Последний странник

39

Примерно в час дня Майя с Габриелем проехали через городок Сан-Лукас и, миновав его, направились по двухрядной дороге на запад. Счетчик автофургона отщелкивал милю за милей, и Майино беспокойство росло все сильнее. Сообщение, которое она получила от Линдена еще в Лос-Анджелесе, казалось очень понятным: «Поезжай в Сан-Лукас, штат Аризона. Оттуда по автостраде номер семьдесят семь на запад. Ищи зеленую ленту. Контактное лицо — Мартин». Может, они пропустили ленту? Или ее сорвал пустынный ветер? Вдруг Линдена выследили специалисты Табулы и Майя с Габриелем теперь едут прямиком в засаду?

Сама Майя давно привыкла к расплывчатым указаниям, которые вели в какой-нибудь безопасный дом или к месту встречи. Однако теперь она сопровождала вероятного Странника, и это все меняло. С той драки в закусочной Габриель держался отстранение, сказав Майе всего несколько слов, когда они остановились на заправке и посмотрели карту. Он вел себя, как человек, давший согласие взобраться на опасную гору и поэтому готовый терпеть разные неудобства.

Майя опустила боковое стекло, и горячий ветер высушил капельки пота на ее коже. Высоко в синем небе кружил ястреб. Габриель ехал впереди, в миле от фургона. Внезапно он развернулся и направился обратно, навстречу Майе. Помахав рукой, он показал куда-то влево: «Нашел!»

Майя посмотрела на дорожный указатель и на его стальной опоре увидела обрывок зеленой ленты. В том месте в сторону от автострады уходила узкая грунтовая дорога, но куда она ведет, никакие знаки не сообщали.

Сняв мотоциклетный шлем, Габриель повесил его на руль и свернул на узкую дорогу. Майя последовала за ним. Они ехали через настоящую пустыню — безводную равнину с кактусами, зарослями сухой травы и колючей акацией, которая царапала бока автофургона. Впереди показалась развилка. Габриель заметил еще одну зеленую ленту и, последовав ее указанию, свернул на север. Дорога вела вверх, и постепенно вдоль обочин стали появляться мескитовые деревья, дубки и кустарники с мелкими желтыми цветами, вокруг которых вились пчелы.

Габриель въехал на вершину одного из холмов и остановился. То, что со стороны автострады выглядело горной грядой, на самом деле оказалось плато, которое охватывало лежащую посередине долину, будто великан с двумя гигантскими руками. Даже издали Майя с Габриелем разглядели несколько коробчатых домиков, наполовину скрытых соснами. Далеко за селением, на самом краю плато, стояли три ветротурбины. Каждая стальная опора держала по рабочему колесу с тремя лопастями, вращавшимися, словно огромные самолетные пропеллеры.

Габриель снял бандану и, вытерев с лица пыль, снова завел мотоцикл. Ехал он медленно и постоянно оглядывался по сторонам, будто ожидая, что из подлеска выскочит что-нибудь удивительное. Гладкостволка лежала на полу фургона, завернутая в старое одеяло. Майя подняла ее, на всякий случай дослала патрон в патронник и положила рядом с собой, на переднее сиденье. Кто знает, действительно ли здесь живет Следопыт, или Табула давно выследила его и убила.

Дорога свернула в сторону долины и пересекла каменный мост над узкой речкой. На дальнем берегу реки, среди кустарников и невысоких деревьев, Майя заметила какие-то фигуры.

Четверо… нет, пятеро детей шли по тропинке к берегу и несли крупные камни. Наверное, они собирались строить что-нибудь вроде плотины или заводи для плавания. Заметив мотоцикл с автофургоном, дети остановились и с любопытством на них уставились. Еще через сотню футов вверх по дороге Майя заметила маленького мальчика с пластмассовым ведром. Ребенок помахал им с Габриелем рукой. Взрослые пока что не появлялись, но дети, предоставленные сами себе, выглядели вполне довольными. На несколько секунд Майя представила целое царство детей, растущих вне постоянного давления Системы.

Уже на подъезде к самой долине дорога изменилась. Теперь она была вымощена камнем красновато-коричневого цвета — чуть темнее, чем местная почва. Габриель с Майей проехали мимо трех длинных теплиц с застекленными окнами, а затем свернули во двор, где ремонтировались автомобили. В открытом павильоне, приспособленном под ремонтную мастерскую, стояли четыре пыльных пикапа. Вдоль деревянного сарая с инструментами расположились два джипа, бульдозер и старый школьный автобус. Выложенные кирпичом ступени вели вверх по холму, к большому загону с белыми курами.

Майя оставила дробовик на сиденье под одеялом, а футляр с мечом повесила на плечо. Захлопнув дверь фургона, она заметила, что на кирпичной подпорной стене сидит девочка лет десяти. У ребенка были азиатские черты лица, а на худеньких плечах лежали длинные черные волосы. Как и все остальные местные дети, она была одета в потертые джинсы, футболку и пару крепких ботинок. На ремне у нее висел большой охотничий нож с рукояткой из рога. Длинные волосы и оружие делали девочку похожей на рыцарского пажа, готового приветствовать тех, кто прибыл в замок, и схватить под уздцы их коней.

— Здрасьте! — сказала девочка. — Вы приехали из Испании?

— Нет, мы из Лос-Анджелеса. — Габриель назвался сам и представил Майю. — А ты кто?

— Элис Чен.

— У этого места есть название?

— Есть. Новая Гармония, — ответила Элис. — Мы выбрали ему имя два года назад. Право голоса имели все, даже дети.

Девочка спрыгнула со стены и подошла рассмотреть пыльный мотоцикл Габриеля.

— Мы ждем двух претендентов из Испании. Они будут жить у нас три месяца, а потом мы проголосуем, принимать их или нет.

Девочка отвернулась от мотоцикла и посмотрела на Майю.

— Если вы не претенденты, то зачем приехали?

— Мы ищем одного человека, — объяснила Майя. — Его зовут Мартин. Ты не знаешь, где его найти?

— Я думаю, сначала вам надо поговорить с моей мамой.

— Это не обязательно…

— Пойдемте. Она сейчас в общественном центре.

Девочка перевела их через еще один мост, под которым тоже текла речка, перекатывая через красные валуны и кружась в водоворотах. По обеим сторонам дороги стояли большие дома, выстроенные в особом, характерном для юго-запада стиле — оштукатуренные стены, маленькие окна и плоские крыши, которые жаркими вечерами использовали как террасы. Дома были велики настолько, что Майя удивилась, как строители умудрились провезти тонны кирпича и бетона по столь узкой грунтовой дороге.

Элис Чен не переставала оглядываться на двух приезжих через плечо, словно опасаясь, что они убегут. Когда вся компания проходила мимо пастельно-зеленого дома, Майю нагнал Габриель.

— Разве нас здесь не ждут?

— Похоже, нет.

— Кто такой Мартин? Тот самый Следопыт?

— Не знаю, Габриель. Скоро выясним.

Они прошли через сосновую рощицу и оказались возле четырех белых зданий с внутренним двориком посередине.

— Это наш общественный центр, — сказала Элис и открыла тяжелую деревянную дверь.

Майя с Габриелем прошли за девочкой по короткому коридору, а оттуда — в классную комнату, застеленную ковром и полную игрушек. На ковре сидела молоденькая учительница с пятью ребятишками и читала вслух книгу с картинками. Заметив Элис, учительница кивнула ей и оглядела вошедших следом незнакомцев.

— Маленькие дети учатся целый день, — объяснила Элис, — а я ухожу в два часа.

Они вышли из здания школы, пересекли внутренний дворик с каменным фонтаном посередине и вошли во второе здание. Там размещались три офиса без единого окна, но с множеством компьютеров. В одной из комнат люди сидели в отдельных кабинках, изучая изображения на экранах мониторов и разговаривая по головным телефонам.

— Переверни мышку, — сказал один молодой человек. — Видишь красный свет? Это значит…

Он замолчал, заметив Майю и Габриеля. Элис повела их дальше, снова через внутренний двор, а оттуда в третье здание, где опять стояли столы с компьютерами. Из задней комнаты появилась китаянка в белом докторском халате. Элис подбежала к ней и что-то шепнула на ухо.

— Здравствуйте, — сказала женщина. — Элис, доктор Джоан Чен.

— Ее зовут Майя, а его Габриель, — сказала девочка. — Они не из Испании.

— Мы ищем…

— Я знаю, кого вы ищете, — перебила Джоан. — Мартин говорил о вас на собрании совета, но никакого решения мы пока не приняли. Голосования не было.

— Мы просто хотим поговорить с Мартином, — сказал Габриель.

— Да, конечно. — Джоан тронула дочь за плечо. — Проводи их до холма, к мистеру Гринвальду. Он помогает Уилкинсам строить дом.

Элис вывела гостей из здания больницы и побежала вверх по дороге.

— Я, конечно, не думал, что нас будут встречать цветами и песнями, — сказал Габриель, — но что-то твои друзья совсем не рады нас видеть.

— У Арлекинов не бывает друзей, — ответила Майя. — У нас есть обязанности и союзники, которые помогают их выполнять. Когда придем на место, ничего не говори, пока я не оценю обстановку.

Вдоль всей дороги валялись пучки соломы. Через несколько сотен ярдов показалась стройплощадка. Рядом штабель из тюков соломы. Из бетонного фундамента нового дома торчали стальные прутья, а тюки были наколоты на них, как огромные желтые кирпичи. На строительной площадке работало около двадцати человек самого разного возраста. Подростки в мокрых от пота футболках орудовали кувалдами, забивая прутья в тюки. Трое мужчин постарше прикрепляли сетку из оцинкованной стали к наружным стенам. Двое плотников с набором инструментов на поясе изготавливали деревянную раму для стропильных балок. Майя поняла, что все дома в долине были построены тем же простым способом. Здесь не требовались тонны кирпича и цемента. Вместо них использовали листы фанеры, водостойкую штукатурку и несколько сотен тюков соломы.

Один из рабочих, мускулистый латиноамериканец лет сорока с небольшим, стоял на коленях, измеряя листы фанеры. На нем были шорты, испачканная футболка и потертый ремень с инструментами. Заметив двух незнакомцев, он поднялся с колен и подошел к ним.

— Вам помочь? — спросил он. — Вы кого-то ищете?

Не успела Майя ответить, как из дома выскочила Элис, а за ней уже торопился пожилой коренастый человек в очках с толстыми стеклами. Он подошел к гостям и выдавил улыбку.

— Добро пожаловать в Новую Гармонию. Меня зовут Мартин Гринвальд, а это мой друг, Антонио Карденас. — Он повернулся к латиноамериканцу. — Это те самые гости, о которых мы говорили на собрании совета. О них писали наши друзья из Европы.

Антонио особой радости не проявил. Слегка расставив ноги, он напрягся и как будто приготовился к бою.

— Погляди, что висит у нее на плече, — сказал он Мартину. — Ты понимаешь, что это значит?

— Придержи язык, — ответил Мартин.

— Она чертов Арлекин. Табула не обрадуется, если узнает, что к нам Арлекины заглядывают.

— Они оба мои гости, — твердо сказал Мартин. — Сейчас Элис проводит их в синий дом, часов в семь вечера они придут в желтый дом, и мы все вместе поужинаем.

Он повернулся к Антонио:

— Тебя я тоже приглашаю, друг мой. Обсудим все за бокалом вина.

Несколько секунд Антонио колебался, затем, не сказав ни слова, вернулся к работе. Элис Чен, как заправский экскурсовод, проводила гостей обратно к их автофургону. Майя завернула все свое оружие в одеяло. Габриель повесил на плечо ножны с нефритовым мечом. Элис провела их к синему дому на боковой улочке у самой реки. Дом оказался довольно маленьким — кухня, одна спальня и гостиная с антресолью, на которой стояла кровать. Застекленные створчатые двери выходили в обнесенный стеной сад с кустами розмарина и дикой горчицей.

В ванной комнате был высокий потолок и стояла старомодная ванна с зелеными пятнами на кранах. Майя сняла грязную одежду и включила воду. Запах у воды оказался с металлическим оттенком, будто она текла откуда-то глубоко из-под земли. Когда ванна наполовину наполнилась, Майя легла в нее и постаралась расслабиться. Над раковиной кто-то оставил темно-синюю бутыль с цветком шиповника. На мгновение Майя забыла обо всех опасностях и обо всем остальном мире и сосредоточилась на красоте лепестков.

Если Габриель окажется Странником, она будет охранять его и дальше. Если Следопыт выяснит, что он самый обычный молодой человек, Майе придется оставить его навсегда. Она опустилась под воду с головой и представила, как Габриель остается жить в Новой Гармонии, а потом влюбляется в симпатичную девушку, которая умеет хорошо печь хлеб. Постепенно воображение стало рисовать Майе более мрачные картины, и она представила, как стоит в темноте перед домом Габриеля, смотрит в окно и видит, как он помогает жене готовить ужин. «На твоих руках кровь, Арлекин. Не подходи».

Вымыв волосы, Майя отыскала в шкафу халат и проскользнула по коридору в спальню. Габриель сидел в гостиной, поделенной антресолью на два полуэтажа. Через пару минут он резко встал с кровати и, стукнувшись головой о потолок, тихо выругался. Затем спустился с антресоли по скрипучей деревянной лестнице и отправился в ванную.

Вечером Майя открыла свою дорожную сумку и вынула оттуда синюю безрукавку и длинную юбку из хлопчатобумажной ткани. Взглянув в зеркало, Майя осталась довольна — она выглядела как самая обычная молодая женщина, которую Габриель мог знать в Лос-Анджелесе. Затем она подняла юбку и привязала к ногам два ножа. Остальное оружие осталось на кровати, спрятанное под стеганым одеялом.

Майя прошла в гостиную и увидела Габриеля. Стоя возле окна, он смотрел на улицу через щелку в задернутых занавесках.

— За домом наблюдают, — сказал он. — Ярдах в двадцати отсюда кто-то в кустах прячется.

— Наверное, Антонио Карденас или один из его друзей.

— И что мы теперь будем делать?

— Ничего особенного. Пойдем искать желтый дом. Они вышли из дома и отправились вниз по дороге. Майя старалась выглядеть спокойной, но не могла отделаться от мысли, что их преследуют. Воздух был теплый, а под соснами уже притаились островки наступающей темноты. Большой желтый дом стоял возле одного из мостов. На его плоской, приспособленной под патио крыше горели масляные лампы, и Майя с Габриелем услышали голоса.

Войдя в дом, они увидели длинный стол, а за ним — восемь ребятишек разных возрастов перед тарелками седой. В кухне суетилась маленькая женщина с кудрявыми рыжими волосами. На ней была джинсовая юбка и футболка с рисунком: камера видеонаблюдения, перечеркнутая красной линией. Таким образом люди выражали протест Системе. Майя видела такой же символ в Берлине, на мини-юбке одной из посетительниц ночного клуба, и в Мадриде, на стене одного из домов.

Женщина вышла из кухни с ложкой в руках и поприветствовала гостей:

— Меня зовут Ребекка Гринвальд. Добро пожаловать к нам в дом.

Габриель улыбнулся и показал на детей:

— Сколько у вас тут ребятишек.

— Наши только двое из них. Еще здесь трое детей Антонио, Элис, дочка Джоан, и двое их друзей из другой семьи. У нас в общине дети всегда ходят есть друг к другу в гости. После первого же года мы завели правило: к четырем часам дня ребенок обязан показаться на глаза хотя бы двум взрослым. Хотя правила правилами, но иногда столько из-за этого хлопот. На прошлой неделе мы делали кирпичи для мостовой, поэтому на обеде у нас было семеро чумазых малышей и трое подростков, которые съели по двойной порции. Я приготовила гору спагетти.

— А Мартин?..

— Муж наверху, с остальными. Поднимайтесь по лестнице. Я подойду через пару минут.

Майя с Габриелем пересекли столовую и вышли в обнесенный стеной сад. На крышу вела наружная лестница, и до них донеслись обрывки разговора.

— Не забывай о детях, которые здесь живут, Мартин. Мы должны заботиться о наших детях.

— Я думаю о детях, которые живут по всему миру. Система делает их жадными, трусливыми и жестокими…

Как только появились Майя с Габриелем, разговор прекратился. Посреди патио стоял длинный деревянный стол, а на нем горели масляные лампы, сделанные из овощей. Мартин, Антонио и Джоан сидели за столом и пили вино.

— Еще раз добро пожаловать, — сказал Мартин гостям. — Присоединяйтесь к нам.

Майя быстро прикинула возможную схему нападения и села рядом с Джоан Чен. Так она могла видеть любого, кто поднимается по лестнице.

Мартин засуетился вокруг стола, проверяя, у всех ли есть приборы, а потом налил два бокала вина из бутылки без этикетки.

— Это мерло мы покупаем прямо с винного завода, — объяснил он. — Когда мы только-только задумывали Новую Гармонию, Ребекка спросила, чего именно мне хотелось бы. Я ответил, что хочу сидеть по вечерам с друзьями и выпивать по стакану доброго вина.

— Довольно скромное желание, — заметил Габриель. Мартин улыбнулся и сел на свое место.

— Да. Хотя даже у такого скромного желания, как мое, есть свои особенности. У людей должно быть свободное время, и достаточно денег, чтобы купить мерло, и желание наслаждаться маленькими радостями жизни. — Он улыбнулся и поднял бокал. — В таком контексте бокал вина становится революционным манифестом.

Майя не разбиралась в винах. Она отпила из своего бокала и подумала, что вкус у мерло приятный и напоминает вишню. Со стороны каньона подул легкий ветер, и язычки пламени в трех лампах слегка затрепетали. В чистом небе над пустыней горели тысячи звезд.

— Я хочу извиниться перед вами обоими за не слишком теплый прием, — сказал Мартин. — И перед Антонио тоже хочу извиниться. Я говорил о вас на собрании совета, но проголосовать мы не успели. Я не думал, что вы так скоро приедете.

— Объясните нам, как найти Следопыта, и мы сразу уедем, — сказала Майя.

— А может, нет никакого Следопыта, — проворчал Антонио. — Может, вас двоих Табула прислала.

— Сегодня днем ты разозлился из-за того, что она Арлекин, — сказал Мартин, — а теперь готов объявить ее шпионом Табулы.

— Кто знает. Не одно, так другое.

По лестнице поднялась Ребекка с полным подносом еды, и Мартин улыбнулся жене:

— Шпионы или нет, они наши гости, и мы обязаны как следует их накормить. Поэтому сначала перекусим, а разговаривать будем потом, на полный желудок.

Хозяева расставили по всему столу тарелки и блюда с салатами, лазаньей и домашним хлебом с хрустящей корочкой. Все приступили к еде. Четверо жителей Новой Гармонии слегка расслабились и завели беседу о повседневных делах. Течет водопроводная труба. У одного из грузовиков пора сменить масло. Через пару дней несколько жителей поедут в Сан-Лукас, и в дорогу надо будет отправиться очень рано, потому что одна из девочек сдает вступительные экзамены в колледж.

Со всеми детьми старше тринадцати занимался один учитель из местного общественного центра, а остальные их педагоги жили по всему миру и, как правило, были аспирантами из разных университетов, преподавая через интернет. Одной из выпускниц местной школы предложили стипендию несколько колледжей одновременно. На них произвело впечатление, что девочка способна не только решить интегральное уравнения и перевести пьесу Мольера, но и найти подземный источник и починить сломанный двигатель.

— С чем у вас тут больше всего проблем? — спросил Габриель.

— Проблем всегда хватает, но мы справляемся, — ответила Ребекка. — Например, у нас в каждом доме есть по крайней мере один камин, и раньше над долиной постоянно висел дым. Дети начали кашлять, и неба стало почти не видно. Мы посовещались и решили, что никто не будет разводить камин, пока синий флаг над зданием центра не развевается от ветра.

— Вы все верующие? — спросила Майя.

— Я христианин, — сказал Антонио, — Мартин с Ребеккой евреи, а Джоан — буддистка. У нас тут полный набор вероисповеданий. Мы считаем, во что бы человек ни верил, это его личное дело.

Ребекка посмотрела на мужа.

— Раньше мы тоже жили в Системе. Все изменилось с того случая, когда у Мартина на автостраде сломалась машина.

— Да, с того случая все и началось, — сказал Мартин. — Восемь лет назад я жил в Хьюстоне и работал консультантом по недвижимости. Имел дело с богатыми семьями, которые владели торговыми предприятиями. У нас было два дома, три автомобиля и…

— И ни капли счастья, — сказала Ребекка. — Он возвращался домой с работы, сразу спускался в подвал с бутылкой виски и смотрел по телевизору старые фильмы, пока не засыпал прямо на диване.

Мартин покачал головой.

— Человек обладает почти безграничным талантом обманывать самого себя. Мы готовы смириться с самым унылым существованием, если оно соответствует нашим представлениям о реальности. Я, наверное, таскался бы по той дороге до конца своей жизни, если бы не случай. Как-то раз я поехал по делам в Вирджинию. Поездка получилась ужасная. Новые клиенты напоминали жадных детей безо всякого чувства ответственности. На переговорах я посоветовал им отдать один процент годового дохода на благотворительность. В ответ они заявили, что я плохо забочусь об их инвестициях. Потом становилось все хуже и хуже. В аэропорту по какому-то особому случаю дежурили сотни полицейских. По пути до зала ожидания меня два раза обыскали, а в самом зале я видел, как у человека случился сердечный приступ.

Мой рейс задержали на шесть часов. Я сидел в баре аэропорта, пил и смотрел телевизор. На экране ничего, кроме смерти и разрушений. Преступность. Загрязнение окружающей среды. Новости пытались меня пугать. Реклама уговаривала купить то, что мне абсолютно не нужно. Меня убеждали, что люди могут быть только пассивными жертвами или потребителями.

Когда я наконец добрался до Хьюстона, там было около сорока градусов жары при влажности девяносто процентов. На полпути к дому у меня заглох двигатель. Разумеется, никто не остановился. Никто не хотел мне помочь. Я помню, как вылез из машины и посмотрел в небо. Из-за выхлопных газов оно было грязно-коричневым. Кругом валялся мусор. Мимо с ревом неслись автомобили. Я понял, что нет никакого смысла беспокоиться о том, что после смерти попадешь в ад. Люди уже создали свой собственный ад здесь, на Земле.

Вот тогда-то все и случилось. Позади моей машины остановился пикап, из него выбрался человек. Примерно моего возраста, в джинсах и рабочей рубахе. В руках у него была старая керамическая чашка без ручки, похожая на те, которые используют для чайных церемоний. Он подошел ко мне, но не представился и об автомобиле ничего не спросил. Просто посмотрел в глаза, и мне сразу показалось, что мы с ним давно знакомы и он понимает все, что я сейчас чувствую. Потом он протянул мне чашку и сказал: «Возьмите воды. Вы, наверное, хотите пить».

Я попил воды. Она оказалась холодной и очень вкусной. Тот человек поднял капот моего автомобиля, повозился пару минут с мотором, и он завелся. Тут следовало дать незнакомцу немного денег и отправиться по своим делам, но мне почему-то показалось, что это будет неправильно. Я пригласил его домой, поужинать. Через двадцать минут мы были на месте.

Ребекка улыбнулась и покачала головой:

— Я подумала, что Мартин сошел с ума. Встретить на дороге совершенно незнакомого человека и привезти его домой на семейный ужин! Сначала мне показалось, что тот человек бездомный или даже преступник. Когда мы поели, он собрал со стола тарелки и начал мыть их, а Мартин пошел укладывать детей спать. Незнакомец спросил о моей жизни, а я почему-то начала ему все рассказывать. Рассказала, как я несчастна. Как боюсь за мужа и детей. Как принимаю таблетки, чтобы уснуть.

— Наш гость оказался Странником, — сказал Мартин, глядя через стол на Майю и Габриеля. — Не знаю, сколько вам известно об их силе.

— Мне интересно все, что вы можете рассказать, — сказал Габриель.

— Странники уходят за пределы нашего мира, а потом снова возвращаются. У них на все есть собственный, необычный взгляд.

— Они умеют выходить из тюрьмы, в которой все мы живем, и поэтому видят вещи такими, какие они есть, — сказал Антонио. — И потому их так боится Табула. Она хочет, чтобы мы поверили, будто кроме Системы ничего не существует.

— Сначала Странник говорил мало, — сказала Ребекка, — но когда мы были рядом, казалось, что он смотрит нам прямо в душу.

— Я взял отгул на три дня, — сказал Мартин, — и мы с Ребеккой просто разговаривали с ним, объясняли, как оказались в такой ситуации. Через три дня он поселился в одном из мотелей Хьюстона и стал приходить к нам домой каждый вечер, а мы звали кого-нибудь из своих друзей.

— Я был подрядчиком, пристраивал к их дому новую спальню, — сказал Антонио. — Когда Мартин пригласил меня, я сперва подумал, он устраивает встречу с каким-то проповедником. Я пришел к ним вечером и впервые увидел того самого Странника. В гостиной, помню, была куча народу. Я забился в самый угол, а потом Странник посмотрел на меня секунду или две, и вся моя жизнь изменилась. Было такое чувство, будто я наконец встретил того, кто по-настоящему понимает все мои проблемы.

— Кто Странники такие, мы выяснили гораздо позднее, — сказала Джоан. — Мартин общался через интернет с другими людьми и узнал о секретных веб-сайтах. Самое главное то, что все Странники отличаются друг от друга. Они приходят из самых разных религий и культур и, как правило, посещают всего одно или два других измерения. Потом они возвращаются в наш мир и дают свое собственное толкование тому, что видели.

— Наш Странник бывал во Второй сфере голодных духов, — объяснил Мартин. — То, что он там увидел, помогло ему понять, почему люди так отчаянно пытаются утолить душевный голод. Мы все время ищем новых целей и новых впечатлений, но они удовлетворяют нас только на короткое время.

— Система намеренно подогревает в людях страх и неудовлетворенность, — добавил Антонио. — гораздо легче держать нас в подчинении. Я постепенно понял, что все вещи, которые я покупаю, не сделают меня счастливее ни на грамм. Мои дети постоянно кричали и плакали. Мы с женой поговаривали о разводе. Иногда я просыпался среди ночи, лежал в кровати и подсчитывал, сколько у меня на счетах осталось денег.

— Странник заставил нас почувствовать себя свободными, — сказала Ребекка. — Он смотрел на нас, самых обычных людей, и помогал понять себя и то, как сделать свою жизнь счастливее. Он объяснил нам, что люди способны измениться сами. Наши друзья рассказали о Страннике своим друзьям, и через неделю-другую к нам каждый вечер приходили уже двенадцать семей. Через двадцать три дня после своего появления Странник попрощался с нами и уехал.

— После его отъезда четыре семьи перестали приходить на наши встречи, — сказал Антонио. — Они не смогли до конца избавиться от старых привычек. Без Странника и его силы они опять стали слабыми. Потом кто-то узнал через интернет, кто такие Странники и как опасно противостоять Системе. Прошел еще месяц, и осталось всего пять семей — люди, которые действительно мечтали изменить свою жизнь.

— Мы не хотели жить в том бесплодном мире, но в то же время не хотели отказываться от трехсот лет прогресса, — объяснил Мартин. — Нам казалось, что самый лучший вариант — это сочетание высоких технологий и естественной среды. Что-то вроде третьего пути. В конце концов мы сообща купили эту землю и переехали сюда жить. Первый год было ужасно трудно. Мы решили установить собственные ветряки, чтобы иметь независимый источник питания. Пришлось много повозиться, но Антонио отлично справился, все рассчитал, и генераторы заработали.

— К тому времени здесь осталось только четыре семьи, — сказала Ребекка. — Мартин уговорил нас сначала построить общественный центр. Мы купили спутниковые телефоны и стали выходить в интернет и работать там. Сейчас мы оказываем техническую поддержку пользователям из трех разных компаний. В основном община этим и зарабатывает.

— Все взрослые в Новой Гармонии работают шесть часов в день и пять дней в неделю, — добавил Мартин. — работать в общественном центре, помогать в школе или в теплицах. Мы выращиваем около трети того, что едим — овощи и куриные яйца. Все остальное покупаем. У нас в общине не бывает никаких преступлений. Ни залогов, ни перерасхода по кредитным карточкам. Зато есть невероятная роскошь — масса свободного времени.

— И чем вы занимаетесь в свободное время? — спросила Майя.

Джоан опустила стакан.

— Я хожу с дочерью в походы. Она знает в округе все тропинки, а несколько местных подростков учат меня летать на дельтаплане.

— Я делаю мебель, — сказал Антонио. — Получается что-то вроде произведения искусства, только на нем еще и сидеть можно. Этот стол для Мартина сделал я.

— А я учусь играть на виолончели, — сказала Ребекка. — Мой учитель живет в Барселоне. Он следит за моей игрой через интернет с помощью веб-камеры и микрофона.

— Я в свободное время общаюсь через интернет с людьми, — сказал Мартин. — Некоторые из них уже переехали жить в Новую Гармонию. Теперь у нас в общине двадцать одна семья.

— Мы пытаемся рассказывать людям правду о Системе, — сказала Ребекка. — Пару лет назад Белый дом предложил ввести всеобщие электронные удостоверения, так называемую защитную цепь. Конгресс проголосовал против, но мы слышали, что крупные корпорации уже вводят такие удостоверения для своих работников. Через несколько лет правительство повторит попытку и сделает их обязательными для всех.

— Но ведь на самом деле вы не отказались от современного образа жизни, — сказала Майя. — У вас есть компьютеры и электричество.

— И современная медицина, — добавила Джоан. — Я постоянно консультируюсь с другими врачами через интернет, а на случай какого-то серьезного заболевания у нас есть групповая страховка. Хотя люди у нас редко болеют. Не знаю, в чем тут дело — то ли из-за физических упражнений, то ли из-за питания, а может, потому, что нервничают редко.

— Мы вовсе не собирались бежать от мира и притворяться средневековыми крестьянами, — сказал Мартин. — Мы хотели сами управлять собственными жизнями и доказать, что третий путь, который мы придумали, возможен. В мире есть и другие общины, похожие на Новую Гармонию. Мы общаемся друг с другом через интернет. Пару месяцев назад такая община появилась в Канаде.

Габриель какое-то время молча вглядывался в Мартина, а затем спросил:

— Скажите, а как звали того Странника?

— Мэтью.

— А фамилия?

— Фамилии он нам не называл, — ответил Мартин. — Не думаю, что у него были водительские права.

— У вас не осталось его фотографии?

— По-моему, есть одна фотография в шкафу, — сказала Ребекка и встала. — Сейчас я…

— Не надо, — перебил Антонио. — У меня есть с собой.

Он вынул из заднего кармана кожаную записную книжку, набитую какими-то листками, старыми квитанциями и планами зданий. Антонио положил книжку на стол и, пролистав страницы, нашел маленький снимок.

— Жена сфотографировала нас за четыре дня до того, как Странник уехал. В тот вечер мы все ужинали у меня дома.

Антонио взял фотографию, будто драгоценную реликвию, за кончик и протянул Габриелю через стол. Габриель взял ее и очень долго рассматривал.

— Когда вы сделали этот снимок? — спросил он наконец.

— Около восьми лет назад.

Габриель поднял глаза. Его лицо исказила боль вперемешку с надеждой и радостью.

— Это мой отец, — сказал он. — Мы думали, он мертв. Мы думали, он погиб при пожаре, а теперь получается, что нет. Получается, вот он — сидит рядом с вами. Живой и невредимый.