Пожиратель империй. Часть 3

Глава 60

— Привет, Тарканд. Наскватч, Чим’А.

— Здравствуйте, господин Тарс, — вежливо кивнул мне зять.

— Сынок, почему ты так обращаешься к этому⁈.. — начала было русалка

Но аватар Наскватча прервал её.

— Довольно. Мы здесь не для раздувания скандалов, а для того, чтобы поддержать решение сына, раз уж наши решения он поддерживать отказывается.

М-да. Чим’А была стервой неприкрытой. Наскватчу хватало мозгов и понимания, чтобы внешне выглядеть пристойно, но в нём тоже отчётливо ощущалась эта гниль развращённости властью.

В очередной раз я мысленно поблагодарил воспитателя Тарканда за то, что успел привить парню настоящие ценности. Иначе, если бы он стал таким же, как его родители, о том, чтобы сделать Руби счастливой, ему можно было бы только мечтать.

С другой стороны, тогда мне бы не пришлось ломать голову над этической стороной вопроса убийства Чим’А…

Впрочем ладно, не важно. Что сделано — то сделано.

— Вы присоединитесь к сегодняшней репетиции? — поинтересовался я.

— Да, мы будем. И постараемся сделать всё правильно.

— Рад это слышать. А теперь, Тарканд, будь добр, я бы хотел поговорить с твоими родителями наедине.

— Да, конечно, — кивнул парень, вставая и выходя из гостевой залы.

На отца и мать при этом он лишь бросил взгляд от дверей. Да и то скорее предостерегающий, в духе: «Пожалуйста, хотя бы сейчас не будьте собой».

Когда слуга закрыл за ним дверь, я окружил залу барьером мировой ауры. Хотя по функционалу он значительно уступал тем, что создавал Кримзон, по чистой мощи превосходил во много раз.

Сейчас, если это не был свободный Руйгу или аватар самого Катриона, никто не смог бы ни подслушать наш разговор, ни тем более пробраться внутрь помещения.

— Что ты хотел? — напутствие сына Наскватч явно проигнорировал. Когда Тарканд вышел, даже то минимальное уважение, что он проявлял, испарилось как дым. — Что ещё тебе от меня надо?

— «Что ещё?» - хмыкнул я. — А что ты уже дал мне, напомни, будь добр?

— Защиту и процветание твоей Тарсии.

— А, так это ты её защищал! - я едва не заржал в голос. Насколько же надо быть наглым и высокомерным, чтобы без зазрения совести говорить мне это в лицо. — Ну, спасибо, в таком случае! А то я ломал голову, благодаря кому Тарсия за эти сто лет получила от Башни Паука официальный титул империи! Благодаря тебе! Хотя, знаешь, что-то не сходится. Вообще-то это произошло благодаря мне. Мне, Кримзону и всем тем, кто реально защищал Тарсию и работал над её процветанием. Твоему сыну, кстати, в том числе.

— Да ты!.. — Наскватч, и так явно злой как чёрт, после этих слов едва не накинулся на меня с кулаками.

Что странно, Чим’А, когда её сын ушёл, стала неожиданно тихой и покладистой. Просто сидела, закинув ногу на ногу, и старательно делала вид, что её тут в принципе нет. Похоже, Наскватч хорошо её научил тому, что во время серьёзного мужского разговора её мнение никого не волновало.

— Я, Наскватч. — Обрубил я его возмущение. — Я. От тебя я увидел только попытки скрытного подавления развития Тарсии, квинтиллионы пизау, поставленные на мою смерть, то и дело появляющиеся в СМИ мерзости, пять попыток убийства меня и ещё три попытки убить Руби.

— Ты не сможешь доказать!..

— ЗАТКНИ ПАСТЬ! — рявкнул я, вложив в голос столько мировой ауры, что Чим’А, находившаяся на начальных стадиях Сущности, схватилась за горло от невозможности вздохнуть. — Думаешь, что, заметя следы под ковёр и не позволив связать себя с убийцами официально, ты себя защитил? После того, как пытался убить МОЮ ДОЧЬ⁈ Ответь мне, Наскватч. После ста лет изучения меня и моей страны. Ты боишься меня? Боишься того, что я могу сделать с твоим кланом? С твоей властью? С твоим величием? С твоим миром?

— Ни я, ни Чим’А не имеем никакого отношения к…

УДАР!

Аватар Наскватча, пару раз кувыркнувшись через голову, врезался в стену. Чим’А, сидевшая в этот момент рядом, взвизгнула и отдёрнулась всем телом в сторону, с неприкрытым ужасом глядя на меня, оставшегося сидеть на месте.

— Ответь на мой вопрос, Наскватч. Ты боишься меня? Или думаешь, что я не приходил к тебе после всех покушений, после той грязи, что вы вывалили на Руби, после почти удавшейся попытки купить мою смерть на аукционе — потому что боялся тебя? Зная меня, зная, через что я прошёл, зная, кому перешёл дорогу, оставшись в итоге в живых, ответь. Одно из двух. Либо ты боишься меня, либо я боюсь тебя. Третьего не дано, иначе мы уже давно вцепились бы друг другу в глотки. А если тебе не позволяет ответить гордость…

Я за мгновение навис над Чим’А, одной рукой схватив её за горло, а пальцами второй крепко сжав сверкающую жемчужину у неё во лбу.

Сейчас, оказавшись так близко к ней, я мог легко понять, почему высших русалок считали прекраснейшими существами в мире. Жена Наскватча была не просто красива, она была идеальна.

Буквально. Каждый волосок, каждый квадратных миллиметр кожи, каждая чешуйка — всё было будто вылеплено искусными руками божественного скульптора.

В ней не было ни одного изъяна, и при этом это не смотрелось ненатурально, наоборот. Чим’А была будто избранной дочерью самой природы, по-настоящему безупречным творением.

Будь обстоятельства иными, я не исключал того, что у неё даже получилось бы меня соблазнить. Но сейчас я видел в ней не неземную красотку, а суку, покусившуюся на жизнь моей дочери. И даже самая невероятная красота казалась мне омерзительной.

— Не смей! — воскликнул поднявшийся на ноги Наскватч.

— С какой стати? — прорычал я. — Она пыталась убить мою дочь. Я более чем вправе вырвать ей глотку. Ты знаешь, почему я не сделал этого до сих пор? Может быть правда потому, что боюсь тебя? Или, возможно, у меня всё-таки была иная причина?

— Если сделаешь с ней хоть что-то!..

Вместо ответа я убрал руку ото лба Чим’А и, слегка размахнувшись, всадил заострившиеся когти ей в живот. Замершая от ужаса высшая русалка тяжело охнула, а затем начала что-то нечленораздельно булькать сквозь сдавленное горло, когда я стал перемешивать пальцами её внутренности.

Аватар Наскватча бросился на меня, но был остановлен на полпути непреодолимым прессом Сущности гнетущего давления.

— Ну, вот, я сделал. Что дальше? Это будет тебе урок на будущее. Не угрожай, если не уверен, что сможешь исполнить угрозу. А хочешь покажу тебе, что такое настоящая угроза? Если ты в течение трёх секунд не ответишь на заданный мной вопрос, я вырву гнилое сердце твоей жены из её шикарной груди и сожру у тебя на глазах. Я уверен в том, что смогу это сделать. А ты веришь мне? Итак, раз… два…

— Боюсь! — выдохнул Наскватч куда-то в пол.

— Поподробнее, будь добр.

Сначала вместо ответа раздался яростный рык, будто от тигра. Но, раз смирив свою гордыню, Руйгу уже было куда проще сделать это второй раз.

— Я… боюсь, потому что не знаю, как тебе противостоять. Ты расколол Единство на два лагеря, активно подкармливал тех, кто был достаточно глуп, чтобы поверить в безопасность твоего существования. И теперь ни у кого, кроме Катриона, нет способа убить тебя. Я был вынужден отдать тебе сына, позволить ему стать одной из твоих пешек, добровольным заложником, а потом противостоять тем, кто хотел твоего уничтожения и с кем я был абсолютно согласен. Боюсь, потому что не знаю предела твоих сил. Насколько могущественнее ты можешь стать? Насколько оправданы твои угрозы Амале и остальным? Возможно ли, что, если я выступлю против тебя в открытую, то однажды и меня ждёт та же участь. Но больше всего я боюсь того, что тебе абсолютно наплевать на этот мир и на всё, что тебя не касается. Ты — бешеный пёс, который лает на любого, кто подходит к забору, и, если вдруг сорвётся с цепи, то может загрызть даже тех, кто просто подвернётся под руку. Ты — катастрофа Единства и Содружества, и я презираю всех, кто этого не понимает!

— А ты, значит, благородный и честный борец за всеобщее благо? — ухмыльнулся я, вытащив пальцы из живота Чим’А и влив в её раны Сущность нерушимой основы.

Тело высшей русалки было, конечно, крепче обычного человеческого, но ненамного. Так что исцеление прошло быстро и легко. Через несколько секунд на идеально гладком животике матери Тарканда не осталось даже следа жутких ран.

— Я — реалист, — выплюнул Наскватч, наконец сумевший встать с пола из-за исчезновения гравитационного пресса.

— Быть реалистом недостаточно, чтобы здраво смотреть на вещи, — покачал я головой, возвращаясь на свой диван. — Я, например, тоже реалист. И что, мы от этого стали друзьями? Два вопроса куда важнее реализма. Первый: «Насколько сильно ты готов ударить по лицу того, о ком ничего не знаешь и кто тебе ещё ничего не сделал, просто потому, что тебе не понравилось его лицо?» Второй: «Насколько сильно ты готов ударить в ответ на удар?» Про себя я могу чётко ответить на оба вопроса. Первый ответ: «Я не буду этого делать в принципе». Второй: «Так сильно, как только смогу». В твоём случае я уже понял ответ на первый вопрос. «Достаточно сильно, чтобы исключить любую возможность ответного удара». Каков же твой ответ на второй вопрос?

— К чему вся эта софистика? — недовольно буркнул Наскватч, поглаживая по голове припавшую к нему и тихо всхлипывающую Чим’А.

— Да так. Просто хочу немного очертить границы, чтобы ты понял, насколько далеко за них заступил. Тем более с учётом того, насколько, оказывается, сильно ты меня боишься. Хочешь, я дам тебе совет, Наскватч?

— Не хочу, но давай.

— Ты наконец-то честен. Уже прогресс. Ты правильно делаешь, что боишься меня. Скажу больше: ты боишься недостаточно, и никогда не поймёшь, насколько сильно нужно было бояться, пока не станет слишком поздно. Так что лучше бойся как можно сильнее. Но совет не в этом. Послезавтра будет свадьба наших детей. Не испорти её. Порадуйся за них хотя бы раз искренне, ведь они по-настоящему любят друг друга. А потом спокойно дождись моего ответного удара. И вынеси его молча. Потому что если ты попытаешься ударить, в следующий раз я тебя попросту уничтожу. Помяни моё слово. А теперь проваливайте оба. А то тут слишком соблазнительно воняет рыбьими потрохами.

Репетиция свадебной церемонии прошла без сучка и задоринки. Правда, завтрашних гостей играли слуги, так как по плану основная часть приглашённых должна была прибыть завтра, чтобы накануне свадьбы устроить грандиозный кутёж. Но так как от большинства гостей в любом случае не требовалось ничего, кроме как тихо-мирно сидеть на своих местах, никаких эксцессов относительно самой церемонии не предвиделось.

Вот только вероятность того, что что-то нестандартное произойдёт за три дня свадьбы, всё равно была слишком велика. Не считая, разумеется, тех планов, которые строил я сам.

Амала, её гнилая компашка и несколько других Руйгу, работавших на того же неизвестного кукловода.

Те Руйгу, которые на аукционе сто лет назад ставили на чёрное, и с тех пор наверняка активно готовились к тому, чтобы взять главный приз «чёрных» — моё убийство — самостоятельно.

Другие Байгу Содружества, наверняка тоже напрягшиеся из-за моего появления и того, что своей «игровой площадкой» я выбрал Единство.

Секретная служба Земель Небесного Грома под руководством Алистера Кроули, кем бы он ни был, о которой со времён того же аукциона не было никаких новостей.

Другие неведомые силы из соседних мировых скоплений, до которых за сто лет тоже мог дойти слух о Майигу с силой Закона, и которые также могли этим новостям сильно не обрадоваться.

Список моих недоброжелателей был настолько обширен, а их личности были настолько грандиозны, что кто-нибудь с менее устойчивой психикой давно удавился бы сам, лишь бы не терпеть всю эту нервотрёпку.

Признаться, я и сам не раз и не два вполне всерьёз жалел о некоторых принятых решениях. Во время покушений на мою жизнь, например.

Наскватч или Чим’А, по результатам расследований, стояли за пятью из них. Но всего за эти сто лет меня пытались убить восемьдесят четыре раза.

Яд, в самых разных проявлениях, от отравленной пищи до газа, напущенного в спальню. Ассасины с заточенными под моментальное убийство цели вне зависимости от её силы Сущностями. Бомбы, маленькие, средние, большие и огромные, две трети которых, к счастью, так и не взорвались, так как были обнаружены раньше.

Даже несколько подстроенных несчастных случаев. Например однажды портальная арка «засбоила» и отправила меня в серую пустоту за пределами Единства.

Благо, хотя эта серость была невероятно едкой, и разъедала в первую очередь именно мировую ауру, я оказался достаточно крепким, чтобы выдержать три дня, за которые мне удалось добраться до «нормальной» земли. Но потом мне пришлось почти месяц восстанавливаться, поскольку ядовитая серость проникла в каждый уголок моего тела и отчаянно сопротивлялась всем попыткам её вывести.

Слава всем высшим силам, что большинству моих недругов хватило ума не рисковать и не пытаться атаковать моих близких. Видимо они понимали, что, убив не меня, а Эллису или Руби, они автоматически подпишут себе смертный приговор.

Тем не менее, кое-кто всё-таки пытался и, к сожалению, из этих попыток не все были безуспешны.

От одного из покушений у Мо на ключице остался здоровенный уродливый шрам, который я так и не смог излечить даже с помощью Сущности нерушимой основы. Заказчиками была крупная торговая организация, которую я разнёс по кирпичику, сожрав весь руководящий состав.

Из-за другого Йирро оказалась при смерти, когда на неё напали из засады во время охоты. Благо, Шиито подоспел вовремя и сумел отогнать нападавших. Но дракониха провела в коматозном состоянии почти полгода, и потом ещё три года ушло на реабилитацию.

Тут виноватым оказался относительно небольшой клан, Руйгу которого правил миром планетарного типа наподобие Тейи. Насколько я понял, причиной заказа на убийство было то, что этому Руйгу очень сильно не нравилось, что Тарсия, основанная куда позже его страны, оставила её далеко позади. И этот заказ был чем-то вроде вымещения злости.

Ну, что же. Страну я развалил, сравняв с землёй все крупные города, а потом перешёл через портал в его мир и устроил ад и Израиль там. Чуть не подох, когда Руйгу натравил на меня полсотни своих аватаров, в его родном мире обладавших куда более высокой мощью. Но крови определённо ему подпортил немало, к тому же в очередной раз «прославился» на всё Единство, наверняка отвадив от подобных глупостей немало других желающих.

А один раз какие-то ублюдки, вычислить нанимателей которых мне так и не удалось, напали на Руби с Таркандом, возвращавшихся из поездки на курорт. Для обеспечения безопасности я послал за ними Фейро, и волк с поставленной задачей справился. Ребята уцелели.

Однако сам Фейро погиб до того, как я успел прибыть на место. Вайла с тех пор стала одержима поисками виновных, практически помешалась на этом, забыв о чём угодно ином. И даже мне, всегда считавшему, что месть должна свершиться, в последнее время начало казаться, что волчице лучше бы перестать себя мучить, настолько далеко зашло её саморазрушение.

Не удалось избежать и потерь среди «офицерского состава» моей уже не такой уж и маленькой армии. Из тех бойцов, кто отличился во время зачистки Аллеи Кошмаров, и которых впоследствии я продвинул до командующих, погибло двое.

Жак, герой с Земли, француз, и Моа, близняшка из парочки, обладавшей Сущностью монстризации. Выживший брат, лишившийся своей половинки, впал в депрессию и через полгода покончил с собой.

Впрочем, об этих смертях я уже так не заботился. Занятый своими делами, управление всё продолжавшей расширяться армией я отдал Йирро, Шиито и мамонту Сааку, силы которых в тандеме было вполне достаточно, чтобы контролировать большинство даже самых буйных персонажей.

Присоединявшихся же к Тарсии обладателей Высших Сущностей, которых за сто лет накопилось аж одиннадцать, направлять взялась Мо.

Вообще, она была абсолютно уникальным примером того, что человек способен стать сильнее многих Майигу не только в иных мировых скоплениях. Драконье сердца из мира Драконьих Островов, кровь пожирателя, которой в ней было куда больше, чем в ком бы то ни было ином, а также истинная гениальность позволили ей за эти сто лет с сорок первого ранга скакануть до пятьдесят первого.

Это была сила, о которой даже её учитель Кассий, проживший не одну тысячу лет, мог только мечтать. Сила, превосходящая даже уровень Высшей Сущности.

К тому же, благодаря тому, что для продолжения развития каждые три ранга Мо нужно было переключаться и развивать новый вид магии, за эти годы она стала настоящим универсальным солдатом. К ветру, в котором она специализировалась изначально, добавилась жизнь, потом пространство, потом разум, и, наконец, искусство.

Правда, теперь для перехода на новый ранг ей нужно было начать изучать что-то совсем новое и непохожее, что было очень сложно с таким набором. Но я не сомневался, что у девушки уже были какие-то задумки.

Так что сдерживать отданный ей в подчинение элитный отряд Мо могла не только своей добротой и мягкостью. И под её руководством они уже успели справиться с более чем десятком крупных и почти сотней мелких диверсий и терактов на территории Тарсии.

Эллиса с Кримзоном тоже не сидели на попах ровно. Моя первая жена окончательно превратилась в королеву. Если точнее, то в императрицу, с учётом того, что Тарсия недавно официально стала империей.

Причём не только по статусу, но и в поступках и характере. Больше от неё я не слышал стеснительных комментариев относительно секса и, честно признаться, в постели с ней мне теперь нужно было прикладывать немало усилий, чтобы оставаться во всех смыслах «сверху». Не скажу, что мне не нравилось то, какой она стала, но иногда я всё же скучал по той Эллисе, что краснела и смущалась, произнося: «член».

Кримзон же, осознав, что может спокойно оставить Тарсию на её императрицу, сосредоточился на Тейе, ударными темпами превращая свой мир во что-то среднее между крепостью, заводом и утопическим раем.

Даже бывая в Тейе минимум по несколько раз в год, мне сложно было понять, как такое в принципе возможно. Но, с другой стороны, с учётом того, что площадь территорий Тарсии давно превысила совокупную площадь земель Тейи, а годовой доход империи теперь исчислялся девятнадцатизначными числами, это определённо не было чем-то невероятным.

При этом Тейю тоже пытались атаковать, и не раз. Общее число нападений самого разного рода на меня и моё окружение уже наверняка сильно превысило тысячу.

И хотя в эти сто лет я не был пай-мальчиком и в меру возможностей отвечал на агрессию, в целом определённо можно было сказать, что я был вынужден терпеть. Однако в ближайшее время этому терпению должен был прийти конец.

Я был почти уверен, что мои враги обязательно воспользуются настолько масштабным мероприятием, как свадьба Руби и Тарканда, чтобы подобраться поближе и напасть.

Я не пытался это предотвратить. Наоборот, я по максимуму раздул торжество, фактически на время свадьбы превратив весь центр Моэллы в один огромный свадебный зал.

Сотни тысяч приглашённых гостей, миллионы слуг, десятки миллионов зрителей. Это было событие, которое обязано было войти в историю даже если бы прошло без сучка и задоринки хотя бы из-за своего масштаба.

Складывалось ощущение, что я намерено открывал свои двери, приглашая всех своих недоброжелателей прийти и, затесавшись в многомиллионных рядах участников свадьбы, начать творить свои тёмные делишки.

По сути, так и было. Я потратил поистине космические средства, чтобы подготовить идеальный полигон для нападения на меня всех, кому не лень. Вот только штука была в том, что я собирался ударить в ответ.

Наконец-то столетняя подготовка должна была принести свои плоды. Сто лет усилий, планирования и выжидания нужного момента. И этот момент-таки настал.

Кара ждала не только тех, кто решится испортить самый радостный день в жизни Руби. Все, кто сто лет назад ставил на чёрное, уже были готовы заплатить по счетам, хотя могли об этом даже не знать.

Месть стоило подавать холодной не для того, чтобы избежать негативного влияния эмоций на разум. Горячая месть, свежая и сочная, сочащаяся кровью, обжигающая пальцы и язык тоже была шикарна на вкус, и о ней ни в коем случае не стоило забывать.

Однако холодная месть, правильно приготовленная, сдобренная верными специями, выдержанная нужное время в погребе и поданная к столу на роскошной тарелке, имела своё, ни с чем не сравнимое сладкое послевкусие, более чем стоившее всего процесса.

И я собирался сполна насладиться этим блюдом. Но это будет чуть-чуть позже.

А пока что я встречал гостей. Улыбался и жал руки, жал руки и улыбался. Возможно, Наскватч был прав, называя меня катастрофой.

До того, как беспрецедентный шторм захлестнёт всё Единство, оставалось примерно тридцать часов.