Последний сон ее смертной души

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Глупое гудение не прекращалось. Я отвернулась и накрыла подушкой голову. Но звук продолжался.

— Кен, — прохрипела я.

Или он выключит звук на телефоне, или я выброшу его в окно.

— Кен!

Тихо сопящий комок на кровати рядом со мной пошевелился. Он застонал.

— Твой телефон.

Кен резко сел, словно был из тех людей, кому не нужен был кофеин или душ, а то и солнце с утра. Он прекратил гул, пока он не свел меня с ума, и ответил звонящему быстрым «Хай».

Глупые «жаворонки». Я с неохотой отодвинула подушку, чтобы увидеть Мэрилин Монро и часы на стене. Конечно, он насторожился — был уже полдень! Кен слез с кровати и пошел в ванную, все еще кивая и отвечая «хай» по телефону. Я смогла потянуться на кровати во весь рост, чтобы разбудить конечности, кривясь из-за боли в мышцах. Я очень хорошо проспала ночью, несмотря на последствия перелета, и у меня не было кошмаров о Бротон Блафф. Я точно устала. А теперь удовлетворенно улыбнулась. Может, Кен действовал на мой организм как мелатонин.

А Кену лучше бы не задерживаться в ванной, мой мочевой пузырь почти лопался.

Я села, глядя на меню на столике у кровати. В дорогом отеле точно не подавали латте моментально, как из автомата. Это точно делал бариста, ведь тут обслуживали богачей. Пора было проверить теорию. Я взяла телефон и нажала на кнопку рум-сервиса. Кен прошел в комнату. Он забрал у меня трубку и опустил ее на место с грохотом.

— На это нет времени.

Я все-таки удержалась от физического насилия.

— Но я не смогу нормально соображать без латте.

— Кузен Далиба Ааби встретит нас внизу через десять минут.

— Кого?

Кен вздохнул, словно его раздражало то, что я не могла сосредоточиться.

— Кузен нашего водителя такси. Уверен, вы сможете заехать в кофейню по пути отсюда к Элизе.

— Элиза? — страх сдавил мой желудок. Мое лицо исказилось. — Зачем нам туда? — мне было не по себе. — Была еще одна атака?

— Нет, — серьезно сказал Кен. — Но Кваскви уверен, что Нордваст Уффхейм не закончили с нами. Он встретится там с нами и с… возможной зацепкой.

С утра лучше бы он говорил прямо. Точнее, днем. Я пошла в ванную, решив пока не думать о том, что за зацепка была у Кваскви. Я скоро узнаю.

Я робко вспоминала события ночи, проверяла свои эмоциональные реакции на встречу с теми Иными и атаку Нордваст Уффхейм. Генри убили. Нужно было многое обдумать, но бардак прошлой ночью не так ранил, как замкнутое лицо Марлин, когда она покидала отель. Я взяла телефон, открыла сообщения, а потом убрала его, вздохнув.

Слишком рано. Если я что-то скажу, станет только хуже. Марлин нужно было время остыть. Я хотела бы, чтобы она что-нибудь написала, я была бы рада даже эмоджи какашке.

Я дольше десяти минут умывалась, распутывала волосы и стягивала в хвост, снимала футболку, которую надела ночью после того, как Кен лишил меня сексуального платья. Выбор был ограничен, но я выбрала штаны для йоги, одну из серых футболок Кена и красную клетчатую рубашку, которую нашла в шкафу.

Когда я не смогла больше тянуть, я обнаружила Кена у двери в штанах и серой футболке с длинными рукавами, волосы были уложены красивыми шипами. Он хмурился. Я быстро поцеловала его в надутые губы и пошла к двери. У Хитмана снова был Кит. Он ударился кулаком о кулак Кена, недовольно покачал головой в мою сторону.

Серебряная Тойота Приус со стикерами на бампере с фразами «Больше пива в Портлэнд» и «Чистый панджаби» у поребрика.

— Это ваша, — сказал Кит. Кен сел возле водителя — видимо, Ааби. Он был юношей с короткой бородой и усами, тюрбан был серебряным, как его машина.

— Твоя сестра разочаровалась в тебе, — тихо сказал Кит, помогая мне устроиться в машине.

«Серьезно? Совет насчет семьи от швейцара?».

— Куда? — сказал Ааби. У него акцент был сильнее, чем у его кузена. И он выглядел ухоженно.

Кен дал ему указания — мост Хоуторн у горы Табор — словно он был местным, а не я. Мы поехали, и я склонилась.

— По пути есть кафе «Датские братья».

— Кваскви тревожился.

— Он всегда тревожный, — проворчала я. — Он может и подождать десять минут.

— Двадцать с таким потоком машин, — сказал Ааби.

Я пронзила взглядом затылок его тюрбана.

Мы доехали до кофейни в рекордное время. Я опустила окно, заказала большой мокко, одарив баристу лучшей улыбкой. Как только эликсир жизни стал согревать мои ладони, и фирменный шоколад «Датских братьев» оказался на моем языке, я отклонилась на спинку сидения.

Кен приподнял бровь и стал болтать с Ааби о погоде, машинах и о том, где в Портлэнде готовят лучший чатни и маринованное манго. Вскоре впереди появилась гора Табор, и мы свернули к Элизе.

У красного дома не было зеленой Субару. Мое сердце сжалось. Джордж приехал к Кваскви?

Кен заплатил Ааби, и мы постучали в дверь.

Кваскви открыл ее, выпуская вкусный аромат блинчиков и масла, а еще соленый запах бекона, который не был сожжен в стиле Кои.

— У нас завтрак, — гордо сказал он.

Я нырнула под его руку и устремилась на кухню.

Чет стоял перед газовой плитой Элизы, клетчатый фартук был поверх штанов пижамы в ананасах, на его спутанных светлых волосах была кепка «Портлэнд Авалэнч». Я была уверена, что это была команда геев в регби, и хоть я оценила мышцы его руки, подчеркнутые фартуком, блинчики, которые он перекладывал лопаткой на белую тарелку, мне нравились больше.

— Все мое, — сказала я, схватив тарелку.

— Доброе утро, — бодро сказал Чет, искренне улыбаясь. Блин, еще один «жаворонок».

Я поняла, что вчера его подозрительно не было.

— Тебя не было в Бротон Блафф, — выпалила я вместо благодарности за еду.

— Да, — его улыбка стала робкой. — Я все еще скрываюсь.

Кен потянулся из-за меня и украл с моей тарелки три блинчика и половину бекона, ждущего на столе.

— Твоя семья и друзья не знают, что ты — Иной?

Чет рассмеялся.

— Они не знают, что я гей. Конечно, мои родители знают, что я наполовину Иной. Ха. Но я не появляюсь возле Кваскви на публике. Иначе папа все поймет.

Я указала на кепку, добавляя себе бекон.

— Это им не намекает?

Кваскви прошел на кухню с тихим, как призрак, Пон-сумой.

— Способность Монияв игнорировать очевидное не перестает потрясать меня, — он забрал кепку Чета и надел ее на себя козырьком назад. — Даже Маригольд предпочитает многое не замечать. Кобольды должны уметь видеть правду во тьме. Но родители Чета едва признают меня.

— Это моего парня, — весело сказал Чет. — Мне нужно ее вернуть.

Пон-сума после этого перестал играть в призрака и присоединился к кругу у стола. Он забрал кепку с головы Кваскви и с тихим напряжением отдал ее Чету. Они переглянулись взглядами, означавшими «Он весь твой» и «Ты — бывший». Кваскви выглядел невероятно изумленно. Но он таким не был. Он опустился на стул рядом с собой и подпер подбородок руками.

— Так… насчет прошлой ночи.

Я посмотрела на парней вокруг меня. Где была Элиза?

— Безумие прошлой ночи было, кхм, неожиданным, — сказала я. — Прошу, скажите, что те придурки еще живы.

— Пока что, — сказал он. — Но я ничего не обещаю. Кто-то из Иных Портлэнда рассказал Нордваст Уффхейм о нашем собрании. Это всем понятно. Теперь мы можем нападать.

— Да, — сказал Кен. — Но не ясно, что ты хочешь от Кои.

— Не нервничай, кицунэ. Она все еще в долгу, но я по доброте душевной не буду просить ее есть сон человека. У меня другой план, — Кваскви сделал паузу, ноздри раздувались, словно он ждал, что кто-то будет спрашивать, каким был его гениальный план. Я фыркнула и взяла свежие блинчики Чета.

Когда он понял, что все были заняты едой, Кваскви опустил ладони на стол и выпрямил спину.

— Мы выманим их лидера в изолированное место и заставим его заплатить кровью за смерти Дзунуквы и Генри.

— Это звучит как убийство, — сказала я.

— Закон Иных, — сказал Пон-сума.

Я прищурилась.

— Нордваст Уффхейм — люди. Разве мы не должны заявить в полицию об этом?

— Привлечение полиции к делам Иных добром не заканчивается, — пробормотал Кен.

Кваскви помахал рукой, намекая на напиток. Чет занялся милой красной кофе-машиной. Я прислушалась. Эспрессо? Латте? Еще один так быстро? Кваскви точно хотел меня умаслить.

— Мы стараемся не попасться полиции, — сказал он. — Если мы пожалуемся на Нордваст Уффхейм, начнутся заявления, суды, официальные обвинения. Наши жалобы могут только помочь безумным обвинениям со стороны Нордваста.

— Как минимум, — добавил Чет, опуская горячий наконечник в мелкий сосуд с молоком, — Бротон Блафф получит больше внимания.

— Мы не убьем его… скорее всего, — сказал Кваскви. — Но не ошибайтесь, решив, что с ним покончено. Он знает, что мы не пойдем в полицию. Он рассчитывает на наше желание скрытности.

— Ты будто уверен, что знаешь, кто лидер, — Кен опустил вилку.

Кваскви повернулся ко мне, ослепляя улыбкой. Кусочек бекона застрял между его большими зубами.

— Мы это знаем, да, Кои? Того, кто оставил тебе послания. Кто одержим пожирателями снов и смертью. Великий дракон.

— Пит.

— Иначе известный как Джеймс Мартин Торвальд.

Блинчики, которые я съела, вдруг показались клеем в животе. Если я увижу его еще раз, желание выпустить на него баку будет сильным, и я вряд ли смогу сдержаться. Он был грязью. Он был полон ненависти. Я отчаянно не хотела становиться такой, как он, или чтобы он стал катализатором моего превращения в монстра.

С другой стороны, он не собирался сдаваться, его наглость, даже после того, как Маригольд обожгла его лицо, делала это понятным. Каждый миг, пока он был где-то в городе, мне было не по себе. Его послания дразнили, чтобы я раскрыла себя. Он знал, какой я была, и называл меня мерзостью. Что в том, что я была баку, вызвало такую необъяснимую ненависть? Теорией Кена было, что он выбрал самого опасного, потому что не знал о Буревестнике. После прошлой ночи он вряд ли считал меня самым сильным Иным. Я не была древней, не была даже большой и волосатой, как Джордж и Колыма.

«Но когда я сталкивалась с древними до этого, я всегда оставалась целой после встречи», — прошептала Кои-борец.

— Я — наживка, — сказала я.

— Нет, — Кен встал, костяшки побелели от того, как он сжал стол.

— Думаешь, он пойдет за мной, несмотря на произошедшее прошлой ночью? Несмотря на Буревестника?

— О, милая, — сказал Кваскви, получив свежий латте от Пита и протянув его мне обеими руками. — Я знаю одержимость, когда ее вижу. Он хочет тебя. И он не остановится, пока не получит тебя.