Плохие девочки не умирают

7

Я зашла в свою комнату и присела на кровать лицом к двери. Мне было тревожно. Но часть меня хотела дать сестре выплакаться. Я же не могу постоянно быть матерью Терезой, так ведь? Она же отказалась от моей помощи. Вот и хорошо. Пускай теперь сама разбирается со своими проблемами.

Ну и ладно. Не пойду ее искать.

Где-то с минуту я просидела в тишине.

Так. Возьму фотоаппарат. План был такой: пойду немного поснимаю, и если случайно наткнусь на Кейси, может быть, поговорю с ней. Если будет настроение.

Я набросила на шею ремешок фотокамеры и вышла в прихожую так шумно, как только могла. Чтобы Кейси услышала.

В столовой никого не было.

— Кейси? — тихонько позвала ее я, зайдя в темную гостиную.

Никакого ответа.

Я пошла на кухню. Может быть, она сидит на полу в уголочке и ест мороженое прямо из банки? (Такое уже случалось.)

Ничего подобного.

— Кейс? — Я открыла дверь в гараж. И тут услышала стук у себя под ногами.

Подвал.

Не подумайте, я вовсе не трусиха. Я нормально отношусь к змеям, клоунам, самолетам и другим вещам, которые до смерти пугают многих людей. Но мне очень не нравится наш подвал.

Вообще, мама его тоже недолюбливает. Хотя бы тут у нас разногласий нет. А еще нам не слишком хочется туда ходить, потому что два года назад мама нашла там гнездо ядовитых пауков — черных вдов. Их давно уже вывели, и дезинфекторы, которые добросовестно приходят к нам раз в месяц, уверяют, что с тех пор не видели в нашем подвале ни одного паука. Но все равно теперь это запретное место. И тут я маму не виню. С моей-то удачей мне попадется одна-единственная черная вдова, выжившая, несмотря на все химикаты. И, конечно же, я наступлю на нее босой ногой.

Дверь в подвал у нас в конце холла, за кухней. Я стояла и смотрела на дверную ручку где-то с минуту, которая показалась мне вечностью. Мне вообще — я не шучу, вообще — не хотелось поворачивать ее и спускаться по ступенькам.

Но если Кейси там…

Я повернула ручку и рывком открыла дверь. Подождала: вдруг в проеме свесится гигантский волосатый паучище и прыгнет мне на лицо? Но нет. Возможно, все они уже атаковали Кейси, и теперь путь был свободен.

Я включила свет, закрыла за собой дверь и сделала шаг вниз. Над ступеньками горела одна жалкая лампочка, а вся остальная часть подвала растворялась в неясной темноте. Тусклый лунный свет, проникавший через единственное крошечное окошко, выхватывал только отдельные контуры.

Воздух был затхлым и спертым. У меня сразу же заболела голова, как это бывает в очень сырую погоду. Но на моем пути хотя бы не наблюдалось паутины, поэтому я шла вперед.

— Кейси? — прошептала я хриплым голосом. Никакого ответа.

Комната была изогнута в форме буквы «U». Стена делила ее посередине на две половины.

Вдруг мне показалось, что я услышала что-то по другую сторону стены.

— Кейси, ты тут?

Ответа снова не последовало, но на этот раз я отчетливо услышала какой-то звук. Я пошла в дальний конец подвала. Ну, настолько далеко, насколько туда проникал тусклый свет.

Я не боюсь темноты, но и не то чтобы ее обожаю. Мне хотелось повернуть назад. Даже если моя сестра и сидела здесь, она явно не стремилась к общению. Кроме того, почему я решила, что Кейси в подвале? Звуки могли издавать и суслики. Или огромные крысы, зараженные бешенством.

Еще мгновение — и я бы бросилась вон из подвала. Но тут я услышала сдавленный всхлип.

Огромные бешеные крысы точно не шмыгают носом, чтобы привлечь добычу.

— Кейси, — я попыталась заставить свой голос звучать строго, — где ты?

— Здесь, внизу, — отозвалась она.

— Где внизу?

— Под карточным столом.

Ну конечно.

— У меня есть фонарик, — проговорила она. Слабый свет озарил кусочек цементного пола впереди меня. Я пошла по этой желтоватой дорожке и оказалась в самом углу. Тогда Кейси направила фонарик себе на лицо, мокрое и опухшее от слез.

— Ладно тебе, Кейси, — сказала я. — Пойдем наверх.

— Нет! — Она изо всех сил замотала головой. — Я никогда туда не вернусь.

— Никогда?

В темноте я увидела, как она кивнула.

— А как будешь в туалет ходить?

Она вздохнула.

— Я серьезно, Лекси!

— Я тоже!

— Буду ходить в гостевой туалет.

— Это же наверху. — Потянувшись, я забрала у нее фонарик и посветила им вокруг. — Может, тут где-нибудь есть ведро?

Она вздохнула — слишком горько для девочки, которая учится в средней школе.

Я решила, что ей надо немного побыть наедине со своими мыслями, поэтому стала светить фонариком по подвалу в поисках пауков. То, что нас до сих пор никто не укусил, еще ничего не значило. Может, они затаились, планируя атаку. Я пыталась обнаружить черных вдов — блестящих, напоминающих ягодки черники.

Не получилось. Я вообще не заметила никаких насекомых.

Зато я увидела множество полок, заполненных вещами, которые давным-давно нужно было отнести на помойку. Но мама ничего не выбрасывает. Она даже сохранила коробки, которые остались здесь от предыдущих владельцев. Мы с папой гораздо аккуратнее, но ни он, ни я не решились бы избавиться от маминого драгоценного мусора — пардон, от маминых вещей.

— Лекси, — прошептала Кейси, — расскажешь мне сказку?

Сказку.

Моей сестре тринадцать лет, а она хочет, чтобы ей рассказали сказку.

В животе появилось противное чувство. Я не знала, что ответить.

Кейси почувствовала мою нерешительность.

— Я все думаю об одном. Мне надо отвлечься. — Ее ладонь сжала мою руку. — Пожалуйста, — прошептала она.

— Сказку, — повторила я таким тоном, чтобы она поняла, какая это странная просьба. — Сказки для… маленьких детей.

— Мне все равно. Можно короткую. Про что угодно.

— Ну… на одной ферме жила-была девочка, и все там было черно-белым. Однажды ее дом унес смерч. Когда она очнулась, вокруг нее стояли карлики, и все стало цветным…

— Эту я уже слышала, — сказала Кейси усталым, напряженным голосом. — И нельзя говорить «карлики». Это невежливо.

— Ох, Кейси…

— Пожалуйста, Лекси, — она опять начала плакать, — ну пожалуйста…

Раньше Кейси была совершенно нормальной и занималась обычными для ребенка вещами. Она была храброй и веселой. Могла сама постоять за себя. А сейчас ее мир словно… трещит по швам. Она сидит под столом в подвале. Разговаривает с куклами. Просит сказку, как шестилетний ребенок.

Наверное, я слишком нянчусь с ней. Вместо того чтобы потакать ее капризам, нужно посоветовать ей завести друзей в школе, вовремя делать домашнюю работу, исправить оценки. Хватит уже ее защищать.

И уж точно — в этом я была уверена на сто процентов — нельзя рассказывать ей сказку.

— Когда-то давным-давно, — начала я, удивив и Кейси, и саму себя, — в маленькой хижине на берегу реки жили мужчина и женщина.

Мой голос звучал слишком резко и дрожал. Я сделала глубокий вдох.

Кейси молчала. Наверное, боялась, что скажет что-нибудь не то и я перестану рассказывать.

Но я не собиралась останавливаться. Я чувствовала, что история теснится внутри меня и хочет выйти наружу, как воздух из легких.

— Они были молоды и бедны… настолько бедны, что иногда по вечерам им нечем было ужинать. Но они любили друг друга так сильно, что даже этого не замечали.

Кейси судорожно вздохнула. Я сопровождала свой рассказ движениями руки, которой держала фонарик. Я рисовала лучом квадраты света — так стремительно, что яркие, сияющие линии будто прожигали мой мозг насквозь.

— Но мужчина работал изо всех сил, и вскоре дела пошли на лад. Теперь они с женой могли построить себе дом. — Я перевела взгляд на потолок. Некоторым деревянным балкам на вид можно было дать лет сто, другие выглядели не такими старыми. Их пересекали ряды металлических труб. — И он построил самый большой дом во всей округе. Очень большой, чтобы соседи поняли, насколько они богаты. Во дворе у них рос огромный дуб, и они повесили на одну из веток качели. Ясными ночами они вдвоем сидели на качелях, а если было холодно, зажигали огонь в камине и оставались дома.

Я так ясно представляла себе эту картину. Наш дом, наше дерево. А еще мужчину и женщину в старомодных нарядах. Видела, как они прогуливаются, заходят в холл, садятся перед камином в гостиной.

— Где они познакомились?

— Они познакомились… — Я провела взглядом по тонкой трубе, которая извивалась под потолком в дальней части подвала. — В колледже.

— А когда это все происходило? — поинтересовалась Кейси. — Дамы в сказках обычно не ходят в колледж.

— А эта ходила, — ответила я. — Они познакомились на уроке и влюбились друг в друга.

«Когда она зашла в класс, он сидел за первой партой у двери. Она была совсем одна. После урока он подождал ее и заговорил с ней. Он спросил, не знает ли она, где находится Ремингтон-Билдинг. Она знала, потому что ее папа…»

— Эй… Лекси?

Я моргнула. Сколько времени я провела в этих мыслях? И, самое главное, откуда они появились у меня в голове? Я никогда не представляла себе ничего подобного, но сейчас слова складывались сами собой. Как будто я пересказывала Кейси сюжет фильма, который посмотрела утром. Все детали… все было передо мной. Я просто знала их.

— И потом они поженились? — подсказала Кейси.

Я даже не успела ни о чем подумать, а слова уже вылетали у меня изо рта:

— После того как они поженились и построили себе дом, у них родилась малышка. Мама растила ее, а папа работал, но все свободное время проводил с дочкой. Играл с ней, рассказывал ей о животных, учил музыке. А другие детишки всегда были неподалеку…

— Ты же сказала, что они жили в деревне! — вставила Кейси как-то нехотя.

— Да, но эта девочка очень нравилась городским детям, и они шли пешком несколько километров, только чтобы побыть с ней. И она завела множество друзей, и все обожали с ней гулять. Она была похожа на ангелочка. Носила красивые платьица с бантиками и кружавчиками. У нее были светлые волосы и круглое личико. А если она выходила на улицу в холодную погоду, ее щечки розовели…

Я так ясно видела эту девочку перед собой, словно смотрела на ее фотографию. Вот она несется по коридору второго этажа и забегает в комнату, в которой сейчас живет Кейси, а три ее подружки следуют за ней. А вот сидит у окна, смотрит на дорожку, ведущую в город, и ждет, когда папа вернется домой. Как ей это нравилось!

— Как их звали?

— Кого? — От вопроса Кейси картинка, которую я видела в своей голове, развеялась. В подвале как будто бы стало теплее. Головная боль усиливалась. В висках начало пульсировать.

— Этих мужчину и женщину.

— Ее звали… — Я обвела комнату взглядом и вдруг поняла, что знаю ответ. — Ее звали Виктория. А мужчину звали… Роберт.

— И глаза у них были редкого, прекрасного зеленого цвета, — добавила Кейси.

— Какое это имеет значение? — спросила я.

— Мне нравится зеленый цвет глаз, но он встречается все реже. Скоро у всех глаза будут либо карие, либо голубые.

— Нет ничего плохого в карих глазах, — заверила ее я. — И в голубых, таких как у… нас. — Но подумала я о глазах Картера.

— Я понимаю, — вздохнула Кейси. — Но все же.

Мысленным взором я снова увидела, как маленькая девочка пританцовывая бежит по коридору. Вдруг она остановилась и взглянула на меня. Глаза у нее действительно были зелеными.

— Итак, — я не хотела признавать, что Кейси была права, — на чем я остановилась?

— На том, что все девочки из города приходили поиграть со мной.

Со мной… Эти слова зазвенели в моей голове, и у меня перехватило дыхание.

— Я не говорила, что эта девочка — ты.

— Ну а кто еще?

— Не знаю, — сказала я, снова посмотрев на трубы. Мне стало казаться, что каждый раз, когда я перевожу на них взгляд, их становится больше. — Но точно не ты.

Но в моей голове снова проступила та же самая картинка, и я заметила некоторое сходство. У девочки были мягкие карамельно-русые волосы — такие же, как у Кейси. И у них обеих был добрый, ласковый взгляд. Отличался только цвет глаз: у девочки — зеленый, у Кейси — голубой.

— Эта моя сказка, — настаивала Кейси.

— Да, но она не о тебе, — возразила я.

— Откуда ты знаешь?

Я вижу эту девочку, стоит мне закрыть глаза, вот откуда.

— Просто знаю, и все.

— Я хочу, чтобы это была я, — сказала Кейси и стиснула зубы, так что на скулах проступили желваки. — Почему ты так вредничаешь?

Я начала подниматься.

— Все, проехали, — выпалила Кейси. — Забудь, что я сказала. Сказка не про меня!

— Ладно. — Я глубоко вздохнула. — Ну и вот, когда девочке исполнилось десять, ей подарили прекрасную куклу.

Кейси затаила дыхание.

Одна из труб над нашими головами была покрыта маленькими отметками, сделанными красной краской. Причем так неаккуратно, что я даже предположить не могла, что они означают.

— Девочка принесла ее в школу, и все дети стали завидовать, потому что у них не было ничего подобного. А девочка так сильно полюбила свою куклу, что только о ней и говорила. А потом стала носить ее повсюду и разговаривать с ней так, как будто та ей отвечала. Дети испугались и перестали ходить к девочке в гости. Со временем становилось только хуже. Ее начали обижать и обзывать в школе.

Труба с красными отметинами была такая старая, что краска начала с нее облетать. Один из ее концов, который я хорошо видела, не был ни к чему присоединен. А другой… я провела по трубе взглядом. Она тянулась дальше, в угол, в самую темную часть подвала.

Однажды девочка вернулась домой из школы и сказала, что не хочет больше туда ходить. Мама посмотрела в ее серовато-бледное лицо и спросила почему. Но девочка не отвечала. Ей было стыдно, потому что теперь городские дети издевались и над ее родителями тоже. Говорили, что ее мама не была настоящей женщиной, так как ходила в колледж. Называли их вульгарными выскочками за то, что они построили такой большой дом всего на троих человек.

— Дети начали подозревать девочку во всех грехах, — продолжила я. Распускали по городу слухи, что она сошла с ума. Что считает свою куклу живым существом.

Кукла была ее единственным другом. Девочка сидела в своей комнате и смотрела на куклу, изо всех сил желая, чтобы та ожила и поговорила с ней.

— И вот однажды, гуляя, девочка подошла слишком близко к школе. Дети начали дразнить ее. Она стала убегать, но дети погнались за ней и выхватили у нее куклу. Одна из девочек взяла ножницы и отрезала ей волосы.

— Девочке?

— Нет, кукле.

Кейси судорожно вздохнула. Наверное, злобные дети, обрезающие кукле волосы, были ее худшим кошмаром.

— После этого она старалась не попадаться им на глаза. И больше никогда не брала с собой куклу. Но однажды они все же заметили ее и погнались за ней до самого дома. Она так испугалась, что залезла на дуб, чтобы они ее не поймали.

— Ее мама была дома?

— Нет, — ответила я.

— И что случилось?

— Дети увидели, что она сидит на дереве…

Слова появлялись в моей голове сами по себе. Я видела всю эту сцену. Как девочка лезет на дерево. Как грязные, шумные дети кричат на нее, издеваются над ней, говорят ей, чтоб не порвала свое красивое платьице…

— …и начали… кричать.

Я заставила себя остановиться.

Кейси не нужно было знать, что произошло дальше. Иначе процент сумасшествия в нашем доме повысится, а он, честно говоря, и так зашкаливает.

Я оторвала взгляд от труб и, разжав пальцы, положила ладони на пол.

— Потом мама девочки пришла домой, увидела всех этих мерзких детей и прогнала их. Одну из кричавших девчонок она напугала так сильно, что та описалась, и остальные перестали с ней общаться.

Я говорила неправду. Слова обжигали мне горло.

— Отлично, — обрадовалась Кейси.

Комок боли в моей груди стал не таким тугим.

— Эту злую девчонку звали… Меган Уайли, — сказала я. В подвале как будто стало легче дышать. Я все дальше отходила от той истории, которую увидела в своей голове, и рассказывать становилось легче. — Наша девочка слезла с дерева. Мама заварила ей чаю, и все было хорошо. Она вернулась в школу и стала самым популярным ребенком в классе. А все потому, что благодаря ее маме противная Меган Уайли описалась у всех на глазах.

— И?..

— Что «и»? — Я глядела в угол. В то место, куда, видимо, сходились все трубы.

— И что потом?

Но с меня было довольно сказок. Все тело болело и ломило. Я подумала, что это хороший повод встать и пойти спать.

— Ничего не было. Всех злых детей посадили в тюрьму. — Я вздохнула. — А девочка жила долго и счастливо. Конец.

— Лекси, подожди…

— Что?

— А что стало с куклой?

— Забудь ты про куклу, — ответила я. — Пойдем наверх, хорошо?

Кейси впилась в меня взглядом. Странно, но в темноте ее ясные глаза казались какими-то пустыми.

Несколько мгновений я глядела на нее, и вдруг у меня в памяти всплыла кукла из недавнего сна. «Твоя сестра сошла сума».

Кейси глубоко вздохнула.

— Что такое? — спросила она, хотя я не сказала ни слова.

— Ничего, забудь, — ответила я. — Пойдем. Сначала я проверю, нет ли на горизонте мамы.

Если попадаться, так лучше мне одной.

Кейси осталась ждать у лестницы. Я открыла дверь подвала и прокралась в холл. Никого не было.

Я тихонько приоткрыла дверь и шепнула:

— Все в порядке, поднимайся. — И пошла на кухню, чтобы нас точно ни в чем нельзя было заподозрить.

Я налила себе стакан воды, села за стол и стала пить никуда не спеша.

Минут через пять я внезапно поняла, что стакан опустел, а Кейси так и не пришла.

Я вернулась к двери в подвал и открыла ее.

— Кейс? — позвала я. Ответа не было, только из угла раздался какой-то шелест.

Я медленно шагнула вниз, вдруг почувствовав, как в жилах стынет кровь. Обошла стену, и по моей спине забегали мурашки. В самом темном углу тень, похожая на Кейси, склонилась над старым ящиком с инструментами. Она копалась в горах никому не нужного хлама, который звенел и стучал. «Оборотень», — пронеслось в моем мозгу. «Или зомби!» Я схватила со стола фонарик и резко включила его.

— Что ты тут делаешь? — выдохнула я.

На меня, щурясь от света, смотрела моя сестра.

— Ой, привет, — проговорила она.

— Отвечай на вопрос, — потребовала я. — Чем ты тут занимаешься?

— Я услышала какой-то звук, — проговорила она, вытирая руки о штаны. — А потом я… Я решила попробовать найти твой доклад про родословную.

— Откуда ему здесь взяться?

Она покачала головой:

— Я подумала, что ты отнесла сюда свой старый шкафчик для бумаг, когда тебе купили новый.

— Нет, они оба в моей комнате, — сказала я. — Пошли наверх.

Она стала медленно продвигаться сквозь горы мусора, вытянув левую руку, чтобы сохранить равновесие.

— У тебя что-то в руке? — спросила я.

— Что? — переспросила она.

— Что в твоей правой руке?

— Ничего.

— Что ты… — Я осеклась и вздохнула. — Ладно, не важно. Я иду наверх.

Опять заболела голова, и захотелось спать. Я подумала, не завелась ли в подвале ядовитая плесень. Потом запоздало догадалась посветить фонариком на трубы под потолком. Теперь, вблизи, можно было разглядеть, что это за красные метки…

Черепа и перекрещенные кости. Десятки одинаковых небрежно наштампованных картинок.

Отлично. Приятно узнать, что мы весь вечер дышали ядовитым воздухом.

Я поднялась по ступенькам и села за кухонный стол, на то же место, что и пару минут назад. Сделала несколько глубоких вдохов, надеясь прочистить легкие. Кейси остановилась в дверях.

— Можешь сходить за докладом? — попросила она.

— Сходи сама, — ответила я. — Посмотри в верхнем ящике левого шкафчика, в секции «8-й класс, уроки истории мисс Кардилло».

Кейси кивнула, потом робко посмотрела на меня.

— Приготовь мне макароны с сыром, — милым голосом попросила она и забавно сморщила нос. — Пожааааааааааалуйста. А я помою посуду.

— Хорошо, — пожала плечами я. Все равно мне было уже не так плохо.

Она на секунду помедлила и взглянула вправо. Тогда я заметила, что она прячет руку за стеной.

— Что там у тебя? — строго спросила я. Застыв, она подняла на меня взгляд. Попалась.

— О чем ты?

— Что у тебя в руке?

— У меня в руке ничего нет, Лекси, — произнесла она.

Я посмотрела на нее, она ответила мне спокойным взглядом.

Чтобы немного позлить ее, я включила фонарик и направила луч ей в лицо.

Может быть, конечно, я переутомилась. Но…

Ее глаза.

Они были зелеными.

Ярко-зелеными.

— Я.. — Все слова вылетели из моей головы. — Не важно.

— Вернусь через секунду, — сказала она и убежала наверх.