Пожиратель империй. Часть 3

Глава 59

Несколько дней спустя Восемь Башен всколыхнула очередная новость.

Не такая шокирующая и сенсационная, как несколько предыдущих, она, тем не менее, всё равно тут же стала широко обсуждаема и быстро породила тонну слухов и пересуд.

Суть новости, однако, была такова. Свадьба между диархом клана Наскватч — Таркандом, и дочерью Тима Тарса — Руби, состоится. Произойдёт это в Тарсии, вопреки воле родителей жениха. И случится это через сто лет от нынешнего момента.

Разумеется, исходило такое странное условие от меня. Сама влюблённая парочка, не будь меня, Наскватча и Чим’А, поженилась бы уже давно.

Но выбрал такой срок я вовсе не потому, что хотел пощеголять на свадьбе Руби в новой броне Дарвы. Всё было куда сложнее и, как я надеялся, выгоднее, причём для всех. Ну, не считая родителей Тарканда, естественно.

Получив моё одобрение и благословение, парочка смогла вполне «легально» поселиться в Моэлле. Больше им не нужно было встречаться тайно, опасаясь гнева Чим’А.

От щедрот я даже подарил им шикарную квартиру в пентхаусе одного из небоскрёбов. Даже несмотря на то, что Тарканд наверняка мог с лёгкостью купить такую и сам, он горячо меня поблагодарил, что было очень приятно.

Сам Тарканд по моему предложению занялся перемещением всех своих предприятий в Тарсию, под моё крыло. «Крыша» в лице единственного Майигу, обладающего Законом, была ничуть не хуже, чем от Руйгу.

Также я собирался поддерживать деловую жилку парня, давая ему все возможности для развития. А со временем аккуратно продвинуть его в совет Тарсии, чтобы окончательно привязать его к своей стране.

Мотивы у меня, однако, были вполне мирные. Я не собирался никак его использовать, тем более что выход на Чим’А он мне уже обеспечил более чем неплохой. Просто хотел, чтобы будущий муж моей дочери был, что называется, под рукой.

Однако всё это можно было сделать и без отсрочивания свадьбы на целый век. Причин так затягивать у меня было две.

Первая всё ещё касалась Тарканда. Помимо вовлечения зятя в дела Тарсии, я собирался поддерживать и рост его силы. Талантливому Майигу, к тому же с учётом снабжения каплями сияния и доступом к хорошим охотничьим угодьям, ста лет должно было хватить, чтобы достигнуть хотя бы половины уровня Высшей Сущности.

По мере накопления мировой ауры КПД её поглощения из убитых монстров и других Майигу уменьшался, так что о полноценной Высшей Сущности речь всё-таки не шла. Но даже этой силы Тарканду должно было быть достаточно, чтобы суметь в случае чего постоять за себя и за Руби, что меня искренне волновало.

К тому же за сто лет вдали от родителей, которые к тому же наверняка не прекратят доставать его просьбами и приказами вернуться, связь парня с ними должна была значительно ослабнуть. Вряд ли это позволит ему спокойно перенести смерть матери. Но, возможно, это уже не будет для него, а значит и для Руби, так болезненно.

Вторая же причина касалась уже меня. Мне нужно было спокойное время, которое я смог бы использовать для стабилизации своей силы, упорядочивания ресурсов, наращивания оборонной мощи Тарсии, набора новых бойцов в сильно поредевшую из-за нападения аватаров омерзительной восьмёрки.

И на этот раз парой лет, как перед захватом Аллеи Кошмаров, я ограничиваться не собирался. В будущем меня ждали куда более серьёзные противники и стычки.

Убийство Чим’А, налёт на сокровищницу Семургдалиона, экспедиция в мир Улья ради поисков следов носителя истокового аспекта, столкновение с неведомым боссом Амалы и со скоплением Земель Небесного Грома — и это был список лишь основных, обязательных дел.

С уровня Майигу я плавно переходил на уровень Руйгу и Байгу. Даже если сражаться с истинными их формами пока было для меня слишком, как минимум сами мои планы и цели уже достигли поистине мировых масштабов.

И, как я уже понял на примере с Дарвой, подготовка к подобного рода задачам вполне могла быть достаточно обстоятельной, чтобы длиться десятилетиями.

Откладывать же свадьбу на этот срок мне понадобилось для того, чтобы, условно говоря, переманить Наскватча на свою сторону.

Не буквально, конечно. Руйгу наверняка до сих пор хотел меня убить, сейчас даже больше, чем во время аукциона. Но то, что его сын оставался в Тарсии, должно было стать сдерживающим фактором, не только не позволяющим Наскватчу самому нападать на мою страну, но и вынуждающим его в меру сил защищать меня.

В конце концов, Тарканд был его единственным сыном, и других детей, если он не решит убить Чим’А своей изменой, у него уже не будет. А наследники были нужны даже бессмертным.

Конечно, нельзя было сказать наверняка, что с поддержкой Наскватча Тарсии ничего не будет угрожать. Врагов у меня накопилось изрядно и без него.

На аукционе из десяти сильнейших кланов Единства на красное поставили шесть. С Наскватчем же перевес становился семь против трёх в мою пользу. И для представителей более мелких фракций в дополнение к моей собственной силе это должно было стать достаточным сдерживающим фактором.

Ещё три с половиной года, пока действовали мои эксклюзивные права на Аллею Кошмаров, моя маленькая армия пропадала там, по максимуму наращивая мощь, и большая часть ресурсов была направлена туда. А потом Тарсия перешла в состояние активных развития и подготовки.

И так, плавно и незаметно, в делах, тренировках, накопления ресурсов и возможностей, прошли ещё девяносто шесть с половиной лет.

— Ты довольна? — встав в проёме открытой двери, я с улыбкой посмотрел на Руби, стоявшей перед большим, в пол, зеркалом.

Сегодня у неё была последняя примерка свадебного платья. А сама церемония должна была произойти послезавтра.

— Ты даже не представляешь! — тяжело выдохнула лисичка, смирно ожидая, пока швеи проверят все складки, оборки и швы. — Но от того, что пришлось столько ждать, всё кажется в сто раз более волнительным.

— Если за эти годы между вами ничего не изменилось, то и волноваться не о чем, — пожал я плечами.

— Тебе легко говорить, пап, — фыркнула Руби. — Вы свою свадьбу с Мо сыграли быстро и без всяких торжеств. А мне придётся выходить за Тарка на глазах, фактически, у всего Единства!

— Ну, во-первых, не надо меня обвинять в том, чего ты сама хотела. Я просто воспользовался возможностью чуть посильнее раздуть то «пышное, грандиозное и великолепное», о котором ты мне начала талдычить ещё десять лет назад. А во-вторых, что с того, что будут гости со всего Единства? Тебе надо будет думать только об одном парне.

— Легко сказать, — снова вздохнула она, но, похоже, мои слова её всё-таки немного успокоили. Кивнув швеям, она пару раз повернулась перед зеркалом, разглядывая своё отражение, а после повернулась ко мне. — Как я выгляжу?

— Самой красивой, — улыбнулся я. — И, что важнее, самой счастливой.

Она и правда была прекрасна. Ярко-алое платье, идеально подходящее к её кроваво-красным волосам и шёрстке, идеально сидело на изящной фигурке, а чуть подрагивавшие за спиной хвосты, из-за волнения Руби слегка светящиеся мировой аурой, создавали нечто вроде мистического ореола.

Да и в целом сто лет, прожитых «во грехе» с любимым, явно пошли Руби на пользу. По сравнению со временем сто двадцать лет назад, когда мы только прибыли в Единство, чисто внешне она повзрослела хорошо если на год.

Но в чертах лица, интонациях голоса, движениях, осанке — во всём чувствовалась иная, более глубокая и полная красота, о которой Руби тех давних времён могла только мечтать.

— Иди сюда, — поманила она меня, и я подошёл, встав вместе с ней перед зеркалом. — Сфоткаешь нас на память?

Я хмыкнул. В сотрудничестве с героями-Майигу мировой приказ, имитировавший свойства фотоаппарата, был разработан уже больше двадцати лет назад, и уже довольно глубоко вошёл в обиход. Но мне до сих пор было непривычно слышать от тех, кто был рождён в мирах магии и чудес, такое слово как «сфоткать».

— Давай.

— Как мне встать?

— Стой как стоишь. Ты в любом случае прекрасна.

— Получится плохо — будешь виновато ты.

— Как угодно.

Активировав мировой приказ, я зафиксировал то, что видели мои глаза, в виде статичной картинки. Теперь она могла храниться в моём сознании без малейших изменений до нескольких лет, прежде чем начала бы размываться. А с помощью другого приказа её можно было перенести на специальную пластинку, чтобы запечатлеть фото навечно.

— Покажи что получилось!

Я отправил фото Руби мысленным сообщением.

Вышло и правда неплохо. Невероятной красоты невеста, а рядом с ней счастливый отец в строгом костюме. Я тоже был приодет, так как сегодня была репетиция.

После боя с Аргиронтом кучу лет назад из-за истощения жизненных сил моё тело внешне состарилось с двадцати пяти до тридцати пяти. И так как я абсорбировал блохастого, поглотив тысячи лет его воспоминаний, такое изменение пришлось мне вполне по душе, вполне отражая и моё психологическое «взросление», так что я оставил всё как есть.

Затем было абсорбирование кучи преступников, но их память я в основном использовал для поиска информации о других преступниках, стараясь не углубляться в чужие мысли. Так что на моё самоощущение это практически никак не повлияло.

Но потом были бой с аватарами омерзительной восьмёрки, перерождение в виде полуэнергетической формы жизни, аукцион, раскрытие очередного слоя правды о мироустройстве, показавшей, что есть что-то ещё большее, чем я думал раньше, и сто лет тщательной подготовки к новым войнам и сражениям на уровне, раньше казавшемся мне недосягаемым.

К тому же ста лет было вполне достаточно, чтобы всё-таки изучить достаточно внимательно все поглощённые воспоминания, отбросив лишнее и полностью присвоив себе полезное. А, хотя среди абсорбированных никто не жил столько, сколько Аргиронт, в совокупности у них были сотни тысяч лет жизненного опыта.

Да и понимание того, что моя дочка, пусть и приёмная, которую, недоношенную, когда-то давным-давно я едва спас, поя своей кровью из рассечённого пальца, как молоком из бутылочки, наконец-то выходит замуж, не могло не сказать на моём восприятии собственного возраста.

И так как моё тело, состоявшее теперь из мировой ауры, по сути являлось также и Сущностью телесной гармонии, связанной напрямую с моим разумом, мой облик сам собой изменился, подстроившись под нынешнее моё самоощущение.

Так что рядом с Руби сейчас стоял уже вполне солидный мужчина лет сорока — сорока пяти, в аккуратной бороде и волосах которого было легко разглядеть благородную седину.

Впрочем, это не значило, что я чувствовал себя старым. Несмотря на то, что технически я действительно уже не взрослел, а старел, нынешний мой «возраст» нравился мне больше, чем все предыдущие. Это был возраст осознанности, зрелости, даже, отчасти, мудрости. И выходить из него я не собирался ещё как минимум пару тысяч лет.

— По-моему очень хорошо получилось, — прокомментировал я, когда Руби, до того, видимо, разглядывавшая мысленное фото, «отмерла».

— Да, мне нравится. Надо будет потом как-нибудь похоже сфоткаться нам всем вместе: тебе, Эллисе, Мо, мне и Тарку.

— Зеркало только надо будет найти побольше, — хмыкнул я. — Где, кстати, твой жених? Я не видел его на подготовке репетиции.

— Отправился к родителям, — тяжело вздохнула Руби. — Они так и не ответили на приглашения, и последующие письма Тарка тоже игнорировали. С учётом того ада из шантажа, угроз и молений, что они ему устраивали все эти годы, Тарк терпел до последнего. Но в конце концов всё-таки не выдержал и решил поговорить с ними лично. Всё-таки это — его родители, ему бы хотелось, чтобы они присутствовали, несмотря на все… обстоятельства.

— Мне бы тоже хотелось, — кровожадно осклабился я, вспомнив об упомянутых Руби «обстоятельствах».

Но, как бы там ни было, я не собирался игнорировать мнение дочери по этому вопросу. С долгом Катриону я мог бы попытаться разобраться по-другому, но делать дочку соучастницей убийства её свекрови против её воли я точно не собирался.

«Ты не передумала, кстати?»

«Насчёт Чим’А? Нет, не передумала. За эти годы я предприняла достаточно искренних попыток как-то наладить с ней отношения. Особенно после того, как ты выяснил, что жемчужину можно достать изо лба высшей русалки, не убивая её при этом. Но она, похоже, раз и навсегда решила, что я — кровный враг её и её сына. Да что там, она ведь убить меня пыталась! Трижды!»

«Личности убийц ни разу установить не удалось».

«Ха-ха, папа. В общем мне надоело пытаться быть доброй. Пусть получит, что заслужила. А Тарк… Не знаю, честно говоря. Даже спустя сто лет я так и не могу быть уверена в его реакции. Или, может быть, я уже знаю, какой она будет, просто не могу себе в этом признаться. В любом случае, я сделаю как планировала. Расскажу ему после того, как Чим’А умрёт, и приму последствия. Даже если это придётся делать в первую брачную ночь».

«Да уж. Мне и спустя сто лет жаль, что вы сошлись по такой причине».

«Не будь той причины — мы бы и не сошлись. Я бы точно не полезла в то паучье гнездо только ради его красоты. Так что нет смысла об этом рассуждать лишний раз».

«Ну и ладно. Если Тарканд сумеет убедить её и Наскватча прийти — то скорее всего всё и правда произойдёт на свадьбе. Лучшего момента будет сложно найти, с учётом того, насколько Чим’А нас ненавидит. Хотя, возможно, у меня получится воспользоваться готовящимся нападением, чтобы провернуть всё более аккуратно для вас с Таркандом».

— Ты уверен, что последует атака? — после того, как разговор сошёл со слишком щекотливой темы, Руби вновь перешла на вербальную речь.

— На девяносто девять процентов, — кивнул я. — Извини.

— Ну это ведь не ты собираешься напасть на Тарсию, — тяжело вздохнула Руби.

— Я мог бы позволить вам пожениться тихо и мирно, без зрителей и рисков.

— И тогда они напали бы в другой, возможно неизвестный момент. Уж лучше побуду приманкой, зная, что ты меня обязательно защитишь.

— У меня лучшая дочка на свете! — слегка наигранно воскликнул я, целуя лисичку в щёку.

— Пап! Борода!

— Ой, не надо мне тут. Тебя хоть мечами тычь — ничего не будет, а тут борода моя мешает.

— То есть мою просьбу ты проигнорируешь и бриться к свадьбе не будешь.

— Я не брился сто лет, Руби. Буквально. Я настолько привык к себе с бородой, что без неё, наверное, и не узнаю себя.

— Зато сможешь целовать меня сколько захочешь. Ну, правда тебе придётся встать в очередь за Тарком.

— Это убедительный аргумент, — кивнул я, слегка наклоняясь к зеркалу.

Теперь моя человеческая форма не была результатом использования мирового приказа. Так что я не мог убрать бороду, просто «настроив» этот самый приказ. С другой стороны, я был достаточно умел, чтобы, используя мировую ауру в качестве острых лезвий, побриться за несколько секунд, а отпадающие волоски сжечь молниями.

— Ой, — немного нервно хихикнула Руби. — Ты правда совсем другой теперь.

— Да уж, — я с интересом потёр непривычно гладкие щёки.

— Мне не нравится. Верни как было.

— Издеваешься? Ну уж нет, дорогая моя, будешь созерцать эту выбритую физиономию всю свадьбу, оно будет на всех фотографиях, и оно будет тебя целовать!

Широко расставив руки, я поймал Руби и начал активно чмокать её в щёчки и лоб.

— Нет-нет-нет, пожалуйста! Это ужасно! — залилась она смехом, отталкивая меня руками в длинных перчатках. — Верни бороду! Я больше никогда не скажу, чтобы ты её сбрил! И можешь целовать меня с бородой сколько хочешь!

— Смотри, ловлю на слове, — хмыкнул я, отпуская, наконец, дочку. — Больше никаких изменений в моём стиле.

— Никаких.

— Договорились.

Вернуть бороду было проще, чем убрать. Я просто повысил расход жизненных сил для кожи лица где-то в миллион раз — и через несколько секунд борода снова отросла.

— На, целуй, — «сдалась» Руби, подставляя мне снова щёку.

— Как щедро, — усмехнулся я, — Я на это потратил где-то полчаса жизни. Так что одним поцелуем ты не отделаешься. Но с этим подождём до самой свадьбы. А пока пойду, проверю ещё раз, насколько все готовы.

— Давай. Я тоже скоро приду.

До репетиционного зала, однако, я не дошёл. От подбежавшего слуги я узнал, что вернулся Тарканд. И не один, а с родителями. На лицо сама собой выползла всё та же кровожадная ухмылка.

Сто лет назад убийство Чим’А было для меня просто заказом Катриона. Мне никогда не было приятно убивать ничем не провинившихся передо мной людей и Майигу, но, когда было нужно, я не собирался колебаться. Бизнес есть бизнес, как говорится.

Но, чтобы разлучить своего сына и Руби, Чим’А за эти сто лет натворила немало дел.

Какие-то шаги, предпринятые против меня: дискредитация в СМИ или та же ставка на чёрное на аукционе — я мог принять совершенно спокойно, просто запомнив имена недоброжелателей на будущее. Даже был готов простить, как простил Янну за пытки, если причинённый мне вред компенсировался в достаточной степени.

Но, решив переключиться напрямую на Руби, Чим’А перешла чёрту. Когда в какой-то момент по Единству распространились неожиданные новости о том, что в Тейе Руби была… как бы это помягче… шлюхой, я был готов разгромить всю столицу клана Наскватч.

Удержала меня от этого сама Руби, а также то, что Кримзон сумел мастерски развернуть общественное мнение на сто восемьдесят градусов, доказав, что все эти слухи — наглая ложь, и выставив саму Чим’А безумной склочной сукой.

И, похоже, безумия в высшей русалке действительно было до жопы, поскольку впоследствии она, больше было банально некому, предприняла три попытки организовать на Руби самые настоящие покушения. В первый раз лисичку спас лично я, во второй сработали охранные системы Кримзона, а в третий оперативно отреагировал сам Тарканд.

Раньше я бы ворвался в клан Наскватч и прикончил Чим’А на месте. Но с годами я стал рассудительнее и мудрее. Так что моментальной расправы не произошло. Вот только это не значило, что судьба покусившихся на жизнь Руби от этого стала легче. Скорее наоборот.

Единственной, кто мог остановить меня от расправы над Чим’А и Наскватчем, была Руби. Если бы лисичка меня попросила не убивать их, я бы не стал.

Опять же, они должны были стать её свёкром и свекровью, да и убить пытались именно её. Так что она имела в этом вопросе право голоса.

Но буквально только что она в очередной раз подтвердила, что я могу сделать с родителями её будущего мужа абсолютно что угодно. И я собирался воспользоваться этим разрешением по полной.

Нацепив на лицо временную любезную улыбку, я отправился вслед за слугой в гостевой зал, где ожидали Тарканд, Чим’А и аватар Наскватча. Настолько важных гостей нужно было поприветствовать лично и… по-особенному.