По следу Атсхала. Проклятие

Глава 8

Под снегоступом с треском переломилась хрупкая хворостина. Замерев на шаге, Ланс внимательно прислушался. Голоса охотников давно стихли, но осторожность излишней не бывает. Отец голову оторвёт, если узнает, что они с Хэнком так далеко ушли от лагеря. Первая охота, и сразу такое своеволие.

Тишина. Только дробь дятла бодро протарахтела вдали.

Раздвигая колючие ветви, приятели продирались сквозь заросли молодого ельника. Впереди – Ланс. Позади, не отставая, бесшумной тенью двигался товарищ.

На священной земле волков правил суровый закон гор. Кем и когда была проведена граница между миром людей и дикой природы забылось в глубоком прошлом. Да только нарушать заповедную границу бывалые охотники не решались. Ходили слухи, что обитает здесь своенравный горный дух. Видеть его никто не видел, а вот слышать приходилось не раз – в грохоте камнепада, грозовых гневных раскатах и злобном рычании хищников, вышедших в ночь на охоту.

Желая глянуть хотя бы глазком, подойти чуть ближе, но так, чтобы, не нарушая границу, приобщиться к великой тайне, друзья двинулись в обход высокого каменного уступа. За ним начинался заповедный лес северного склона Атсхал. Обогнув тёмно-серый каменный угол, они остановились. Впереди дыбились поваленные давней бурей дубы. Мощные стволы вековых деревьев надёжно скрывали тропу в тёмный неведомый мир.

Ланс поглядел по сторонам и снял снегоступы. Товарищ последовал его примеру. Пригнувшись, они полезли под погибшими деревьями, рискуя напороться на острые сучья. Те будто оскаленные клыки древнего зверя-полубога грозили скинуть шапки, а заодно выхватить с головы немалый кусок кожи.

Одолев бурелом и обогнув очередной горный выступ, парни вышли к высоченному нагромождению чёрных плит. На ум пришло сравнение со стеной, созданной руками неведомого великана. Древняя кладка даже в разрушенном состоянии подавляла своими размерами. Задрав голову, Ланс со смесью страха и восхищения осматривал некогда непреодолимое препятствие.

– Вот она граница, – произнёс он севшим голосом. – Какое странное место.

– Я от стариков слышал, что здесь когда-то огненный бог жил.

Ошалевший Мордок повернул лицо к товарищу.

– Огненный бог? – переспросил он, ощущая в груди растущее волнение.

Хэнк кивнул и отступил назад. Ланс же, напротив, как зачарованный приблизился к сложенным плитам. В стене зиял гигантский пролом в форме молнии, от него во все стороны ветвилась густая сеть трещин. Как будто сюда и впрямь когда-то ударила молния. За проёмом сизо-сумрачным лесом темнела манящая тайна.

«Дальше нельзя, дальше запретная территория. Дикие, не хоженые людьми тропы».

– Ты пойдёшь туда? – послышался за спиной сдавленный голос Хэнка.

Ланс обернулся.

– Но ведь никто не узнает?

– А если лесной дьявол поднимется, не боишься? – Глаза встревоженного товарища бегали по каменной стене, скрывающей заповедник. – Я слыхал, людоед одноглазый в том годе за Верхним ажна троих задрал. Ох и коварный. Никак его выловить не могут.

– А глаз ему кто выбил? – возразил Ланс. – Кто-то ж изловчился!

– Так то ещё, когда староста Густав молодым был. А разговоров про растерзанных селян и в те времена хватало.

– Слыхал, слыхал, – согласно покачал головой Мордок, заглядывая в дыру между каменными плитами. – А ещё слыхал, будто бы Густав эту тему не особенно жалует.

– С чего?!

– Вот что для всех загадка. А казалось бы. Ладно. Зверя бояться, в лес не ходить. – Не раздумывая, Ланс запрыгнул на каменный навал у подножия стены. – Далеко не пойду. Я скоро.

И занырнул в пролом.

Попав на запретную территорию, он остановился, ощущая величие момента приобщения. Казалось, здесь, на другой стороне, даже время текло неспешно. С высоты своего роста на парня со строгостью взирали деревья. Из-за сплетения ветвей в землю угрюмо вглядывалось волглое небо. Северный склон Атсхал вздыхал неясными шорохами, перестукиваниями и стонами. Здесь чувствовалась жизнь, но иная.

Вертя головой и прислушиваясь к окружающим звукам, Ланс спрыгнул в сугроб. Но не сделал и пяти шагов, как тело налилось тяжестью, и ноги вдруг перестали подчиняться.

Нет, дальше он ни за что не пойдёт. И так дерзнул нарушить неприкосновенность чужой территории. Пришёл, узнал. Сделал то, что хотел, и теперь оно останется с ним. Чего ещё надо?

Но что это!..

Впереди, за непролазными дебрями заскрипел под тяжестью снег. Душа метнулась зайчонком. Вмиг припомнилось предостережение Хэнка.

А потом послышались приглушённые голоса.

Слава богу, люди! Но… здесь?..

Натренированный слух определил – группа состояла из не менее пяти человек. Кто-то ещё пришёл на чужую территорию, нарушив заповедное правило. Неизвестные тихо переговаривались, и голоса показались знакомыми.

Ланс затаил дыхание, не зная, как быть. Вперёд не пройти, обнаруживать себя не хотелось. Мало ли с какой целью пришли нарушители. Он перевёл дыхание и, аккуратно переступив в скрипучем сугробе, подался назад.

Там же, за деревьями, раздалось слабое тявканье и грубая брань. А следом людской окрик смешался с яростным рычанием. Пошатнувшись, Ланс упал в снег и вылупил на заросли глаза. Он понял – там происходит что-то плохое. Выстрел грянул нежданно. Эхо раскатами разлетелось по горным ущельям. Рычание оборвалось. Тявканье сменилось тонким отчаянным визгом. Глухие звуки ударов заставили его смолкнуть.

Тишина длилась нескончаемо долго. Мордок замер, ощущая тугое биение сердца. Под шапкой сделалось жарко. Он стащил её с головы и прижал к груди. Опять ожили голоса – грубые, раздражённые. И хруст приминаемого снега начал быстро удаляться.

Опасаясь выдать своё присутствие, Ланс долго не решался сдвинуться с места и безотрывно смотрел на кусты, за которыми только что сотворилось зло. Но как быть теперь? Пойти дальше и выяснить, в чём дело? Или броситься бежать, не признаваясь в том, где был и что слышал?

С ветки ссыпался снег, припорошив плечи и голову. Ланс глянул вверх. На фоне темнеющего неба порхали невесомые снежинки. Как-то резко похолодало, точно невидимый дух зимы крылом прошёлся по лесу.

Надо уходить. Натянув шапку, Мордок пошёл было обратно. Как вдруг за тем же густым кустарником, послышалось тоненькое поскуливание. Он застыл, колеблясь в своём решении. И всё-таки двинулся на жалобный зов. Авось никто не узнает. Тихий скулёж, похожий не всхлип испуганного ребёнка, повторился опять. Ланс потёр замёрзшие руки и осторожно раздвинул жёсткие ветви. Он вышел к холмику, окружённому ельником. Размашистые хвойные лапы прикрывали вход в нору. В тёмной глубине логова что-то копошилось. Пытаясь высмотреть, что там происходит, Ланс не сразу заметил идущий от холмика неровный пропаханный след. Неподалёку, у подножия елей, пятная снег ярко-алой кровью, лежал волчонок с размозжённой головой.

Мёртвую мать утащили убийцы.

Потрясённый Ланс опустился на колени. Зачерпнул снега и приложил к горящим щекам. Из норы донёсся упрямый скулёж. Проваливаясь в сугроб, Мордок рванулся к норе, запустил руки в лаз и аккуратно вытащил на свет дрожащего щенка. Ладонь осторожно прошлась по слипшейся от крови шерсти на спинке. Уцелевший зверёныш обессиленно свесил голову набок.

Внезапно Ланс ощутил постороннее присутствие. Дуновение, тонкое как дыхание. Он оглянулся на застывший в скорби лес и отчего-то почувствовал острую вину за содеянное другими.

Лес…

«Лес меня зовёт», – вспомнились слова брата. Он стащил с плеч шубу, оставшись в зимней тунике, завернул в неё повизгивающего волчонка и заторопился прочь из заповедника.

…

Солнце село за горы, погрузив охотничий лагерь в зимние сумерки. Посреди взволнованной толпы старший Мордок с Уордом буровили друг друга тяжёлыми взглядами.

– О чём ты думал, болван?! – гаркнул Магнус. – Пойти на убийство священного животного!

– Сказал же, случайно получилось, – процедил молодой охотник. – Сама она на нас вышла.

У подножия деревьев, на синих сугробах серым пятном вытянулось тело мёртвой волчицы.

– Если не уймёшься, Виндок, я жалеть покой Ландлоу больше не стану. На вопрос поставим. – Расправив плечи, Магнус сразу стал выше и свирепо глянул на заросшее тёмной щетиной лицо Уорда. – Староста слишком хорошо к тебе относится. А ты, щенок, злоупотребляешь его доверием!

– С Ландлоу я сам разберусь, – огрызнулся тот. В глубине чёрных глаз остро блеснул холод. – Не лезь в наши дела.

– Никому, Виндок!.. – продолжал яриться Магнус. – Слышишь?! Никому не позволено осквернять эти леса! Каждый житель Грейстоуна это понимает. Все боятся накликать беду на собственный дом. Не тобой установлен закон, и не тебе его нарушать! Дождёшься того, что я самолично вышвырну тебя из сообщества! И староста не поможет. – Нависнув над преступником, он сжал кулаки и прохрипел ему прямо в лицо: – Заруби!.. Себе!.. Это!.. На носу!!

Виндок сдавил зубы. Сверкнув на него глазами, Мордок круто развернулся и, тяжело печатая снег, направился к костру.

– Уверен, что знаешь, о чём думает каждый житель Грейстоуна? – не сдержался своенравный парень. В спину главному охотнику уставился злой прищур. – Беда живёт на болотах, прямо у них под боком.

Мордок остановился, повёл бровью и медленно развернулся.

– Или не слышал, о чём шушукаются за твоей спиной? – нагло заявил приёмный сын старосты. – Люди не слепые, всё подмечают.

– Хватит, Виндок, – забурчали голоса, – угомонись уже.

Магнус сузил глаза. На лбу пролегла глубокая складка.

– Но отчего-то старая ведьма пользуется особым расположением у нашего защитника законов, – понесло Виндока. Магнус двинулся к осмелевшему парню. По рядам охотников пошло волнение. – Может, дело в твоём последыше?

– Не смей марать мою семью своим грязным языком, паскуда! – взревел Мордок и с размаху влепил Уорду по уху.

Тот отлетел на несколько шагов, пропахав сугроб. Толпа стихла в напряжённом ожидании развязки. Виндок встал на колени и потряс головой. Глянул, ощерившись, и прыжком вскочил на ноги. Рука метнулась к поясу и схватилась за нож.

– Виндок, не дури!! – охнули голоса.

Двое из окружения Мордока мигом обступили вскипевшего охотника.

– Магнус прав, – сдержанно произнёс один из них, – утихни, парень. – И крепко взял Виндока за плечо.

– Убери руку, Дакота! – прошипел тот сквозь стиснутые зубы. Лицо дрожало от гнева. Обведя тяжёлым взглядом притихших людей, он с неохотой выпустил нож и глянул на ладонь на своём плече. – Ну?!

Дакота отступил. Обозлённый Виндок коснулся лица и с гримасой боли тут же отдёрнул пальцы. Скула наливалась багровым цветом.

– Ладно, – выдохнул он в сторону главного охотника. – Поговорим ещё, Мордок.

Затем развернулся и, не оглядываясь, направился тёмной тропой в сторону леса. Четверо из лагеря молча двинулись следом. Вскоре компания скрылась за мохнатыми лапами ельника. Скрип снега затих.

– Пусть идут, – отвечая на немой вопрос Дакоты, Мордок похлопал друга по плечу и только сейчас заметил позади собравшихся на поляне охотников Ланса. Нерешительно топчась на месте, мальчишка смотрел на него с тревогой и прижимал к груди свёрнутую шубу. За его спиной со страхом в глазах стоял Хэнк.

– Ты чего там замер? – позвал Магнус сына и, углядев среди меха мохнатую серую мордочку, нахмурился.

По-своему истолковав суровый взгляд отца, Ланс начал оправдываться:

– Я случайно туда.

– Поди ж ты… – в притворной строгости охнул Мордок и сложил на широкой груди руки, – случайно. А зверя зачем подобрал?

– Я же не мог его там бросить. Он раненый и один остался. Подох бы.

– Вот пусть теперь назимника с собой забирает. – В глазах Дакоты заискрилось веселье. – Будет ему охранным талисманом. А то, что на северный склон забрёл, дак многого не увидел. Наперёд куда ни попадя не полезет. Сам молодым был, помнишь. Все через это проходили.

В лагере разлился дух облегчения. Под смех товарищей взгляд Магнуса смягчился. Ланс недоумённо смотрел на охотников.

– А парень-то молодец, – заметил кто-то с уважением. – Не струсил.

Магнус смотрел на сына отчего-то подобревшим взглядом.

– Только впредь границу не нарушай.

Крепче прижав к себе щенка, Ланс согласно кивнул.

– Я его Келибу отдам, – проговорил он с готовностью. – Правда, пусть ему отрада будет. Это ведь он у нас волчья душа. – И, с признательностью глядя на отца, добавил: – А выхаживать вместе будем.

– Разберётесь, – махнул рукой Мордок и с горечью поглядел на убитую волчицу. – Надо бы в горы снести.

– Отнесём, – заверил Дакота и кликнул двух рослых парней.

– Бать, а кто такой назимник? – спросил Ланс, пристраиваясь к шагу отца, когда вместе с ним направлялся к костру.

– Назимник? Ну то щенок, что на зиму на свет появляется. В заповеднике обычное дело, что волчата рождаются к осени. Там природа вроде как древняя, устои свои стережёт. Весь мир в движении, зима с летом менялась. Но только не на той стороне. – Он поглядел на торчащий из свёрнутой шубы нос. – Хм, а этот, сразу видать, особый.