Последний приют

Глава тридцать первая

Постоянные дожди, а за ними и холода привели наше убежище в непригодное для жизни состояние. Глядя на спускавшихся с гор кочевников, мы приняли решение: наша компания пойдет на юг, в солнечные, теплые края. Солнце. Теперь мы видели его только на тарелке с фруктами. Сидя перед картой Азми, мы прочерчивали себе дорогу. Сможем ли мы пройти по этому пути? Никто из нас не знал.

Ходжа между линиями добавлял свои пунктиры:

— Обогнем гору; пойдем по берегу реки.

Мы знали, что даже в самых жалких и нищих деревнях есть люди, ощущающие потребность в смехе и слезах. Для самых нищих деревень у нас были Газали и Хаккы, а для остальных — мы все.

Воображение ходжи уносило его очень далеко, однажды шутки ради он сказал:

— Как искусные наездники купим себе повозку и двух коров. Белье станем стирать в речке! Будет у нас цирк на колесах. И затраты на дорогу окажутся минимальными!

Хотя ходжа и понимал, что это шутка, однако кто знает.

Представив себе это, он улыбался и тяжело вздыхал.

— Подумай только, — говорил он. — С такой скоростью какой большой и бескрайней покажется нам наша страна!

Бедняга уже говорил, открыто забыв о приличии.

— Э-э-э, и девочки есть. И земля станет такой же бескрайней, как море.

Он закрыл свои усталые глаза и опять представил себе эти бескрайние просторы.

Мы стали медленно спускаться. На перекрестках нам иногда встречались люди, но и они оказывались такими же бродячими артистами, как и мы. Чаще всего мы останавливались на постоялых дворах. Это было дешевле, так как мы думали, что в селах не сможем найти работы и придется тратить из своих сбережений. Однако нам везло, и везде мы находили маломальскую работу, приносящую пять-десять курушей.

Азми опять стал шутить:

— Пучеглазый, тебя бы министром финансов назначить. Лучшей кандидатуры не сыскать!

Я думал так же, как и Азми.

— Тебе бы на службу устроиться. Из тебя бы неплохой финансист получился. Что тебе в нашей бродячей труппе?

— Да ладно вам, бросайте эти разговоры. Развели тут политику, — сердился Пучеглазый.

Мы заходили в уезды. Народ в них привык к софтам и бродячим артистам. Они даже научились устраивать встречи. В одном уезде группа встречающих могла состоять из нескольких учителей, а в другом — из нескольких чиновников. Если же не было встречающих, ходжа, повязав на шею платок и взяв у Пучеглазого трость, шел в ближайшую кофейню: себя показать и на людей посмотреть. Доктор насвистывал на все лады. В общем, чего мы только не делали.

Наша разведка с каждым днем становилась все профессиональней. Когда мы находились в каком-нибудь селении, Пучеглазый очень оперативно получал сведения о находящихся на нашем пути местах: есть ли там здания под театр, выступает ли там какая-либо труппа. Чтобы получить все эти сведения, он всегда оправлял на разведку Хаккы и Газали. А если это был большой город и требовались особенные приготовления, он ловил попутку и, засунув в сумку костюм, ехал сам.

Одним словом, мы ставили все, вплоть до орта-оюну.