Плохие девочки не умирают

22

Я тихонько прикрыла за собой дверь.

— Алексис, это ты? — донесся до меня мамин голос.

Я бросила рюкзак на нижнюю ступеньку и пошла на кухню. Мама стояла перед холодильником и изучала запас полуфабрикатов.

— Извини, что не позвонила, — сказала я, мысленно готовясь выслушать очередную лекцию.

— Ничего страшного, — отозвалась мама. — Я сама только пришла домой. Кейси сказала мне, где ты была.

Я бросила взгляд на лестницу.

— Сказала?

— Ну, ты же работала над проектом в библиотеке, так?

— Ну… да.

— Твоя сестра тоже много занимается. С головой ушла в свой проект. — Мама говорила полушепотом, как будто пересказывала мне сплетню. — Совершенно на нее не похоже. Никогда не видела, чтобы она работала с таким азартом.

— Хм-м, — только и смогла выдавить я.

— Я разогреваю в микроволновке такитос для Кейси. Ты ужинала?

— Нет, но я не хочу есть.

Я вернулась в холл, взяла рюкзак и поднялась на второй этаж. Я уже подходила к своей комнате, когда дверь в спальню Кейси открылась.

Моя сестра вышла в коридор и посмотрела на меня холодным взглядом. Ее руки были скрещены на груди.

— Заработалась в библиотеке? — спросила она.

Я ничего не ответила и, высоко подняв голову, зашла к себе. Потом заперла дверь, положила рюкзак и сделала несколько медленных, глубоких вдохов.

Переодевшись в пижаму и взяв рюкзак, я уселась на полу рядом с кроватью. Я была готова продолжить поиски.

Кстати, интересно, над каким таким проектом работает моя сестра? Доклады, украденные из школы, информация про разные семьи… И как это может быть связано с Шарой?

Где-то через минуту мама позвала Кейси ужинать, и та бегом понеслась по ступенькам. Комната сестры осталась без присмотра.

Но надолго ли?

Я выглянула в коридор. Из кухни доносились голоса: мама рассказывала о чем-то усталым голосом, Кейси отвечала бесстрастно и отрывисто. Ну что ж, или сейчас, или никогда.

Прижавшись к стене, я преодолела несколько метров, которые отделяли меня от комнаты Кейси. Потом скользнула внутрь и осмотрелась: вдруг ее охраняют какие-нибудь призраки?

Никого не было.

Я старалась не думать об ощущении, которое возникло у меня, когда я стояла здесь прошлым вечером. Теперь я понимала, что тогда я была в комнате не одна. Но сейчас воздух казался сухим, и я не чувствовала вони — лишь еле различимый запах пыли и искусственных волос, исходивший от кукол, и чего-то, напоминавшего старые книги.

Значит, я была здесь одна. По крайней мере, пока.

Комната, как всегда, выглядела так, как будто по ней пронесся ураган. На столе Кейси лежали груды книг и листов. Она и правда усердно работала. Но над чем?

Я подошла к столу и увидела стопку ксерокопий и каких-то бумаг. Я пролистала их. Ксерокопии были сняты с архивных документов. В основном с сообщениями о рождениях и смертях.

Еще на пяти листах я увидела семейные древа. Некоторые были распечатаны, другие нарисованы от руки. На каждом значились имя ученика и номер страницы. Кейси вырвала их из докладов своих одноклассниц.

Значит, она все-таки соврала, что вернула их.

На одной из страничек значилось: МЕЛИССА МАРГАРЕТ ЛЭРД. Работа Мими. На схеме было указано несколько поколений. Некоторые имена Кейси обвела маркером, другие вычеркнула.

На остальных листах было то же самое.

Я вернула их на стол и вытащила из-под груды книг красную тетрадку на кольцах.

Я открыла и пролистала ее. В основном там были школьные конспекты, но последние несколько страниц Кейси явно заполнила недавно. Помимо слов, написанных ее неаккуратным куриным почерком, там были и рисунки: частично перекрывающие друг друга окружности, неровное дерево, какие-то непонятные закорючки…

В этих листках было что-то завораживающее, и я разглядывала их, пока не осознала, что потеряла счет времени. Нужно было срочно возвращаться к себе. Я не сомневалась, что Кейси не оставит свою бесценную работу без присмотра надолго.

И тут я взглянула на последнюю страницу.

Она была исписана очень мелким почерком. От множества слов в глазах рябило и весь лист казался серым.

И слова были написаны задом наперед. Как в том фильме, где маленький мальчик выводил помадой на двери: ОВТСЙИБУ

Это были списки. Я выбрала один и сосредоточилась на нем. На то, чтобы привыкнуть читать задом наперед, ушла куча времени.

Дэлорес Оливер?

Библиотекарь Дэлорес Оливер?

Остальные имена мне ни о чем не говорили.

Мне нужно было больше времени, чтобы изучить списки, но Кейси их еще не закончила. Если я возьму этот лист, она сразу заметит.

Я прислушалась. Снизу доносился шум телевизора. В коридоре было тихо. Может, Кейси решила немного расслабиться и посмотреть викторину?

У меня появилась идея.

Достав листок из тетрадки, я бросилась через коридор в свою фотолабораторию.

Бумага была плотной, но Кейси писала темной ручкой, так что мой план мог сработать. Надо только угадать с выдержкой.

Было одно «но»: у меня закончилась фотобумага.

И тут я вспомнила, что на прошлое Рождество папа подарил мне очень дорогую матовую бумагу. Каждый листок стоил доллара два, поэтому я обернула упаковку полотенцем и положила на дно нижнего ящика, чтобы не влезть в нее случайно. Кейси даже не знала об ее существовании, так что возможно…

Я открыла ящик.

Упаковка была там.

Я достала листок и сунула под фотоувеличитель. На него исписанной стороной вниз положила страничку из тетрадки Кейси. Включила таймер. Десять секунд. Двадцать. Сорок пять. Наконец прошла минута, и лампочка погасла.

У меня совсем не было времени. Я бросила листок фотобумаги в проявитель и выбежала в коридор, держа в руке оригинал.

На лестнице послышались шаги.

Я бросилась в комнату Кейси и, чуть было не споткнувшись о туфлю, лежавшую перед столом, вложила листок обратно в тетрадку.

Но выбраться из комнаты я не успевала. Я забралась в шкаф.

Я старалась дышать тихо, но это было практически невозможно, особенно когда Кейси зашла в комнату и стала смотреть по сторонам. Через щель в двери я увидела, как она потягивается, словно кошка, и, продолжая оглядываться, усаживается на пол рядом с кроватью.

Кажется, она не поняла, что я прячусь в шкафу. Ну, давай же, уйди куда-нибудь.

Фотобумага уже, наверное, сварилась в проявителе. Мне повезет, если там будет хоть что-то кроме угольной черноты.

Но сейчас у меня были проблемы посерьезнее.

Кейси прижала руки к вискам и стала мотать головой, как будто пытаясь избавиться от чего-то. Потом зажмурилась и ущипнула себя за нос.

Вдруг она дернулась всем телом. И на этом борьба была окончена.

Ее движения стали плавными и неторопливыми. Она провела рукой по волосам и осмотрелась по сторонам.

Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

Это была уже не Кейси.

Она замерла на месте, глядя в одну точку, изо всех сил прислушиваясь.

Не заглядывай в шкаф, не заглядывай в шкаф… Она встала, склонив голову набок.

Я задержала дыхание.

Она сделала шаг по направлению ко мне…

Вдруг дверь в комнату открылась.

Кейси моргнула и обернулась.

— Кейси, милая, достань, пожалуйста, одежду из сушилки.

— Что? — переспросила Кейси, крутя между пальцами петлю для ремня на своих джинсах.

— Достань постиранную одежду, — повторила мама. — Помнишь, ты обещала, что сложишь ее?

Кейси вздохнула, еще раз настороженно огляделась и вышла из комнаты. Как только она затопала по лестнице, я бросилась в фотолабораторию, достала листок из проявителя и бросила его в стоп-ванну.

Снимок получился темным, но текст был различим. У моей идеи был дополнительный плюс: слова, написанные Кейси задом наперед, на фотографии шли как полагается, слева направо. Множество имен, начирканных корявым почерком.

Я решила, что у меня еще будет время их почитать. Быстро прибравшись, я засунула фотобумагу обратно в ящик на тот случай, если она мне еще понадобится. Потом спрятала снимок под футболку и пошла к себе в комнату.

Присев на кровать, я попыталась понять связь между именами из тетрадки Кейси. Бесполезно. Я отложила списки и достала из портфеля библиотечную книгу и микрофиши. Взяла один из слайдов и посмотрела на него на свет, но различить ничего не получилось. Только маленькие квадратики вместо статей и крошечные черные точки вместо букв.

Раздался стук в дверь. Я подпрыгнула и уронила слайд.

— Алексис? — позвала меня мама.

— Подожди минутку, — ответила я. — Я закрылась на замок.

Я открыла дверь. На маме была куртка. В руке она держала портфель.

— Послушай, — начала она. — Мне надо сходить на работу. Попробую доделать то, что пришлось отложить вчера. В пятницу к нам приедет новый старший вице-президент, и я хочу быть готова…

По ее голосу было слышно, как она взволнована.

Вдруг мне стало жалко маму. Очень жалко. Подумать только: работать столько лет и смотреть, как новые люди приходят в компанию, получают повышение и становятся твоими начальниками. Работать так усердно и видеть, что никто этого не замечает. И столько лет не слышать от своей семьи ни слова благодарности, ни слова сочувствия.

Что ж это за день такой? Моя картина мира трещала по швам.

— Продержишься тут без меня?

— Да… конечно.

Наедине с Кейси. Я постаралась отогнать эту мысль.

Мама переложила портфель в другую руку.

— Мам, — проговорила я.

— Да?

— Я знаю, что ты очень хочешь получить повышение… — Ох. — Но даже если не получится, ты все равно… — Я не могла подобрать нужные слова. — Я хочу сказать, спасибо, что так много работаешь.

Она улыбнулась.

— Твои слова очень много для меня значат. Она дотронулась до моего плеча и ушла.

Я уселась на кровать и взглянула на книжные полки. На месте изуродованного школьного альбома зияла пустота. У меня не поднялась рука поставить его обратно, и я засунула его в нижний ящик стола.

Из комнаты Кейси не доносилось ни звука. Я могла представить себе, чем она занята: сидит сгорбившись над столом и составляет очередной список, выписывая чьи-то имена в тетрадку.

Я устало оперлась о подушки и закрыла глаза. Я пыталась ни о чем не думать, но мне снова и снова вспоминалось лицо Меган, прочитавшей ужасную правду о своей матери. Я представила невинную малышку Меган, сидевшую когда-то с бабушкой у озера. Она понятия не имела, что женщина за фотоаппаратом вскоре попытается ее убить.

Как долго Шара обдумывала то, что собиралась сделать, прежде чем окончательно решиться? Когда она смотрела на Меган через видоискатель фотоаппарата, был ли ее взгляд уже наполнен ненавистью?

Но как можно сделать такой снимок, если ненавидишь того, кого фотографируешь? Мама Меган дождалась, пока солнце заблестело на воде за спиной малышки. Поймала момент, когда ветер заиграл с ее кудрявыми волосиками. Запечатлела глубокую задумчивость в ее маленьких глазках. Эта фотография была наполнена любовью.

Я вспомнила амулет, который был на руке Меган на фотографии. Амулет, который она до сих пор носила каждый день, пряча прошлое под дорогими свитерами и формой болельщицы.

И вдруг меня озарило: мой амулет! Он не просто напоминал амулет Меган. Раз она жила в этом доме, это, скорее всего, были половинки одного сердечка.

Раньше у нас был маленький, тесный домик. Поэтому, когда мы переехали сюда, меня пугали огромные комнаты и высокие потолки. Мне было семь лет. (Пока мне не исполнилось девять, я думала, что мы теперь живем во дворце.)

В самую первую ночь после переезда, когда мама уже укрыла меня и поцеловала на ночь, мне не спалось. Я лежала и смотрела в потолок.

И тут я услышала шепот.

Сначала я подумала, что он доносится из коридора, но, выглянув из комнаты, никого не увидела. Я нырнула обратно под одеяла, но шепот только усилился. Даже зажав уши руками, я все равно слышала, как голос шипит и свистит в моей голове, словно клубок змей. Наконец я поняла, что он говорил.

«Пойдем поиграем».

«Это, наверное, Кейси», — подумала я. Но для игр было уже слишком поздно.

Из-за того, что Кейси весь день закатывала истерики, родители Замучались (с заглавной буквы «3»). И если бы они заметили, что одна маленькая девочка шастает по дому ночью, ее бы ждали большие Неприятности (с заглавной буквы «Н»).

«Пойдем поиграем», — звал голос.

Я положила голову под подушку, чтобы ничего не слышать, но это не помогло.

Я не собиралась идти к сестре, но вдруг почувствовала, как меня тянет к окну. Я подумала, что так я не нарушу никаких правил, и поддалась желанию залезть на подоконник, заваленный подушками. Я положила руки на стекло, потом нагнулась и, подняв задвижку, открыла окно. В комнату ворвался холодный ночной воздух.

«Пойдем поиграем».

Я почувствовала прилив храбрости и почему-то решила, что мне нужно выбраться из окна. Я должна была залезть на огромный дуб. Должна была доказать, что не боюсь этого нового дома.

Я встала на колени и стала высовывать ногу из окна. Голос зашипел громче, теперь в нем звучал восторг. Я была все увереннее в том, что поступаю правильно. Только подумай, как мама и папа будут гордиться тобой завтра утром. Подумай, как будет восхищаться Кейси.

Я поставила ногу на крышу и попробовала опереться на нее. Вдруг я почувствовала, как подо мной едет плохо закрепленная черепица, и ухватилась рукой о стену за занавеской, чтобы не упасть.

Я удержала равновесие, но во мне стала подниматься паника. Я посмотрела вниз с шестиметровой высоты. Голос зашептал медленнее и злее.

Внезапно я поняла, что не хочу играть.

Это была плохая идея. Опасная идея. Мои родители не будут мной гордиться. Они придут в ужас.

Я стала ощупывать рукой стену, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы влезть обратно в комнату. Я не могла сосредоточиться из-за голоса, который теперь грохотал в моей голове, ругая меня и умоляя: «Пойдем поиграем, пойдем поиграем, пойдем поиграем…»

И тут моя рука наткнулась на маленький кусочек металла, привязанный к ленточке. Он висел на крошечном гвоздике, вбитом в стену.

Я схватила его в руку, и голос замолчал.

Почувствовав прилив сил, я подтянулась и влезла в комнату. Закрыла окно, опустила задвижку и запрыгнула в кровать. Там при свете луны я стала разглядывать предмет, который держала в руке. Он оказался плоским серебряным сердечком, точнее — его половинкой, с гладким зигзагообразным краем. На нем были вырезаны буква Ш и часть буквы А, а ниже буквы М, Е и палочка, которая могла быть кусочком буквы Р или П.

Или Г.

Я обмотала ленточкой запястье и вцепилась в сердечко, как в талисман. Проснувшись утром, я подумала, что все это мне только приснилось, но амулетик по-прежнему был на моей руке.

После этого я еще много лет спала, положив сердечко под подушку. Мне всегда было интересно, откуда оно взялось в моей комнате и кому принадлежало раньше. Я его искренне полюбила и была уверена, что оно относится ко мне так же. Оно стало моим счастливым талисманом.

Голосов я больше не слышала.

Но после того как Бет с мамой переехали, я перестала верить в талисманы. Решила, что даже если удача и существует, ко мне она всегда поворачивается спиной. И лучше сказать, что все это выдумки, чем постоянно расстраиваться, что мне не везет.

Так что я положила амулетик в коробку с безделушками и забыла о его существовании.

Наш чердак — это тихий ужас.

Чего здесь только нет. Коробки со старой одеждой, порвавшееся постельное белье, потускневшие, затертые полотенца. Детские игрушки, которые перешли от меня к Кейси, а потом были спрятаны и забыты. Ненужные шкафы и кресла, прикрытые белыми простынями и блестящие при свете луны, словно призраки.

Наш чердак — кладбище домашних вещей. Там страшно находиться даже днем.

Поднявшись по лестнице и наступив на скрипящий пол, я сделала глубокий вдох, включила тусклый свет и осмотрелась.

Мне нужно было найти коробку с безделушками.

Которая была на чердаке… где-то на чердаке.

Задача казалась безнадежной. За те два года, что я не брала эту коробку в руки, на нее навалили примерно восемь миллионов других ненужных вещей.

Я кое-как пробралась к дальней стене, но ничего не нашла. Подвинула старенькие розовые радиочасы, которые когда-то принадлежали Кейси, и потянулась за коробкой, которая стояла за ними.

Внезапно заиграла музыка. У меня сердце ушло в пятки, когда я поняла, откуда она звучит. Я посмотрела на радиочасы. Они показывали время — на экране светились красные цифры, — и в колонках играла песня в стиле кантри. При этом шнур был обернут вокруг прибора. Он не был включен в розетку.

Я резко обернулась, но на чердаке никого не было.

Певец продолжал петь гнусавым, дребезжащим голосом, хотя музыка то и дело почти затихала, и ее перебивал шум помех. Не думая, что делаю, я подняла руки перед собой. Неужели испугалась, что радиочасы сейчас полетят в меня, и решила, что таким образом смогу их отбить?

«И хоть мы не вместе» ты всегда в моем сердце, возвращайся, милая, домой…»

Я смотрела на радиочасы, боясь к ним прикоснуться. Что, если меня ударит током?

«Ведь дом там, где твое сердце…»

Музыка выключилась.

Я сделала шаг назад. Дом там, где твое сердце.

Эти слова встречались мне всю неделю. Картер сказал их тогда, в машине. Они попались мне в печенье с предсказанием. Они же были в заголовке книги, которую читала библиотекарь. Складывалось ощущение, что кто-то хочет мне что-то сообщить.

Но ведь… я же и искала сердце.

Дом там, где… твое сердце.

Дом.

Я посмотрела по сторонам. Мой взгляд упал на старый кукольный домик, засунутый между каркасом кровати и наставленными друг на друга коробками.

Нет, не может быть. Глупое предположение. Мне было неловко от того, что я вообще рассматриваю его всерьез. Я уже начинала злиться на себя, но все равно подошла к кукольному домику и заглянула в окошко.

Коробка с безделушками.

Дом — там… твое сердце.

Я стала на колени и при свете луны начала аккуратно доставать вещи из коробки, пока не добралась до маленького вельветового мешочка. Распустив завязки, я повернула его вверх дном. На мою ладонь выпал амулет.

Я вернулась к себе в комнату и провела следующий час, разглядывая талисман, который когда-то был для меня самой ценной вещью в мире. Думала, как такое возможно: маленькой девочкой я любила его всем сердцем, а он, оказывается, раньше принадлежал такому ужасному человеку…

Без десяти двенадцать я услышала, как мама загоняет машину в гараж. Когда она поднялась, я зашла в ее комнату и закрыла за собой дверь.

У меня появился план.

— Ой, Алексис, — проговорила она, зевая. — Ты почему еще не спишь?

Можно мне поспать сегодня с тобой?

— Ну… конечно, можно. У тебя все хорошо?

— Да, — соврала я. — Сейчас, только схожу выключу у себя свет.

Я закрыла дверь и отправилась к себе. Амулет лежал на комоде — там, где я его оставила. Поколебавшись несколько секунд, я положила его в карман, выключила свет и вышла в коридор.

И чуть не врезалась в сестру. Она стояла посередине коридора, всем телом развернувшись к спальне родителей и пристально глядя на их дверную ручку.

Я застыла на месте.

Очень медленно Кейси обернулась ко мне.

— Привет, сестренка, — произнесла она спокойным, мягким голосом.

— Кейс… это ты?

В теплом желтом свете, который шел от люстры, она была похожа на ангела.

— Конечно, это я, Лекси.

— Что ты тут делаешь?

Она обвела коридор взглядом, потом пожала плечами:

— Да ничего.

— Ты бы шла спать, — сказала я.

Кейси недовольно надула губы.

— Вот видишь? — прошипела она. — Поэтому мне и пришлось найти подругу получше. Она никогда мной не командует.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Я просто хочу, чтобы никто не пострадал, — наконец произнесла я.

— Тогда думай хорошенько перед тем, как залезать в чужие спальни, — сказала Кейси. Потом резко развернулась и зашла к себе в комнату.

Дверь закрылась за ней сама по себе.