Пожарский-3

06. ЯВИЛАСЬ, НЕ ЗАПЫЛИЛАСЬ

МЕНТАЛЬНЫЙ СЛЕД

Ряд преподавателей замер.

— Простите… что? — осторожно спросил ректор.

Но Ярена, кажется, не слышала. Она покачивалась и бормотала:

— Сколько лет прошло, сколько ле-е-ет… м-м-м… а я до сих пор узнаю его ментальный след… — она качнулась резче, заставив весь строй инстинктивно дёрнуться, икнула и неожиданно запела: — Сколько лет прошло с той встречи, сколько ле-ет… До сих пор ищу я твой ментальный сле-е-ед…

— Надеюсь, теперь вы не будете меня осуждать, — глава отделения превращений достал из кармана бутылёк антипохмелина. — Однако, кто рискнёт?

— Давайте я! Женщины обычно вызывают меньший выплеск агрессии в такой… ситуации, — алхимичка сгребла бутылёк, выбрала на столе бокал и вытрясла в него содержимое. — Мальчики! Тащите стулья!

Болеслав Константинович и големостроитель Андрей Леонидович, как самые молодые, метнулись за стульями. Ярена при их приближении зашипела, но Аристина Ярославовна уже подплыла со своим бокалом:

— За встречу!

Высокая гостья приняла бокал и тяжело опустилась на стул, несколько секунд изучала что-то на донышке:

— Чь…то плавает?

Аристина подвинулась ближе и тоже заглянула в бокал.

— А-а-а! Это листик мяты, для приятного запаха.

— М-м? — Ярена очень высоко подняла брови. — Н… ладно.

Она начала пить, откидываясь назад всё дальше и дальше, пока профессорский состав не начал переживать, что сейчас она грохнется на спину вместе со стулом. Замерла…

— С-с-сука, ну вот заче-е-ем… Я ведь только перестала думать… — она вдруг села очень прямо и впилась взглядом в глаза алхимички: — Ты кто?

— Аристина, — с достоинством представилась та и с невозмутимым видом достала из кармана ещё один бутылёк антипохмелина: — За знакомство?

— Наливай! — махнула рукой Ярена и с величайшим вниманием принялась следить за бульканьем. — А себе?

— Коне-е-ечно! — всплеснула руками алхимичка. — Мальчики! Ещё бокал!

Все отметили, что у пожилой профессорши было два бутылька. Или, возможно, больше.

— Будем здоровы! — дамы хрустально чокнулись и выпили.

Ярена некоторое время посидела, прикрыв глаза. Тряхнула головой.

— Итак, на чём мы?..

— За знакомство, — напомнил смелый големостроитель.

— Не… — почётная ректорша мотнула головой. — До этого?

— Вы, — ректор сжал в замок сухонькие ручки, — изволили интересоваться Пожарским.

— Вам что, удалось уговорить его преподавать? И за сколько он согласился?

Несколько секунд висела тишина, потом Ярена тихо сказала:

— Бл***. Есть ещё?

— Конечно! — Аристина достала из кармана третий бутылёк.

Вот после него знаменитая гостья как будто бы пришла в себя.

— Что за тема с Пожарским?

Преподаватели дружно опустили глаза, предоставив ректору право отдуваться. Тот крупно сглотнул:

— Э-э-э… мальчик княжеского рода… Вы же понимаете, мы не могли его не принять…

Ярена сощурилась:

— А что, кто-то выступал против?

Все тут же начали бормотать, мол: не-е-ет, никто не против, все только за…

— У него отсутствовал магический потенциал, — заявил Болеслав, которому начала надоедать эта свистопляска.

— Что — совсем? — перекосилась Ярена.

— Да. Родовая магостатическая травма. Поэтому первоначально парня приняли на экономический. Но в конце лета он явился и подал запрос на перевод его на боевой. На удивление, продемонстрировал минимально необходимый уровень, двадцать единиц, — Болеслав решил отсечь лишние подробности. — Я перевёл его под свою ответственность.

— И как он теперь?

— Обычный студент. Лекции пишет. Практикумы только начались, преподавательница по огневой подготовке упомянула его в числе успешно выполняющих задания.

— М-хм. А травма от чего получилась? Вы говорили, у него отсутствовал потенциал.

— Последствия клановых войн, — Болеслав развёл руками. — История малоприятная.

Вот же сучьи потроха! Отвернёшься на какие-то жалкие полсотни лет — и всё, пиштец! Кто-нибудь чего-нибудь да наворотит.

— Что за род? — мрачно спросила Ярена. — И почему никто раньше не сообщил? Вообще-то круг архимагов клятву давал за родом Пожарских присматривать.

— Салтыковы.

— Посчитаться бы с ними, — пробормотала она.

— Боюсь, тут вас мальчик опередил. Главе рода нанесено тяжелейшее поражение, на род Салтыковых наложена крупная вира.

— Не поняла я… Как он смог, со своей двадцаткой⁈

— Видите ли, некоторое время назад из хранилища Салтыковых сбежал разумный меч рода Пожарских, вот, собственно, с его помощью…

— Кузька⁈ Он жив⁈

Преподаватели неуверенно переглянулись.

— Простите, но я не посвящён в тайну имени меча, — Болеслав заложил руки за спину.

— Уважаемая Ярена Васильевна! — прорезался ректор. — У нас есть целый ряд вопросов, связанных с этим студентом, а также несвязанных. В частности, в тренировочной зоне поселился леший…

— Это всё потом! — Ярена бодро вскочила. — Я должна посмотреть на этого студента!

И ЧТО — НИКТО?

Утро дня посвящения в студенты ничем не отличалось от всех других. Первые две пары — как обычно, учёба. Потом обед (расположивший мужскую часть обучающихся к шуткам в духе «война войной, а обед по расписанию»). И уж после обеда — песни, пляски, затейливые танцы с бубнами и показательные выступления старшекурсников. Не знаю уж, чем нас собирались поразить почти дипломированные маги. Может, покажут диковинный файербол размером с арбуз?

Моя степень участия с сегодняшнем цирке ограничилась тем, что команда музыкантов с командой глиняных акробатов были одобрены, несколько раз приходили на репетиции к местным энтузиастам, влились, так сказать, в общую канву и сегодня должны были явиться за полчаса до концерта. Мы с Кузьмой на уговоры красиво выступить не поддались, будем сидеть и смотреть, всё.

Пока я развлекал себя тем, что мастерил из тончайшей папиросной бумаги крошечных лягушат и заставлял их прыгать через тетрадку — всё не прикасаясь руками, иначе неспортивно! Телекинез, направленная левитация, воздушные потоки и прямое воздействие на энергетические структуры материи.

«Чуешь⁈» — спросил вдруг Кузя.

Сильный маг (при условии, что он тренировался в этом направлении) почувствует приближение другого сильного мага. Описать подлинные ощущения довольно сложно, но можно провести аналогию. К примеру, если в жаркий день солнце закроет набежавшим облаком, вы мгновенно это ощутите. Так же как похолодание, запах леса, приближение грозы или ветер. Ощущения были не вполне сходны с теми, что хранила память — всё же столько веков прошло. Но ошибиться было невозможно.

«Ярена!»

Я немедленно прекратил игры с энергиями. Эта за версту унюхает!

«И уже близко». Её эманации тоже были похожи на лес. Только в этом лесу что-то сдохло. Большое.

В коридоре раздался гул приближающихся голосов, в дверь аудитории предупреждающе стукнули — и внутрь тотчас повалила толпа. Самая маститая профессура!

«Ядрёна-Матрёна…» — только и смог пробормотать я про себя.

«Что-то не верится мне, что одна ступня у неё осталась, — согласился со мной Кузьма. — И цвет лица глянь какой… Ровно землёй присыпало».

«Похоже, где-то заигралась».

— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась наша огневичка, расчерчивающая на доске какие-то схемы. Хотела, видать, спросить, что происходит, да постеснялась.

Болеслав кивнул нам сурово и напряжённо. Зато ректор сразу разлился соловьём:

— Вот, пожалуйста! Это наш новый набор боевых магов! — и пошёл: ля-ля-ля, ля-ля-ля…

Ярена шарила по лицам. Искала. Как бы не меня. Мы с Кузьмой за первый месяц так здорово успели засветиться, что все последующие попытки изобразить порядочность — это так, мёртвому припарка. Предполагаю, что на меня кто-нибудь пожаловался — услышала фамилию и рысью примчалась проверять.

По моему лицу она скользнула совершенно равнодушно. Ну, правильно, на прежнего Дмитрия я похож очень мало — рост, разве что, да глаза. Я в свою очередь рассматривал профессорский состав. Что-то они какие-то взъерошенные.

Кузьма молчал, неподвижно прицепившись фибулой к лацкану пиджака. Недолюбливает он Ярену, иначе как Ягой не называет. С другой стороны — он ведь знает, что моя бывшая была против создания разумного артефакта и ненавидеть Кузьму начала задолго до его рождения. С какого перепуга мечу её любить?

Ярена вглядывалась в лица. Никого. Никого похожего. Тут до неё дошло, что потомок может и не быть копией Дмитрия, и она принялась смотреть на ряды повторно, более пристально — взглядом, позволяющим навскидку, приблизительно, оценить характеристики мага. Если у него была двадцаточка… Допустим, мальчик усердно занимается — может быть, уже и до ученического уровня дорос… Ректор назойливо трепался, сбивая и без того похмельные мысли.

— Да что такое… — она шагнула поближе к Болеславу, спросила приглушённо: — Который Пожарский-то?

— Так вон, — столь же тихо ответил боевой декан, — у окна самая дальняя парта.

Ярена уставилась на парня, изучающего её со скучным выражением лица. И на его плотную, почти осязаемую ауру. Обернулась к Болеславу:

— Вы издеваетесь?

— Ни в коем разе. Это — студент Дмитрий Пожарский…

Почётная ректорша крутанулась на каблуках и стремительно вылетела из аудитории. Растерянная профессура устремилась за ней.

«Ну вот, бать, мы и спалились…» — пробормотал Кузьма.

«Посмотрим», — я убедился в том, что ощущение от присутствия Ярены достаточно удалилось и вернулся к прыгающим лягушатам.

Ярена летела в банкетный зал, понимая, что начать орать прямо посреди коридора — так себе выход. Когда тяжёлые двойные двери отсекли профессорат от прочего академического мира, она плюхнулась на почётное место за столом и потребовала:

— А теперь я хочу выслушать всю историю подробно. По порядку.

На то, чтобы изложить всю эпопею с Дмитрием Пожарским — от принятия его заявления на поступление до сегодняшнего дня, со всеми странностями, необычностями, поединками и похищением академического кота Баюна — ушло около часа.

Ярена сидела, подперев щёку кулаком, и рассматривала неловко ёрзающих преподавателей:

— И что — по совокупности всех этих событий никому из вас не пришло в голову перепроверить характеристики этого юноши?

— Нет, ну-у-у… — пожал плечами профессор магических конструкций. — А я должен был?

— Я вообще в первый раз слышу о столь сияющих подвигах, — усмехнулась профессорша правоведения.

— Честно говоря, — големостроитель извиняющимся взглядом посмотрел на Болеслава, — у меня со своими аспирантами столько головняка, я на другие группы и смотреть не успеваю. Леший ещё этот завёлся…

— Откровенно говоря, — начал Болеслав, — у меня был план после посвящения провести повторную диагностику, не дожидаясь первой сессии…

— Подождите, — Ярена подняла ладонь. — Леший? Вот вы, профессор, сказали «леший»?

Андрей Леонидович не очень был рад повышенному вниманию к своей персоне.

— Да, и мы даже хотели просить вас помочь с этим вопросом. Но к студенту Пожарскому это дело…

Ярена резко встала:

— Давайте я посмотрю сама. А после уж решу: относится явление лешего посреди города к Дмитрию Пожарскому или нет.

Высший преподавательский состав в очередной раз покинул банкетный зал, бросая до некоторой степени тоскливые взгляды на накрытые столы.

В этот раз они шагали по коридорам, наполненным студентами и младшими преподавателями. Те и другие беспрерывно здоровались и недоумённо оборачивались: куда это несётся профессура во главе со знаменитой архимагиней? Некоторые даже пытались увязаться за ними следом, но были безжалостно отсечены от занятной движухи.

Спустя несколько минут профессорская компания стояла напротив внезапно проявившегося из ниоткуда павильона. Впрочем, рабочая конструкция то и дело порывалась раствориться в пространстве — и сделала это немедленно, как только Ярена прекратила совершать свои манипуляции.

— Мне весьма интересно, — язвительно усмехнулась почётная ректорша, — неужели во всей Магической Академии не нашлось ни одного преподавателя, способного распознать и снять отведение глаз?

Големостроитель хотел было заметить, что Ярене Васильевне это тоже не вполне удалось, но по зрелом размышлении предпочёл промолчать. Такие замечания себе дороже.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Ярене страшно хотелось проверить мальчишку прямо сейчас — немедленно! Но едва они вышли из тренировочной зоны, грянул оркестр, вокруг запрыгали терракотовые тела, внешне похожие на высокоуровневых големов, но по сути являвшиеся… просто людьми? Кто-то кричал в усилитель очередную торжественную чушь — и пришлось последовать на подготовленные трибуны.

Встречали, между прочим, не профессуру, а самого государя со свитой, неожиданно почтившего мероприятие своим присутствием. Пришлось занимать свои места, отложив всё остальное на потом.

Ради столь торжественного случая силами нескольких магов над украшенной площадью был установлен тепловой купол, и юные девицы вновь скинули шубки, щеголяя в открытых нарядах. Множество разряженных девиц напоминало пышный цветник, и это невольно вызывало у Ярены зубовный скрежет. Ещё больше раздражало, что в этой клумбе совсем потерялся Дмитрий Пожарский, и чем дальше, тем сильнее крепло у неё подозрение, что ничего она сегодня по поводу этого странного студента не выяснит. И за всеобщей суетой она никак не могла нащупать его ауру — и начала подозревать, что парень предпринимает особенные усилия, направленные именно на то, чтобы ни Ярена, ни кто-либо другой не могли его найти.

И, тем не менее, она улыбалась (пусть через силу — кого это волнует?), и говорила все положенные слова, сотни раз повторяемые из года в год — про напутствие, надежду отечества и прочую благородную чушь.

Снова играл оркестр, студенты пели глупые песни, плясали глупые танцы. Встал царь и произнёс длинную бессмысленную речь, и толпа начала неистово ликовать и радоваться.

Дальше на центральную площадку вышли начинающие огневики, они показывали нечто вроде жонглирования, только вместо булав были маленькие файерболы. А один из мальчишек, ужасно рыжий, выдавал довольно неплохие кренделя, и Ярена даже заинтересовалась. Да все заинтересовались — и студенты, и преподаватели хохотали, хлопали и кричали: «Браво! Бис!»

И именно в этот момент, когда все взгляды были отвлечены, трибуна под государем взорвалась огромным огненным цветком и со всех сторон полетели магостатические гранаты.

Ощущение опасности резануло в самый последний момент. Счастливый своим триумфом Ванька Демигнисов подбросил в небо огненный фонтан, все восторженно заорали.

— Атака!!! — закричал Кузьма, но его мало кто услышал.

Трибуна напротив нас раскрылась, словно цветок. Людей, сидящих на ней, подбросило в воздух и поглотило вспухающим пламенем.

Как я понял, что сейчас полетят гранаты — сам не знаю. Как будто засевший в это тело младенческий страх сработал. Я ударил расходящейся воздушной сферой — от себя. Вокруг повалились люди, но эта же сфера встретила рой летящих со всех сторон снарядов.

На яблоки похожи, — мелькнула мысль. На молодильные.

Набитые магостатикой.

Злобные яблочки летели слишком быстро, словно не рукой были брошены. Или не человеческой рукой…

Моя воздушная сфера не успела полностью раскрыться, и часть гранат упала слишком близко — я едва смог прикрыть с десяток рядом стоящих, остальных зацепило, а тех, кто подольше от меня стоял — вовсе от души шарахнуло. Вокруг кричали и визжали.

Кузьма, мгновенно приняв форму меча, взмыл вверх и тут же рухнул почти мне под ноги:

— Ещё залп!

Я ударил второй сферой. Чуть удачнее, чем в прошлый раз, но защищённое пятно удручающе мало!

Через площадь, перескакивая через упавших, бежали терракотовые акробаты, а за ними — Засечинские музыканты. На лицах — разное. Музыканты — не маги, они ничего и не поняли и в панике бегут ко мне, под мою защиту. А вот акробаты… Акробаты бежали защищать меня!

— Хозяин, надо уходить!

Хрен ты куда отсюда уйдёшь! Обложили, суки, убедятся, что основную часть магов вышибли и начнётся мясорубка. А ведь на терракоторых воинов магостатика практически не действует!

— Не дайте светящимся шарам приблизиться ко мне!

Девятеро синхронно поклонились.

— Слушаемся!