Песнь червоточин

Глава 25

Ли Рой поставил меня в тупик. С Орденом был связан прежний Канто, но никак не я. Однако заявить такое было бы глупо.

Он выжидающе взглянул на меня и, понимая, что я не планирую оправдываться, усмехнулся.

— Не лучшая стратегия. Но ваше право. А моё право заявить на вас и предать огласке.

— Что? — я откинулся в кресле и выдержал его испепеляющий взгляд. — Что именно вы предадите огласке? Что студент принёс вам страницы книги из библиотеки?

— Вы правы, у меня нет доказательств. Но я слышал ваш разговор во время нападения в родительский день. Этот сектант узнал вас. Признайтесь, что помогли организовать нападение. Любому здравомыслящему человеку понятно, что кто-то внутри Школы помог им прорваться. Причём, как мне кажется, их целью было шоу, а не попытка серьёзно навредить Героям.

— У них не было шансов навредить Героям. Даже при учёте, что большинство растерялись, при угрозе жизни дать отпор смогла бы даже миролюбивая Шана, составительница студгазеты.

— Значит, вы отрицаете причастность к данному инциденту?

— Естественно! — произнёс действительно убедительно, в глазах Ли Роя отразилось сомнение в собственных предположениях. — И, если правильно помню, существует презумпция невиновности. У меня нет мотива совершать подобное. А тот бред, произнесённый раненым и не вполне вменяемым человеком, лишь пустые фантазии воспалённого разума.

— Хорошо, мистер Канто. Не скажу, что вы меня убедили, но кроме подозрений у меня, действительно, нет доказательств, да и причин вам не верить — тоже.

— Тогда могу я попросить у вас перевод текста, над которым вы работали?

— Планируете заняться переселением душ? — с насмешливыми нотками в тоне спросил он.

— Хотел бы изучить психологию людей, написавших это. Как вы верно заметили, всё выглядит немного притянутым за уши, и поэтому, как и с Дэниеллой, всё стоит делить на два. И чтобы обеспечить безопасность Героям и персоналу, нужно понимать, с кем мы имеем дело. Не думаю, что это последнее нападение… — к концу уже откровенно врал, пытаясь не выдать истинных мотивов, и ложь, кажется, произвела нужный эффект.

Он протянул переводы, но когда моя рука почти коснулась их — отдёрнул.

— Могу я рассчитывать, что вы принесёте ещё фотографии данного манускрипта?

— Предлагаю обмен. Я приношу несколько листов, вы отдаёте мне переводы. И так до тех пор, пока одному из нас не надоест.

Мы пожали руки и разошлись на этой договорённости. Меня, конечно, насторожили подозрения Ли Роя и то, что он слышал слова сектанта, но вряд ли это могло вылиться в реальные проблемы, если я не дам ему повод устроить ему охоту на ведьм со мной в главной роли.

Уже в комнате, где мне больше всего на свете хотелось развалиться на мягкой кровати и отдохнуть, открыл на планшете несколько страниц манускрипта и отправил Ли Рою. Его переводы изучал уже лёжа и неторопливо. В руках прокручивал золочёный брелок на оборванной цепочке, оброненный Персивалем. Почему-то эта вещица лучше всего подходила для того, чтобы занять руки во время учёбы и чтения. То ли что-то в её форме, то ли в балансировке успокаивало и гипнотизировало, но при этом совершенно не отвлекало от дел, а даже, наоборот, помогало сосредоточиться.

«Призвать можно либо недавно отошедшую, либо неупокоённую душу. Подчинить её можно при помощи предмета, имевшего для неё ценность. Подчинить можно кровью или по зову крови».

Если я правильно понял, то по «зову крови» означало «по родственным связям». Дэниелла приходилась роднёй Уолтеру-Джеку, и поэтому он откликнулся на её зов.

Магия всегда строится на взаимодействии с силами, которые тебе не принадлежат. Это всегда сделка. Всегда обмен. И по итогу счёт может оказаться выше, чем ты готов заплатить. С Дэниеллой случилось именно так.

Герои, в отличие от сектантов, используют свои силы. И нам тоже придётся за них платить, только не так, как Ордену, у нас другая система расчёта. Нам придётся защищать этот мир и людей, а значит, мы уже не совсем принадлежим себе. Мы платим свободой за дар. Но хорошо, что не безумием, как эти несчастные фанатики.

Увлёкшись чтением описаний подготовки к ритуалу, не заметил, как надавил на брелок сильнее, и он щёлкнул. Видимо, где-то на торце была спрятана потайная кнопка, скрывавшая небольшой секрет этой незамысловатой вещицы. И как я сразу не догадался, что золотая блестяшка может оказаться чем-то большим, чем просто овальной подвеской с красивыми узорами.

«Кто это тут у нас?..» — спросил я мысленно, когда с фотографии, спрятанной внутри, на меня взглянула красивая девушка с бездонными глазами.

Изображение было чёрно-белым, не очень качественным и неаккуратно вырезанным. Будто её наспех удалили с общей фотографии маникюрными ножницами.

«Кто ты, милашка?» — спросил, но образ не ответил.

Она мне очень кого-то напоминала, но я никак не мог соотнести черты лица с кем-то знакомым. Её точно не было в родительский день, но, возможно, её фото попадалось в сети. А может, она просто напоминала кого-то из моего мира, из прошлой жизни. Сейчас уже не поймёшь, столько всего перемешалось. Миры были так похожи и при этом очень сильно различались.

Кем бы ни была женщина, её я не знал. Возможно, это была мать Джонни. Любимая тётушка или вообще бабуля. Кто его знает. Но брелок только что превратился в нечто более ценное, чем представлялось раньше. Если Джонни вырезал фото и вклеил внутрь, надёжно спрятав в золотую «клетку», то она имеет большое значение для него. И на этом при случае можно сыграть.

Я продолжил изучать перевод Ли Роя. Там было много рассуждений о природе душ, об энергиях и связях. О том, что по законам природы, ничто не исчезает без следа, а значит, вышедшая из тела душа это концентрация потоков, которая направляется куда-то. И что можно этот поток перехватить и перенаправить куда надо. В другое тело, в предмет, в другой мир.

А в моём случае, видимо, и в другое тело, и в другой мир. Спасибо, что не в тюремный туалет, а то вышло бы совсем тоскливо.

Для каждого ритуала требовались определённые условия, силы и состояния призывающих. Не удивлюсь, если они были чем-то одурманены, прежде чем к нему приступить. Шаманы в индейских племенах тоже использовали разное, чтобы входить в транс и творить свою «магию». А Орден Отрицателей, поди, и подавно что-то закидывали на постоянной основе, иначе мне сложно понять, как можно творить то, что творят они.

Обмен душами — ритуал сложный и требующий полной отдачи. Если он проводится помимо воли обоих принимающих сторон, то требуются особые точность и концентрация. Велик риск обрыва ритуала. Но если хотя бы одна из сторон заинтересована — процесс пойдёт проще. Если вторая сторона при этом не в сознании и уязвима, то это тоже может облегчить переход.

В процессе «перехода» я был в сознании, но когда поплыло стекло, заинтересовался. Вот оно наглядное воплощение пословицы, что любопытство сгубило кошку. Мне стало интересно, что происходит и в «защиту» я не перешёл, а потянул пальцы. Так что всё произошло почти по доброй воле. И судя по тому, что камера, в которой я оказался, была испещрена символами, настоящий Канто всего этого тоже хотел. Вот и случилось то, что случилось.

Дальше шли описания неупокоенных душ и того, как с ними обращаться. Как «подманивать», как упокоить. Охотники на привидений какие-то! Так же в манускрипте описывалось, что дух может накопить силы в местах былых аномалий. На открытые аномалии, видимо, составители текстов уже не рассчитывали. Однако их последователи дожили до времён, когда аномалии начали расцветать по всему миру, и доктор Дэниелла этим прекрасно воспользовалась, призвав Уолтера-Джека.

Дальше говорилось, что призраки, подпитываемые аномалиями, прекрасные проводники силы. Они могут накапливать и аккумулировать её. Но долго использовать заблудшие души нельзя, потому что это начинает сводить их с ума, и они могут восстать против тех, кто их направляет. Так что ритуал перевода души на следующий уровень (Ли Рой взял эту фразу в кавычки, видимо, не сумев подобрать более точного перевода), очень важный этап.

Описание это процесса также давалось во всех подробностях.

Относительно мест, бывших аномалиями в Первую Пространственную Войну, отмечалось, что они никогда не «умирают» до конца, некий фон всегда остаётся. Если я правильно понял, то такие места напоминают «места силы», в том смысле, в каком их можно было встретить в моём мире. Остатки энергий даже сквозь века будут фонить и походить на рубцы или шрамы на энергетическом поле земли.

От таких описаний голова шла кругом. Будто включил телеканал, на котором привычно втирали про великанов, гномов или пришельцев, зародивших жизнь на планете. Если миры связаны плотнее, чем я думал, то Орден Отрицателей моего мира наверняка утверждает план передач для этого канала.

При всём ощущении, что мне втирают какую-то дичь, я понимал, что сам перенёсся сквозь пространство и время в чужое тело вполне благополучно. Так что схема работала. Но почему Отрицатели не использовали эти технологии, чтобы жить вечно. Ведь удобно подселяться к молодому телу и в ус не дуть. К чему все эти нападения и экспрессия, если владеешь такими «технологиями»?

Ответ нашёлся на следующей странице. Как оказалось, у души тоже есть свой срок. И если подселить душу старика к телу младенца, то он всё равно умрёт. Больший срок, чем отмеряно, не получится жить в одном состоянии. Кем отмеряно — не уточнялось. Так что душа после прохождения своего жизненного цикла неминуемо перейдёт в другое состояние. Либо станет неупокоенным призраком, дальнейшая судьба которого неизвестна, либо перейдёт в новый мир. В параллельный, высший или ещё какой — тоже не уточнялось.

Но стало ясно, что аттракцион с вечной жизнью в новых телах нереализуем, если срок годности истёк.

В этих размышлениях застал меня Шен. Он вломился без стука, прошлёпал в комнату и плюхнулся в кресло.

— Мы не победили! — раздосадовано заключил он. — Нам не засчитали баллы за третье испытание.

— Логично, — произнёс я, — ведь формально мы его не выполнили.

— Но это нечестно! — не унимался он.

— Ничего, у меня есть ещё монеты, чтобы купить тебе пару лишних бутербродов с ветчиной.

— Я на диете…– ещё более хмуро пробурчал он.

— Ой ли?

— Агата заставила, — пояснил и скуксился, глядя исподлобья. — Вернее, намекнула, что я толстый. Ой, ну не смотри так! Конечно, ничего прямо она не говорила. Просто видел, как наши девчонки смотрят на Терра. Высокий, крепкий, а я…

— А ты на диете! Молодец! Сила воли может впечатлить девчонок не хуже, чем крепкое тело.

— Честно?

— Честно. А знаешь почему? Потому что итогом крепкой силы воли станет крепкое тело, — я подмигнул ему, цитируя фразу, которую когда-то вкинул мне тренер.

— Легко тебе говорить… — он похлопал себя по пузу. — У нас во дворе так говорили: «Дракон рождает дракона, Феникс — феникаса. А мышиный сын — будет рыть норы». Ты — явно не мышь. Может, и не феникс, но точно не тот, кто будет рыть тоннели. Ты скорее начертишь их на карте и прикажешь рыть таким как я.

И хоть с этим было сложно спорить, всё равно хотелось поддержать друга.

— Знаешь ли… — я выдержал артистичную паузу, — ты, может, и мышиный сын, но порой даже благородный слон боится неприметной полёвки.

Слова произвели впечатление. Шен на несколько секунд задумался, а потом просиял.

— А ведь и правда! Слоны боятся мышей, мне Агата говорила. Я тогда не понял к чему, но, возможно, это был комплимент.

Щёки расплылись вместе с улыбкой, и он вспомнил, что ещё хотел сказать. Подскочил с места, вытащил из-за пазухи свежий номер стенгазеты и ткнул пальцем в фото.

— Заклинатель морских чудовищ! Прикинь?

Я был запечатлён со спины напротив нашего Губки Боба Кошмара Трипофоба.

— Заклинатель это ты, если не понял, — уточнил он. — Видео завирусилось, бьёт рекорды по просмотрам. Так что та потасовка в подворотне — мелочь. Все и думать забыли об этом. Ты уже на шестом месте в рейтинге. Так что жги дальше. Чем выше залезешь ты, тем легче будет всем нам.

А потом он заметил распечатки с переводами и спросил о них.

— А это, мой друг, переводы того толстенного манускрипта, который был так вовремя и так тщательно скопирован в цифровой вид.

— Фу-у-у-у… — скривился Шен. — Библиотека, ску-у-ука!

И тут просиял уже я, припомнив, что не рассказал ему об одной очень пикантной встрече.

— Как хорошо, что напомнил. Приготовься и сядь поудобнее, сейчас ты локти по плечи сгрызёшь.

Он недоверчиво скорчился.

— История о том, как и пошёл без тебя и в одиночку расследовал дело…

— Какое?

— О пропавших кружевных трусиках и распутной владелице оных, — с насмешливой ухмылкой ответил я.