Последнее дело Друри Лейна

Глава 22 Погром

В гараже стоял разбитый автомобиль, старая ржавая debris [Развалина (фр.). ], заваленный ржавыми болтами, грязными тряпками и деревянными ящиками. Между ним и стеной виднелся перевернутый стул, с которого свешивалась гирлянда веревок. А рядом со стулом, ничком, поджав под себя ноги, лежал Максвелл. В двух футах от его вытянутой руки на запачканном краской табурете стоял телефонный аппарат. Его трубка болталась на шнуре, и Пэтиенс машинально опустила ее на рычаг.

Роу и Лейн опустились на колени перед неподвижным телом и перевернули его. Изможденное лицо Максвелла было мертвенно-бледным. Ран они не заметили, но вокруг шеи старика обвивалась веревка, а рядом с ним валялся сложенный кусок плотной материи — по-видимому, кляп, который он вынул, освободившись от пут. Внезапно мускулы его лица задергались, и он издал слабый стон.

— Да ведь он жив! — воскликнула Пэтиенс и рухнула на колени подле старика, не обращая внимания на грязный бетонный пол. Максвелл на секунду приоткрыл глаза и снова потерял сознание. Роу вскочил на ноги и, подбежав к водопроводному крану у противоположной стороны гаража, смочил свой платок водой. Пэтиенс осторожно приложила платок к бледному лицу старика.

— Бедняга, — медленно сказал Лейн. — Я думаю, Гордон, его необходимо перенести в дом.

Они бережно подняли костлявое тело Максвелла и через выбитую дверь внесли его в дом. Пэтиенс перевернула опрокинутый диван и ужаснулась: вся его обивка была изрезана. Осторожно уложив Максвелла на диван, они остановились, не зная, что предпринять. Спустя несколько минут старик снова приподнял веки, и слабый румянец проступил на впалых щеках. В глазах Максвелла промелькнул страх, но когда он яснее разглядел склонившиеся над ним лица, то облегченно вздохнул и изобразил на лице некое подобие улыбки.

В этот момент снаружи донесся рев мотора, и коренастый краснолицый мужчина в полицейской форме поднялся по ступенькам. За ним следовали двое полицейских.

— Шеф территаунской полиции Боллинг, — отрекомендовался он. — Где та, что звонила сегодня утром? Никак не могли найти это проклятое место, потому и опоздали. А теперь выкладывайте, что здесь произошло.

Когда с объяснениями было покончено. Максвелл окончательно пришел в себя, и наконец-то они узнали, что же произошло в заброшенном доме.

Этой ночью в 11 часов 30 минут, когда тьма уже сгустилась, Максвелл, сидя в гостиной, раскладывал пасьянс.

Внезапно в дверь позвонили. Старик срезу почуял неладное — кто мог намести визит в столь поздний час? Затем ему в голову пришла мысль, что вернулся доктор Алес, и он поспешил открыть дверь. Тут же между дверью и косяком просунулась нога, и в тусклом свете, падающем из холла, он увидел высокого закутанного до глаз человека. Максвелл в тревоге отступил назад, и посетитель ткнул его в живот чем-то маленьким, твердым и круглым.

Старик, почувствовав тяжесть в ногах, понял, что это — револьвер. Человек прошел в дом, и Максвелл заметил, что на его лицо натянута маска, Я… я был так напуган, — продолжал старик, надтреснутым голосом, — что чуть не упал в обморок. Этот мерзавец вывел меня из дома, приставив пистолет к спине. Я было подумал, что мне пришел конец. Но он всего лишь отвел меня в гараж, привязал веревкой к сломанному стулу и заткнул рот куском какой-то тряпки. Потом он вышел, но тут же вернулся и обыскал мои карманы.

Я догадался, что когда мы выходили, дверь захлопнулась, а ему надо попасть в дом. У меня в кармане лежал дубликат ключа — оригинал остался у доктора Алеса. Забрав ключ, он ушел, а я остался в темноте и тишине… Я провел в гараже всю ночь, едва дыша. Веревки врезались в мое тело, руки и ноги затекли. Только под утро мне удалось освободиться, я выдернул кляп изо рта, нашел в кармане визитную карточку инспектора Тамма и позвонил по телефону. Потом, кажется, упал в обморок. Это все, что мне известно.

Еще раз внимательно оглядев дом, они убедились в том, что ночной посетитель преследовал определенную цель — он что-то искал по всем комнатам; Не только мебель была изрезана, а стеклянные предметы разбиты, но и все стены были порублены топориком, который шеф полиции Боллинг сразу отыскал на полу возле камина.

— Это наш топор, — сказал Максвелл, облизывая губы. — Он хранился на кухне в ящике для инструментов.

Я пользовался им, когда колол дрова для камина.

— Это единственный топор в доме? — спросила Пэтиенс.

— Да, мисс.

Особенно яростным атакам подверглись деревянные стенные панели: повсюду валялись длинные острые щепки. В одном месте даже пол был пробит. Богато украшенные часы викторианской эпохи лежали на полу с разбитым стеклом. Их корпус был умышленно разрублен, а медный маятник вырван. Стрелки часов остановились ровно на двенадцати.

— Часы шли прошлой ночью? — резко спросил Роу.

— Да, сэр. Говорю это наверняка, потому что, когда я раскладывал здесь пасьянс перед приходом этого негодяя, часы громко тикали, — В таком случае, он разбил их ровно в полночь, — пробормотала Пэтиенс. — Это может нам пригодиться.

— Не понимаю, зачем нам это, — проворчал Боллинг. — Со слов Максвелла и так известно, что он заявился сюда в половине двенадцатого.

Мистер Друри Лейн стоял у стены. В его взгляде читалась тревога.

Пэтиенс, медленно обходя комнату, остановилась возле стола. Ящики были вынуты из него, и их содержимое разбросано по полу. Вдруг ей в глаза бросился какой-то предмет, оставленный на камине, и, прищурив глаза, она разглядела крошечный дешевый будильник, — Что такое, Лэт? — спросил Гордон, заметив ее озабоченность.

— Будильник. Любопытная вещица. — И она подошла поближе.

Будильник весело тикал.

— Я его сюда принес, мисс, — извиняющимся тоном сказал Максвелл. Казалось, он уже окончательно оправился от шока и с любопытством наблюдал за развитием событий.

— Вы? Но зачем вам маленький будильник, когда в комнате уже есть большие часы? — подозрительно спросила Пэтиенс, — Чтобы он звенел, поспешно ответил Максвелл. — Доктор прописал мне микстуру от кашля и велел принимать ее каждые четыре часа. Прошлым вечером в восемь часов я так и сделал и, чтобы не забыть о лекарстве, завел будильник на двенадцать часов.

— Интересно, — пробормотала Пэтиенс и посмотрела на свои наручные часы. Их стрелки показывали 11 часов 51 минуту. — Который час, Гордон?

— Около одиннадцати пятидесяти.

— А у вас есть часы, мистер Боллинг?

— Одиннадцать пятьдесят две, — выпалил Боллинг. — К чему все это?

— Я просто удивилась, как точно идут эти часы, вот и все, — улыбнулась Пэтиенс, но взгляд ее остался озабоченным. — Стрелки этого дешевого будильника показывают ровно одиннадцать пятьдесят одну.

— А, Пэтиенс, — пробормотал Лейн, приближаясь к ней. — Можно я взгляну на него?

Он бегло осмотрел будильник и поставил его обратно на камин.

— Это что за чертовщина? — удивленно воскликнул Роу, разглядывая что-то под потолком.

Одна стена отличалась от остальных тем, что прикрепленные к ней книжные полки доходили почти до потолка, в то время как на других стенах — только до половины.

Над верхней полкой виднелись узкие ореховые панели, давно вышедшие из моды. Внимание Гордона привлекла одна из таких панелей. Она торчала перпендикулярно стене.

— По-моему, это напоминает тайник, — воскликнул молодой человек. — Я не удивлюсь, если в эту минуту из камина выскочит граф Монте-Кристо.

И он легко вскарабкался вверх по стремянке, прислоненной к стене.

— Куда, черт побери, мы вляпались? — простонал Боллинг. — Тайник! Прямо как в детективном романе…

Максвелл, вы знали об этом?

Старик удивленно смотрел вверх.

— Нет, сэр. Впервые вижу.

— Пусто, — сообщил разочарованный Роу. — Первоклассный тайничок! Восемь дюймов в ширину, два дюйма в высоту и два дюйма в глубину… Должно быть, его сделал сам Алес — судя по срезам, работа совсем свежая.

Он огляделся по сторонам.

— Кем бы ни был этот погромщик, ему не повезло.

Он не нашел эту дыру. Видите, — все панели разбиты, а эта, — Роу захлопнул дверцу, — даже не поцарапана…

Черт, но как же теперь ее открыть?

— Пусти-ка меня наверх, парень, — мрачно сказал Боллинг.

Роу неохотно уступил место шефу полиции. Тайник был хорошо замаскирован. Резной узор на панелях делал щели почти незаметными, и, когда дверца была закрыта, ничто не указывало на его существование. Снаружи панель выглядела вполне безобидно, хотя издавала глухой звук при постукивании костяшками пальцев. Боллинг пыхтел, пытаясь открыть маленькую дверцу, но она не поддавалась.

— Здесь должен быть какой-то секрет, — задыхаясь, вымолвил шеф полиции и попробовал покрутить маленькие деревянные розочки, украшавшие каждую панель.

Внезапно одна из них поддалась. Он крутанул ее еще раз, и дверка распахнулась с таким треском, что Боллинг едва не рухнул вниз от неожиданности.

— Ну вот и все, — усмехнулся он, спускаясь вниз. — Грубый, но довольно изобретательный замок. Теперь об этом можно позабыть. Какая бы штука там ни находилась, она исчезла бесследно. Давайте посмотрим, что творится на втором этаже.

Больше всего пострадала спальня доктора Алеса. Кровать была опрокинута, матрас вспорот, мебель разбита в щепки, а пол почти полностью разворочен. У перевернутого столика валялись позолоченные часы. Их стрелки застыли на 12 часах 24 минутах.

Глаза Пэтиенс вспыхнули.

— Теперь мы можем с точностью до минуты определить, как разворачивались события! — воскликнула она. — Сначала обыску подверглась нижняя часть дома… Максвелл, вы не знаете, эти часы показывали точное время?

— Да, мисс. Я регулярно проверял все часы в доме и подводил стрелки.

— Хоть в этом нам повезло, — пробормотал Лейн. — Боже, как глупо поступил ночной посетитель!

— О чем вы? — спросил Боллинг с любопытством.

— О, ничего особенного, мистер Боллинг. Я просто обратил внимание на слабоумие преступника.

В этот момент снизу раздался бас полицейского, осматривающего холл.

— Эй, шеф! Посмотрите-ка, что я нашел!

Все бросились вниз по лестнице. В темном углу холла, освещаемого лишь фонариком полицейского, валялись три кусочка стекла, к одному из которых был прикреплен длинный черный шелковый шнурок.

Лейн поднял кусочки и попытался соединить их. Три кусочка, сложенные вместе, идеально составляли круглое стеклышко.

— Монокль, — тихо сказал он.

— Господи! — воскликнул Роу.

— Монокль? — Максвелл моргнул. — Забавно, сэр.

Доктор Алес никогда не носил монокля, и в доме я его не замечал…

— Доктор Седлар, — медленно и мрачно произнесла Пэтиенс.