Подменная невеста клана Волковых

Глава 8

Ответить я не успела. Пронзительный вопль подкинул и меня, и Максима Леонидовича. В малой гостиной тетя стояла на небольшой банкетке и дрожащим пальцем указывала куда-то на пол.

—Максим, убей его! Убей!

Я никогда не слышала в ее голосе таких истеричных ноток. Да и выглядела тетя не очень: бледная, с легкой испариной на лбу, зрачки расширены настолько, что радужку закрывают.

— Да убей же ты его!

— Да кого убить, Александра Федоровна, — не понимал безопасник, а я присмотрелась к тому месту, куда указывала тетя, и спустя мгновение уже была на той же табуретке.

— Да вон же! Вон! — теперь уже и я пыталась показать, где находится эта мерзкая тварь. — У ножки стола!

—Таракана, что ли? — Максим Леонидович наклонился к столу. Наглая откормленная тварь людей не боялась и премерзко шевелила длинными усами. Господи, даже крысы лучше, чем вот это! Тетя со мной в этом была согласна. Когда отвратительный хруст ознаменовал его бесславную кончину, я выдохнула. Спрыгнула с табуретки и протянула руку помочь тете спуститься. Ей в узком платье и на высоком каблуке спуститься будет явно сложнее, чем мне — в джинсах и кроссовках.

— И вот весь сыр-бор из-за таракана? — не поверил безопасник. Есть у меня подозрение, что в глазах Максима Леонидовича мы с тетей сильно упали.

— Ну, он большой, — растерялась тетя. — И я не ожидала.

— Ну, их была целая коробка. — смутилась я. — Большие. С усами! Я не ожидала.

Максим недоверчиво посмотрел на нас с тетей, а затем устало потер переносицу и что-то пробурчал себе под нос. Есть у меня подозрение, что крайне нелицеприятное.

— Так, стоп! — тетя прожгла меня взглядом. — Ты хочешь сказать, что по дому теперь целая толпа такая шастает?

Я криво усмехнулась и развела руками. Думаю, теперь в моем досье, давно не обновляющемся, появится парочка новых записей: боится тараканов и плохо пьет. Тараканов я боялась с детства и, как оказалось, боялась панически. В первом моем приюте, в наказание за какой-то проступок меня почти на неделю заперли на складе, который кишмя кишел этими тварями. Наглыми, борзыми и просто отвратительными. Меня они, естественно, не боялись, причем до такой степени, что в какой-то момент начали ползать по мне. Я их стряхивала, а они снова залезали, даже под одежду. Что потом было — я помню плохо, но меня быстро отправили в другой приют, с пометкой “есть потенциал к пробуждению”. В какой-то степени мне повезло, и с этими представителями животного мира я больше почти не пересекалась. Условия что во втором, что в третьем приюте оказались куда как лучше. В общем, тараканы — это моя непроработанная детская травма, но записи о ней нет ни в одном из моих досье. Так что к отправителю коробки у меня появилась еще парочка вопросов. Очень хотелось знать, это случайно так срослось, или это привет из глубокого детства? Хотелось, чтобы было первое, но некстати разыгравшаяся паранойя подсказывала второе.

— Удивляюсь я вам, дамы, что одной, что другой. Мира Александровна, вам же не отрезанную лошадиную голову прислали. — Максим Леонидович все еще никак не мог прийти в себя.

— Да лучше б ее, — я тяжело вздохнула. — Ну или руку там, уши отрезанные. Я и сама не знала, что могу так на них среагировать. Успокаивало только то, что тетя тоже их не любила и боялась.

Максим Леонидович оглядел нас с тетей и снова покачал головой.

— Если б не знал всей истории, то решил бы, что вы мать и дочь. Семейное сходство налицо.

Мне оставалось пожать плечами.

— Так, а в караульную вы чего ломились, Мира Александровна?

Я коротко описала свой пьяный план и немного ссутулилась под тяжелым вздохом безопасника.

— И чего вам неймется? У вас целая служба по решению этих вопросов есть. Это наша работа — с паяльником по улицам бегать!

— Не с паяльником, а с плойкой, — педантично поправила тетушка. — не самый плохой вариант, между прочим. Ладно, пойду я, у меня еще дела, а вы пока сами разбирайтесь. Только, Максим Леонидович, вы уж узнайте, как к нам попала эта коробка, минуя все протоколы охраны.

Пустую коробку из-под тараканов в караулку принес один из безопасников. Я наотрез отказалась заходить в комнату до тех пор, пока ее не обработает дезинсектор, а трупы этих тварей не будут утилизированы, желательно в кислоте, в серной. К коробке прикасаться тоже отказалась. При одном взгляде на нее я начинала нестерпимо чесаться, и мне начинало казаться, что по мне кто-то ползает. Чем больше я думала о содержимом, тем сильнее начинала накручивать себя. А в какой-то момент поймала себя на желании пойти в бар и снова напиться. Плохо. Увлечение подобного рода стимуляторами до добра точно не доведёт. Надо будет с психиатром поговорить, может, подскажет что-то, да и деду стоит рассказать. Точнее, не “стоит”, ему придется рассказать. Не заметила, кто подсунул мне чай с ромашкой, но от травянисто-горчащего привкуса неожиданно стало легче, и напряженные нервы потихоньку стали расслабляться. В коробке неожиданно оказалась и поздравительная открытка. Что странно — рукописная. “Барышня Огнева, сердечно поздравляю вас с помолвкой, слишком хорошей для вашего статуса, происхождения и манер.”

— Детский сад, — покачала я головой, и СБ-шники поддержали меня дружным гулом.

Округлый витиеватый почерк с завитушками, откровенно женский и очень красивый. Я так писать не умела, у меня получалось, как у курицы лапой, так что я даже позавидовала отправительнице. Вот уж действительно каллиграфический. Если присмотреться, вроде даже чернилами написано, не удивлюсь, если и ручкой перьевой.

— Может, имитация? — высказал предположение кто-то из ребят, которые вместе со мной рассматривали открытку. — Ну нельзя же быть такой дурой, чтобы своим почерком написать. Уникальный же! Сделать экспертизу при наличии второго образца, сходство легко установить.

— Имелся бы второй образец, — отмели версию.— Или еще один подарочек подождем, с крысами для разнообразия?

— А что в крысах плохого? — не поняла я. — Милые же создания. Умные, как черти. За кусок сыра могут очень много сделать. Я одного старика знала, так он надрессировал парочку приносить ему лаве да рыжье.

— Мира Александровна! — меня дружно осудили за использование жаргона. Неожиданно выскочило, вместе с другими, вроде бы похороненными воспоминаниями. М-да, за речью придется последить.

— Скорее всего, почерк действительно чужой. — предположила я. — К тому же если бы я такой фортель решила выкинуть, то выбрала бы за образец кого-то, у кого зуб на Огневых. Благо, образцов чужих почерков у каждой аристократки с десяток наберется.

— Приглашения, — кивнул Максим Леонидович. — Самые важные виновницы торжества пишут от руки. Вот тебе образец и даже с указанием фамилии, выбирай — не хочу. Вот только к разрыву помолвки это точно не приведет.

— Зато создаст ненужное напряжение с посторонним кланом. Может, на это и расчет?

— Может, — согласились СБ-шники, а потом задали логичный вопрос:

— Приглашения где?

Я недоуменно посмотрела на ребят.

— С образцом сравнить.

— Я на приемы хожу только обязательные, — напомнила я. — Приглашения до меня не доходят. Оседают на этапе Сашки и вежливого отказа. Так что трясите Сашку, а я видео посмотрю.

— Руки прочь от мониторинга, — Фыркнул Максим Леонидович. — Вместе смотреть будем.

А интересненько получается. На видео с камер видно, как курьер в низко надвинутой на глаза красной кепке, сильно склонивший голову, и в красной фирменной куртке, подходит к черному входу. Стучится, а потом прикрывает лицо коробкой и, кажется, только после этого поднимает взгляд на собеседника. И разговаривает с кем-то. Потом передает коробку, но также сильно наклонив голову, позволяет расписаться и уходит очень талантливо, не попадая в кадр лицом. Каюсь, мне показалось, из этого небольшого кадра ничего толком выдрать не получится. Ведь даже лица человека, с которым разговаривал курьер, не было видно. Однако…

— Посылку у курьера Артем Бабушкин забрал, — подал голос один из парней. И на молчаливый вопрос Максима Леонидовича пояснил:—Там руки в кадр попали, А у Бабушкина они очень примечательные: пальцы короткие, с ногтями-лопатками, и с наколками. Бабушкин по молодости лет много чудил, вот и обзавелся перстнями.

Под моим заинтересованным взглядом говорящий фыркнул. — Не те перстни, о которых вы, Мира Александровна, подумали. Чистый он.

Действительно, о чем это я: человека, имевшего ходку в места не столь отдаленные, не то что в главный дом не взяли, его бы и в клане держать не стали. Исключения бывали, но редко и, как правило, очень специфичные. Но в общем и целом приговор императорского суда означал автоматическое исключение из клана. Многие желающие смыть позорное клеймо кровью и получить право на возвращение в клан подают прошения о смене каторги на службу в отряды мертвецов. Двадцать пять лет безупречной службы на передовой с шансами не вернуться, и судимость гасится. Причем срок службы в таких отрядах всегда был один, независимо от преступления, зато так можно сохранить дворянство, места в клане и, что важнее всего для пробужденных, обойтись без блокираторов.

Отвлеклась. Хотя курьер очень старался не попадать в кадр, в какой-то момент он очень неудачно для него самого повернулся, и на куртке можно было разглядеть обрывок названия “...ерская …авка …щества …акова”. Вроде и немного, но уже на первой странице поискового запроса “|курьерская доставка по столице” выскакивало название “Курьерская доставка товарищества Аракова”, где пара румяных краснощеких курьеров позировала в этих самых красных куртках.

— А не слишком ли все просто? — усомнилась я. — Разве не должно быть так: под покровом ночи некто созванивается с исполнителем по одноразовому телефону. Они шепотом обсуждают, что именно и кому надо передать. Ловкий исполнитель приходит в дом, ни разу не попав в камеры, а потом исчезает, растворившись в ночи, выкинув приметную красную куртку, призванную отвлечь внимание, в ближайшую мусорку?

— Мира Александровна, вам бы романы писать, такая фантазия, — похвалил один из ребят. Самый рыжий. — Нет, если бы вам руку отрубленную прислали, голову лошадиную или ухо, то скорее всего, так бы и было. И то не факт. Почти у каждого клана есть своя команда по “грязным делам”. Не стали бы искать никакого исполнителя со стороны. Да и использовать обычного курьера втемную проще. Следов меньше, возни меньше.

— И что, мы ничего не узнаем? — расстроилась я, так как уже составила для отправителя целое меню из доброго десятка сложных блюд с обязательной термической подготовкой, разумеется, собственного приготовления.

— Ну почему? Сходим пообщаемся, думаю, в товариществе в помощи не откажут: если не по доброте душевной, то за мзду малую.— поддержал разговор Максим Леонидович. — Мы, конечно, не на своей территории, но так мы же люди воспитанные, вежливые, нам только поговорить. Всего пару вопросов задать.

Ага, действительно, всего два. Кто передал коробку и как курьер вручил ее слуге в обход протоколов.

— Я с вами! — сразу обозначила свое мнение я.

— А может, дома посидите, — неожиданно тоскливо предложил наш главный. — У вас, Мира Александровна, свадьба на носу. Приготовлений много.

— Ими дед занимается, обе тети и Сашка на подхвате, а я ходячий детектор лжи.

Уговорила. Ну как, уговорила: поставила перед фактом. Пока ехали в контору, я успела полистать отзывы, которые разнились. Одно хвалили курьеров за безусловную готовность доставить чертям угля, другие ругали как раз таки за доставку всякой гадости, которая, однако, никогда не переходила рамки закона. Даже тараканов, которых они мне вручили, назвали бы мелким розыгрышем, пусть не самым удачным.

Контора “Курьерской доставки товарищества Аракова” не произвела на меня особого впечатления. Дом старый, давно не ремонтировался, обои непонятного желтого цвета, местами в потеках, и, как мне показалось, даже в плесени. За пластиковой стойкой, развалившись на стуле, сидела девица неопределенных лет. Ярко-синие тени, буйные кудри и кроваво-красная помада производили сногсшибательный эффект, как и длиннющие ногти, которые эта особа подпиливала с особой тщательностью и вниманием. Она вся была поглощена этим процессом, иначе я не знаю, как можно не заметить трех шкафов в официальных костюмах в сопровождении маленькой, на их фоне, меня. Парни показательно молчали, демонстративно оставив ведение переговоров мне. Ладно, я в принципе никуда не спешила и продолжила наблюдать за Варварой, по крайней мере, так гласил ее бейджик.

— У вас на левом указательном пальце точки роста снесены, вы слишком ноготь заузили, — не выдержала я минут через пять. Неожиданно Варвара обратила на нас свое ценнейшее внимание. Не сразу, правда. Сначала она несколько минут рассматривала палец, потом нахмурилась и отложила пилку в сторону.

— Ну, чего хотели? Если посылку отправить, то сюда кидайте, — указала она на весы. — Вон на стенде все тарифы указаны.

Действительно, тарифы по доставке были указаны на выцветшем стенде, местами даже выцветшем настолько, что буквы, да и целые слова просто не читались.

— А если мне нужны “особые” тарифы? — сделав акцент на “особые”, я собралась было опереться на стойку, но передумала.

Варвара смерила меня недовольным взглядом, а потом посмотрела на сопровождающих и поджала губы.

— Вы отправить или претензии предъявить? — наконец выдавила она из себя.

— Судя по вашей реакции, второе не редкость.

— Специфика работы. — огрызнулась девица. — Ну так что?

— А смысл вам претензии предъявлять? — я широко улыбнулась. — У вас десяток шаблонов на все случаи жизни подготовлен. Мне интересует, кто передал заказ на адрес, — я пододвинула сложенную бумажку.— И кто его доставил.

Варвара смерила меня тяжелым взглядом, потом побарабанила ногтями по столу, но затем взяла бумажку, прочла адрес и нахмурилась. Резко села, подъехала на своем раздолбанном кресле поближе к стойке и вытащила откуда-то из-под стола неожиданно новую клавиатуру. Спустя буквально минут пять чертыхнулась:

—Катька, мракобесина! Шалава подзаборная! Совсем мозгов нет в головенке пергидрольной!

Теперь на нас Варвара смотрела уже с настороженностью.

— Клановые?

Я только развела руками и протокольно улыбнулась.

— Точно клановые. — вздохнула девица. — Шкафы вон при костюмах, за которые мобиль купить можно, а если тебя раздеть, то и в Париж слетать получится.

— Ну, Париж — это вряд ли. Так что там по вопросам?

— Заказ на адрес не я принимала. Катька, сменщица моя. Совсем деваха обезбашенная, без царя в голове. Нам с клановыми Араков строго-настрого связываться запретил. Своя база есть, кто где живет и к кому лучше не соваться.

А с размахом работает контора. База клановых адресов — это не хухры-мухры. Статься может, товарищ Араков не просто так работает, а под прикрытием больших дядей. Ну и чисто для протокола, — не врала нам разлюбезная Варвара. Вот совсем не врала

— Как курьер посылку доставил?

— Федька забалтывает хорошо, говорит, что пробужденный, клянется, что клан свой организует. И будет греметь по империи клан Стасиковых. Брешет, поди.

Не врет.

— Кто передал посылку?

— По бумагам — некая Ефросинья. Но имя вымышленное скорее всего. — Варвара цинично улыбнулась.— К нам всегда с вымышленными именами приходят. Я вам лучше ее на видео покажу. Видео скину, куда скажете. Нам проблемы не нужны.

— И адрес Федьки скиньте, пригодится. — попросила я. На что Варвара кивнула, выхватила откуда-то погрызенную ручку и на обрывке бумаги написала адрес.

Из конторы я выходила, сильно задумавшись. Все складывалось на удивление просто. Кажется, я просто слишком много думаю.

Вернувшись домой, зашла в кабинет, рухнула в кресло и закрыла глаза. Устала. Вроде ничего и не делала, а усталость навалилась тяжким грузом. Подумав, включила новости. Это, конечно, не самое расслабляющее, что есть на свете, но красивый женский голос ведущей почти гипнотизировал. Из странного состояния транса я выпала в тот момент, когда новости переключились на криминальную сводку. Из телевизора на меня смотрел портрет погибшей мещанки Агриппины Елизаровой, тело которой было найдено на пустыре за городом.