Последний странник

10

Доктор Ричардсон наспех упаковал кое-какие вещи и спустился в прихожую, где его дожидался Натан Бун. Они сели в автомобиль и направились на юг, в сторону Нью-Йорка. Доехав до округа Вестчестер, недалеко от города Перчас, Бун свернул на двухрядную проселочную дорогу. Автомобиль катил мимо роскошных загородных домов, выстроенных из кирпича и камня. На лужайках росли клены и белые дубы, а траву укрывали палые осенние листья.

В начале девятого внедорожник Буна свернул на гравийную подъездную дорожку к воротам обнесенной стеной усадьбы. Надпись на воротах учтиво сообщала всем прибывающим, что они прибыли в научно-исследовательский центр фонда «Вечнозеленые». Охранник в будке узнал Натана и открыл ворота.

Припарковав автомобиль на маленькой, окруженной соснами стоянке, Бун вместе с доктором выбрался наружу. Они двинулись по тропинке из плиток, и Ричардсон увидел впереди пять больших зданий. Четыре строения из стекла и металла стояли четырехугольником и соединялись друг с другом закрытыми переходами, устроенными на уровне второго этажа. В центре четырехугольного двора стояло здание с фасадом из белого мрамора и без единого окна. Доктору Ричардсону оно напомнило фотографии Каабы — таинственного черного камня, который Авраам получил от ангела.

— Это библиотека Фонда, — сказал Бун, указав на здание в северной части четырехугольного двора. — Дальше, если двигаться по часовой стрелке, идет генетическая лаборатория, потом компьютерный центр и самое последнее — административное здание.

— А белое? То, которое без окон.

— Нейрокибернетический исследовательский центр. Построен около года назад.

Бун провел Ричардсона к административному зданию. Его вестибюль оказался совершенно пуст, не считая закрепленной на кронштейне камеры видеонаблюдения. В конце холла располагались два лифта. Когда посетители пересекли вестибюль, двери одного из лифтов открылись.

— За нами наблюдают? — спросил доктор. Бун пожал плечами:

— Не исключено.

— Наверняка наблюдают, иначе как бы лифт открылся сам по себе?

— Я всегда ношу с собой радиочастотный опознавательный чип. Мы называем его «защитной цепью». Он сообщил компьютеру, что я в здании и приближаюсь к дверям лифта.

Двое мужчин вошли в лифт, и двери мягко закрылись. Бун надавил на серую подушечку, вмонтированную в стенку. Раздался легкий щелчок, и лифт стал подниматься.

— В большинстве учреждений используют обычные удостоверения личности.

— Здесь немногие носят с собой удостоверения. — Бун поднял руку, и Ричардсон увидел на тыльной стороне его ладони шрам. — Каждому, у кого есть допуск к высокосекретной работе, под кожу вшивают радиочастотный чип. Имплантат гораздо надежнее и эффективнее удостоверения. Доехав до третьего этажа, лифт остановился. Бун проводил доктора в жилой номер со спальней, ванной и гостиной.

— Здесь вы переночуете, — объяснил он Ричардсону. — Сейчас садитесь. Устраивайтесь поудобнее.

— А потом?

— Не стоит так волноваться, доктор. С вами просто хотят побеседовать.

Бун вышел из номера. Дверь с мягким щелчком затворилась. «Безумие какое-то, — подумал доктор Ричардсон. — Со мной обращаются как с преступником». Несколько минут он расхаживал взад-вперед по комнате, и гнев стал понемногу утихать. Может, он действительно сделал что-нибудь не так? Та конференция на Ямайке? Что еще? Несколько раз обедал и останавливался в гостиницах на выделенные для исследований деньги. Как они, интересно, узнали? Кто мог проболтаться? Доктор подумал о коллегах по университету и решил, что некоторые из них определенно завидовали его успеху.

Дверь распахнулась, и в номер вошел молодой человек с азиатскими чертами лица. В руках он держал толстую зеленую папку. Белоснежная рубашка и узкий черный галстук придавали ему строгий и почтительный вид. Ричардсон сразу успокоился.

— Добрый вечер, доктор. Меня зовут Лоуренс Такава, я работаю на фонд «Вечнозеленые» в должности руководителя спецпроектов. Прежде чем мы приступим к делу, хочу сказать, что я в восторге от ваших книг. Особенно мне понравилась «Машина в черепной коробке». У вас есть очень интересные теории относительно мозга.

— Мне бы хотелось узнать, зачем я здесь.

— Нам необходимо с вами поговорить. Статья договора восемнадцать «в» дает нам такую возможность.

— Неужели встреча необходима именно сегодня ночью? Конечно, я подписал договор, но все это так необычно. Вы могли просто созвониться с моим секретарем и назначить встречу заранее.

— У нас возникла непредвиденная ситуация.

— Что вам нужно? Отчет о ходе исследований за текущий год? Предварительный отчет я уже отправил. Разве вы его не получали?

— Вы здесь не для того, чтобы отчитываться, доктор Ричардсон. Напротив, это мы хотим дать вам важную информацию.

Лоуренс указал гостю на один из стульев, и двое мужчин сели друг напротив друга.

— За последние шесть лет вы провели целый ряд различных экспериментов, и все ваши исследования подтвердили одну-единственную мысль: во вселенной не существует никакой духовной реальности, а сознание человека — просто биохимические процессы, протекающие в его мозгу.

— Вы даете очень упрощенное объяснение, мистер Такава, но в целом оно верно.

— Результаты ваших исследований подтверждают основные принципы, которых придерживается фонд «Вечнозеленые». Люди, которые создали наш фонд, считают человека автономной биологической единицей. Его мозг можно назвать органическим компьютером, чья производительность определяется наследственностью. В течение жизни наш мозг усваивает массу знаний, а на основе разнообразного опыта формируются условные рефлексы. После нашей смерти мозг гибнет вместе со всеми данными и операционной программой.

Доктор Ричардсон кивнул:

— Совершенно верно.

— Замечательная теория, — сказал Лоуренс. — только, доктор, что она абсолютно ошибочна. Мы обнаружили, что во всяком живом создании обитает некая энергия, не зависимая ни от его мозга, ни от тела. Эта энергия проникает в каждое растение и животное с момента его появления на свет, а после смерти куда-то уходит. Ричардсон выдавил улыбку.

— Вы говорите о человеческой душе?

— Мы называем ее «Светом». Законам квантовой теории наше открытие не противоречит.

— Называйте это, как вам будет угодно, мистер Такава. Мне, если честно, все равно. Я согласен представить на минуту, что у человека действительно есть душа. Она обитает в теле, пока то живет, и покидает его после смерти. Даже приняв за факт, что душа у человека есть, никакой значимой роли в нашей жизни она не играет. Мы не в состоянии ничего с ней сделать — ни измерить, ни проконтролировать, ни вынуть и поместить в колбу.

— Некоторые люди — мы называем их Странниками — способны управлять своим Светом, высвобождая его из собственного тела.

— Не верю я в подобный спиритический бред. Экспериментально вашу теорию не доказать.

— Прочтите вот это, а после поговорим, — сказал Лоуренс и положил на стол зеленую папку. — Я вернусь немного позднее.

Мистер Такава вышел, и Ричардсон снова остался один. Разговор получился такой странный и неожиданный, что доктор не знал, как реагировать. Странники какие-то. Свет. Зачем работнику научно-исследовательской организации использовать мистическую терминологию? Доктор Ричардсон осторожно прикоснулся к зеленой обложке кончиками пальцев, словно опасаясь, что содержимое папки его обожжет. Затем, глубоко вздохнув, открыл ее и начал читать первую страницу.

Содержимое папки делилось на пять отдельно пронумерованных частей. В первой описывался опыт различных людей, которые полагали, что их души время от времени покидают тела и, преодолев четыре барьера, переходят в иные измерения. Эти «странники» верили, что каждый человек несет в себе некую энергию, запертую в теле как тигр в клетке. Если дверь клетки распахнуть, Свет вырывается на свободу.

Часть вторая описывала жизни нескольких Странников, появившихся за последнюю тысячу лет. Некоторые из них стали отшельниками и удалились жить в пустыню, но основная часть вела постоянную борьбу, бросая вызов правительствам своих стран. Имея способность выходить за границы нашего мира, Странники смотрели на вещи иначе, под другим углом. Автор предполагал, что и Франциск Ассизский, и Жанна д'Арк, и Исаак Ньютон были Странниками. Знаменитый «Темный дневник» Ньютона, хранившийся в Кембридже, в подвалах университетской библиотеки, доказывал, что английский математик в снах пересекал некие барьеры из воды, земли, воздуха и огня.

В тридцатых годах двадцатого века Иосиф Сталин решил, что Странники представляют опасность для его диктатуры. В третьей части отчета повествовалось о том, как секретные советские спецслужбы арестовали свыше ста мистиков и духовных лидеров. Странников содержали в специальной тюрьме за пределами Москвы, где их обследовал медик по имени Борис Орлов. Когда пленники переходили в иную реальность, их сердца бились всего один раз в тридцать секунд, а дыхание прерывалось совсем. «Они становятся похожими на трупы, — писал Орлов. — Энергия жизни оставляет их тела».

Генрих Гиммлер, глава СС, прочитав отчет Орлова, решил, что Странники могут послужить ключом к созданию нового секретного оружия, которое помогло бы Германии выиграть войну. Четвертая часть отчета рассказывала о том, как Странников, захваченных в плен на оккупированных территориях, отправляли в исследовательские лаборатории концлагерей, под надзор печально известного «доктора Смерть» Курта Блаунера. Узникам делали операции на головном мозге, подвергали их электрошоку и опускали в ледяные ванны. Никаких плодов эксперименты не принесли. Генрих Гиммлер объявил Странников «дегенеративными космополитическими элементами» и натравил на них бригады смерти СС.

Никакого доверия к грубым экспериментам, проводившимся много лет назад, Ричардсон не почувствовал. Если человек уверен, что способен перемещаться в параллельные миры, значит, он просто-напросто страдает анормальной активностью в определенных участках головного мозга. Тереза Авильская, Жанна д'Арк и прочие провидицы и провидцы скорее всего страдали височной эпилепсией. Нацисты, разумеется, ошибались. Эти люди не святые и не враги общества. Они просто нуждаются в современных транквилизаторах и терапии, которая помогла бы им справиться с болезнью.

Приступив к чтению пятой части, Ричардсон с удовольствием отметил, что приведенные здесь данные получены с помощью современного оборудования — компьютерных и магнитно-резонансных томографов. Доктора интересовали имена ученых, но все они оказались тщательно закрашены черными чернилами. Первые два отчета описывали самих Странников. Когда они впадали в транс, их тела переходили в неактивное состояние. Компьютерные томограммы показывали практически нулевую активность, не считая рефлекса сердцебиения, которое контролируется стволом мозга.

В третьем отчете говорилось об эксперименте в медицинском центре Пекина, где китайские ученые изобрели прибор под названием «датчик нервной энергии». Этот датчик измерял биохимическую энергию, которую вырабатывает организм человека. В отчете утверждалось, будто Странники способны генерировать короткие вспышки того, что Лоуренс Такава назвал Светом. Сила этих вспышек была невероятной, превышая силу нервного импульса больше чем в три сотни раз. Безымянные исследователи предполагали, что эта энергия как-то связана с умением Странников путешествовать в параллельные миры.

«Все равно это ничего не доказывает, — подумал доктор Ричардсон. — Излишек энергии переполняет мозг, и люди искренне верят, что беседуют с ангелами». Перевернув страницу, доктор быстро пробежал глазами следующий отчет. Для этого эксперимента китайские ученые поместили каждого Странника в пластмассовый короб, похожий на фоб, со специальным оборудованием для наблюдения за энергетической активностью организма. Всякий раз, когда Странник впадал в транс, от его тела исходил интенсивный заряд энергии. Датчики фиксировали, как Свет проникал сквозь стенки короба наружу, а потом куда-то уходил. Ричардсон просмотрел сноски, пытаясь выяснить имена исследователей и их подопытных. Однако в конце каждого отчета стояло всего несколько слов, напоминавших бессмысленный комментарий в завершение долгого разговора. «Объект вернули под обеспечивающий арест. Объект прекратил сотрудничество. Объект скончался».

Доктор Ричардсон почувствовал, что начинает потеть. В комнате было душно, кондиционеров здесь, судя по всему, не имелось. «Открою окно, — подумал доктор. — Подышу немного холодным ночным воздухом». Он отдернул тяжелые портьеры и обнаружил за ними глухую стену. В помещении не было ни одного окна, а дверь оказалась запертой.