Подменная невеста клана Волковых

Глава 22

Бить нас не стали только потому, что в это время явилась Сашка вместе с Максимом. Не то чтобы у нас резко появился численный перевес. Но почему-то Сашка всегда находила некий отклик в сердцах присутствующих, и буквально одним своим появлением она умудрилась разрядить обстановку.

— Мирка, — рассмеялась подруга. — Ну ты умеешь находить неприятности на свою голову. — Перед последним словом она как-то замялась, и мне показалось - ей очень хотелось сказать что-то другое.

— Ну вот как-то так, — развела я руками. А потом обратилась к Юле:

— А вы вот на мой перстень посмотрели. Возможно, Елизаровой кто-то с похожим угрожал?

Официантка долго смотрела на меня, а потом всё ещё настороженно продолжила:

— Агриппа заявление в полицию написала, здесь-то на районе у неё приняли. А вот только выше не пошло. А потом — убили её. Матери ещё тело не отдали. Девушка всхлипнула, а мне осталось развести руками:

— Следственные процедуры. А вы точно не знаете, кто ей угрожал?

Официантка покачала головой, но всё же уточнила:

— Агриппка, когда рассказывала, её трясло всю, и она постоянно по пальцу, на котором вы кольцо носите, постукивала.

Сашка понимающе закивала и уточнила для Петра и Макса, которые всю жизнь провели в клане:

— Так иногда аристократов обозначают, так сказать, в разговоре. Я подтверждающе покивала головой, решив не уточнять момент, который Сашка опустила. Обычно так в разговоре обозначали либо ограбленных аристократов, либо обыгранных в притонах и подпольных казино. Как говорится, это всего лишь нюансы.

— А вы вот поспособствовать можете, чтобы матери тело отдали? - неожиданно спросила Юля.

— Не могу, — покачала я головой. — Этим делом занимается имперская криминальная полиция, никто в расследование извне вмешаться не может. Разве что по прямому императорскому указу. А у меня такого влияния нет. Мне жаль.

Мне действительно было жаль, что в этой ситуации я не могла ничем помочь. Разве что позвонить Бурому и просто уточнить. Одно его ворчание на тему, что я сую свой нос не туда куда надо, думаю, я переживу.

— Ой! — спохватилась Юлия. — Вы, наверное, к Алевтине Васильевне шли?

Я кивнула, показывая, что действительно отправлялась к матери Елизаровой. С одной стороны, в беседе в кофейне мы узнали достаточно много. С другой, возможно, Алевтина Васильевна хотя бы знает, кто угрожал её дочери и по какой причине. Если изначально Павел не хотел брать меня с собой, потому что опасался за безопасность, то сейчас мне что-то подсказывало: в этом районе нам если и будет кто-то угрожать, то совсем уж отмороженный.

— А хотите, я вам ещё кофе налью?

— С удовольствием, — откликнулась я и пояснила для Сашки: — Кофе здесь действительно хороший.

— Ну тогда и нам по чашечке, — Сашка бесцеремонно пододвинула к нашему столику ещё два стула для себя и Макса.

— Сию секунду, — засуетилась Юлия, и, прежде чем она успела отойти от нашего столика, я окликнула её:

— И ещё пирожков прихватите.

Девушка кивнула и скрылась за стойкой.

— Раз уж ты здесь, — обратилась я к Сашке, — пойдёшь и поговоришь с матерью Елизаровой. Если что-то нужно будет, окажи помощь. Ну, мало ли что.

— А ты? — подозрительно прищурилась подруга.

— Выпью кофе и поеду в участок. Если они приняли заявление Елизаровой, значит, у них есть копия, даже если дело было закрыто через примирение. Посмотрю, кто ей угрожал и почему, — невозмутимо ответила я, порадовавшись тому, что есть на кого скинуть общение с безутешной женщиной, потерявшей дочь. — Кстати, у тебя есть знакомые среди Беркутовых?

— Откуда, Мира, — практически взмолилась Сашка. — Я, конечно, многих знаю, но не всех же. И вообще, по поводу аристократов проще набрать либо Яну, либо Волкова. А ещё ты можешь нанести им официальный визит, думаю, будущей княгине они не откажутся рассказать некоторые подробности деятельности Елизаровой.

— Если эти самые подробности связаны с внутрянкой клана, никто мне ничего не расскажет, — развеяла я необоснованную Сашкину уверенность.

В полицейском управлении нас тоже встретили настороженно, я бы даже сказала, недружелюбно. В конце концов, никому не нравится, когда кто-то суёт нос в твои дела. Однако молоденький следователь неожиданно быстро согласился дать возможность ознакомиться с заявлением Елизаровой. Ни подкупать не пришлось, ни уговаривать. Даже странно. Причём, если верить шкале эмоций, которую я активировала для того, чтобы лучше понимать, как строить предстоящий разговор, он очень надеялся, что мы сможем добиться для Агриппины какой-либо справедливости. Блаженны верующие. На мой субъективный взгляд, пытаться переложить на других то, к чему ты сам должен приложить усилия хотя бы по долгу службы, это просто непрофессионально. Вот только указывать на это следователю, имя которого даже не удосужилась запомнить, я не стала, тем более как раз этим непрофессионализмом я воспользовалась для своих целей. Хотя исключительно для протокола: с заявлением Елизаровой он дал мне ознакомиться только в пределах управления. Этот вариант меня в принципе устроил.

Если верить заявлению, то в рамках выполнения служебной деятельности у неё возникли расхождения с одним из конкурентов, который, расстроившись из-за проигранного тендера, угрожал ей и даже использовал пробуждение. Интересно. Использование пробуждения в империи каралось достаточно строго, если бы данный прецедент доказали, угрожающий, точнее, угрожающая, получила бы вполне приличный тюремный срок. Вот только фигурирующая в заявлении фамилия ясно намекала на то, что это дело будут заминать со страшной силой и сделают всё, чтобы не принять доказательства Елизаровой, разумеется, если они были. Одна видеозапись тут не поможет. И вот кажется, здесь должна была фигурировать какая-нибудь значимая графская или княжеская фамилия, однако нет. Власовы хоть и действительно имели титул графа, были родом молодым, получившим аристократическое достоинство за проявленное мужество в войне. С учётом небольшого по меркам истории времени, которое прошло с того момента, клан даже молодым назвать нельзя, так, детским. Однако он быстро набирал силу и власть, по некоторым обмолвкам деда, не чураясь практически ничего. Я на балах имела несчастье наблюдать за молодыми представителями клана Власовых. Мне они не нравились. И с учётом того, что в заявлении Елизаровой фигурировала Алёна Власова, третья младшая дочь графа, стало понятно, почему дело спустили на тормозах. Честно говоря, я бы ещё уточнила этот момент у тётушки. Она известная сплетница. Может, чем-то и поделится.

Кстати, если Власова так обозлилась на Елизарову, возможно ли, что она была причастна к её смерти? Разумеется, не сама. Но если у нас есть специалисты по грязной работе, то почему их нет у Власовых? Ну а даже если нет своих, всегда можно нанять кого-то со стороны, главное, проконсультироваться с безопасниками, которые всегда знают обо всех подводных камнях подобных действий. И, как правило, очень не любят, когда их подопечные творят дичь, не поставив их в известность.

Во многих кланах безопасники не только обеспечивали безопасность объектов, но и решали разные возникающие проблемы. Я некоторое время задумчиво сидела над заявлением, постукивая пальцем по столу. А потом кивнула следователю, встала и направилась к выходу.

—Вы так и уйдёте? — неожиданно спросил он и, кажется, даже приподнялся с места от возмущения.

—А что, вы предполагаете, я должна буду сделать? — уточнила я, глядя на него через плечо.

—Агриппину убили, и возможно, это Власова.— возмутился он с таким пылом, что мне показалось, он был влюблен в девушку и только ради этой, возможно, так и невысказанной любви позволил мне ознакомиться с заявлением. — У меня связаны руки,— буквально выплюнул он, — а вот у вас?

Я тяжело вздохнула, демонстративно закатила глаза и ответила:

— У меня тоже связаны руки — законом. Огневы закон чтят еще с того времени, когда Власовы не были даже просто значимой фамилией. Или вы думаете, я должна на основе этого заявления пойти и свершить суд за человека, которого даже не знала? — судя по его взгляду, да, должна была. Тишина в полицейском управлении стояла такая, что казалось, можно услышать, как упадет иголка. А вот смотрящие на меня сотрудники, кажется, в очередной раз убедились в сволочизме аристократов, думающих только о своих шкурных интересах.

—Да,— продолжила я, стараясь не обращать на уровень неприязни ко мне, который рос с каждым словом. — Эти данные мне нужны. Но получить их я могла и не от вас. Избавьтесь от идеализма. Не всё будет так, как вы хотите. И раз уж вы так настроены отомстить за Агриппину Елизарову, найдите доказательства, что это Власова угрожала ей, использовала на ней принуждение и, возможно, поспособствовала её смерти. Только при наличии этих доказательств можно привлечь её к ответственности и суду. Либо преступите через свои убеждения и закон. У вас есть выбор. У всех есть выбор.

Следователь замялся. Судя по всему, он не рассчитывал на такую отповедь. Я даже понимала, почему. В подобных районах и кварталах все считают аристократов всесильными, находящимися над законом. Скажем так, до того, как я вернулась в клан, я считала так же. Но клан — это часть империи. И время, когда можно было беспредельно творить дичь, уже прошло. К добру или худу, но точно прошло. Сейчас у власти сильный император, которому не нужны разброд и шатания.

—Пойдём, Пётр. Нам ещё к Беркутовым.

***

Откинувшись на спинку сиденья в машине, я прикрыла глаза, прокручивая в голове разговор то с Юлей, то со следователем. И честно не понимала, что я здесь делаю. Елизарова выбивалась из серии. И Галич выбивалась из серии. И, может быть, вообще нет никакой серии. А я просто сую свой нос куда не надо перед самой свадьбой.

— Так к Беркутову? — уточнил Пётр.

— Подожди!

Отмахнулась я и достала телефон. Неприлично приезжать в гости, не предупредив. А чтобы со мной действительно поговорили и ответили на интересующие вопросы, будет не лишним заручиться рекомендациями. Например, рекомендацией любимого жениха. С которым, если верить телефону, я последний раз связывалась дня три-четыре назад.

— Доброе утро, Мира. Я даже несколько удивлён вашему звонку. Ведь со времени нашей встречи прошло не так уж и много времени. Вы уже успели соскучиться? — услышав в трубке Волкова, мне сразу захотелось фыркнуть и закатить глаза к небу. Почему-то казалось, что из нас двоих взрослый и адекватный человек — это я.

— Доброе утро, Ярослав. Возможно, вам покажется странным, но мне нужна ваша помощь.

— Мне уже бежать вас спасать? — насторожился Волков, и мне показалось, на заднем плане что-то упало.

— Нет-нет. — поспешила успокоить его я. — Мне нужна рекомендация от вас, а то, боюсь, без нее беседа может и не состояться.

Сначала в трубке повисла тишина, потом раздался легкий смешок.

— Любой ваш каприз, Мира, пока вы в безопасности. С кем вы хотите поговорить?

— С кем-то из Беркутовых. У них погибла сотрудница, и мне надо знать, чем именно она занималась.

Некоторое время Волков молчал, лишь тихое постукивание показывало, что звонок не сорвался.

— Хорошо, я понял, — откликнулся наконец он. — Давайте встретимся в центре в нашем с вами кафе. Вам будет удобно?

— Да, — кивнула я и вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. — Давайте там и встретимся.

Отключив трубку, я немного удивилась про себя тому, что у нас с Волковым уже есть «наше» кафе, и тому, как легко я к этому отнеслась.

В кафе мы с Петром приехали ожидаемо первыми. И я уже настроилась на долгое ожидание. В конце концов, судя по всему, я оторвала своего жениха от каких-то важных дел. Однако, как ни странно, долго ждать не пришлось. И буквально через полчаса в кафе вошел Волков в сопровождении еще одного мужчины. В них было что-то неуловимо похожее, не во внешности. Нет, скорее в манере держаться и во взгляде.

— Мира, рад тебя видеть. — улыбнулся Волков и приложился к ручке, задержав поцелуй дольше положенного. Я чуть улыбнулась и с некоторым удивлением посмотрела на жениха, который до сегодняшнего дня не стремился к официальному приветствию. — Позволь тебе представить - мой старый друг Михаил Беркутов. Он любезно согласился ответить на все твои вопросы.

— Премного рад знакомству, — процедил Беркутов, который, судя по выражению лица, знакомству был совершенно не рад.

Еще некоторое время нам потребовалось на обязательную светскую болтовню, дополнительный заказ кофе и пирожных. И наконец совесть позволила мне перейти к самому главному.

— Возможно, мой вопрос покажется бестактным, но, Михаил, вы не могли бы попробовать вспомнить Агриппину Елизарову?

Беркутов прищурился, наклонил голову и попробовал испепелить меня взглядом. Получилось так себе.

— Мне даже вспоминать не придется. За последнее время из-за Елизаровой всем, кто с ней так или иначе общался, буквально вытрясли душу представители императорской криминальной полиции. И в принципе вам я могу сказать то же самое, что и им. Агриппина Елизарова была хорошим работником, показавшим себя с лучшей стороны еще на практике третьего курса, когда было принято решение предложить ей стажировку в центральном офисе компании. Девушка хваткая, решительная, я бы даже сказал, боевая. Работала в отделе, связанном с закупкой земли. Последний тендер, который она выиграла, это был тот самый пустырь, на котором ее нашли. Мы предполагали строить жилой район со школами, торговыми центрами и прочей инфраструктурой. Власовы тоже участвовали в этом тендере. Их представляла младшая дочь. К торгам Алёна Власова подготовилась не очень хорошо и закономерно проиграла. Однако принять достойное поражение не захотела и стала оказывать давление на моего сотрудника. В итоге Елизарова обратилась в службу безопасности. И дело дошло до меня. Мы с Юрием Власовым мирно поговорили, и на этом дело должно было закончиться. Однако за несколько дней до смерти Елизаровой Алёна Власова на стоянке у центрального офиса устроила скандал и применила пробуждение — телекинез.

— Можно уточнить, что конкретно сделала Елизаровой Власова? — поинтересовалась я. Беркутов недовольно посмотрел на Волкова, безмятежно поглощающего пирожные, и, поджав губы, ответил:

— Она толкнула Елизарову телекинезом.

Я задумчиво постучала пальцем по столу. По-хорошему, если всё происходило на виду, то собрать доказательства, необходимые для того, чтобы посадить Алёну Власову, было несложно.

— Чтобы вы понимали, — продолжил Михаил. — Агриппина Елизарова даже не пострадала и после этого столкновения поспешила домой. Ни с кем не обсудив произошедшее. А потом подала заявление в полицию.

— Скажите пожалуйста. — я почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Я ведь правильно понимаю, что вы отказались предоставить доказательства того, что Алёна Власова использовала на Елизаровой пробуждение?

Михаил замолчал, а потом, откинувшись на спинку кресла, неожиданно для меня легко улыбнулся:

— Мира, я бизнесмен. Я не буду главой клана. Но я буду отвечать за его финансовую безопасность. Уже отвечаю. Когда Агриппина Елизарова подавала заявление в суд, в полицию, я не уверен в том, что она полностью отдавала себе отчет, что это проигрышное дело. На следующее утро мне позвонил Юрий Власов. Ему очень не хотелось, чтобы младшая дочь попала в тюрьму. Мы урегулировали этот вопрос совместно с Елизаровой. Она получила весьма приличную компенсацию. А также личные извинения Алёны Волковой, которую должны были отправить за границу. Если я не ошибаюсь, самолет должен был улететь сегодня. Хотя мы с Власовыми являемся конкурентами, Агриппина Елизарова согласилась со мной в том, что иметь непогашенный долг от клана Власовых пойдет на пользу всему конгломерату Беркутовых. Возможно, вам покажется это несправедливым. Но это было лучшее из возможных решений. Ведь если бы Алёна Власова оказалась в тюрьме, это принесло бы гораздо больше проблем всем участникам данного конфликта. Смерть Агриппины Елизаровой стала для нас большой неприятностью. В нее вкладывались большие деньги, и мы рассчитывали на серьезную отдачу. Она показала себя ценным сотрудником. И с нашей стороны минимумом уважения к ней будет позаботиться о ее семье. Младшие братья и сестры будут под нашей опекой. Уже сейчас мы предоставили им квартиру в хорошем районе.

Беркутов говорил и говорил. А я ловила себя на том, что всё-таки аристократы всегда предпочитают свои интересы интересам обычных людей. И стараются поднять себя над законом. При этом я прекрасно понимала, что окажись я в ситуации Беркутова, то скорее всего, тоже бы договорилась. Как бы неприятно это не звучало для меня, и каким бы тяжелым осадком не легло на душу. Оставался еще один вопрос, ответить на который Беркутов мне не сможет. Могла ли непривычная к поражениям, явно избалованная девушка, которую принудили к извинениям, приложить руку к смерти своей обидчицы?