Подлые Богатенькие Парни

Глава 19

Вся светская жизнь в подготовительной академии Бёрберри вращается вокруг одного-единственного февральского дня: Дня Святого Валентина.

— Если ты не получишь розу, ты хуже Плебея, — объясняет Миранда, а затем краснеет, зажимая рот рукой. Я улыбаюсь ей, но она уже спешит объясниться. — Это не то, ну… Я обязательно пришлю тебе розу. Тебе не о чем беспокоиться.

— Тогда я тебе тоже пришлю, — говорю я, когда мы идём по коридору к нашим шкафчикам. Я не так часто пользуюсь своим, так как моё общежитие на самом деле находится прямо в здании часовни, но все остальные живут в Третьей башне, так что они набивают их всякой всячиной. Честно говоря, поскольку мы используем планшеты и ноутбуки практически в каждом классе, а учебники по физике уже прошли путь динозавров, шкафчики больше служат социальным центром и местом для хранения личных вещей, которые нужны людям в течение дня. Когда мы останавливаемся у шкафчика Миранды, она достаёт содовую и пакетик кешью.

Однажды я заглянула в шкафчик Тристана и заметила коробку презервативов. Зейд держит там гитару. Я никогда не видела шкафчик Крида.

— Может быть, мой брат пришлёт тебе цветочек? — дразнит Миранда, толкая меня бедром, когда набирает в ладонь горсть орешков. — Он провожал тебя на все практики и репетиции оркестра, да ведь? — я пожимаю плечами, но не могу отрицать, что это правда. Крид водил меня по кампусу, Зейд обедал со мной в столовой, а Тристан просто врывался и заставлял моё сердце биться чаще в случайные моменты.

Может быть… Я получу больше чем просто один цветок от Миранды?

И если так и будет, то, что это значит? Неужели Идолы так издеваются надо мной?

Мне неприятно признаваться, как сильно я хочу этой новой дружбы с ними. Или даже больше. Могло бы получится большее, чем просто дружба…

Розы можно приобрести в течение всей недели в студенческой гостиной, а доставка осуществляется во время третьего урока в День святого Валентина. Сегодня пятница, так что все уже нервничают и готовы к выходным. Люди ёрзают на своих местах и перешёптываются, прикрыв рот ладонями.

Мисс Фелтон оставляет попытки научить нас чему-либо, и мы все в нервном ожидании ждём, когда прибудут букеты. Тристан — единственный член Голубокровных, за исключением Миранды, который учится в этом классе, и мои ладони начинают потеть, когда я вижу, как он хватает свои вещи и подходит, чтобы встать рядом с нами.

На этой неделе я сделала кое-что… рискованное.

Я заказала пять цветов: один для Миранды, один для Эндрю… и три для парней-Идолов.

Я понятия не имею, как они отреагируют на это.

— Ожидаешь каких-нибудь роз? — спрашивает Тристан, и я пожимаю плечами, потому что не хочу говорить ему правду: так оно и есть. Я действительно, по-настоящему жду. Он ничего не говорит, просто ждёт, когда распахнётся дверь и войдёт персонал с огромными букетами роз в руках. Здесь есть бутоны всех цветов, и все они смешаны вместе в радугу цветов разных оттенков.

Правило таково: студент может заказать только одну розу для каждого получателя.

Тристан наблюдает, как сотрудница расхаживает по залу, раздавая букеты роз на длинных стеблях и маленькие стопки открыток. Когда она заканчивает раздавать цветы, которые держала в руках, она возвращается к тележке в холле и хватает букет размером как объём моих бёдер. Его она дарит Тристану.

— Срань господня, — выдыхает Миранда, наблюдая, как он откладывает цветы в сторону и подходит к мусорному ведру рядом со столом мисс Фелтон. Весь класс затаивает дыхание, когда Тристан начинает просматривать карточки, которые пришли вместе с ними. Он выбрасывает верхнюю карточку в мусорное ведро, и несколько девушек ахают. Вторая карточка… тоже в мусорном ведре. Серые глаза Тристана изучают имена и отбрасывают их одно за другим. Я понятия не имею, сколько у него карточек, но предполагаю, что около сотни. — Я… никогда даже не слышала, чтобы кто-то получал так много роз.

— Мусор, мусор, мусор…, — говорит Тристан, выбрасывая одну за другой. На самом деле то, что он делает, чертовски жестоко. Для этого нет никаких причин. Мои щёки горят, и я не могу не задаться вопросом, какая из этих карточек моя. — Йоун. Нет, спасибо. Тупая сучка.

— Тристан, — шиплю я, но он игнорирует меня. Служащий возвращается и вручает Миранде дюжину красных и белых роз и небольшую стопку открыток. Что касается меня, то я получаю ровно пять. Удивлённо моргая, я просматриваю заметки и нахожу одну от Эндрю, одну от Миранды и три от парней. Точно те же люди, кому я посылала розы.

Я резко поднимаю голову и обнаруживаю, что Тристан пристально смотрит на меня. Он хлопает оставшимися карточками по ладони, улыбается мне, а затем выбрасывает все, кроме одной, в мусорное ведро.

— Тристану Вандербильту, — читает он таким повелительным голосом, что почти все в классе замирают, чтобы послушать. — Спасибо тебе за то, что ты хороший друг. Я рада, что мы смогли преодолеть наши разногласия. С любовью, Марни Рид. — Он срывает моё имя с языка, как проклятие… или обещание. Моё сердце бешено колотится, когда я смотрю на него и гадаю, собирается ли он выбросить и мою записку в мусорное ведро. — Спасибо, Марни. Мне понравилось.

Тристан выхватывает из букета одну единственную красную розу, заправляет её за ухо, а затем вручает остальные какой-то случайной первокурснице.

Он подходит, встаёт передо мной и достаёт из кармана золотую коробочку.

— Наслаждайся. — Он бросает её на мой стол, засовывает руки в карманы пиджака и неторопливо выходит.

Мой рот практически на грёбаном полу.

— О боже мой, о боже мой, о боже мой, открой же её, — выдыхает Миранда, хватая коробку и практически запихивая её мне в руки. Сейчас все в классе определённо пялятся на меня, даже мисс Фелтон. — Просто, я в значительной степени ненавижу этого парня, но… Тристан Вандербильт не влюбляется в девушек. Никогда. Ты как второе пришествие Лиззи. — Я бросаю на неё пожалуйста-заткнись взгляд и открываю коробку.

Внутри бриллиантовое ожерелье из белого золота с парой роз на нём.

— Что… — я вздрагиваю, когда Миранда давится рядом со мной, размахивая руками в моём направлении.

— Я знаю это ожерелье. Я видела его у Неймана Маркуса. Я почти купила его в тот раз. — Когда я просто сижу и пялюсь на него, она забирает его у меня и надевает мне на шею.

— Сколько оно стоит? — спрашиваю я, чувствуя, что вот-вот задохнусь.

Миранда застёгивает ожерелье и откидывается на спинку стула, глядя на меня с застенчивым выражением на лице.

— Эм, около восьмидесяти тысяч? — спрашивает она вопросительно, и я задыхаюсь, протягивая руку, чтобы коснуться пары роз. Я не могу оставить его себе. Я ни за что не смогу, чёрт возьми, оставить его. Почему… что происходит?!

Прежде чем я успеваю высказать Миранде какие-либо свои опасения, Харпер Дюпон врывается в класс, вырывая букет Тристана у испуганно выглядящей девочки-плебея. Подобно урагану, она врывается в комнату и выхватывает одну из карточек из корзины, прежде чем повернуться ко мне лицом. Когда она видит ожерелье у меня на шее, она издаёт один из своих птеродактильных визгов.

— Ты, чёрт возьми, покойница, Рид! — огрызается она, направляясь к двери, прежде чем мисс Фелтон успевает её остановить.

Я не уверена, бояться мне… или радоваться.

Может быть, здоровую дозу того и другого?

Когда я выхожу из класса, один из курьеров академии, который раздаёт почту и посылки из дома, останавливает меня и передаёт маленькую коробку. Когда он продолжает свою доставку, я вытаскиваю маленький розовый конверт сверху, а Миранда тихонько насвистывает.

— Ты стала… популярной, — говорит она, но не так, как будто ревнует или что-то в этом роде, просто с благоговением.

«Я знаю, что шоколад тебе не по вкусу», — говорится в записке. «Наслаждаться. Зак».

Улыбка озаряет моё лицо, когда я открываю коробку с разнообразной коллекцией карамелек ручной работы.

Вау.

— Это мои любимые, — шепчу я, чувствуя, как румянец заливает мои щёки. Я… этот день просто не может быть настоящим. Таких дней, как этот, со мной не бывает.

— Девочка, — начинает Миранда, приподнимая брови и закусывая губу, чтобы сдержать смех. — Крид сойдёт с ума. Я думаю, теперь ты ему действительно нравишься.

— Это не так, — возражаю я, но потом вспоминаю, как он поцеловал меня на палубе парохода, и у меня в животе всё трепещет. Я прикасаюсь рукой к ожерелью и чувствую, как под ним бьётся моё сердце. — Я имею в виду, как такое может быть? Я думала, они все меня ненавидят? — Миранда просто смотрит на меня, как будто она так же сбита с толку, как и я.

Мы направляемся по коридору в мою комнату и обнаруживаем, что Зейд ждёт нас. Он постукивает букетом роз по стене в такт, которого мы не слышим. Один наушник у него вставлен в ухо, другой свисает на грудь.

— Билли Айлиш, — говорит он, указывая на своё ухо, а затем ставит музыку на паузу и засовывает телефон в карман. — Похоже, он добрался до тебя раньше меня. — Глаза Зейда сужаются, когда он протягивает руку и приподнимает ожерелье с моей груди, его пальцы касаются моей кожи, и по мне пробегает дрожь.

— Раньше тебя? — спрашиваю я, и он ухмыляется, отступая в сторону, чтобы я могла воспользоваться ключами и попасть в свою общежитиекомнату. Я кладу цветы и карамельки на прилавок и, обернувшись, вижу, что Зейд протягивает мне ещё одну коробку. Святое дерьмо. Думаю, сегодня мой самый счастливый день?

— Любой идиот может купить ожерелье, — гордо говорит он, кивая подбородком в сторону коробки. — Но зацени-ка это дерьмо. — Я бросаю на него скептический взгляд и снимаю тонкую крышку с коробки, обнаруживая под ней море разноцветных трюфелей. — Самодельные конфеты, так тебе, ублюдок. — Зейд плюхается на мою кровать и откидывается на спинку, опираясь на ладони.

— Ты сам их сделал? — спрашиваю я, и он пожимает плечами.

— В этом семестре я изучаю практические навыки, — говорит он, и Миранда прерывает его.

— Перевод: домоводство для богатых детей, которые никогда в жизни не стирали кучу белья. — Зейд отстраняет её, а затем наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени.

— Да, неважно. Но на прошлой неделе был урок по изготовлению шоколадных конфет ручной работы. Как вы можете видеть, грёбаный шоколад ручной работы. — Он замолкает, когда я лезу в коробку, чтобы вытащить одну. — Просто к сведению: в каждой из них около десяти миллиграммов травки. — Усмехнувшись, я бросаю шоколад обратно в коробку, а он смеётся. — Сатива (прим. — вид конопли), она поддержит тебя на всю ночь. — Зейд приподнимает бёдра и совершает непристойные волнообразные движения, которые, как я нахожу, мне слишком нравятся.

— Ты ведь идёшь на вечеринку в саду, верно? — спрашивает он, и я пожимаю плечами. Здесь слишком много вечеринок, чтобы за ними уследить.

— Ты должна пойти, серьёзно. — Он встаёт, подходит, чтобы встать рядом со мной, вырывает розу из моего букета, обрывает большую часть стебля и заправляет её мне за ухо. — Давай, Работяжка.

Я вздыхаю, но знаю, что меня уже втянули.

В половине пятого на улице начинается банкет с едой, напитками и играми.

— Я приду, — молвлю я со вздохом, и они оба, Миранда и Зейд, слишком возбуждаются. Миранда обнимает меня и целует в щеку.

— Пойдём ко мне, и вместе соберёмся? — я киваю, когда Зейд снова открывает мой шкаф и начинает копаться в нём. Он появляется с платьем с лимонным принтом, в котором я была на церемонии вручения стипендии Кэбота, и вручает его мне.

— Почему ты всегда пытаешься одеть меня? — стону я, забирая у него платье. Проходя мимо вешалки, Зейд обхватывает моё запястье своими накрашенными пальцами и притягивает меня к себе.

— Потому что половину времени ты выглядишь как грёбаная бродяжка, — рычит он, а затем кусает меня за ухо, хватает шоколадку и отправляет её в рот. — Позже, дамы. Увидимся во дворе.

Зейд захлопывает за собой дверь, и Миранда поворачивается ко мне так, словно у меня выросли щупальца.

— Как ты собираешься выбирать? — шепчет она, широко раскрыв глаза, и я изумлённо смотрю на неё.

— Здесь нечего выбирать. — Я хватаю белые балетки, которые Миранда одолжила мне, когда мы ходили в город за покупками, и встаю, встречая её недоверчивый взгляд. — Всё не так. Я никогда не забуду, как дерьмово эти парни обращались со мной.

— Да, но… — она протягивает руку и постукивает по ожерелью с каким-то несчастным выражением лица, которое я не могу истолковать. В очередной раз я задаю себе вопрос и пытаюсь решить, неравнодушна ли она к Тристану. Но нет, нет, это должно быть что-то другое, что-то, чего я не понимаю. — Приятно быть желанной, правда?

— В жизни есть нечто большее, чем мальчики, — говорю я, и она поднимает на меня глаза, голубые радужки сверкают.

— Более правдивых слов никогда не было произнесено.

А теперь… что, чёрт возьми, это значит?

Крид ждёт во дворе, когда мы спускаемся, я одета в весеннее платье с оборками, моё ожерелье сверкает в лучах послеполуденного солнца. Он прислонился к садовой ограде, голова запрокинута, глаза закрыты. Его руки засунуты в карманы, две верхние пуговицы на униформе расстёгнуты, одна нога прижата к стене.

Он открывает глаза и медленно поворачивается к нам, зевая, а затем вытягивает руки над головой, совершенно неторопливо.

— Сколько роз ты получил? — немедленно требует ответа Миранда, упирая руки в бёдра своего ярко-оранжевого платья. Оно тоже в цитрусовом стиле, как и моё, но на добрых три дюйма короче и на два размера меньше. — Потому что я почти уверена, что у Тристана была сотня.

Лицо Крида напрягается, и он щёлкает сестру по лбу, засовывая руки обратно в карманы и наклоняясь к ней поближе.

— У меня их предостаточно. Я и не подумал считать. — Он снова встаёт, и его взгляд скользит по мне. Он не говорит «спасибо», но его глаза сверкают в знак признания, и я краснею.

— Ага. Потому что ты знаешь, что получил меньше, чем он, — насмехается она, но Крид игнорирует её, оглядывая меня с ног до головы.

— Я слышал, ты получила сегодня кучу подарков, — протягивает он, и я прикусываю нижнюю губу.

— Достаточно. — Я слышу, как люди слоняются по саду, до нас доносятся мягкие звуки классической музыки вместе с нежной сладостью аромата роз.

— Мм-м. — Крид кружит вокруг меня, а затем кладёт руку на стену рядом с моей головой. — Грёбаные стервятники, — произносит он, протягивая руку, чтобы поиграть с выбившейся прядью моих волос. — Будет ли уместно, если я преподнесу тебе ещё один подарок?

— Тебе лучше так и сделать, — бормочет Миранда, её глаза сканируют толпу, пока она не замечает Эндрю. Она слегка машет ему рукой, а затем оглядывается на нас. — Я оставлю вас двоих наедине. — Она уходит, засунув руки в карманы платья, а я краснею и смотрю, как Крид тянется к верхушке садовой ограды, хватая что-то своими длинными пальцами.

Когда он протягивает это мне, я вижу, что это экземпляр Сказок барда Бидла.

— Это, конечно, не рукописная версия, — говорит он с лёгкой гримасой, отводя взгляд, как будто ему стыдно за себя. — Но она подписана.

Я беру книгу дрожащими руками, но не могу сдержать слёз, которые пытаются пролиться. Они щиплют мне глаза, когда я отворачиваюсь и пытаюсь сморгнуть их. Крид замечает это и слегка улыбается, замирая, когда Бекки Платтер подходит к нам. Она как маленький клон Харпер. Что бы ни говорила или ни делала её хозяйка, она просто подражает.

— Ты думаешь, что ты выиграла из-за того, что Зейд приготовил для тебя какие-то дурацкие конфеты? — огрызается она, и я поднимаю брови. Я даже не думала о том, чтобы что-то «выиграть», и меньше всего о нём. Весь этот день был просто… странным. — Ему насрать на тебя. Он просто хочет трахнуть тебя, чтобы сказать, что трахнул девственницу.

Я хмурюсь. Честно говоря, это звучит как полная противоположность Зейду. Он очень громко высказывает своё мнение о девственницах. Но также… теперь я знаю, что вся школа осведомлена о моём сексуальном статусе. Здорово.

— Бекки, — говорит Крид, мило, медленно и тихо, но с такой угрозой, что меня бросает в дрожь. — Иди к чёрту. — Она бросает на него пристальный взгляд, но всё ещё злится.

— На этой неделе Зейд проводил каждый день после школы на кухне, совершенствуя эти шоколадные конфеты. Он испортил больше двадцати коробок. Это больше, чем просто конфетки, милая. А теперь убирайся.

— Ты не контролируешь меня, Крид Кэбот, — огрызается Бекки, встряхивая своими светлыми волосами. — Ты не выше меня на тотемном столбе.

— Продолжай говорить себе это, — мурлычет он, отталкиваясь от стены и поворачиваясь к ней лицом.

— А ты продолжай говорить себе, что Тристан Вандербильт не в сто раз лучше тебя, и, возможно, однажды мир поверит в это так же сильно, как и ты. — Бекки разворачивается на каблуках и стремительно уходит, каблуки стучат по булыжникам.

Когда я снова смотрю на Крида, его лицо напряжено, и я вижу, что она действительно задела его за живое.

— Сука, — рычит он, а затем снова поворачивается ко мне, на долю секунды выглядя так, будто его действительно смущает моё присутствие здесь. Я моргаю один раз, и выражение лица исчезает. Крид протягивает руку, и я просовываю свою под неё. — Не беспокойся о ней, — говорит он мне с едким смехом. — Она не протянет ещё год в качестве Идола. Она слишком слаба.

— Я не беспокоюсь о ней, — шепчу я, прижимая книгу к груди. Бекки — просто ещё одна хулиганка, и на данный момент я не привыкла иметь дело с такими людьми, как она. Я просто рада, что мне больше не приходится иметь дело с Зейдом, Тристаном и Кридом. Или Заком. Поговорим о сложных задачах… Бекки — ничто по сравнению с ними.

Крид подводит нас к столику, за которым сидят Зейд и Тристан. Ни один из них не выглядит особенно счастливым оттого, что они вместе. Зелёные глаза Зейда встречаются с моими, и я улыбаюсь. Двадцать коробок, да? От того факта, что у него хватило дисциплины так усердно работать над этими шоколадками, мне хочется плакать. Но в хорошем смысле этого слова. В очень, очень хорошем смысле.

— Никто из нас не смог договориться о том, кто должен сопровождать тебя сюда сегодня вечером, так что… мы, по сути, застряли друг с другом. — Зейд бросает взгляд на Тристана и хмурится. Другой парень игнорирует его, сосредоточившись на моём ожерелье, прежде чем поднять свои бурные серые глаза на моё лицо.

— Садись, — говорит он, и я сажусь. Крид прислоняется к колонне позади меня, пока я беру маленький разноцветный бутерброд с чаем и откусываю кусочек. Сливочный сыр и огурец. Интересно.

— Тебе нравится твоё ожерелье? — спрашивает Тристан через минуту, задвигая ноги под стол так, что наши конечности переплетаются. Я смотрю на него снизу-вверх, и моё сердце бешено колотится в груди.

— Мне нравится, — отвечаю я, а затем смотрю на Зейда, на Крида. — Мне всё очень нравится. — Включая подарок Зака. Я напишу ему позже.

— Хорошо, — говорит Тристан, откидываясь назад и ухмыляясь мне своей самоуверенной улыбочкой. — Потому что я уже сказал тебе, что я заинтересован. И когда я отношусь к чему-то серьёзно, я получаю то, что хочу.

— Не рассчитывай на это, братан, — Зейд давится смехом.

Крид ничего не говорит, но по тому, как он улыбается и прищуривает глаза, я вижу в них вызов.

«Как ты собираешься выбирать?» — спросила меня Миранда.

Хороший, блядь, вопрос.