Посчитай до десяти

Глава 14

Четверг, 30 ноября, 03:10

— Черт возьми, что ты делаешь? — Брук испуганно подняла взгляд от компьютера. В коридоре, держа в руке «Айпод», стояла ее соседка по комнате. — Сейчас три часа ночи! — возмутилась Роксана.

— Я не знаю, что делать, — прошептала Брук.

Роксана вздохнула.

— Брук, сегодня ты уже ничего больше не сделаешь. Иди спать.

— Я пробовала. Я не могу. Я все время думаю о счетах, и кредитах, и долгах. Я не могу уснуть.

Выражение лица Роксаны смягчилось, теперь на нем читалось сочувствие.

— Все будет хорошо. Ты найдешь другую работу.

— Я так не думаю. Я искала всю ночь. В этом районе открытых вакансий нет.

— Что-нибудь да найдешь обязательно. А сейчас ложись спать, Брук. Ты заболеешь от беспокойства и тогда действительно будешь не в состоянии найти работу.

— Ты права. Я знаю, что ты права. Но без рекомендаций от Биксби уговорить кого-то хотя бы рассмотреть мою кандидатуру будет практически невозможно.

— Я считаю, что тебе стоит предъявить иск этому ублюдку, что бы там ни советовал друг Девина.

Девин позвонил своему другу, адвокату, прямо из заведения Флэннагана, и тот сказал, что доказать ее претензии будет тяжело, а займет вся процедура очень много времени. У Брук времени не было. На ее счете в банке оставалось только сорок два доллара.

— Может, так и сделаю. Но сейчас меня это не спасет. Я почти разорена. — Она закрыла глаза. — Возможно, тебе придется искать себе другую соседку.

— Давай решать проблемы по мере их возникновения. А пока мне нужно вернуться в постель. Попробуй послушать «Колыбельную» Баха. Он творит чудеса. — И она отправилась в свою комнату.

«Чтобы я смогла расслабиться, Баха вряд ли будет достаточно», — подумала Брук. Она пошла в кухню и нашла бренди, который припрятала для особых случаев. Марка у него, конечно, не элитная, но крепости хватит, а это сейчас самое важное. Она осушила стакан одним глотком, налила еще, села за кухонный стол и отхлебнула бренди, чувствуя, как наваливается отчаяние.

У нее совсем не осталось денег. Она не могла обратиться за помощью к родителям, они сами едва сводили концы с концами. В ней вспыхнула ненависть. Биксби просто ублюдок. «Я ничего не нарушила!» Она снова отхлебнула бренди, испытывая горечь и бессилие. Да какая, собственно, разница? Ее все равно выгонят с работы.

Она не могла сказать наверняка, сколько времени просидела в кухне, погрузившись в тяжелые размышления, когда услышала какой-то шум.

Щелчок. Она подняла голову, пытаясь определить, откуда именно донесся звук. Затем вышла из кухни и уставилась на входную дверь. Кто-то отпирал дверь. Ключом. «У кого-то есть мой ключ…»

Звони девять-один-один! Где же телефонная трубка? Спотыкаясь, она бросилась к шкафчикам и выхватила из стойки нож для рубки мяса. О боже! Потом побежала в гостиную. «Где же телефон?»

И ахнула: в дверях появился мужчина с ножом в руке. Брук узнала его в ту же секунду, но не успела даже произнести его имя вслух: он зажал ей ладонью рот и выкрутил руку. Ее нож упал на пол.

От ужаса она широко раскрыла глаза и успела заметить металлический блеск его длинного, тонкого лезвия, прежде чем оно опустилось и прижалось к ее горлу. «Он хочет меня убить!» Она попыталась вырваться, и лезвие прижалось крепче. Она тут же прекратила борьбу, и нападавший хихикнул.

Он убрал ладонь от ее рта, но нож оставил, и горло у нее сжалось от сдавленного всхлипа.

— Я сегодня этим ножом перерезал горло уже двоим, — сообщил он. — Скажи только слово, и я доведу счет до трех.

Он дернул ее за волосы, заставив приподняться на цыпочки, и так повел в спальню. Там он швырнул Брук на кровать, придавил коленом и затолкал ей в рот какую-то тряпку.

Она начала сопротивляться, когда он сжал ей запястье и привязал к спинке кровати. Закричала, когда он ударил ее кулаком в лицо. Но из-за кляпа крик получился таким приглушенным, что она сама с трудом его услышала. Он больно вдавил колено ей в ребра, привязывая ее за второе запястье.

— Ты уничтожила мою работу, Брук, — прошипел он ей в лицо.

Его взгляд были диким, безумным. Он не мог быть тем человеком, которого она знала. Но все-таки это был он.

— Теперь у меня нет времени, чтобы все закончить, и ты за это заплатишь. Я ведь советовал тебе не лезть не в свое дело, но ты меня не слушала. Зато теперь ты меня точно услышишь.

Он встал, и она дернула ногой, надеясь произвести достаточный шум и разбудить Роксану. Он нагнулся над рюкзаком, а когда выпрямился, в его руке был обрезок трубы.

Нет! Она закричала, но никто не услышал. Когда он нанес первый удар, она застонала. Получив второй, она пожалела, что не умерла. Получив третий, она поняла, что жалеть скоро будет не о чем.

Испытывая мрачное удовлетворение, он застегнул пакетик с использованным презервативом, повторяя свои действия с Пенни Хилл. Он вспомнил, как глаза Хилл потускнели от боли, а оказавшись на полпути к смерти, она закрыла их, лишив его удовольствия наблюдать за ее страданиями.

Он стоял над Брук, и по его лицу катился пот. Он с силой похлопал ее по щекам, и с ее губ сорвался приглушенный стон. Хорошо. Она еще в сознании. Он хотел убедиться, что она чувствовала все, что он с ней делал, что она слышит каждое его слово.

— Ты уничтожила мою работу. Я, возможно, никогда не добьюсь справедливости. И поэтому сегодня ее место займешь ты.

Он действовал быстро, нанося гель на ее тело так, как наносил его на тело Пенни Хилл. Затем положил яйцо между ее коленями, а запал провел между ног. Газа в этом доме не было — только электричество, а значит, придется пойти на компромисс.

Он еще загодя решил поместить второе яйцо у входа в квартиру. Просто еще один небольшой огненный обруч, через который придется проскочить пожарным. Он провел второй запал, а яйцо положил рядом с ножом на ночном столике. Потом достал зажигалку и наклонился к самому лицу Брук.

— Ты такая же, как все остальные. Ты говоришь, что беспокоишься, а потом предаешь их доверие. Ты говоришь, что хочешь помочь мальчикам, но при первой же возможности сдаешь их полиции. Ты такая же лживая и такая же виновная. Когда я подожгу запал, начинай считать.

В ее глазах что-то сверкнуло, и она уставилась ему за плечо. Он обернулся — за долю секунды до того, как на его голову обрушилась скрипка. Скользнув по черепу, она ударила его по плечу и раскололась на части. У него за спиной стояла женщина: глаза широко открыты, грудь бурно вздымается, словно ей не хватает воздуха. В кулаке она сжимала гриф поломанной скрипки. Внезапно она размахнулась, намереваясь снова ударить. Он перехватил ее руку, но она вывернулась и освободилась. Он едва успел уклониться от табурета, который она в него швырнула.

Он схватил с тумбочки нож, одним плавным движением погрузил его в живот скрипачки и рванул вниз, глядя прямо в глаза несчастной. Ее лицо исказила гримаса боли, и она рухнула на пол, прямо на свой разбитый в щепки инструмент. Сердце у него отчаянно колотилось, кровь стремительно неслась по жилам. Он чувствовал себя живым. Неприкасаемым. Непобедимым. Он щелкнул зажигалкой, поджег запал в ногах Брук и наклонился к ней, к самому уху.

— Считай до десяти, Брук. А потом отправляйся в ад.

Он схватил рюкзак, нож, оставшееся яйцо и помчался прочь из квартиры, вниз по лестнице. Поджег второй запал и поставил яйцо в углу вестибюля. Ковер на полу был протерт до дыр, но загорится быстро. А потом он запер входную дверь.

И тут у него чуть не случился сердечный приступ. Во двор, сверкая мигалками и оглушая окрестности воем сирен, сворачивали две полицейские машины. Скрипачка вызвала полицию. Гребаная сука! Он нырнул за дом и побежал к автостоянке за следующим зданием. По крайней мере, ему хватило здравого смысла тщательно осмотреть это место, когда он приехал сюда в первый раз. Стараясь не выходить из тени, он выбрал машину, угнать которую ему показалось легче всего. Не прошло и минуты, как он уехал.

Его чуть не поймали. Он постарался восстановить дыхание и почувствовал запах крови скрипачки. Кровь покрывала его пальто и перчатки. В плане ее не было, но… Ух ты! Какое непередаваемое ощущение — вот так отнимать жизнь, глядя в глаза жертвы, похищая ее душу! Он хихикнул. Да, общение с учительницей не прошло для него даром, он кое-что от нее перенял.

Он успокоился. И задумался, что именно переняла от него учительница и переняла ли вообще. Сейчас огонь уже пылает вовсю, но поскольку в доме нет газа, возможно, пожар окажется не слишком сильным и не сможет уничтожить все следы. Он использовал презерватив. Надел перчатки. Но возможно, уронил волосок. Однако, чтобы выдвинуть против него обвинение, сначала им придется его найти.

У него осталось не так уж много времени, а ведь предстоит разыскать Лору Дауэрти. После нее должен настать черед еще четверых. Эти четверо были хуже всех остальных. Они не просто имели касательство к смерти Шейна. Они убили его. Один из них живет в Индианаполисе. Он найдет трех остальных, и все закончится.

Он начнет новую жизнь, как начал эту, заведет новых друзей, найдет другую женщину, чтобы удовлетворять свои потребности дома. Еще нужно будет позаботиться о новой работе. Ему и в голову не приходило и дальше заниматься тем, что он делал сейчас. Просто совпали время и место, поэтому он схватился за подвернувшуюся возможность. Но работал он хорошо.

Кому они нужны — дипломы о высшем образовании? Он сливался с окружающей средой получше любого хамелеона. Как в том фильме, где герой играет роль врача, адвоката и пилота. Возможно, он попробует свои силы в одной из этих ипостасей, когда понадобятся деньги.

Четверг, 30 ноября, 03:50

— Блин, вот это да! — с присвистом выдохнула Миа, скатившись на бок, — размякшая, расслабленная и пресыщенная.

Лежавший рядом с ней Соллидей хмыкнул:

— Как здорово ты подбираешь слова, Миа!

Она приподнялась на локте и улыбнулась ему.

— Ты ведь знаешь, завтра мы оба будем совершенно разбиты. То есть уже сегодня, — исправилась она, посмотрев на часы рядом с кроватью.

— Я знаю, но оно того стоило. Не думаю, что на самом деле понимал, как сильно мне это было нужно.

Она провела ладонью по его твердому животу и почувствовала, как задрожали его мускулы.

— Сколько лет прошло? — спокойно спросила она.

Он быстро взглянул на нее.

— Шесть.

Миа удивленно подняла брови.

— Блин, вот это да! — повторила она, и он рассмеялся. Посерьезнев, она зарылась пальцами в жесткие волосы на его груди. — Мне это тоже было нужно.

Он внимательно разглядывал ее несколько долгих секунд.

— Я хочу знать, почему ты не хотела этого хотеть.

— И я тебе скажу.

— Только не сейчас, да?

Она кивнула, взгляд ее был серьезен.

— Сегодня вечером? — настаивал он, и она снова молча кивнула. — Было бы лучше, если бы ты могла приходить ко мне, когда Бет уже ляжет спать. Тогда мне не пришлось бы просить Лорен присмотреть за ней, как сегодня вечером.

— Вообще-то, у меня не создалось впечатления, что она станет возражать, — усмехнулась Миа, и выражение лица Рида изменилось. Он не признался Лорен, куда идет, сестра считала, что его вызвали на пожар. Понимание этого кольнуло ее. — Ты не хочешь, чтобы она знала.

— Пока нет.

Он сел, и она перекатилась на спину. Ночь была официально закончена.

— Завтра, — начала она, — то есть уже сегодня, мы коллеги. Ничего больше.

Взгляд, который он послал ей, ничего не выражал.

— Ничего больше. — И тут Рид удивил ее: он наклонился и поцеловал ее с такой яростью, что у Мии перехватило дыхание. — Сегодня вечером, тем не менее, мы намного больше.

Он уже застегивал ремень на брюках, когда зазвонил его мобильный.

— Соллидей. — Он опустился на колено, стараясь нащупать носки. — Там был взрыв газа? Тогда ладно. Я поеду на Шабли-Корт, 2026. Спасибо, Ларри. Буду там минут через пятнадцать-двадцать.

— Уже давно за полночь, — заметила Миа, и он посмотрел на нее через плечо.

— Взрыва газа не было, так что, скорее всего, это не наш парень. Пожар в квартире многоэтажки, поэтому туда отправили четыре бригады, в том числе и бригаду Ларри. — Он сунул ноги в туфли. — Нет никакой необходимости нам обоим отказываться от сна. Я все проверю и позвоню тебе. Можешь застегнуть мне рубашку? Так будет быстрее.

Она помогла ему справиться с пуговицами.

— А еще я готовлю хот-доги.

Он приподнял бровь, и теперь она могла признаться, что именно это и привлекло ее в нем.

— Ты очень плохая девочка, Миа.

— И не забудь о горчице, Соллидей. — Она шлепнула Рида по заднице, когда он проходил мимо. — И купи резинок. Я не только о жевательных говорю.

— Очень плохая девочка.

Он уже почти дошел до входной двери, когда ее осенило: «Шабли, 2026!»

— Рид, постой! — Она бросилась за ним. — Ты сказал «Шабли-Корт, 2026»? Как вино?

Он нахмурился.

— Да, а что?

Ее сердце пропустило удар: перед глазами встали отчеты, которые она вчера просматривала.

— Это адрес Брук Адлер.

Он помрачнел.

— Встретимся там, — сказал он. — Поспеши.

Четверг, 30 ноября, 04:15

Огонь удалось локализовать на одном жилом доме, замыкающем ряд из пяти зданий. С точки зрения человека, который ничего не понимает в тушении пожаров, здесь царил хаос, но на самом деле все находилось под жестким контролем. Люди сбились в группки вдоль автостоянки. Многие плакали: как дети, так и взрослые. Пожар в многоквартирном доме, с которым Риду пришлось иметь дело в прошлом году, вернулся, а вместе с ним — и ужас жертв.

И хотя каждая жертва, безусловно, важна, его мысли занимала одна-единственная. Рид нашел Ларри Флетчера и тут же понял, что все очень плохо.

— Что произошло?.

— Мы еще не доехали, когда ты перезвонил и сказал нам о той женщине, Адлер. — Голос Ларри был абсолютно невыразителен. — Ребята из сто восемьдесят шестой бригады взяли на себя поиск и спасение выживших, но Махони и Хантер хотели войти в здание. Хотели на этот раз победить. Бригадир сто восемьдесят шестой сказал, что это мой вызов и мне решать, и я пустил их внутрь. Теперь я жалею, что не сказал «нет».

— Они получили повреждения?

— Не физические. Они вынесли Адлер и ее соседку по комнате. Это было ужасно, Рид!

Рид взглянул поверх его плеча: с главной дороги сворачивала машина Мии.

— Живые?

— Одна была уже мертва. Вторую везут в центральную больницу.

Десять патрульных машин окружили периметр, полицейские в форме сдерживали толпу и раздавали одеяла пострадавшим.

— Что насчет полицейских, которые первыми прибыли на место?

Ларри указал на самый дальний патрульный автомобиль.

— Джергенс и Петти.

— Спасибо. — Он бросился к патрульным. — Соллидей, ОРПП. Вы Джергенс и Петти?

— Я — Джергенс, а это Петти, — сказал полицейский слева. — Мы прибыли первыми.

Миа шла к нему. Рид дал ей знак поторопиться, и оставшееся расстояние она преодолела бегом, пока он доставал диктофон.

— Это детектив Митчелл. — Он повернулся к ней. — Из огня достали двух женщин: одна мертва, другая по пути в больницу.

— Это тот же тип, который убил ребенка Барнетта, — сказал Джергенс, поджав губы. — Сукин сын!

— Кто из женщин погиб? — спросил Рид, но полицейские только покачали головами.

— Обе просто жутко обгорели. Соседи сказали, что они примерно одного роста, обе брюнетки, но опознать их никто не смог. Вон погибшая. — К машине скорой помощи как раз везли носилки, на которых лежал застегнутый черный мешок.

Миа знаком велела медэкспертам остановиться.

— Так давайте узнаем. — Все сжались и одновременно выдохнули, когда медэксперт расстегнул молнию на мешке. Ожоги и правда были ужасные. — Это не Адлер, — пробормотала Миа и повернулась к патрульным. — Соседи, по крайней мере, назвали имя?

Джергенс сверился с записями.

— Роксана Ледфорд. Это она позвонила в девять-один-один.

— Расскажите, что произошло, — попросила Миа. — Начните с девять-один-один.

Джергенс кивнул.

— В три тридцать восемь поступил звонок о совершении изнасилования. Оператор посоветовал звонившей оставить помещение, но она не послушалась. Мы оказались здесь в три сорок две. Когда добрались, то увидели огонь наверху и в вестибюле. Петти вызвал по рации пожарную команду. Я схватил в машине огнетушитель и попытался войти, но огонь у входа был уже слишком сильный. Сразу за нами приехала еще одна патрульная машина. Я пошел проверить, может, преступник еще не успел уйти, а Петти с остальными начали эвакуировать людей.

Миа посмотрела на него.

— Но вы никого не обнаружили?

— Нет. Мне очень жаль, детектив. Поблизости никого не было.

— В прошлый раз он уехал с места преступления на автомобиле жертвы. Я хочу, чтобы вы узнали, какие машины принадлежали Адлер и Ледфорд, и проверили, стоят ли они на месте. Если нет, объявите план «Перехват».

— Что еще? — спросил Петти. — Мы очень хотим достать этого сукина сына!

Миа огляделась.

— Среди этих людей есть управляющий?

— Да, вон тот. — Петти махнул рукой. — Высокий крупный парень в пушистых розовых тапках.

— Узнайте, есть ли на здании камеры видеонаблюдения. Мне нужны абсолютно все записи за прошлую неделю — все, какие найдете. Так, а с пострадавшими что делать? Мы должны найти для них какое-то убежище.

— Сюда уже едут два автобуса, — сказал Джергенс. — Мы разместим всех в помещении начальной школы дальше по улице, пока не организуем убежище.

— Нужно опросить абсолютно всех. Я хочу знать, не крутился ли здесь человек, которого никто не знает. — Она принужденно улыбнулась. — Спасибо. Я ценю вашу помощь. И Роджер Барнетт тоже ее оценит. — Когда полицейские отправились выполнять распоряжение, она сказала: — Нужно поговорить с Брук. Возможно, она сможет нам что-нибудь сообщить.

— Их вытащили Хантер и Махони.

Она недоверчиво покосилась на него.

— Они что, опять туда вошли? Здесь четыре бригады. Почему именно Махони и Хантер, бога ради?

Он помнил выражение симпатии на лице Мии, когда она смотрела на Хантера во время пожара в доме Пенни Хилл. Противный внутренний голос тут же принялся нашептывать ему всякие гадости, но Рид отмахнулся от него. Что бы ни произошло между Мией и Хантером в прошлом, сегодня именно Рид встал с ее постели.

— Они сами выразили готовность войти в здание. После того как вытащишь из огня несколько трупов, такое облегчение достать оттуда живого человека! Другой бригадир это понял и разрешил парням Ларри заняться спасением пострадавших.

— Как Говард и Брукс разрешили мне взять Дюпри.

— Да. Именно так.

Хантер и Махони сидели на задней стенке пожарной машины. Вид у обоих был такой, словно их контузило.

Миа положила руку на плечо Хантеру.

— Дэвид, вы не пострадали?

Хантер мотнул головой, но в глазах его стояла пустота.

— Все нормально, — буркнул он.

Махони поморщился.

— Ага. Точно. Все очень хорошо. — В его голосе слышался не только сарказм, но и боль. Он закрыл глаза. — Я этого типа просто ненавижу!

— Что произошло? — негромко спросил Рид. — Расскажите нам все, что видели.

— Мы вошли через переднюю дверь, — начал Махони. — Он и там пожар устроил, однако ребята из сто восемьдесят шестой сбили пламя. В квартире Адлер стоял густой дым, но печку никто не трогал.

— Где вы их обнаружили? — спросила Миа.

— В дальней спальне. — Махони покачал головой и откашлялся. — Горело все: кровать, стены, ковер… Абсолютно все. — Голос у него дрогнул. — В комнате были две женщины. Одна лежала на полу. Я поднял ее и пошел к выходу. Попросил подмоги для Хантера. Когда я ее вынес, врач «скорой» сказал, что она уже мертва. На ней была пламезамедляющая пижама, поэтому тело не так ужасно обгорело, но лицо и руки пострадали очень серьезно. Ее ударили ножом. Вспороли живот. — Он сжал губы и отвернулся.

— А вторая женщина? — спросил Рид.

Хантер сглотнул.

— Она была привязана к кровати. Нагая. Ее тело пылало. Я схватил одеяло и завернул ее. Ноги у нее были сломаны. И согнуты под неестественным углом.

Миа внезапно напряглась, и ее взгляд метнулся к дороге, откуда к ним шла женщина со светлой косой. Двое полицейских не пропускали ее.

— Черт возьми!

Опять Кармайкл.

— Она следила за тобой, — предположил Рид.

Миа взглянула на него, и он понял: она думает о том же, о чем и он. Кармайкл ждала ее возле дома. И видела, как оттуда вышел Рид — за несколько минут до Мии. Теперь новость о том, что он провел ночь у детектива Митчелл, появится в газете и займет всю первую полосу. Вот черт!

Но Миа уже снова переключила внимание на Хантера.

— Что произошло потом, Дэвид?

— Мне пришлось разрезать веревки, чтобы взять ее. Но больше я ничего не касался. Я поднял ее и вынес наружу. Она обгорела. — У него задрожал подбородок, и он стиснул зубы. — Ужасно обгорела. Врачи со «скорой» сомневаются, что она выживет.

Миа сжала руку Хантера.

— Если выживет, то лишь благодаря вам. Вот об этом и думай, Дэвид. — Она отпустила его руку и подняла голову. — Мне нужно поговорить с Брук.

Рид посмотрел на здание. Пожар уже почти потушили.

— Я останусь здесь и войду внутрь, как только смогу. Фостер и Бен приедут с минуты на минуту. Можешь позвонить Джеку?

— Ага. — Она пнула ногой камешек. — Черт возьми, мы опять его упустили!

Четверг, 30 ноября, 04:50

— Я детектив Митчелл. Вы только что приняли некую Брук Адлер. Жертву изнасилования и пожара.

Медсестра покачала головой.

— К ней сейчас нельзя.

— Я должна поговорить с ней. Она единственная, кто видел убийцу. Она его четвертая жертва.

— Мне бы очень хотелось помочь, детектив, но я не могу позволить вам увидеть ее. Ей колют успокоительное.

К ним подошел врач, вид у него был озадаченный.

— Она под большой дозой успокоительных, но все еще в сознании и пытается что-то сказать. Больше девяноста процентов ее тела обожжено, ожоги третьей степени. Если бы я считал, что она выживет, то заставил бы вас подождать. Поторопитесь. Мы как раз собирались ее интубировать.

Миа пошла рядом с доктором.

— Необходимо сделать комплекс анализов, положенных при изнасиловании.

— Я уже отметил это в карточке. На нее тяжело смотреть, детектив.

— Я видела первые две его жертвы в морге, доктор. На них тоже было тяжело смотреть.

— Я просто пытался подготовить вас. — Он вручил ей маску и хирургический халат. — После вас.

Миа резко остановилась, словно споткнувшись. К горлу подступила желчь, отчего сразу заболело горло и перехватило дыхание. «Батюшки светы!» — вот единственная мысль, крутившаяся у нее в голове в первые пять секунд.

— О господи…

— Я пытался предупредить вас, — проворчал доктор. — Две минуты. Не больше.

Медсестра, стоящая у операционного стола, на котором лежала Брук, наградила Мию свирепым взглядом.

— Что она здесь делает?

— Она — плохой полицейский, — мягко пояснил врач. — Пропустите ее.

Миа подозрительно посмотрела на него.

— Что?

Он пожал плечами.

— Она постоянно вас так называет. Плохой полицейский.

— Она бормочет, что что-то о «десяти», — сообщила медсестра.

— Десять? Число, что ли?

— Да.

— Привет, Брук, это я, детектив Митчелл.

Брук открыла глаза, и Миа прочла в них дикий страх и мучительную боль.

— Десять.

Миа подняла руку, но не нашла на теле жертвы ни единого места, к которому можно было бы прикоснуться.

— Кто это сделал, Брук?

— Считай до десяти, — прошептала Брук. Она мучительно застонала, и сердце Мии сжалось.

— Брук, скажите мне, кто это сделал. Это был кто-то из Центра надежды? Это был Биксби?

— Отправляйся в ад.

Миа вздрогнула. Бедолага изначально боялась говорить с ними. Но они, Миа и Рид, вынудили ее говорить. «Мне придется с этим жить». И хотя она знала, что у нее не было иного выхода, она понимала гнев Брук.

— Мне очень жаль, Брук. Но мне нужна ваша помощь.

— Считай до десяти. — Она не смогла вздохнуть, и аппараты пронзительно запищали.

— Давление падает, — сообщила медсестра. — Уровень кислорода понижается.

— Одну ампулу эпинефрина, — тут же приказал врач, — и поставьте ей капельницу адреналина. Приготовитесь к интубации. Детектив, вам лучше уйти.

— Нет. — Брук трогательно боролась. — Считай до десяти. Отправляйся в ад.

Медсестра ввела шприц в вену Брук.

— Выйдите, детектив.

— Еще минуту. — Миа наклонилась к Брук. — Это был Биксби? Томпсон? Сикрест?

Врач навис над Мией и сердито прорычал:

— Детектив, выходите!

Миа отступила — беспомощная, напуганная.

Врач и медсестра боролись за жизнь Брук. Тридцать изнурительных, бесконечных минут спустя врач устало отошел от стола.

— Закончили. Время смерти — пять часов двадцать пять минут.

Должно же как-то называться то, что она испытывает! Но название никак не хотело всплывать в памяти. Миа подняла глаза и встретилась с усталым взглядом врача.

— Я не знаю, что сказать.

Врач пожал плечами.

— Скажите, что поймаете того, кто это сделал.

Роджер Барнетт потребовал этого для Кейтлин. Дейна потребовала того же для Пенни Хилл.

— Поймаем. Обязательно. Он уже убил четырех женщин. Спасибо за то, что сделали все, что могли.

Он мрачно кивнул.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже.

Она уже дошла до двери, но остановилась. Заставила себя оглянуться и посмотреть на Брук Адлер еще раз. Потом перекрестилась и, пятясь, вышла в коридор.

Четверг, 30 ноября, 05:45

Ребенок наблюдал за происходящим из своего укрытия. Он снова стоял возле дома. Мальчик не знал, что именно он закапывал в землю, но понимал, что это что-то очень, очень плохое. Потому что он очень плохой.

Неужели больше никто не знает? Неужели я один вижу, какой он на самом деле плохой?

Он подумал о маме, о том, как она беспокойно ворочается в постели, и неожиданно сильно, ужасно рассердился. Она должна была знать. Должна была увидеть. Она знала, что он исчезает по ночам. Но она вставала каждое утро и притворялась, что все хорошо. Жарила яичницу с беконом и улыбалась так, словно все нормально. Но все было совершенно ненормально.

Ему отчаянно хотелось, чтобы он просто ушел. Оставил их в покое. Ему хотелось, чтобы мама выгнала этого человека. И велела никогда не возвращаться. Но она никогда так не поступит, потому что боится. Он понимал. Он понимал, что она имеет право бояться.

И я тоже.

Четверг, 30 ноября, 07:20

— Папа!

Рид поднял взгляд от пуговиц рубашки, не выпуская петельки из руки.

— Что, Бет?

Она стояла в дверях его спальни и хмурилась.

— У тебя все нормально?

Нет. У него болела душа. Еще двое.

— Я просто устал, милая. Просто очень сильно устал.

Она колебалась.

— Папа, мне опять нужны деньги на обед.

Рид нахмурился.

— Я ведь давал тебе деньги в понедельник!

— Я знаю. — Она скорчила гримасу. — Мне нужно было заплатить пару штрафов за библиотечные книги. Прости.

Рида это обеспокоило, но он дал дочери двадцатку.

— Возвращай книги вовремя, хорошо?

— Спасибо, папа. — Она сунула деньги в карман джинсов. — Я пойду, поставлю тебе кофе.

— Кофе мне точно не помешает.

Он устало присел на край кровати. Миа была права. Сегодня утром он чувствовал себя разбитым. Он подумал о том, где она сейчас, представил ее — дома, одну. Он должен был держать себя в руках, выждать, пока бы они установили основные правила. Никаких обязательств. Но он не сумел. Его мысли крутились только вокруг нее, а тело начинало выходить из-под контроля. Он должен был держать себя в руках, потому что не хотел причинять ей боль.

Он окинул взглядом свою спальню. Все здесь осталось таким, каким его создала Кристин, — изящным и элегантным, несмотря на течение времени. Комната Мии была мешаниной из несочетающихся цветов, оранжевых и ярко-фиолетовых оттенков. Полосатые одеяла и клетчатые занавески. Все явно куплено на распродажах.

Но кровать выполняла свою функцию достаточно хорошо. Секс с Мией может войти в привычку, если он это допустит. Но он всегда успешно боролся с вредными привычками. Он сильнее любой привычки. Рид рассеянно потер затекшие кончики пальцев. Он бросил пить, когда понял, что не может сдерживаться, — а ведь его биологическая мать так и не смогла отказаться от алкоголя. Болезнь — вот как она это называла. Выбор — говорил он. Она любила алкоголь больше, чем сына, больше, чем кого бы то ни было.

Рид поморщился и постарался отогнать мысли о матери. За эту неделю он вспоминал о ней чаще, чем за последние несколько лет.

Он должен и дальше себя контролировать. Не позволить связи с Мией отвлекать его от действительно важных вещей. От жизни, которую он создал для Бет. Для себя. Он взял с тумбочки тонкую золотую цепочку и повесил ее на шею. Талисман? Возможно. Напоминание? Наверняка.

Пора уже выдвигаться из дома, или он опоздает на утреннее совещание.