Последний странник

44

В очередном сне Габриель прошел по длинному коридору, затем открыл глаза и понял, что лежит на кушетке. Он попил воды, съел горсть пшеничных крекеров и, выйдя из спальни, обнаружил Софию в разбитой диспетчерской. Биолог обернулась и внимательно, оценивающе посмотрела на Габриеля, а он в который раз почувствовал себя ее новым студентом.

— Хорошо спал?

— Нормально.

— Видел, что я тебе поесть оставила?

— Да.

София заметила в одном из темных углов ужа. Быстро подскочив к нему, она брызнула краской на змеиный хвост и отметила очередной экземпляр в записной книжке.

— А как у тебя дела с теми водяными каплями? Разрубил хоть одну?

— Пока нет.

— Что ж, будем надеяться, в этот раз получится. Попробуй еще.

И Габриель снова стоял на мокром полу, глядя на потолок и проклиная все девяносто девять путей, вместе взятые. Капля падала слишком быстро. Кроме того, она была чересчур маленькой, а лезвие меча — чересчур узким. София давала абсолютно невыполнимые задания.

Сначала Габриель пытался сосредоточиться на самом действии — следил за тем, как растет капля, напрягал мускулы и сжимал меч в руках, как отбивающий в бейсболе свою биту. К сожалению, падали капли всегда по-разному. Иногда приходилось ждать по двадцать минут. Иногда за десять секунд падали две капли. Габриель рассек воздух мечом и снова промахнулся. Пробормотав проклятие, он приготовился к новой попытке. Почти ослепленный гневом, Габриель уже думал о том, чтобы сбежать из бункера и вернуться обратно в Сан-Лукас. Здесь он был не потерянным принцем из рассказов матери, а глупцом, которым руководила полубезумная старуха.

Габриель чувствовал, что новый день не принесет ничего, кроме очередных неудач. Однако, простояв несколько часов с оружием в руках, он забыл наконец и о себе, и о своих проблемах. Он по-прежнему держал меч, но теперь делал это неосознанно, будто клинок и рукоятка стали продолжением его руки.

С потолка сорвалась новая капля и очень медленно полетела вниз. Габриель ударил мечом с таким чувством, будто стоит в стороне и издали смотрит на то, как клинок прикасается к капле и разрубает ее надвое. Время будто остановилось. Он отчетливо увидел меч, собственные руки и две половинки капли, разлетающиеся в разные стороны.

Затем время снова пошло, а странное чувство отстраненности исчезло. Прошло всего несколько секунд, но они показались Габриелю проблеском самой вечности. Он развернулся и побежал по тоннелю.

— София! — закричал он. — София!

Его голос эхом отражался от бетонных стен. София по-прежнему сидела в диспетчерской и что-то писала в кожаном блокноте.

— Что случилось?

Габриель, заикаясь, пробормотал:

— Я… я только что разрубил каплю мечом.

— Хорошо. Очень хорошо. — Она закрыла блокнот. — Ты начинаешь делать успехи.

— Там еще кое-что случилось, но мне трудно это объяснить. Было такое чувство, что время в тот момент стало идти медленнее.

— Ты видел, как оно замедлилось?

Габриель опустил глаза.

— Безумие какое-то.

— Конечно, остановить время невозможно, — сказала София, — зато человек способен сосредоточиться так, что его чувства становятся гораздо острее обычного. В такие секунды может показаться, что все происходящее замедлилось, но на самом деле это происходит у тебя в мозгу. Ты воспринимал мир очень быстро. Иногда такие вещи случаются с талантливыми спортсменами. Например, они могут отчетливо видеть мяч, который летит с огромной скоростью. Некоторые музыканты способны одновременно слышать каждый по отдельности инструмент в симфоническом оркестре. С обычными людьми такое бывает, когда они молятся или медитируют.

— А со Странниками это случается?

— Странники отличаются от всех нас тем, что могут управлять обостренным восприятием. Именно поэтому они видят мир с такой невероятной ясностью. — София рассматривала лицо Габриеля так, будто в его глазах был написан ответ на все ее вопросы. — Ты можешь так сделать, Габриель? Можешь мысленно надавить на кнопку и замедлить все, что происходит вокруг?

— Нет. Это случилось само по себе.

София кивнула.

— Значит, работаем дальше. — Она взяла керосиновую лампу и решительно направилась к двери. — Давай попробуем путь семнадцатый. Он развивает чувство равновесия и ловкость. Чтобы помочь Свету выйти из тела, Странник должен двигаться.

Через несколько минут они стояли на выступе, сделанном в той шахте, в которой когда-то находилась радиоантенна. Вся шахта была футов шестидесяти в глубину, а выступ располагался посередине — примерно в тридцати футах от дна. С выступа до противоположной стены тянулась балка примерно трех дюймов в ширину. София подняла фонарь и осветила тридцатифутовый провал, на дне которого валялось разбитое оборудование.

— Посреди балки лежит монетка, — сказала она. — Пойди возьми ее.

— Если я упаду, то переломаю все ноги.

София снова подняла фонарь и заглянула вниз, будто надеясь найти там ответ.

— Да, ты вполне можешь сломать ноги. Точнее, обе лодыжки. Хотя если приземлишься на голову, то можешь и погибнуть. — Она опустила фонарь и кивнула: — Вперед.

Габриель сделал глубокий вдох и боком ступил на балку, балансируя на ступнях. Затем начал осторожно двигаться к монетке.

— Неправильно, — сказала София. — Идти надо так, чтобы ступня становилась параллельно балке.

— Так безопаснее.

— Нет, не безопаснее. Руки надо вытянуть в стороны, перпендикулярно балке. И не думай о страхе. Сосредоточься на дыхании.

Габриель повернул голову к Софии, чтобы ответить, и тут же потерял равновесие. Он качнулся назад, затем вперед и, быстро наклонившись, ухватился за балку обеими руками. Через секунду Габриель опять начал падать и, стараясь удержаться, сел на балку верхом. Чтобы вернуться на выступ, ему понадобилось две минуты.

— Грустное было зрелище, Габриель. Давай попробуй еще разок.

— Нет.

— Если хочешь стать Странником…

— Я не хочу погибнуть! Перестань требовать от меня то, чего сама сделать не можешь!

София поставила фонарь на пол. Ступив на балку, как заправский канатоходец, она быстро добралась до середины перекладины, наклонилась и подняла монету. Затем подпрыгнула вверх и, повернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, опустилась на одну ногу. Быстро вернувшись на выступ, София бросила монетку Габриелю.

— Тебе надо отдохнуть. Ты не спал гораздо дольше, чем думаешь. — Она подняла фонарь и направилась к главному тоннелю. — Когда я вернусь, попробуем путь двадцать седьмой. Он очень древний, создан в двенадцатом веке монахиней Хильдегардой Бингенской.

Габриель в ярости отбросил монету в сторону и последовал за Софией.

— Сколько времени я уже провел под землей?

— Не важно.

— Важно или нет, а я хочу знать. Сколько дней я тут сижу? И сколько дней еще осталось?

— Иди спать и не забывай видеть сны.

Сначала Габриель решил все бросить и уйти, затем передумал. Если он сдастся чересчур рано, придется все объяснять Майе. Если останется еще на несколько дней и провалится, то никому не будет до него никакого дела.

Габриель лег спать и снова видел сны. Подняв глаза, он обнаружил, что стоит посреди внутреннего дворика большого кирпичного здания. Оно напоминало монастырь или школу, но людей видно не было. На земле валялись обрывки бумаги, и ветер то и дело поднимал их в воздух.

Габриель развернулся и, увидев открытые двери, вошел в длинный коридор с окнами на правой стороне. Все оконные стекла оказались разбиты. Нигде не было ни трупов, ни пятен крови, но Габриель сразу понял, что здесь недавно сражались люди. В пустые оконные рамы дул ветер. На полу лежали разлинованные листки из записной книжки.

Габриель дошел до конца коридора и, повернув за угол, увидел черноволосую женщину, которая сидела на полу и держала на коленях мужчину. Габриель подошел ближе и понял, что видит собственное тело. Его глаза были закрыты, и, судя по всему, он не дышал.

Женщина подняла голову и откинула с лица длинные волосы. Габриель узнал Майю. Ее одежду пропитывала кровь, а сломанный меч лежал на полу, у ног. Майя крепко сжимала его тело, раскачиваясь взад-вперед. Однако самым жутким оказалось то, что Арлекин плакала.

Габриель проснулся в такой непроглядной темноте, что не сразу понял, жив он или умер.

— Эй! — крикнул он, и звук его голоса отразился от бетонных стен комнаты.

Наверное, с проводкой или электрогенератором что-то случилось. Ни одна лампочка не горела, и Габриель оказался в темноте, как в ловушке. Стараясь не поддаваться панике, он протянул руку под раскладушку и достал из-под нее фонарь и коробок спичек. Чиркнув спичкой, он вздрогнул от неожиданно яркого пламени и зажег фитилек лампы. Комнату залил приглушенный свет.

Габриель поправил ламповое стекло и внезапно услышал резкий стрекочущий звук. Слегка повернувшись, Габриель увидел, что в паре футов от его ног поднимается гремучая змея. Она каким-то образом пробралась в бункер и заползла в спальню, привлеченная теплом человеческого тела. Хвост змеи быстро вибрировал, а голова угрожающе покачивалась из стороны в сторону.

В следующую секунду из тени появился огромный уж. Черной стрелой он бросился на гремучника и вцепился в основание его головы. Обе змеи упали на бетонный пол, и огромный уж обвился вокруг тела жертвы.

Габриель схватил фонарь и, спотыкаясь, бросился из комнаты. Свет не горел во всем главном тоннеле, и Габриелю потребовалось пять минут, чтобы отыскать пожарную лестницу, которая вела на поверхность. Громыхая ботинками по металлическим ступеням, он добрался до верхней площадки и со всей силы толкнул крышку. Она не поддалась. Габриель толкнул еще раз и понял, что заперт.

— София! — закричал он. — София!

Никто не ответил. Габриель вернулся в главный тоннель и встал под погасшими лампами. Он не сумел стать Странником. Продолжать попытки бесполезно. Если София собирается держать его взаперти, значит, придется идти в пусковые шахты и искать выход там.

Габриель побежал по тоннелю на север и оказался в целом лабиринте коридоров. Весь бункер строился таким образом, чтобы отклонять и гасить вспышки пламени от запускаемой ракеты, поэтому Габриель то и дело натыкался на вентиляционные шахты, которые никуда не вели. Наконец он остановился и посмотрел на свой фонарь. Через каждые несколько секунд пламя подрагивало, будто его касался легкий ветерок. Габриель медленно двинулся в ту сторону, пока не почувствовал прохладное дуновение. Пробравшись между полуоткрытой стальной дверью и кривой рамой, он очутился на платформе, которая выступала из стены центральной стартовой шахты.

Шахта напоминала гигантскую вертикальную пещеру с бетонными стенами. Много лет назад правительство забрало отсюда ракеты, нацеленные на Советский Союз. В трехстах футах под собой Габриель увидел смутные очертания платформы для пуска ракет. По стенам шахты, от основания до самого ее верха, вилась спиральная лестница. Габриель поднял голову и — да! — увидел луч света, пробивавшийся снаружи.

Что-то капнуло ему на щеку. Сквозь щели в бетонных стенах просачивались подземные воды. Сжав в руке фонарь, Габриель стал подниматься по витой лестнице к свету. Ступени ходили ходуном от каждого шага. За пятьдесят лет стальные болты, которые крепили к стене всю конструкцию, успели проржаветь.

«Не торопись, — сказал себе Габриель. — Осторожнее». Однако лестница уже начала трястись и двигаться, точно живая. Один из болтов вырвало из стены, и он упал вниз, в темноту. Габриель замер и услышал, как болт ударился о платформу и, отскочив от нее, полетел дальше. Затем раздался звук, похожий на автоматную очередь, и болты один за другим стали вылетать из стены. Лестница дрогнула и отошла от стены.

Выронив фонарь, Габриель обеими руками вцепился в перила, а верхняя часть лестницы стала падать на него. Под весом всей конструкции выскочило еще несколько болтов. Габриель вместе с лестницей полетел вниз и врезался в противоположную стену шахты футах в двадцати под платформой. Теперь перила держались всего на одном-единственном кронштейне. Перепуганный насмерть, Габриель висел на поручне, а шахта зияла под ним, будто портал в бесконечную темноту. Он начал медленно взбираться на перила и внезапно услышал громкий гул. С правой стороной его тела происходило что-то странное. Ее будто парализовало. Габриель попробовал подтянуться и увидел невероятную вещь. Его правая рука по-прежнему свисала вдоль тела, но от нее отделилась призрачная копия, словно сотканная из светящихся точек. Габриель держался одной рукой и не мог сделать ничего, только смотрел на странный свет.

— Держись! — закричала София. — Я здесь, прямо над тобой!

Голос Следопыта как будто спугнул призрачную руку, и она исчезла. Саму Софию Габриель не видел, но откуда-то сверху упал конец нейлоновой веревки и с размаху ударился о бетонную стену. Габриель протянул руку и ухватился за веревку. В следующее мгновение последний кронштейн согнулся, а затем оторвался от степы. Перила полетели вниз и рухнули на дно стартовой шахты.

Габриель поднялся по веревке на платформу и, задыхаясь от страха и усталости, растянулся на бетонном полу. София стояла рядом с фонарем в руках.

— Ты как? В порядке?

— Нет.

— Я поднималась наверх. Генератор выходил из строя. Я запустила его и сразу вернулась.

— Ты… ты меня закрыла.

— Конечно. У нас остался всего один день.

Габриель поднялся и направился обратно, в лабиринт коридоров. София пошла следом.

— Габриель, я видела, что произошло.

— Ага. Я чуть не погиб.

— Я не о том. Твоя правая рука несколько секунд не действовала. Я не могу видеть сам Свет, но знаю, что в ту секунду он выходил из твоего тела.

— А я не знаю, день сейчас или ночь. Не знаю, сплю я или проснулся.

— Ты Странник, Габриель, как и твой отец. Неужели ты не понял?

— Забудь. Мне это не нравится. Я хочу только одного — вернуться к нормальной жизни.

София молча нагнала Габриеля. Протянув руку, она схватила сзади за ремень и резко дернула к себе. Габриелю показалось, что внутри у него что-то рвется. Потом он почувствовал, как Свет вырывается на свободу и поднимается вверх, а его тело падает на пол лицом вниз. Габриель испугался. Ему ужасно хотелось вернуться к прежнему, привычному состоянию.

Он посмотрел на свои руки и увидел, что они превратились в сотни ярких, светящихся точек, мерцающих, словно маленькие звезды. София опустилась на колени возле бесчувственного тела, а новый Странник взмыл вверх, сквозь бетонный потолок.

Звездочки приблизились друг к другу, собрались вместе, и Габриель превратился в клубок концентрированной энергии. Он стал океаном, заключенным в одной-единственной капле воды, или горой, сжатой в горстку песка. Потом частицы его энергии — его истинного сознания — ворвались в какой-то коридор или тоннель и, подхваченные неведомой силой, устремились вперед.

Тот момент мог длиться тысячу лет или всего пару секунд. Габриель полностью потерял чувство времени. Он знал только одно. Он знал, что мчится с невероятной скоростью по темному извилистому тоннелю. Потом движение прекратилось, и все вокруг стало другим. Габриель сделал вдох, и все его существо заполнилось не кислородом, а чем-то гораздо более важным.

«Теперь иди. Найди путь».