Под сенью пророчества

Глава 14

— Отлично, теа Лия, вы меня снова радуете!

Рен Берон, преподаватель зельеварения, был единственным, на уроках которого Лия никогда не чувствовала себя хуже других. Напротив, то, что остальным ученикам давалось тяжело, для нее было просто, как дыхание. Сам же рен Берон был скуп на похвалу, но каждое его доброе слово заставляло Лию буквально воспарить. Вот и сейчас она с искренней признательностью посмотрела на него, старательно не замечая взглядов, в которых сквозило привычное неприятие с ноткой зависти.

Рен Берон был одним из старейших магов Школы, об этом Лие сказал тен Гиран. Сухощавый мужчина средних лет с острыми чертами лица, проницательным взглядом карих глаз и русыми волосами, припорошенными сединой на висках, он казался спокойным и отстраненным, но мог весьма язвительно пройтись по способностям и старанию учеников. Его возраст, который сообщил библиотекарь, заставил Лию изумленно охнуть: в ее понимании шестьдесят лет было не то что глубокой старостью, скорее дряхлостью, и даже знание о том, что маги живут по сто и более лет, пока не доходило до ее сознания.

Группа будущих целителей была небольшой, всего двенадцать человек. С Лией никто из них не общался, но из подслушанных разговоров девушка знала, что кроме нее лишь двое владели магией исцеления. Остальные же попросту обладали слишком маленьким потенциалом для того, чтобы из них могло получиться что-то толковое, ну а для лечения мелких травм и наполнения силой зелий особого таланта не требовалось. Большинство учеников их группы относились к своему будущему занятию с явным пренебрежением: как поняла Лия, для них было важнее получить диплом мага и научиться поддерживать в себе здоровье и молодость, чем помогать людям. Неудивительно, как зло подумала девушка, впервые осознав это: среди них она была единственной простолюдинкой, хотя и к высшей знати никто из них не относился. Дети провинциальных дворян, некоторые явно не из богатых, но считавшие себя лучше любого не имеющего родового перстня на руке…

К искреннему удивлению девушки именно такие ученики чаще всего бросали язвительные замечания, пытаясь хоть как-то задеть ее. Вернее, она удивлялась этому, пока не поняла: для тех, чьи семьи принадлежат к самым знатным и богатым родам империи — это выдавали их одежда и манеры, а также отношение преподавателей — небогатые провинциальные дворяне не очень-то отличались от нее самой. Видно, тех это задевало, вот и пытались на ней отыграться, совсем как деревенские мальчишки, что гоняли ее после того, как получали трепку от родителей! А те самые аристократы держались холодно и отстраненно, общаясь только с такими же, как они сами. И именно они никогда не задевали Лию, словно не видя ее, как почти не замечали и провинциалов, делая исключение лишь для наиболее красивых да талантливых.

Именно на одном из занятий по зельеварению Лию попытались серьезно подставить. Было это с неделю назад, когда рен Берон впервые задал на дом практическое задание — простенькое зелье от простуды, Лия такие еще в деревне варила. Придя на занятие, она поставила флакончик на свой стол и села дожидаться начала урока. В эту минуту во дворе что-то взорвалось, все бросились к окнам, и она в том числе. Когда же вновь вернулась к столу, то с ужасом и негодованием увидела, что зелья там уже не было…

Разочарование в глазах преподавателя, не увидевшего ее домашнего задания, ударило Лию точно ножом. Запинаясь и заливаясь краской, она рассказала ему о случившемся под насмешливые шепотки соучеников. Рен Берон молча выслушал ее и велел всем сдать приготовленные зелья, среди поставленных на его стол флакончиков Лия с негодованием увидела свой. Сжав кулаки, она со злобой посмотрела на сдавшего его рена Сирвана, высокого синеглазого блондина, насмешливо ей улыбнувшегося.

То, что произошло потом, оказалось неожиданностью для всей группы. Преподаватель по очереди подносил флакончик к глазам, отставлял в сторону и что-то помечал в тетради. Приготовленное Лией зелье было последним, рен Берон вгляделся в него, медленно поставил флакон на стол и скомандовал:

— Рен Сирван, ко мне!

Тот подошел к преподавательскому столу, на его лице отражалось недоумение. Преподаватель оценивающе посмотрел на него и спросил:

— Это зелье приготовили вы?

— Да, разумеется, — ничтоже сумняшеся ответил тот.

— Отлично… Пейте! — протянул ему флакончик рен Берон, дождался, пока Сирван выпьет зелье, а потом что-то прошептал.

Нерадивого ученика скрутило жуткой судорогой. Все вскочили с мест и шагнули к нему, но были остановлены ледяным голосом преподавателя:

— Терпеть не могу лжецов! На будущее: каждое зелье, в котором есть хоть капля магии, несет на себе отпечаток ауры автора. Так что я с первой секунды понял, кто создатель этого состава! А то, что вы видите сейчас — наказание для идиота, который возомнил себя умнее меня. И кстати… Поскольку глупость порой заразна, сообщаю: если вы решите подлить зелье кому-нибудь, вычислить ваше авторство будет легче легкого.

— И так с любым зельем? — недоверчиво спросила рея Мирая, изящная блондинка с кукольным личиком.

— Рея Мирая, вы вообще слушали мои слова? С любым зельем, при изготовлении которого использовалась магия!

Мирая отвела взгляд и встретилась глазами с Лией, которая возликовала: ага, она-то может приготовить все что угодно и без магии! И если ее снова начнут шпынять… Похоже, это осознала и Мирая, на ее лице появилось потрясение…

С этого момента никто из будущих целителей не пытался хоть как-то цепляться к Лие, более того, некоторые из них внимательно приглядывались к тому, что она делает на уроках по зельеварению. Насмешки со стороны других студентов продолжались, но Лия их игнорировала, твердо решив: пока чешут языки — пусть их, но коль попытаются ей навредить, она в долгу не останется! Посмотрим, какие лица будут у них после недели поноса…

— Так, — прервал ее размышления преподаватель, — теа Лия, вы можете идти, остальные — заканчивайте работу, я вернусь через десять минут.

Он вышел, Лия схватила учебник, тетради и также направилась к двери. Неожиданно ее остановило негромкое:

— Кхм, теа Лия, вы не могли бы…

Девушка потрясенно уставилась на Мираю, не веря своим ушам. Небо упало на землю? Боги спустились с небес? Чтобы кто-то из одногруппников заговорил с ней, да еще вежливо?

— Да, рея Мирая?

— Не могли бы вы подсказать, что я сделала не так?

Понятно… Из всей группы Мирая была наименее способна к зельеварению: как Лие казалось, причина этому была в самой обычной несобранности. И преподаватель уже не раз отчитывал ее за недостаток прилежания, даже пригрозив отчислением по результатам экзаменов. И пусть до них было далеко — экзамены сдавали только летом, но рен Берон славился злопамятностью.

Первой мыслью Лии было отказать, припомнив все шпильки в ее сторону, но она тут же остановила себя. Подойдя к столу Мираи, она оценила цвет зелья и его запах. Так, зверобой, подорожник, цветы ноготков, хвощ, спорыш, трава королевского корня… Ага, ясно! Она негромко сказала:

— Вы забыли положить корень живокоста.

Тихое 'спасибо' безмерно удивило девушку. Выходя из лаборатории, где традиционно проходили занятия, она подумала о том, что сегодня впервые услышала доброе слово от кого-то из учеников…

Зельеварение было последним занятием на сегодня, так что Лия поспешила в общежитие. Быстро переодевшись, надела теплую куртку и, прихватив с собой небольшой мешочек, направилась к лавке тена Долера.

На улице было холодно и сыро: осень вступила в свои права. В воздухе висела туманная хмарь, а порывы ветра пробирали до костей, заставляя Лию жалеть, что в столице носить штаны для девушки считалось неприличным…

До дома травника она добралась за полчаса, дверь удалось отпереть не сразу, настолько замерзли руки. Вышедшая навстречу Хания улыбнулась ей:

— Лия, доброго дня. Пойдем-ка, я тебя отваром с пирожками угощу.

— Мне работать надо, — возразила девушка, поеживаясь.

— Успеешь еще наработаться. Вон, гляди, руки замерзли, как работать будешь? Сколько раз говорить — купи перчатки, все монетки жалеешь, глупышка деревенская, — беззлобно ворчала экономка.

Усадив Лию за стол, она налила ей отвара, пододвинула тарелку с пирожками и сказала:

— А мы с Долером через неделю женимся, — и зарделась, точно молоденькая.

— Поздравляю! — искренне воскликнула Лия, согревая руку о чашку и улыбаясь до ушей..

— Жаль только, что стара я рожать, — вздохнула женщина, пригорюнившись, — с первым-то мужем Боги дитеночка не дали, да я не больно и страдала. Молодая была, глупая… А сейчас и рада была бы, да мне ж уже через год сорок годков стукнет…

— Коли Боги будут милосердны, так все получится, — накрыла ладонью ее руку девушка, — а есть и травки всякие, что выносить ребенка помогут. Нешто мы с теном Долером не озаботимся?

— Спасибо, девочка, — улыбнулась Хания и смахнула набежавшие слезы, — вон, гляди, совсем как дурочка какая реву. Ну что, покушала, согрелась?

— Спасибо, все очень вкусно. Пойду я, а то тен Долер заругает!

— Пусть только попробует, — подбоченилась женщина, а затем подмигнула, — ладно, иди. И я тебе пирожков с собой положу побольше, а то скоро ветром унесет!

Принимаясь за работу, Лия улыбалась. Вот хорошо, и Хания теперь подобреет, и тену Долеру получше будет. А если еще и ребенок родится…

Через полчаса к ней зашел тен Долер.

— Лия, там рен Коррис пришел. Ты вроде бы хотела с ним поговорить?

— Да, сейчас иду! — откликнулась она.

Травник кивнул и вышел, а Лия взяла тот самый мешочек, что прихватила из общежития, и поспешила следом, предварительно проверив, все ли в порядке с ее платьем и волосами.

Последние две недели Лия как одержимая искала в семейной книге способ снятия заговора с капитана. Почему это было для нее настолько важным, она и сама не понимала, но зато твердо помнила, что сказала ей на прощанье Ясмина:

— Лия, я не вижу твоей судьбы, но иногда я чувствую в людях что-то… у нас это называют 'покров Маэры'. А раз так… Если ты почувствуешь, что должна сделать что-то — делай, даже если тебе покажется это странным или глупым. Так Богиня иногда влияет на таких, как ты…

Найденный способ оказался сложным и требовал многих весьма странных ингредиентов. Впрочем, оставался еще один, без которого он точно не подействует…

Когда Лия зашла в лавку, Коррис уже отсчитывал монеты. Подняв глаза навстречу легким шагам, он вдруг почувствовал легкую грусть от того, что может никогда больше не увидеть эту необыкновенную девушку. Травник пересчитал монеты, кивнул и сказал:

— Что ж, рен Коррис, мы с вами в расчете. Приятно было работать с таким заказчиком, надеюсь, вы не в последний раз обращаетесь к нам. Лия, — обернулся он к помощнице, — у тебя к рену капитану какое-то дело, не требующее лишних ушей?

— Да, тен Долер, — слегка смутилась девушка.

— Тогда я вас оставлю, как закончишь, возвращайся к работе.

Травник закрыл за собой дверь, оставив их наедине. Коррис вопросительно посмотрел на явно нервничавшую Лию и спросил:

— Теа Лия, что-то случилось?

— Я хотела спросить, вам удалось снять тот заговор?

— Нет. Маги говорят, что не видят его, увы, у меня с этим есть некоторые проблемы. Так что вся надежда на ваши чудодейственные зелья, жаль лишь, что их не хватит надолго.

— Я никогда такого раньше не делала, но нашла один способ. Не знаю, поможет ли… Только мне нужна капля вашей крови…

Сказав это, Лия взглянула на капитана в упор, ожидая его реакции. Он не сомневался ни секунды: достав из ножен небольшой кинжал, уколол палец и протянул руку девушке. Та достала маленький холщовый мешочек, стянутый свитой странным образом бечевкой у горловины, и раскрыла его. Капля крови упала внутрь, а Лия затянула бечевку, одновременно шепча слова древнего заговора.

Похоже, он действовал: Лия чувствовала, как с каждым словом вокруг нее словно что-то меняется, и одновременно — как стремительно уходят силы, словно она пыталась поднять непомерно тяжелый груз. Последнее слово она почти выдохнула, в ту же секунду узрев на ткани возникший и сразу же исчезнувший странный знак. А потом все закончилось, давление ушло, и она протянула готовый оберег Коррису.

— Вот, это может помочь, только носите его всегда при себе.

Коррис смотрел на нее потрясенно. Не понаслышке зная о силе заговоров и оберегов, он представлял, как сложно было Лие его создать. Приняв мешочек, он спросил:

— Теа Лия, чем я могу отблагодарить вас?

Та покачала головой:

— Я не ради благодарности. Просто поняла, что должна вам помочь, мне кажется, вы хороший человек. Пусть Боги благословят ваш путь, рен Коррис.

Коррис сглотнул, не в состоянии говорить. Впервые со дня смерти матери кто-то по-настоящему позаботился о нем, не требуя ничего взамен. Он взял руку Лии в свою и поцеловал дрогнувшие пальцы, произнеся неверным голосом:

— Спасибо, теа Лия. Верю, Боги будут благосклонны к вам, вы удивительная девушка. И надеюсь когда-нибудь увидеть вас вновь.

Он выпустил ее руку, поклонился и вышел, подхватив сумки и не оглядываясь. Лия смотрела ему вслед, а пальцы словно до сих пор грело прикосновение его губ…

Коррис навьючил на коня сумки и вскочил в седло, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать коня в галоп. Ледяной ветер хлестнул по лицу, заставив заслезиться глаза, но Коррис его почти не ощутил, настолько тепло ему было на сердце. Он все еще слышал последние слова девушки, а перед мысленным взором сияли ясные глаза…

Лия покачала головой, стараясь прийти в себя. Надо же, руку поцеловал, как знатной рее! Она опустила глаза и со стыдом подумала, что ее-то руки уж точно не для того, чтобы их целовали: кожа загрубела, ногти коротко острижены. Нет, надо возвращаться к работе и не думать об этом мужчине и странных чувствах, которые он в ней вызывает! Внезапно она ощутила спокойствие и абсолютную уверенность, словно кто-то обнял ее и шепнул: ты все сделала правильно.

Принц Ориан вошел в покои отца, сидевшего за столом и что-то писавшего. Подняв голову, тот сухо приказал, кивнув на стоящее у камина кресло:

— Садитесь, Ориан, — и добавил, обращаясь к слуге, — Фиор, оставьте нас.

Как только дверь затворилась, Эверн встал и сел рядом с сыном, спросив:

— Как ты, сынок?

В голосе его звучала подлинная забота и участие. Если бы кто-нибудь из придворных видел отца и сына сейчас, то несомненно бы поразился явному контрасту с тем, что все считали общеизвестным: для принца Эверна его сын является одним из самых больших разочарований в жизни. Ориан откинул голову на спинку кресла, потянулся и вздохнул:

— Устал. Не представляю, как ты столько времени тянул на себе все это!

— Мне было и проще и сложнее: не надо было притворяться, зато каждый знал, куда ему целиться, — вздохнул его отец, — правда, и время для Тайной службы было поспокойнее. То, что творится последние пару лет… У меня такое чувство, будто кто-то целенаправленно разрушает империю!

— Если бы пару лет! Знаешь, в свете того, что происходит сейчас, мне все больше кажется, что это началось еще до войны с кшаси.

На лицо Эверна набежала тень. Вздохнув, он ответил:

— Ри, еще тогда война казалась мне ужасной ошибкой. Гибель Ланнара была трагедией, от которой дядюшка так и не оправился, но странно другое: наши войска напали на Наррос сразу же, как только это известие пришло! Тебе это не кажется странным?

— Ты никогда не говорил о том, что это тебя беспокоит, — вскинул брови сын, — почему?

— Тебе и так несладко. Но если уж ты считаешь, что все связано…

Он встал и подошел к пустой стене кабинета, Ориан последовал за ним. Эверн нажал на что-то, и резные деревянные панели скользнули в сторону, открывая взорам мужчин огромную — во всю стену — карту империи Ронтар.

— Знаешь, что это? — старший из принцев провел пальцем вдоль линии, очерчивающей несколько провинций вокруг столицы. Внутри этой линии размещалась едва ли четвертая часть Ронтара. Ориан нахмурился и слегка неуверенно предположил:

— Границы Ронтара до правления Кэриана I?

— Верно, — отец поощрительно улыбнулся ему, — и лишь благодаря использованию Путей Ронтар стал тем, чем является сейчас: гигантской империей, чья власть в Миридане неоспорима.

— Но кшаси со времен Кэриана не пускали армии на Пути!

— А это было и не нужно. Завоевать новые земли дело нехитрое, а вот удержать… Ты ведь и сам прекрасно понимаешь: самое главное, что Пути позволяли держать на коротком поводке наместников провинций! Когда они понимали, что жалоба на их незаконные действия попадет в Имперскую канцелярию самое позднее через неделю, и столь же быстрым и неотвратимым будет ответ… Что ж, страх является прекрасным подкреплением для чувства долга! Сейчас же я более-менее уверен лишь в нескольких наместниках, в основном южных, а полностью — лишь в дер Фартаэре. Для Норвеара нужен был человек с почти болезненной честностью и преданный империи до кончиков ногтей, и то, что он оказался еще и прекрасным управленцем — просто невероятное везение!

— Жаль, что таких не найдется для всех провинций…

— Найти даже пятерых таких — несомненная удача для любого правителя, а двадцать семь… Попросту невозможно! Но мы говорили относительно войны с кшаси. Эрант, — палец принца Эверна прикоснулся к значку, символизирующему столицу, а затем переместился гораздо ниже, — Тиронн, откуда шла атака на Наррос. Через три дня после гибели Его Высочества принца Ланнара!

— Но как?! — Ориан потрясенно уставился на карту, начиная понимать всю невозможность этой ситуации. — Получается, даже если Император узнал о гибели сына сразу после того, как это произошло, и тут же приказал начать войну, приказ просто не мог дойти за такое короткое время! Да и откуда в таком захолустье, как Тиронн, взялась армия?!

— Ри, вот уже много лет я задаю себе те же самые вопросы, и не нахожу ответа. Тогда никто не думал об этом, дядя был просто одержим идеей отомстить за сына. А вот потом… Самое страшное знаешь в чем? Кто бы за этим не стоял, если это он спровоцировал войну… Как можно было закрыть Пути?! Какой силой для этого надо обладать?

Ориан почувствовал, как страх ледяной змеей вползает в его душу. Если тот, кто стоит за этим, настолько силен и умен… Как с ним бороться? Вновь усевшись перед камином, он протянул руки к огню, словно желая его теплом разогнать холод в душе.

— А кшаси? С ними хоть кто-нибудь говорил об этом? И вообще, как Кшасаэр ухитрился десять лет противостоять империи?

Отец усмехнулся, с теплотой глядя на сына:

— Ри, я горжусь тобой! Умение задавать правильные вопросы — замечательное качество! Начну с последнего: кшаси оказались слишком сильны для нас. Да, их гораздо меньше, но они маги все без исключения. И к тому же прекрасные воины, а в бою становятся почти неуязвимыми.

— Я читал о боевой трансформации, но в книгах нет подробностей, лишь упоминание о самом факте.

— А она почти незаметна внешне, основные изменения внутренние. Заметить можно лишь перемену цвета кожи — в трансформации она слегка сероватая. А так… Увеличивается скорость движений и быстрота реакции, прочнее становятся кости и кожа — настолько, что ее сложно пробить обычным оружием. Кшаси в трансформации — страшные противники, один стоит самое меньшее десяти людей! Именно поэтому, кстати, в старые времена в дуэльном кодексе было правило: при дуэли человека и кшаси последний не может переходить в боевой режим, это считалось нечестным и презиралось.

Ориан покачал головой:

— И почему я узнаю об этом только сейчас, а?

— Это было отнюдь не самым важным, — улыбнулся ему отец, — а теперь насчет твоих первых вопросов… Я пытался убедить Императора вступить в переговоры с кшаси уже после двух лет войны — бесполезно! И даже сейчас, когда прошло почти пятнадцать лет после ее окончания, он не желает видеть в Эранте их посольство и не желает посылать туда нашего посла! И всё же… Помнишь, на балу я говорил с послом Торнея?

— Да. Кстати, они же были союзниками кшаси в той войне, так почему Его Величество не отказывается поддерживать дипломатические отношения с ними, но упорствует относительно Кшасаэра?

— Потому что он упрямый старый дурак! — неожиданно вспылил принц Эверн. — Одной ногой в могиле, и готов утянуть за собой всю империю! Ладно, так вот: вчера посол Фарин передал мне одно чрезвычайно любопытное послание.

Он встал, подошел к столу и достал сложенный вдвое лист. Снова усевшись в кресло, протянул бумагу сыну:

— Прочти.

Тот развернул лист и присвистнул, увидев подпись: «Рессар, Владыка Кшасаэра». Отец кивнул ему:

— Все верно. По чести, это бы следовало передать Императору, но… Читай-читай, там есть кое-что важное!

Ориан пробежал письмо глазами, нахмурился и перечитал медленнее, вчитываясь в каждое слово, словно пытаясь запомнить его наизусть. Наконец, бережно сложив письмо, он поднял голову на отца и тихо произнес:

— Значит, это действительно были жертвоприношения, рен Коррис был прав. И кто знает, что произошло бы, удайся они… Древние боги, значит?! — он с яростью стукнул по подлокотнику кресла.

— А что сказали жрецы?

— Напустили тумана, как обычно! Хотя Неран говорил, что одно только упоминание о жертвоприношениях заставило Дирра побледнеть…

— Дирра?! — принц Эверн покачал головой, — даже жаль, что я этого не видел!

Дирр, верховный жрец Отца Богов и покровителя воинов Руарра, был примечательным персонажем. Никто не мог ожидать карьеры жреца от сына небогатого провинциального дворянина, вступившего в армию в ранней юности и ставшего самым молодым генералом армии империи, но судьба решила по-своему. Смертельно раненый во время одного из сражений с кшаси, он уже почти ушел за Грань, ведь даже лучшие маги-целители отступились от него, признав безнадежным. Скорее всего, он бы умер, но его солдаты решили, что умирать их генерал должен в храме Руарра. И неожиданно для всех тот выжил, но с тех пор избрал для себя другое служение…

— Отец, я не понимаю! — не выдержал Ориан, — какой смысл? Зачем кому-то желать возвращения Древних богов? Это ведь только кровь и смерть! Власть в империи — это одно, но это… И потом: а как же маги? Без их поддержки или хотя бы молчаливого согласия это все невозможно, а возрождение Древних для них самоубийство!

Принц Эверн протянул руки к огню и тихо сказал:

— С тех пор, как я прочел это, — он кивнул на письмо Владыки, — я тоже все время об этом думаю. Слишком много нестыковок… Единственная мысль, что приходит мне в голову: несколько сил, являющихся временными союзниками. Хуже всего то, что мы не знаем, кто стоит за действиями наместников и как это удалось провернуть. Да, многие из них жадны, но дураков среди них нет! Я еще могу понять работорговлю, но жертвоприношения? Или они об этом попросту не знали?

— А что насчет идеи с влиянием этарров?

— Я послал человека с письмом для Небесного Владыки в одно из тех мест, где они закупают товары, хотя вряд моя задумка увенчается успехом. Этарры никому и никогда не прощают убийство сородичей, а именно в Ронтаре почти пятьсот лет назад убили одного из крылатых…

— Как это удалось? — в голосе Ориана прозвучал нешуточный интерес. — Ведь если этарры могут влиять на людей… И опять: почему я об этом ничего не знаю? Отец, как я могу стоять на страже интересов империи, если от меня что-то скрывается?

— Не скрывается, просто ты никогда не проявлял интереса к древней истории. Точнее, к тайной древней истории, хранящей некоторые неприглядные секреты империи… я потом пришлю тебе эти записи. Хотя если честно, многое из этого не знал и я сам, начав рыться в архивах Тайной службы только после рассказа относительно предположений твоего человека. Я о капитане дер Сартон, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд сына, — кстати, ты знаешь, что рен Нервин дер Фартаэр считает его почти сыном?

— Знаю, — кивнул тот, — и это было одной из причин присмотреться к капитану внимательней. Рекомендация такого человека дорогого стоит.

— Ты прав. Кстати, о рене Нервине: ему я тоже послал письмо. Дядюшка может говорить что угодно, но мы должны начать переговоры с кшаси! И если мы не можем направить посла, то наместник пограничной с Кшасаэром провинции вполне подходящая фигура для общения с Владыкой. А кшаси гораздо больше нашего знают об этаррах, у них даже есть дипломатические отношения. Заодно попробуем узнать причину закрытия Путей, может тогда мы хотя бы поймем, кто точно не может стоять за всем этим!

— Не боишься гнева Императора, если он об этом узнает?

— Ри, Император все больше утрачивает желание заниматься интересами империи. Физически он относительно здоров, но превратился в фанатика, единственной идеей которого является прожить как можно дольше!

— А кстати, зачем это магам? Ведь если они хотят захватить власть, не проще ли дать ему умереть? Вряд ли Миранн долго продержится на престоле! Про Лиэра я и не говорю, — Ориана передернуло.

Отец усмехнулся:

— Ну, если Лиэр вступит на престол, то будет не первым мужеложцем на троне Ронтара. В конце концов, даже и такой при помощи магов может зачать ребенка…

— Любители мальчиков были, но наоборот… Тьфу, мерзость, не хочу об этом говорить! Да такого Императора скинут с трона и не поморщатся, никто не захочет быть преданным слабовольному извращенцу!

— Ри, ты слишком кипятишься…

— Слишком?! Отец, ты всю жизнь служишь империи, тебя несколько раз чуть не убили, теперь и я в этой грязи по уши, и только прямым наследникам трона на все плевать! Знаешь, почему директор дер Нистер так легко поверил моим причинам нелюбви к магам? Потому что я действительно уверен: никто из них не заслуживает престола! Вернее, не так: империя не заслужила таких правителей!

— Сын, то о чем ты говоришь… Это измена, ты понимаешь это? Неужели ты желаешь короны? — во взгляде принца Эверна было легко прочитать потрясение.

— Нет, я ее не хочу. Только идиоты считают, что жизнь правителя — радость и счастье, и лишь безрассудные мечтают взвалить на свои плечи такую тяжесть. Но, отец… мы ведь и без того ее несем, оглядываясь на тех, кто сидит на троне! А измена… Да, мы присягаем Императору лично, но он сам присягает стране! А сейчас предает свои клятвы…

Последние слова Ориан фактически прошептал, глядя на отца почти с отчаянием. Тот покачал головой:

— Сынок, такова наша жизнь. Все, что ты можешь — делать все, на что способен. А Миранн… Ты знаешь, что он не так уж виноват? Что его склонностям специально потакали?

— Как?! Зачем?!

— Он же был вторым сыном… Не в первый раз потворствуют всем прихотям ненаследного принца, чтобы не создавать проблем для его старшего брата…

— Но твой дед был не таким…

— Верно, он предпочел воспитать из моего отца опору трона, и ему это удалось: за несколько столетий у империи не было лучшего канцлера! Жаль, что дядюшка не стал делать этого для Миранна… Ну да мы отклонились от темы, ты ведь спрашивал насчет магов?

— Не хочешь говорить об этом? — горько усмехнулся Ориан, — а насчет магов… Единственное, что приходит мне на ум: им нужно время для каких-то своих замыслов, и поэтому они не дают умереть Императору. А вот стоит тому уйти за Грань… Миранна и Лиэра не поддержит никто, так что остаемся мы с тобой. Ты думаешь, речь идет о смене династии?

— Полагаю, да, так что мы тоже под ударом. Хотя есть шанс, что корону предложат тебе, надеясь заполучить в твоем лице куклу на троне, уж больно хорошо ты играешь свою роль.

— Не думаю, у них кукла уже есть — Миранн, нет смысла менять законного Императора на узурпатора — такую же куклу. Все-таки директору дер Нистеру явно хочется уместить свой зад на трон!

— Ориан, что за слова, ты принц, а не крестьянин, — покачал головой Эверн. — И что ты будешь делать?

— Спасать империю. Не императора, не его сына или внука — страну. И если это приведет к тому, что корона ляжет на твою или мою голову, значит, так тому и быть. Это лучше, чем власть магов, презирающих всех не наделенных даром!

— Делай что должен и будь что будет, — вздохнул его отец и встал, положив руку на плечо сыну, — и прости, что взвалил на тебя эту ношу.

Дверь знакомого кабинета гостеприимно распахнулась перед Коррисом. Рен Неран встал ему навстречу, улыбнувшись:

— Рад вас видеть, рен Коррис! Ну что, как отдохнули?

— Спасибо, рен Неран, — склонил голову тот, — отдых был мне действительно нужен.

— С отцом так и не помирились?

— Я догадывался, что вы в курсе… Вряд ли нам вообще когда-нибудь удастся примириться, но это его и мой выбор. Могу я узнать, что за задание вы припасли для меня и моего отряда?

— Да, разумеется. Только подождем Его Высочество. Кстати, как вам рея Теана?

— Чересчур расчетлива и любопытна, хотя как любовница выше всяких похвал, — усмехнулся Коррис, — похоже, она пыталась кое-что разведать для директора Школы. Так что я скормил ей сказку о жадных наместниках, не любящих делиться…

— И она не поинтересовалась причиной вашего рвения в расследовании?

— Разумеется, поинтересовалась. Так что ей пришлось выслушать небольшую речь на тему ограниченных возможностей обычного капитана и гораздо больших перспективах у капитана, работающего на Тайную службу.

— Браво, рен Коррис, — принц Ориан появился в кабинете почти бесшумно, — рад, что мы в вас не ошиблись. Сидите, здесь церемонии не обязательны. Итак, вы хотели узнать о задании. Но прежде всего я бы хотел услышать ваше мнение кое о чем… Что вы знаете о Древних богах?

Коррис покачал головой:

— Увы, я не особенно религиозен, хотя честно посещаю храмы. Так что все, что мне известно, уместится в несколько строк, — он прикрыл глаза и заговорил слегка напевным голосом, словно читая древнюю рукопись. — Древние Боги были первыми детьми Творца, поставленными надзирать за порядком в Миридане. Тысячелетия наш мир процветал под их покровительством, а потом откуда-то Извне прорвался Хаос. Для защиты Миридана Древним нужна была сила, и верующие дали им ее, убивая на алтарях сначала животных, а затем — разумных обитателей Миридана. Хаос был повержен, но сила опьянила Древних, и кровь продолжала литься рекой… Тогда воззвали народы к Творцу, и прислал он в наш мир младших детей своих, прозванных Новыми Богами. И свергли Они Древних в мрак и безвременье…

Коррис открыл глаза, пожал плечами и пояснил:

— Так было написано в легенде, которую я как-то прочел. Но я не понимаю… — он вдруг побледнел, — жертвоприношения? Но кто может быть столь безрассудным?

— Рен директор? — предположил принц.

— Нет, он слишком умен для такого, это кто-то другой. — Коррис потер лоб, пытаясь вспомнить давно прочитанную книгу, — да, точно! Жертвоприношения могут создать канал связи с Древними, и тогда тот, кто приносит им жертвы, станет жрецом и обретет немалую силу.

— Установить канал связи, но не открыть дверь? — подался вперед рен Неран. — Получается, кто-то пытается получить огромную силу таким способом? И захватить власть в империи, предварительно уничтожив династию!

— А маги тем временем ведут свою игру, — кивнул принц. — Что ж, это весьма похоже на правду… Рен Коррис, вы можете вспомнить, что за книгу только что цитировали?

— Увы, Ваше Высочество, — развел тот руками, — это было слишком давно. Но, если я правильно помню, ничего полезного там не было…

— Жаль, — вздохнул принц, — что ж, перейдем к вашему заданию.

Рен Неран развернул карту западной части империи. Принц накрыл ладонью изображение одной из западных провинций:

— Листан, наша сокровищница и наиболее уязвимое место. В последнее время что-то странное происходит на золотых шахтах: шахтеров преследуют странные видения, они видят непонятных чудищ, слышат странные звуки… Результатом стало то, что люди стали отказываться спускаться в забои. Первоначально местные власти полагали, что это либо суеверия, либо происки реарцев, которые давно мечтают прибрать Листан к рукам… но потом начали пропадать люди, причем бесследно. Местное население в панике, маги лишь разводят руками — то ли притворяются, то ли и правда ничего не знают. Место для обычного армейского подразделения либо дознавателей крайне неудобное: горы, пещеры, леса, множество контрабандных троп… Ну и кроме того, суеверия там действительно цветут пышным цветом. Я хотел бы, чтобы вы с вашими людьми попытались разобраться, что там происходит. Вы получите приказ, который обяжет местные власти оказывать вам все возможное содействие. Самое главное понять, куда исчезают люди и не столкнулись ли мы опять с действиями нашего загадочного врага, если же нет — замешаны ли в этом маги. Если вам удастся распутать этот клубок и удержать Листан от бунта, вы окажете неоценимую услугу всей империи.

— Мы отправимся завтра с рассветом, — склонил голову Коррис, — и сделаем все возможное.

— Да, еще маленький нюанс. Жалованье ваше и вашего отряда с этого момента утраивается, а денежное довольствие удваивается. Деньги можете получить в Казначействе или в Листане. Если выясните что-либо важное — немедленно посылайте гонца. Есть ли у вас вопросы?

— Нет, Ваше Высочество, мне все ясно. — Коррис поднялся и склонил голову.

— Что ж, тогда вы можете быть свободны, вам предстоит длинный путь. И, рен Коррис… Берегите себя, вы нужны Ронтару.

Когда дверь за капитаном закрылась, рен Неран обратился к принцу:

— Вы думаете, ему удастся?

— Вряд ли это под силу кому-то другому, — усмехнулся принц, — я не знаю ни одного другого отряда, костяк которого составляли бы бывшие контрабандисты, браконьеры и разбойники, причем всецело преданные своему командиру. Кстати, озаботьтесь, чтобы наместник Листана узнал о том, что к нему послан Вентерисский палач, примерно за день до его появления в столице провинции.

— Спрятать концы в воду не успеет, а напугаться до мокрых подштанников — вполне? — рен Неран восхищенно взглянул на принца, — будет сделано, Ваше Высочество!

На следующее утро небольшая кавалькада выехала за ворота столицы. Коррис оглянулся и посмотрел на ее стены и башни. Странный был месяц… Неожиданные открытия, горечь разочарования и радость обретения… Он коснулся груди в том месте, где под курткой висел сделанный Лией оберег, и слабая улыбка тронула его губы. Пора отправляться! Оглядев своих парней, он скомандовал «Вперед!» и дал шенкеля коню.