По следу Атсхала. Проклятие

Глава 19

– Что же нам с Келибом делать? – Уложив тесто на припыленный мукой стол, Айна обернулась. – Трудно ему будет.

Магнус закрепил кремень на курке и поднял глаза.

– Что ты о нём как о немощном, – произнёс он недовольно. – У Келиба воли на троих хватит. Или забыла, что в нём сила волка?

– Помню. – Из груди Айны вырвался тяжкий вздох. Утерев тыльной стороной ладони лоб, она продолжила уминать тесто.

– Бог даст, со всем справится. Он вон чего… – Магнус кивнул на приоткрытую дверь соседней комнаты, где над чтением склонился парень, – к книгам тянется.

Огладив бороду, он вернулся к прерванному занятию и, слушая, как в очаге мирно потрескивают поленья, мыслями сосредоточился на последнем споре с Ландлоу. Ему никак не удавалось переубедить старика отстранить Виндока от дел.

«Раскола в обществе он уже добился, – говорил он старосте. – Мало?! Чего ещё ждём? В Грейстоуне от этого дерьма уже не продохнуть стало, народ разъезжается. Посмотри, кто остаётся! Не обессудь, Густав, но не прищемишь ему хвост сегодня, завтра этим займусь я. Пока не стало слишком поздно».

Хоть чужаков со своей территории согнали. Только вот с местными, почуявшими запах денег, сладить никак не получалось. Напряжение среди жителей нарастало. Среди охотничьих групп всё чаще стали случаться стычки, не сегодня-завтра обещая закончиться трагедией.

Ландлоу молча принимал все недовольства Магнуса. Кивал, соглашался.

И ничего не делал.

«Чем же ты его держишь, паскуда?..»

Неожиданно с улицы прилетел взволнованный крик. Мордоки беспокойно переглянулись. По деревянному крыльцу загромыхали торопливые шаги. Дверь распахнулась, впустив с улицы сквозняк с сыростью, и на пороге застыл бледный Дакота.

– Магнус, – сглотнув, выдавил он, – беда!

Мордок отложил на лавку ружейный замок и поднялся навстречу. Бросив короткий предупреждающий взгляд на приятеля, он обернулся на Айну, прижимающую к груди испачканные муко́й руки.

– Пойду узнаю, в чём дело, – проговорил он сдержанно и, стащив с крюка меховой жилет, набросил на плечи и вышел с Дакотой из дома.

>>>

Хью Купер, лекарь, прибывший в Грейстоун из соседнего села, снял дорожный плащ и в сопровождении хозяйки прошёл в дальнюю комнату дома. В полумраке угла под тоненьким одеялом трясло в ознобе бледного подростка. Под глазами паренька пролегли полукружья теней. Он невидяще смотрел перед собой и с трудом дышал.

Хмуря брови, Купер отставил дорожную сумку и приблизился к больному. Приглядевшись к измотанному лицу несчастного, аккуратно поддел тростью уголок одеяла и откинул. При виде багровых вздувшихся гнойников, покрывших тощее тело, он отшатнулся и немедленно покинул комнату.

…

– М-о-о-о-р!!!

Над Атсхалами пролетела мрачная тень, задев смертоносным крылом маленькое таёжное селение. Дурная весть мгновенно разнеслась во все концы Грейстоуна, наведя страшную панику на его жителей. Весь день церковный колокол разливал по округе скорбный звон. Узкие улочки опустели, торговые лавки закрылись. Кто-то уехал, сбегая от страшной напасти. Кто-то не успел. Остальные заперли дворы и дома, наглухо занавесили окна.

Морова́я[1] свирепствовала в Грейстоуне уже не одну неделю, выкашивая целые семьи. Особенно пострадала южная часть селения. Туда предпочитали не соваться, со стороны наблюдая, как в тёмное осеннее небо поднимается чад костров, унося души покинувших мир. Всяк в те дни ощутил близкое дыхание чёрной смерти и каждый новый день встречал с опаской – в чью дверь на этот раз постучится безносая.

Магнус заходил на свой двор, когда над забором нависла соседка. Немолодая склочная баба.

– Что ты теперь скажешь, Мордок?! – вызверилась она на охотника.

– Чего это тебя вдруг перекосило? – оглянулся тот.

– А то не знаешь! Про старуху я, про Нарингу, которую вы всем домом привечаете.

Магнус остановился, распрямил плечи.

– И что тебе Наринга? – загудел он басом. Соседка захлопнула рот, продолжая сверлить охотника жгучим взглядом. – Ну договаривай, коль начала. Чего ты на неё взъярилась?

– А что я?! – взорвалась та. – Всему Грейстоуну из-за неё худо. Колдует она, Магнус! Кол-ду-ет, – постучала она кривым пальцем по забору. – В Грейстоуне любой тебе скажет: её это проделки. Все знают, чёрным колдовством ведьма промышляет.

– Ты чего несёшь-то! Ополоумела?! Зачем ей?..

– Да кто бы знал, что у служки бесовской на уме. А только видели ведьму!

– Кто видел?! Когда?!

– Про то не знаю.

– А не знаешь, так чего языком попусту мелешь! – шагнул к ней Мордок. – Мало нам беды?!

– Тьфу ты, паскудники! – плюнула та ему во двор и, отпрянув, пошла прочь.

– Ты рты-то нам не затыкай, – донеслось с улицы. Магнус поднял голову. На дороге стояли селяне с недобрым огоньком в глазах. Один из парней кивнул на приятеля, угрюмого мужика с застывшим в му́ке лицом. – Вон Михаил дочь с внуком вчера схоронил. Мальцу и месяца не было. Так ты ему расскажи про пустое.

Мужики что-то злобно пробурчали и, одарив Мордока ненавистными взглядами, вся компания отправилась вслед за склочницей.

– Что там, Магнус? – Сзади неслышно подошла Айна.

Мордок задумчиво загладил волосы со лба, повернулся к жене. Та держала ведро с использованной водой. Каждый день с утра до ночи в домах Грейстоуна только и занимались тем, что парили да кипятили. А ко всему окуривали помещения едким травяным дымом.

– Да вот пришла, говорит, весь Грейстоун на Нарингу ополчился, – ответил он, забирая у неё ведро. – Думают, она моровýю накликала.

Айна поправила платок.

– Я тоже слышала.

– Чего слышала?

– Будто бы кто-то видел, как Наринга посреди ночи на болотах призывала большую беду на Грейстоун. – Она с тревогой взглянула на угрюмое лицо Магнуса. – Что это, а?

– Ну ты-то хоть не верь поганым языкам.

Айна неуверенно пожала плечом.

– Я не верю, Магнус. Только… – она зябко поёжилась, – не случилось бы чего. Уж как-то мне неспокойно.

Он выплеснул под кусты воду, отставил ведро и взял Айну за руки.

– Всем нам сейчас непросто. – И, приобняв за плечи, повёл обратно в дом.

Пропустив жену в дверь, сам задержался на пороге. Чёрные столбы дыма, поднимаясь над селом, сгущались в непроглядную тучу.

Неожиданно за пару дворов от дома Мордоков поднялась нехорошая суета, и тягучий, надрывно-горестный стон скребнул по сердцу. Обернувшаяся Айна зажала рот и поспешно перекрестилась.

____________________

[1] Морова́я (моровое поветрие) – исторически общее название острых инфекционных заболеваний с высокой заразностью и летальностью (в т.ч. чума).