ладонь в кулак, прижал между рёбер у «солнышка». Второй ладонью обхватил кулак и принялся делать отрывистые толчки внутрь, чтобы избавить дурёху от куска мяса, застрявшего в горле.

При каждом толчке платье уползало всё выше, обнажая бёдра. Лямки спадали с плеч, а я только и думал о том, какую взбучку получу, когда спасу её. Так мы и стояли (я, обхвативший девушку сзади, и она, вздрагивающая от моих толчков, с платьем, сбившимся в области пояса), когда в дверях появился Шен.

— Ой… — выпалил он и замер, не зная, как реагировать. — Простите, что помешал… Не думал, что у вас настолько тесное… общение…

В его глазах читались удивление и смущение, но в большей степени — одобрение. А я бы многое отдал, чтобы увидеть, что отражалось сейчас в глазах Линнеи. Шен вышел из оцепенения и заметался из стороны в сторону, будто забыл, как это — развернуться и уйти.

И то ли от стыда, то ли из-за неуёмного желания объяснить, что тут на самом деле происходит, Линн, наконец, выплюнула злосчастный кусочек, когда я в очередной раз дёрнул её на себя.

— А мы тут в доктора играем, — пошутил я, и тут же понял, насколько двусмысленно оно прозвучало в данном контексте. — В смысле, она подавилась, а я пытался…

Заканчивать не стал, пояснения выходили слишком нелепыми, и Шен подытожил за меня.

— Ну как наиграетесь, зовите, я бы чаю попил… — и беззвучно скрылся в дверях, будто обрёл дар Агаты исчезать неслышно и незаметно.

— Да отпусти ты уже меня! — дёрнулась Линн, и я понял, что продолжаю прижимать её к себе.

Ослабил хватку, и она вывернулась, поправляя платье и яростно приводя растрепавшиеся волосы в порядок. Я же уселся на место, наблюдая за ней с лёгкой усмешкой.

— Не за что! — нарочито пафосно произнёс я. — Обращайся ещё, когда потребуется спасти твою жизнь. У тебя их там сколько? Девять? Или уже меньше? Одну я тебе сейчас, кажется, сберёг и с радостью приму благодарность в любом виде, в котором захочешь её выразить.

Она показала язык и фигу, и принялась переносить грязную посуду в раковину.

— Нет, что ты, что ты! Я не готов принять столь щедрую благодарность. Можешь ограничиться поцелуем. Она замерла и испепелила меня взглядом. Потом кинула в раковину ножик и едва слышно что-то пробормотала.

— Что-что? — переспросил я.

— Спасибо…

— Не слышу… какое-то сплошное мяуканье… Что ты хотела сказать?

— Спасибо! — Она отвернулась от раковины, упёрлась в неё запястьями и посмотрела мне в глаза. — Я на самом деле очень испугалась…

И в ней не осталось ничего строптивого или едкого. Только бездонные зелёные глаза и теплящаяся в них благодарность.

— Глупо бы вышло, если б меня убил кусочек очень вкусного мяса, — неловкая улыбка окрасила лицо, и я рассмеялся.

— А знаешь, что было бы неглупо? Если бы ты рассказала мне про остроклыков с самого начала. Тогда вообще всего этого можно было избежать.

Она бросила в меня кухонным полотенцем, которое я, конечно, успел перехватить в полёте.

— Я тут вообще-то благодарить тебя пытаюсь!

— Не вижу что-то твоих губ возле своего лица.

— Ну хоть не возле задницы, — огрызнулась она.

— Я готов рассмотреть варианты… Помнится, ты обещала кое-куда сеть…

Она закатила глаза и рассмеялась, но больше не ёрничала.

— Ладно… Раз уж я твоя должница, то, пожалуй, расскажу тебе всё, что захочешь. Довольно между нами секретов, Канто Алан Рэй. Спрашивай что захочешь.

Стояла и смотрела на меня так, будто видела впервые — с интересом и озорством.

— Зачем вам остроклыки? Просто потому, что бабуля их любит?

— Ну, — девушка скрестила руки на груди и упёрлась бёдрами в столешницу. — Они слишком давно живут с нами, чтобы быть бабулиной прихотью. Она же рассказала, что волки тут со времён Первой Пространственной Войны?

— Было дело.

— Так вот, когда наше семейство обнаружило соседство с монстрами, мы не стали придавать дело огласке. Эти существа неплохо понимают человеческую речь, умеют заглядывать в сердце и считывать намерения. Так что нам было несложно заключить с ними пакт, который продлевается в каждым членом стаи, когда те достигают зрелого возраста. Щенок с раненой лапкой, которого вы гоняли по острову, — на этой фразе голос стал неодобрительным, — ещё зрелости не достиг. В следующем году пройдёт церемония посвящения. Стая отправит его на охоту самостоятельно, без поддержки, и по её завершении мы проведём ритуал принятия. Волчонок склонится перед вождём и перед бабулей.

— Бабуля у вас тоже вождь? — пошутил я, но Линн кивнула.

— Кто-то вроде старейшины. Так что такое соседство на пользу и нам, и стае. Эти животные чувствительны и к людям, и к природе. Они всегда предчувствуют шторма и предупреждают нас. Так что наш островной бизнес процветает ещё и потому, что мы всегда знаем, когда будут природные катаклизмы. И ни один гость ещё ни разу не подал на нас в суд. Не было причин.

— Понимаю, полезное сожительство. Есть у вас ещё какие-нибудь зверухи, незаконно содержащиеся на острове?

— Есть, — покивала она, тон стал игривым, — совсем недавно появилось. Пришло с большой земли. Очень непослушным оказалось, забрело вглубь архипелага, начало рыскать везде, пугать зверей. С бабулей моей спорить пыталось.

Я удобнее перехватил полотенце, подался вперёд и отрывистым хлёстким движением, попал вредине прямо заднице.

— Эй! — девушка не успела увернуться. — Больно же!

Хотя было понятно, что врёт. Я же не изверг, чтобы силу не контролировать.

— А это тебе вместо поцелуя Луны, поцелуй возмездия, — усмехнулся я, и в голову пришёл новый вопрос. — Кстати, покажи, что ли, эту свою метку. Куда там тебя луна целовала?

Она несколько секунд обдумывала просьбу, затем подошла ближе и повернулась спиной. Попыталась дотянуться до молнии, но та была слишком высоко.

— Поможешь? — не оборачиваясь спросила Линн.

— Расстёгивать до конца? — зачем-то уточнил я, хотя одна рука уже потянули за собачку, а вторая легла на талию, чтобы придержать платье. Ну или просто мне так захотелось обосновать свои действия.

— Пока не увидишь то, что хочешь…

— Я тогда вообще не остановлюсь, — прямо заявил, не смущаясь своих простых человеческих желаний.

Она лишь хмыкнула.

Когда молния достигла конечной точки, обнажая поясницу, руки сами потянулись, чтобы раскрыть ткань, скрывавшую неброское пятнышко. Пальцы коснулись кожи. Под ними прослеживался силуэт полумесяца. Нечто вроде родимого пятна или татуировки хной, только неброская, чуть темнее естественного цвета кожи.

— Думал, это будет круглая луна, а тут лишь тонкая четвертинка.

— Она ещё не проявилась в полную силу. Когда я буду готова, она станет полной, эту будет значить, что истинная форма зверя доступна мне.

О чём-то подобном уже говорила бабуля Харрис.

— И когда это произойдёт?

Линн пожала плечами и развернулась. Лямки спадали с плеч, и она придерживала платье рукой в районе груди, чтобы оно не свалилось с неё. Вместо того чтобы попросить меня застегнуть его, она села напротив в небольшое плетёное кресло и закинула ногу на ногу.

— По легенде… я полюблю преемника Адана Муна, кем бы он ни оказался. Буду принадлежать ему и выполнять любые поручения. Таков закон. Такова клятва моего рода…