Песнь червоточин

Глава 30

Но ничего пока был не кончено. Предстояло взломать камеру, не привлекая внимания, вернуться к Агате, забрать их с Барабашкой и покинуть эту подпольную лабораторию без потерь. Затем сдать ректора репортерам и представителям власти и завершить его карьеру в Высшей Школе Героев.

Шен приложил карточку, украденную у одного из докторов, но панель лишь мигнула зелёным и попросила ввести код.

— Какой ещё код? — вспыхнула Ляся. — А ну открывайся!

Но панель была непреклонна.

— И как нам его подобрать? — Шен осмотрелся, будто ища подсказки.

— Жировой след… — предположила Ляся. — Некоторые места на глянцевой панели чуть больше залапаны. По ним можно попробовать вычленить цифры.

Панель погасла, и девушка принялась пристально изучать поверхность.

— Вижу тут четыре наиболее жирных пятна, — заключила она. — Семь. Пять. Три. Два.

Она приложила карточку и ввела их в такой последовательности. Панель моргнула красным и вывела предупреждение, что осталось четыре попытки.

— Что ж… Четыре шанса. И на один вариант меньше, — произнесла она философски.

— А сколько всего вариантов? — спросил Шен, пытаясь что-то высчитать.

— Смотри. Чисел действительно всего четыре. Я боялась, что какое-то может повторяться, тогда это значило бы, что ввести придётся пять значений, одно из которых дублируется. Или ещё хуже — шесть, где дублируются два… Ну и так далее. Но нам повезло. Код четырёхзначный. Цифры не повторяются. Тогда выходит, что количество комбинаций равно четыре факториал.

— Что за абракадабру она сейчас произнесла? — Шен уставился на меня, в надежде, что я разъясню.

Я же решил не лезть. Если Ляся не может доходчиво объяснить, что и мне не стоит пытаться.

— Четыре факториал это четыре умножить на три, умножить на два, умножить на один.

— А на один зачем? — удивился он.

— Формула такая, не перебивай. Получается двенадцать на два, то есть, двадцать четыре! — победоносно произнесла она. — Один вариант я уже проверила, значит, всего двадцать три.

— Но попыток осталось всего четыре? — уточнил Шен.

— Да!

— Тогда чему ты раздуешься? Тоже мне математик! — фыркнул он. — Считать умеет, а в реальности толку ноль.

Ляся насупилась, но спорить не стала, аргументов против простой железобетонной логики Шена не нашлось.

— Ещё неизвестно, что будет, если ввести код неправильно в последнюю из попыток. Возможно, завизжит сигнализация, и тогда всем нам хана. — Сам того не желая, подлил масла в огонь.

Ляся уставилась на меня с выражением лица в стиле «И ты, Брут?».

— Давайте так, Шен введёт свой вариант. Затем я свой. И у нас останется последний на удачу, и пусть его выберет Бобби. Если ни один не отопрёт камеру, то придумаем что-то ещё. Идёт?

Все согласились, и Шен принялся вводить свой код. Панель засветилась красным. Моя комбинация тоже не увенчалась успехом. Оставался только вариант пленника.

— Не знаю, получится ли, но мне нужна ваша помощь, чтобы опробовать одну штуку… — хрипло произнёс Бобби. — Ляся, ты как представительница Печати Разума должна быть наиболее открыта к контакту. Положи одну ладонь на панель, другую приложи к стеклу. Я положу свою с этой стороны и попробую почувствовать, в какой последовательности нажимались кнопки.

В то, что это поможет, пока не верил никто. Мы ничего не знали о способностях парня, но это смотрелось со стороны как уличные фокусы. Они кажутся абсурдными, но в них всегда есть скрытая от глаз система. И оставалось только верить, что система, придуманная Бобби, сработает.

Ляся сделала всё, как он просил, и мы замерли, наблюдая за тем, как по ту сторону стекла тело парня начинает светиться. Короткие импульсы вспыхивали и гасли, создавая кокон вокруг тела. Затем они окрепли и опутали руку, переходя сквозь стекло на ладонь Ляси. Девушка замерла, глаза испуганно расширились, но боли, судя по всему, не испытывала.

— Пощипывает, — пояснила она на выдохе, будто смеясь.

Мерцающие светло-голубым всполохи перетекли на предплечье и в следующий рывок уже опутывали плечи, перебираясь на другую руку. Ляся поёжилась, но не отошла, позволяя пленнику дотянуться своей необычной способностью до заветной панели.

— Кажется, сначала были нижние клавиши… Потом по центру. Затем верхняя, и опять вниз. Но какая из нижних была первой… Сейчас попробую…

— Не нужно! — победоносно произнесла Ляся. — Нам следовало бы начать с твоего метода изначально, но как вышло, так вышло. Повезло, что Шен уже вводил похожую комбинацию. Начал с тройки, затем пятёрка, дальше по диагонали семёрка и вниз к двойке. Значит, остаётся начать с двойки, и закончить тройкой.

Она разорвала контакт, убрав руку от стекла, и всполохи тут же померкли, опадая и растворяясь в пустоте.

Панель засветилась зелёным, и дверь распахнулась. Бобби вышел, поправляя волосы и пижаму, будто стесняясь предстать перед дамой в неухоженном виде.

— Ты свободен! — с лёгкими нотками самодовольства произнесла Ляся. — Я услышала твой зов. Хорошо, что моя Печать Разумазаточенна под человеческий вид, а не как у Агаты под животных и монстров. Пойдём?

Она протянула руку, которую Бобби с кротостью и благодарностью принял. Шен приоткрыл дверь, чтобы убедиться, что путь к лифтам свободен. Я проконтролировал камеру, и мы все успешно прошли в кабину. Ляся щёлкнула по кнопке нужного этажа.

Облегчение, радость и удовлетворение от совершённого подвига окутали каждого. Но радость длилась недолго. Когда двери распахнулись, перед нами стоял ректор в окружении двух вооружённых бугаёв. В руке у него красовался простой канцелярский нож, приставленный к горлу Агаты. Девушка запрокинула голову, поставляя бледную кожу под ржавое обломанное кое-как лезвие. Глаза были мутными, лицо бесстрастным. Выглядела она так, словно потеряла связь с реальностью. Её чем-то отравили, пока нас не было, и взяли в заложники.

— Вот где вы хо… — ректор не успел закончить фразу, умолк на полуслове.

Ляся резко скрестила руки перед лицом, щёлкнула пальцами, резко опуская их вниз, и извлекла два огненных шара над расставленными в стороны ладонями. Я подхватил призванное ею пламя и, усилив потоки, направил в охрану, огибая ректора и Агату. Шен тоже не растерялся. Молниеносно обвил горло и руку ректора, сжимая последнюю до хруста.

Нож выпал, я оттолкнул ректора ментальным напором, и он повалился на горящих позади него охранников, пытавшихся сбить пламя с себя. Один упал на пол, пытаясь кататься, чтобы не сгореть заживо. Второй хотел снять куртку, но запутавшись в рукаве, завопил от боли, когда пламя перекинулось на рубашку и волосы.

— Бежим! — крикнула Ляся, хватая за руку Бобби и увлекая за собой.

Шен обвил своими безразмерными длинными лапищами дорогую своему сердцу Агату, которая ни на что не реагировала и продолжала быть послушной куклой. Мы рванули по коридору к заветной двери, за которой скрывалась лестница, ведущая в гараж и к свободе. Вылетев за угол, опешили. Как назло, там нас уже ждал оглушённый ранее охранник, пришедший в себя и, судя по всему, получивший указания от начальства.

Серия выстрелов прорезала пространство узкого коридора беспощадными ядрами смерти и оглушающими звуковыми волнами. Шен поскользнулся и распластался по полу, пытаясь удержать Агату. Лясю рванул на себя Бобби, тем самым спасая от выстрелов. Мне же хватило реакции затормозить подошвой ботинок и развернуться, чтобы укрыться от огня.

— Все живы? — уточнил на всякий случай.

Впереди нас ждал вооружённый разозлённый головорез, а позади ещё не сумевшие потушить пламя, но не менее разъярённые бугаи с пушками. И ректор, который, несмотря на болезнь, уже пришёл в себя и почти откашлялся после воздействия Шена на его тонкую морщинистую шею. Ругаясь себе под нос на охрану, он ползал по полу, ища потерянный канцелярский нож.

Секунды утекали сквозь пальцы, и нужно было срочно что-то решать.

— Все живы?.. — переспросил я на автомате, так как не получил ответ, хотя мысли были поглощены поиском оптимального решения.

По отсутствию ответа во второй раз, понял, что что-то не так. Обернулся. Шен с отсутствующим взглядом зажимал рану на животе. Не на своём, на Лясином.

Её зацепило. Бобби выдернул её, когда началась пальба, но этого не хватило, чтобы уберечь девушку. И вот сейчас я особенно остро принял мысль, что мы Герои, но мы смертны. Мы просто ловкие фокусники, не более. И в рамках жизни в Школе нам всё казалось игрой. И призрачный Уолтер-Джек Тейлор, и докторша Дэниелла, и ректор со своими спонсорами, и Орден Отрицателй, ворвавшихся в кампус. Но лишь до этого момента. Теперь игры кончились.

— Я… в порядке… — прошептала перепуганная Ляся, осматривая ладонь всю в крови. — Я…

Голос оборвался, в глазах промелькнули страх и непонимание, как так вышло. И пока Ляся пыталась осознать реальность, истощённый Бобби и потерянный Шен ждали от меня решения.

А его у меня не было. Сделал несколько выстрелов, чтобы замедлить охранника, открывшего по нам стрельбу. Естественно, в него не попал, тот умело использовал дверные проёмы как укрытие, а у меня подрагивали руки от волнения. Взял Лясю за перепачканную ладонь, сжал и, посмотрев в глаза, пообещал, что выведу их отсюда любой ценой.

Мы тут не останемся. Не попадём в клетки, как монстры. Не дадим погибнуть никому из команды. Не станем марионетками в чьих-то корыстных играх.

Шаги за поворотом стали громче, это означало, что охранник уже почти подкрался к нам. Обернулся в другую сторону. Там двое других справлялись с остатками пламени, пока ректор орал на них и метался, как обезьяна, которую раздразнили школьники.

Внутри меня начала закипать ярость. Я попытался почувствовать силу огня, его колыхание в воздухе, жар и то, как поглощается кислород, позволяя пламени жить. Печать Потока не раскрылась во мне в полной мере, но этого было достаточно. Особенно вкупе со стихией, которая так нравилась прежнему владельцу этого тела.

— Пылай… — низким утробным голосом произнёс я, который даже мне самому показался чужим. — Пылай до пепла…

И пламя пышным цветом расплылось по одежде охранников, переползая на костюм ректора. И я бы с радостью насладился зрелищем, как они отступают к лифту, как ректор истерически бьёт по кнопкам, но на подходе был ещё один гость.

Я сжал кулаки, сковал эмоции, используя адреналин в крови для усиления Печатей, и ощутил, как наполняются силой все клетки тела. Каждый мускул, каждая капля крови налились энергией. Ощутил, как время вязнет под ногами, как пространство пульсирует и реагирует на каждое моё движение. Как при каждом шаге по материи мироздания бегут волны, будто бы я иду по воде, а не по твёрдому полу.

Все мирские заботы и чувства отступили и остались позади, вынеслись за рамки уравнения. Время стало тягучим как мёд. Прошла какая-то секунда, а я уже прорвался вперёд на несколько метров, оставляя позади всполохи и разрывы в пространстве и времени. И когда из-за угла как в замедленной съёмке показался охранник, моя рука уже лежала на его горле.

Сомкнул пальцы, поднял его над землёй. И хоть он был значительно крепче и тяжелее меня, сила ярости, подпитанная Печатями, без усилий подняла его в воздух и оттолкнула. Он пролетел несколько метров, даже не поняв, что случилось. Штукатурка осыпалась в месте, где он ударился о стену, а опять взял в руки пистолет.

Выстрелил.

В то же самое место, куда была ранена Ляся.

Кровь ярким асимметричным цветком расцвела на ткани и тут же скрылась под ладонями, зажавшими рану. Охранник скрючился, кашляя кровью и пытаясь не дать ране расползтись.

— Уходим, — отдал короткий приказ ребятам.

Теперь Бобби повёл Лясю, а не она его. Я пропустил их вперёд, на случай если двери лифта распахнуться, и ректор вернётся с подкреплением. Поравнявшись со мной, Ляся попыталась поймать взгляд, но я отвёл глаза. Не хотел сейчас видеть ни осуждения за жестокость, ни благодарность за ответную реакцию. Не хотел, чтобы моя холодная злость оказалась окрашенной в иные оттенки.

Шен, обнимая Агату, тоже захотел мне что-то сказать, но я оборвал его. Основной задачей сейчас было выбраться на поверхность.

Но тут из динамиков раздался знакомый голос.

— Как хорошо, я не выдал студентам настоящее оружие. Вы опасная гниль! Вы все станете убийцами, если получите настоящее боевое снаряжение. Ты только что это доказал, мелкий говнюк.

— В таком свете ты представляешь Героев своим партнёрам? Что мы опасная гниль и нас надо держать в клетках?

Он рассмеялся, и динамик взвыл помехами.

— Дерзкий выродок! Возомнил, что что-то знаешь? Партнёрам плевать, что я буду с вами делать, им важен результат. Они просто хотят получить самые лучшие экземпляры себе. Использовать вас в угоду своим интересам. Но лучше должно принадлежать мне. Моя семья веками вкладывалась в Школу, в надежды, что вы, Герои, появитесь и спасёте весь мир. Но в итоге мы разорились, и пришлось сотрудничать с этим надменными денежными мешками. Но теперь у меня будет возможность излечиться и откупиться от всех. В моих руках будет власть, и уже я смогу диктовать условия. Назови цену, и сделаем вид, что ничего не было. Твою подругу подлатают, а пацана можете увести с собой назад в Школу, он мне больше не нужен.

Теперь уже рассмеялся я.

— Утрись своими бумажками, — глядя на перепачканную кровью Лясю, выкрикнул я.

— Глупый щенок, — огрызнулся ректор. — Ты не представляешь, насколько я буду богат! Мне не нужны ещё трупы студентов, это привлечёт слишком много внимания! Дам сколько попросишь!

Торгуется, сволочь.

— Да, обидно будет, если из обоймы выпадет студент из первой десятки рейтинговой шкалы и дочка бывшего мафиози.

— Не набивай цену! — старческий голос дрогнул. — Просто говори сколько хочешь?

Я взглянул на ребят, остановившихся у двери, ведущей к лестнице наверх. Не то чтобы ждал от них какой-то реакции, но когда Шен помотал головой, понял, что мы в решении единодушны. Ничего другого, впрочем, я и не рассчитывал увидеть. Команда отщепенцев — это близкие по духу люди.

— Мы не ведём переговоров с террористами! — выкрикнул я и показал в камеру средний палец.

— Глупый щенок! Глупый трусливый щенок! — вопил ректор, не в силах как-то на нас повлиять. — Я заткну все пасти. Всех репортёров. Каждую шваль! — голос стал истерическим, надрывным. — Откуплюсь ото всех. Кто бы ни подослал вас… Кто бы ни посмел…

Звук захлебнулся визгом динамика, по которому, судя по всему, ударили, а мы с ребятами рванули наверх.