Последнее дело Друри Лейна

Глава 2 Семнадцать школьных учителей

„Компашка очкариков“ оказалась группой леди и джентльменов моложе сорока. Среди учителей преобладали женщины, но было и несколько мужчин неинтересных, сухих и неуклюжих. Учителя завтракали в обеденном зале ресторана отеля „Парк Хилл“, посмеиваясь и чирикая, как воробьи на ветках.

Было уже позднее утро, и кроме компании учителей в зале никого не было. MaTtre d'hotel [Метрдотель (фр.). ] небрежно указал большим пальцем на шумное сборище. Инспектор Тамм бесстрашно вошел в salle a manger [Обеденный зал (фр.). ] и стал продираться через частокол пустых столиков в сопровождении тихо посмеивающейся Пэтиенс.

По мере приближения инспектора чириканье стало стихать и через некоторое время совсем прекратилось.

Множество испуганных, грустных учительских глаз, прятавшихся за стеклами очков, нацелились на чужака, как батарея с отлично тренированными орудийными расчетами. Инспектор никогда не верил в идиллический образ тихого, застенчивого учителя, воспитывающего сердечных ребятишек. По его мнению, учитель должен быть крупным, коренастым, краснолицым, с жестким взглядом и зловещими нотками в голосе, — Вы — учителя из Индианы? прогрохотал Тамм.

Сидевших за столом охватил благоговейный трепет; старые девы схватились за сердце, а мужчины принялись нервно облизывать губы. Потом один из них, толстолицый джентльмен лет пятидесяти, вероятно, староста группы, привстал, дрожа и не отпуская спинку стула. Его лицо побледнело.

— Да, — отозвался он с дрожью в голосе.

— Я — инспектор Тамм, — прорычал инспектор.

Пэтиенс, которая пряталась за широкой спиной отца, пришла мысль, что женщины сейчас начнут падать в обморок.

— Полиция, — задохнулся староста. — Полиция! Но что мы сделали?

Рот инспектора растянулся в улыбке. Если толстый джентльмен считает синонимами слова „инспектор“ и „полиция“, то это даже к лучшему.

— Я пришел сюда как раз за тем, чтобы это выяснить, — сурово ответил он. — Здесь присутствует вся группа?

Круглые от удивления глаза толстолицего мужчины забегали, оглядывая сидящих за столом. Затем он перевел взгляд на инспектора, который стоял с угрожающим видом.

— Ну да, конечно!

— Никто не потерялся?

— Потерялся? — эхом отозвался староста. — Конечно, нет. Почему кто-то должен был потеряться?

— Я вас просто спросил, — сказал инспектор. Его взгляд блуждал по столу, обрубая устремленные на него взоры. — Вы, ребята, ездили на увеселительную прогулку на автобусе Риволи вчера днем?

— Совершенно верно, сэр, ездили.

— Все вместе?

— О-о, да!

— И все вернулись?

Тучный джентльмен рухнул на стул, как будто не выдержав навалившейся на него трагедии, — Я… так думаю, — жалобно прошептал он. — Мистер Фрик, мы ведь все вернулись?

Худой маленький человечек с высоким накрахмаленным воротником схватился за скатерть, огляделся вокруг в надежде получить поддержку и пробубнил;

— Да-да, мистер Ондердонк. Действительно, вернулись все.

— Что, парни, кого-то прикрываете? — спросил инспектор. — Ну, кто потерялся?

— Никак не могу поверить, — прошептала Пэтиенс в зловещей тишине, неожиданно воцарившейся в зале, — что эти прекрасные люди говорят не правду, папа! — Тамм стал делать дочери отчаянные знаки, чтобы она замолчала, но она мило улыбнулась и продолжала:

— Знаешь, папа, я их посчитала.

— Ну, — выпалил он и уставился на присутствующих, — Их семнадцать.

— До чего же мы так договоримся? — проворчал инспектор, забыв на время о роли людоеда-великана, держащего в страхе группу интеллигентов. — Фишер говорил, что их было девятнадцать… Вот вы, — промычал он на ухо старосте, — скажите, вас всегда было семнадцать?

Мистер Ондердонк смог только кивнуть, хотя не подал и виду, что испугался.

— Эй, официант! — заревел инспектор на весь зал, обращаясь к maitre d'hotel, который испуганно оторвал взгляд от меню. — Ты, ты, иди сюда!

Maitre d'hotel остолбенел и, враждебно посмотрев на инспектора, прошествовал с гордым видом через зал.

— Слушаю, — мелодично прошипел он, — Посмотри-ка на эту компашку.

Maitre d'hotel со скучающим видом склонил свою элегантную голову, подчиняясь этой просьбе.

— Вся команда в сборе?

— Mais oui, m'sieu [Ну да, мсье (фр.).].

.

— Отвечай, как принято в Штатах, — сказал инспектор хмуро. — Их должно быть семнадцать?

— Точно.

— Их было семнадцать со дня приезда?

— Хо! — воскликнул maitre d'hotel, подняв лоснящиеся брови. — Un gendarme [Полицейский (фр.). ], полагаю, надо вызвать администратора.

— Отвечай на мой вопрос, ты, идиот!

— Семнадцать, — решительно ответил maitre d'hotel»

Он повернулся к испуганным леди и джентльменам, сидящим за столом. Успокойтесь, mesdames et messieurs [Дамы и господа (фр.).]. Я уверяю вас, что произошла какая-то ошибка.

За столом пронесся едва слышный вздох облегчения.

Maitre d'hotel с бесстрашным благородством встал на пути опасности в лице инспектора Тамма, как утомленный пастырь, сознающий свой долг.

— Пожалуйста, будьте кратки, m'sieu [Мсье (фр.).]. Мы не можем допустить, чтобы наших гостей…

— Слушай, ты! — взвыл Тамм и, не в силах сдержать гнев, ухватил mattre d'hotel за лацкан. — Как давно живут здесь эти люди?

Оскорбленный mattre d'hotel попытался освободиться, но затем в ужасе затих. Леди побледнели, а джентльмены нервно повскакивали со своих мест. Лицо Пэтиенс перекосилось.

— С п-пятницы, — выдавил mattre d'hotel.

— Так-то лучше, — проворчал инспектор, выпуская из рук помятый лацкан. — Теперь можешь проваливать.

Mattre d'hotel тут же исчез.

— Теперь давайте поговорим, — продолжил инспектор, плюхнувшись на стул старосты. — Садись и ты, Пэтти. Это уже похоже на повседневную работу. Послушайте, вы считали своих людей, когда вчера в полдень садились в автобус?

Староста, которому был адресован этот опасный вопрос, поспешно ответил:

— Нет, сэр. Я не делал этого. Весьма сожалею, но поймите, мы не думали…

— Ладно, ладно, — немного подобрел инспектор. — Я не кусаюсь. Просто мне нужна информация, и вот что конкретно меня интересует. Вы утверждаете, что вас было семнадцать. Вас было семнадцать, когда вы уезжали из Богункуса, или откуда вы там приехали; вас было семнадцать, когда вы приземлились в Нью-Йорке; вас было семнадцать, когда вы регистрировались в этой дыре. Пока правильно?

В ответ все поспешно закивали.

— Итак, — задумчиво продолжал Тамм, — к полудню вчерашнего дня вы наняли автобус, чтобы покататься по городу, и отправились на станцию компании Риволи на Сорок четвертую улицу. Вас было семнадцать по дороге к станции?

— Я… я не знаю, — беспомощно развел руками староста.

— Ладно. Но я уверен в одном; когда автобус отправился, в нем было не семнадцать, а девятнадцать человек. Что вы на это скажете?

— Девятнадцать! — воскликнула отважная леди средних лет в pincenez [Пенсне (фр.).]. — Я заметила его и подумала, что здесь делает этот человек?

— Какой еще человек? — выпалил инспектор.

Пэтиенс от изумления выронила булавку, которой играла, и замерла, уставившись на торжествующую и одновременно смущенную даму.

— Какой человек, мисс Руди? — эхом отозвался староста и нахмурил брови.

— Ну, тот человек в нелепой синей шляпе! Разве никто из вас его не заметил? Марта, я, кажется, показала его тебе, когда автобус тронулся. Разве ты не помнишь?

Костлявая дама по имени Марта взволнованно воскликнула:

— Да, точно!

Пэтиенс и инспектор переглянулись. Значит, история Фишера оказалась правдой…

— Вы не припомните, мисс… Руди, — спросила Пэтиенс с победоносной улыбкой, — другие детали его внешности?

Мисс Руди просияла.

— Конечно, я помню. Он был средних лет, с огромными усами, как у Честера Конклина. — Она покраснела. — Ну, знаете, это известный комик. Только у этого человека усы были седые.

— А когда Лавиния, то есть мисс Руди, показала его мне, — возбужденно добавила костлявая Марта, — я также заметила, что он худой и высокий.

— Кто еще обратил на него внимание? — спросил инспектор.

Ответом ему было молчание.

— А не показалось ли вам, леди и джентльмены, — саркастически продолжал инспектор, — что этот человек не имел права вторгаться в ваш автобус?

— О да, — нерешительно промолвила мисс Руди. — Но что я могла поделать? Я думала, он имеет какое-то отношение к автобусной компании…

Инспектор закатил глаза.

— Вы заметили, как этот тип возвращался с вами из поездки?

— Нет. — И голос мисс Руди дрогнул, — Я специально огляделась, но на обратном пути его с нами не было.

— Прекрасно, это уже кое-что. Но, — сказал инспектор с мрачной улыбкой, — вы говорите о восемнадцатом, а в автобусе вас было девятнадцать. Ну-ка, ребятки, пошевелите мозгами. Я уверен, что хоть один из вас заметил девятнадцатого.

— Мне кажется, — пробормотала Пэтиенс, — что та очаровательная леди в конце стола что-то помнит. Пару минут назад я заметила, как слова чуть было не сорвались с ее губ.

Очаровательная Леди сглотнула.

— Я только хотела сказать, — дрожащим голосом ответила она, — что в самом деле заметила кого-то еще, не из наших, и не мужчину в синей шляпе…

— Вот как? — поспешно сказал инспектор. — Как он выглядел, мадам?

— Он… он… Я думаю, что он был высокого роста! — запнувшись, проговорила Очаровательная Леди.

— О! — воскликнула женщина с бородавкой на носу, похожая на амазонку. Мисс Старбак, это не правда!

Очаровательная Леди фыркнула.

— Возможно! Но я видела его и…

— Но я тоже его заметила! — закричала Амазонка. — Пожалуй, он был коренастым!

Несколько пар глаз возбужденно заблестели.

— Теперь и я вспомнил, — выступил краснолицый джентльмен с лысым черепом. — Да, конечно. Он был маленький, худой и лет сорока, — Чепуха! отрезала Амазонка. — Вы всегда отличались плохой памятью, мистер Скотт. Я отчетливо помню…

— Пожалуй, — отважилась вставить слово маленькая старая леди, — я тоже его видела. Это был высокий крепкий молодой человек.

— Ну нет, — устало сказал инспектор. — Так мы ничего не добьемся. Совершенно очевидно, что никто из вас точно не знает, как выглядел этот тип. Но, может быть, кто-нибудь помнит, вернулся он из поездки или нет?

— Я помню, — тотчас же ответила Очаровательная Леди. — Он точно вернулся вместе с нами. Он выходил из автобуса прямо передо мной.

И она торжествующе уставилась на Амазонку, ожидая, осмелится ли та опровергнуть ее слова. Но Амазонка хранила молчание. Инспектор Тамм в задумчивости поскреб подбородок.

— Ладно, — добродушно промолвил он. — По крайней мере, я знаю, на чем мы остановились. Пожалуй, я поручу вам… кстати, как ваше имя?

— Ондердонк. Лютер Ондердонк, — с готовностью отозвался староста.

— Я поручу вам, мистер Ондердонк, связаться со мной, если что-нибудь произойдет. Если кто-то вдруг увидит одного из этих мужчин, пусть расскажет мистеру Ондердонку, а он позвонит в мою контору.

Тамм бросил на скатерть визитную карточку, и староста осторожно взял ее двумя пальцами.

— Ну, смотрите в оба! Будете работать детективами, — весело сказала Пэтиенс. — Уверена, это будет самым увлекательным приключением во время вашего пребывания в Нью-Йорке.

Семнадцать учителей просияли.

— Но не сбивайтесь все в одну кучу, — проворчал инспектор. — Как долго вы еще пробудете в городе?

— Мы хотели вернуться домой в пятницу, — извиняющимся тоном сказал Ондердонк и смущенно откашлялся.

— Недельный отпуск, да? Ладно, когда будете уезжать, позвоните мне в любом случае.

— Конечно, конечно, инспектор Тамм, — с горячностью отозвался Ондердонк.

Инспектор гордо прошествовал к выходу, на прощание одарив бледного метрдотеля свирепым взглядом, Пэтиенс с кротким видом последовала за ним.

На улице от кротости Пэтиенс не осталось и следа.

— Ты ужасен, папа! До смерти напугать этих людей!

Они же совсем как дети!

Неожиданно инспектор хихикнул и подмигнул древнему таксисту, клевавшему носом в старой развалюхе у тротуара.

— Техника, детка, техника. Когда женщина хочет чего-то разузнать, она превращается в большого ягненка и мило улыбается. Мужчина же в этом случае должен сделать страшное лицо и орать, иначе он ничего не добьется. Вот тогда мне бывает жаль маленьких писклявых парней!

— А как же Наполеон? — спросила Пэтиенс, беря его под руку.

— Только не говори мне, что у Наполеона был тихий голос! Послушай, милая, мне было необходимо приручить этих бедных старых учителей.

— В один прекрасный день ты будешь наказан, — предрекла Пэтиенс.

Инспектор только хмыкнул в ответ и помахал проезжавшему мимо такси.