Последний странник

33

С тех пор как они пересекли границу Невады, погода становилась все жарче. Когда Калифорния осталась позади, Габриель снял шлем и забросил его в кузов автофургона. Затем, надев темные очки, сел на мотоцикл и вырвался вперед Майи. Она ехала следом и наблюдала за тем, как ветер треплет Габриелю рукава футболки и отвороты на джинсах. Повернув южнее, они направились к реке Колорадо и переезду через плотину Дэвид-Дам. Вокруг стояли красные скалы и гигантские кактусы, а над дорожным покрытием плыли волны раскаленного воздуха. Неподалеку от городка под названием Серчлайт Майя заметила несколько написанных от руки плакатов:

РАЙСКАЯ ЗАКУСОЧНАЯ

ВСЕГО ЛИШЬ ПЯТЬ МИЛЬ

ЖИВОЙ КОЙОТ! ПОКАЖИТЕ ЕГО ДЕТЯМ!

ВСЕГО ТРИ МИЛИ

РАЙСКАЯ ЗАКУСОЧНАЯ

ПЕРЕКУСИТЕ У НАС!

Габриель показал рукой: «Давай пообедаем», и когда впереди показалась «Райская закусочная», свернул на грязную стоянку. Здание закусочной внешне напоминало товарный вагон с окнами и плоской крышей. На крыше стоял огромный кондиционер.

Прихватив футляр с мечом, Майя выбралась из автофургона и, прежде чем войти в ресторанчик, внимательно изучила здание. Помимо главной двери имелся задний вход. Перед закусочной был припаркован один красный потрепанный пикап, а второй — с автоприцепом — стоял сбоку.

Габриель неторопливо подошел к Майе, на ходу двигая плечами, чтобы расслабить онемевшие мускулы.

— Вряд ли он нам понадобится, — сказал он, кивнув на футляр с мечом. — Мы же просто позавтракать собираемся, а не на Третью мировую войну.

Майя вдруг поняла, что выглядит в его глазах чокнутой, как все Арлекины с их постоянной паранойей.

— Отец учил меня никогда не расставаться с оружием.

— Не переживай, — сказал Габриель. — Все будет нормально.

И Майя как-то по-новому увидела его лицо и каштановые волосы. Она отвернулась, сделала глубокий вдох и положила меч обратно в кабину автофургона. «Не волнуйся, — сказала она себе. — Ничего не случится». Однако на всякий случай проверила, на месте ли ножи.

Перед зданием закусочной стояла клетка. В ней, прямо на бетонном полу, сидел койот. Зверь смотрел на посетителей и часто дышал, высунув от жары язык. Майя видела койота первый раз в жизни. Он походил на беспородную собаку с головой и зубами волка. Однако темно-коричневые глаза зверя были по-настоящему дикими и смотрели на Майю очень настороженно.

— Ненавижу зоопарки, — сказала она Габриелю, заслонившись рукой от солнца. — Они мне напоминают тюрьмы.

— Людям нравится смотреть на животных.

— Обывателям нравится убивать зверей или сажать их в клетки. Так люди забывают, что они сами находятся в заключении.

Внутри закусочная состояла из длинного зала с кабинками возле окон, барной стойки с рядом стульев и маленькой кухни. Рядом с дверью стояли три игровых автомата. За стойкой сидели двое мексиканцев в ковбойских сапогах и пыльной рабочей одежде и ели омлет с кукурузными лепешками. Молоденькая официантка с обесцвеченными волосами переливала кетчуп из одной бутылки в другую. Из служебного кухонного окна выглядывал пожилой мужчина с мутными глазами и неопрятной бородой — по всей видимости, повар.

— Садитесь где хотите, — сказала официантка.

Майя выбрала самую удобную для обороны позицию — последний столик лицом к входу. Усевшись на сиденье, Майя опустила глаза к столовым приборам на пластиковой столешнице и попыталась мысленно воспроизвести интерьер зала. Место оказалось неплохое. Двое мексиканцев выглядели безобидными, и Майя могла увидеть любой автомобиль, который въехал бы на стоянку.

К столику подошла официантка с двумя стаканами воды со льдом.

— Здрасьте. Кофе желаете? — спросила девушка веселым тоненьким голоском.

— Мне апельсинового сока, — сказал Габриель. Майя встала.

— Где у вас туалет?

— Надо выйти на улицу и обойти здание. Кстати, туалет-то на замке. Пойдемте, я вас провожу.

Официантка — на ее груди висела табличка с именем «Кэти» — провела Майю за закусочную, к двери, закрытой на висячий замок и задвижку. Кэти принялась искать в карманах ключи, болтая без перерыва.

— Папа переживает, что люди приходят сюда и все время воруют туалетную бумагу. Он тут и повар, и мойщик посуды, и все остальное.

Кэти открыла дверь и включила свет. Почти все помещение занимали картонные коробки с консервами и прочим добром. Кэти суетливо проверила, есть ли в держателе бумажные полотенца, и протерла раковину.

— У тебя такой симпатичный парень, — сказала она. — Как бы мне хотелось рвануть куда-нибудь с таким же классным дружком, только я застряла тут, пока папа не продаст заведение.

— Одиноко вам здесь, наверное.

— Еще бы! Мы с папой, да койот, да больше никого. Плюс посетители, которые из Вегаса едут. Ты в Вегасе была?

— Нет.

— А я шесть раз.

Когда Кэти наконец оставила клиентку одну, Майя закрыла дверь и села на картонные коробки. Ее беспокоило, что она может привязаться к Габриелю. Арлекины не имели права заводить дружбу с теми, кого охраняли. В идеале к Странникам следовало относиться с чувством некоторого превосходства, как к маленьким детям, беззащитным перед лесными волками. Отец всегда говорил, что для такой эмоциональной дистанции имелись веские причины. Хирурги, например, очень редко оперируют своих родственников, чтобы не потерять самообладание и не сделать ошибку. Те же правила действовали и для Арлекинов.

Майя встала перед зеркалом и посмотрела в треснутое зеркало. «Погляди на себя, — подумала она. — Лохматые волосы. Красные глаза. Темная унылая одежда». Отец превратил ее в профессионального убийцу без привязанностей, без тяги трутня к комфорту и стремления обывателя к безопасности. Странники могли быть и слабыми, и сбитыми с толку, однако они имели возможность уйти на время из этой житейской тюрьмы. Арлекины были заперты в Четвертой сфере до самой смерти.

Когда Майя вернулась к столику, двое мексиканцев уже закончили с едой и уехали. Сделав заказ, Габриель откинулся на спинку сиденья и пристально посмотрел на Майю.

— Предположим, что люди на самом деле могут переходить в параллельные миры. Ну и как око там? Опасно?

— Я мало что об этом знаю. Поэтому тебе и понадобится Следопыт. Он тебе поможет. Мне отец рассказывал о двух опасностях. Во-первых, когда переходишь в другую реальность, оболочка — то есть тело — остается здесь.

— А вторая опасность?

— В другом измерении твой Свет или душу, называй как хочешь, могут убить или ранить. Если это произойдет, ты останешься там навсегда.

Раздались чьи-то голоса и смех. Майя посмотрела на дверь и увидела, что в закусочную входят четверо молодых людей. Их темно-синий внедорожник стоял на улице, сверкая под лучами пустынного солнца. Майя оценила всю четверку и каждому дала прозвище: Большая Рука, Бритоголовый и Толстяк были одеты в спортивные свитера из трикотажа и тренировочные брюки. Все они выглядели так, будто, спасаясь от пожара в спортивном клубе, хватали одежду из всех шкафчиков подряд. Их лидер — самый маленький, но самый громкоголосый — носил ковбойские сапоги, чтобы казаться повыше. «Буду звать его Усатый, — подумала Майя. — Хотя нет. Серебряная Пряжка». Пряжка украшала его вычурный ковбойский ремень.

— Садитесь куда хотите, — сказала Кэти новым посетителям.

— Ну, еще бы, — ответил Серебряная Пряжка. — Мы и сами сели бы, куда хотим.

Их громкие голоса и желание быть всеми замеченными раздражали Майю. Она принялась торопливо доедать завтрак, пока Габриель мазал тост виноградным джемом.

Четверо молодых людей получили у Кэти ключ от туалета и сделали заказ, несколько раз поменяв выбранные блюда и требуя порции побольше. Они сообщили Кэти, что ездили в Лас-Вегас на матч по боксу, а теперь возвращаются домой, в Аризону. В Вегасе они потеряли кучу денег, неудачно поставив на одного из боксеров, а затем много проиграли на игровых автоматах. Кэти записала заказ и скрылась за стойкой. Толстяк разменял двадцать долларов мелочью и стал играть на автоматах.

— Ты закончил? — спросила Майя Габриеля.

— Еще минуту.

— Надо уходить отсюда.

Габриель усмехнулся:

— Похоже, тебе не нравятся те ребята.

Майя побренчала льдом в стакане воды и соврала:

— Я не обращаю на обывателей никакого внимания, пока они не становятся на моем пути.

— А я думал, Вики Фрейзер тебе нравится. Вы вели себя как подруги…

— Чертово жулье! — Толстяк грохнул кулаком по одному из игральных автоматов. — Истратил двадцать баксов и ни одного назад не получил!

Пряжка сидел за столиком напротив Бритоголового. Пригладив усы, он усмехнулся:

— Не будь дураком, Дейви. Автоматы специально так настроены, чтобы никто никогда не выиграл. Они тут на одном поганом кофе больно-то не заработают, вот и обирают туристов на автоматах.

Из-за стойки появилась Кэти.

— Иногда люди выигрывают. Недели две назад один дальнобойщик взял джек-пот.

— Хорош заливать, детка. Верни моему другу двадцать баксов, и дело с концом. Есть же какой-то закон или что-то вроде того, что вы обязаны людям проигрыш возвращать.

— Мы не можем. Автоматы не наши. Мы их просто арендуем у мистера Салливана.

Большая Рука уже вернулся из туалета и теперь стоял возле игрового автомата и слушал разговор.

— А нам плевать, — сказал он. — Вся эта ваша чертова Невада — одна сплошная обдираловка. Верни деньги или корми бесплатно.

— Точно, — согласился Серебряная Пряжка. — На бесплатную жратву я согласен.

— Еда ничего общего с игровыми автоматами не имеет, — сказала Кэти. — Если вы делаете заказ, вы должны…

Толстяк сделал три шага к стойке и схватил Кэти за руку.

— Черт, а я возьму кое-что другое вместо бесплатных харчей.

Трое его друзей одобрительно взвыли.

— Ты уверен? — спросил Большая Рука. — По-твоему, она стоит двадцать долларов?

— Если обслужит всех четверых, получится по пятерке с носа.

Дверь кухни распахнулась, и оттуда вышел отец Кэти с бейсбольной битой в руках.

— Отпустите ее! Быстро!

Серебряная Пряжка усмехнулся:

— Ты нам, старик, угрожаешь, что ли?

— Да, черт вас подери! Забирайте свое барахло и выметайтесь отсюда!

Пряжка наклонился и взял со стола тяжелую стеклянную сахарницу. Слегка привстав, он размахнулся и со всей силы швырнул склянку. Отец Кэти дернулся назад, пытаясь увернуться, но сахарница попала ему в левую щеку и с треском раскрылась. Повсюду рассыпался сахар, и старик едва устоял на ногах.

Бритоголовый выскользнул из-за стола. Вцепившись в бейсбольную биту, он выдернул ее из рук старика и схватил того за шею. Затем несколько раз ударил противника торцом биты, а когда отец Кэти обмяк, отпустил его. Старик повалился на пол.

Майя тронула Габриеля за руку:

— Давай выйдем через кухню.

— Нет.

— Нас все это не касается.

Габриель посмотрел на нее с таким презрением, что Майе показалось, будто ее полоснули ножом. Она не двинулась с места — не смогла двинуться, — а Габриель поднялся и сделал несколько шагов в сторону четырех молодчиков.

— Убирайтесь отсюда.

— А ты, черт подери, кто такой? — Пряжка поднялся с места, и теперь все четверо друзей стояли возле стойки. — Нечего нам тут указывать.

Бритоголовый пнул старика по ребрам.

— Перво-наперво мы запихнем этого старого козла в клетку с койотом.

Кэти попыталась вырваться, но Толстяк держал ее крепко.

— Потом проверим, чего у них тут есть из товара.

Габриель держался неуверенно, как человек, которому приходилось драться только на уроках карате. Он просто стоял и ждал нападения.

— Вы слышали, что я сказал.

— Слышали мы, слышали. — Бритоголовый взмахнул битой, как полицейской дубинкой. — У тебя есть пять секунд, чтобы свалить отсюда.

Майя поднялась с места. Она успокоилась и держала руки раскрытыми. «Мы сражаемся так, как ныряют в океан», — не раз говорил ей Торн. Похоже на падение, но изящно и осмысленно.

— Не трогайте его, — сказала Майя.

Четверо друзей расхохотались, и она сделала несколько шагов в их направлении.

— Ты откуда приехала? — спросил Пряжка. — Похоже, из Англии или откуда-то оттуда. У нас принято, чтобы женщины стояли в стороне, когда их мужчины дерутся.

— Нет уж, пускай присоединяется, — сказал Большая Рука. — У нее симпатичная фигурка.

Майя почувствовала, как ее сердце наполняет холодность Арлекина. Она инстинктивно оценила расстояние и траекторию между ней самой и четырьмя объектами.

— Тронешь его хоть пальцем, — сказала она, — убью.

— Ой, как страшно.

Бритоголовый посмотрел на друга и ухмыльнулся:

— Похоже, у тебя серьезные неприятности, Расе! Малютка вне себя от ярости! Поосторожнее с ней!

Габриель повернулся к Майе. Казалось, он впервые почувствовал себя главным из них двоих, как Странник, который отдает указание своему Арлекину.

— Нет, Майя! Ты меня слышишь? Я приказываю, не смей…

Он стоял вполоборота к ней, забыв об опасности, и Бритоголовый занес биту. Майя запрыгнула на стул, а оттуда на стойку. Двумя огромными прыжками мимо бутылок с кетчупом и горчицей она подскочила к Бритоголовому и ударила его правой ногой в горло. Он брызнул слюной и издал булькающий звук, но бейсбольную биту из рук не выпустил. Майя ухватилась за конец биты и, спрыгнув со стойки, выдернула оружие из рук противника и тут же ударила его по голове. Раздался громкий треск, и Бритоголовый рухнул на пол.

Боковым зрением Майя заметила, что Габриель схватился с Серебряной Пряжкой. Сжав биту в правой руке, левой Майя выхватила стилет и подскочила к Кэти. Толстяк выглядел перепуганным насмерть. Он поднял вверх руки, сдаваясь, будто солдат в бою. Майя проткнула стилетом его ладонь, пригвоздив кисть к деревянной обшивке. Парень издал пронзительный вой, а Майя уже отвернулась от него и направилась к Большой Руке. Сделала ложный выпад в голову и ударила ниже. Затем в правое колено. Раздался хруст. Потом снова удар в голову. Противник упал, и Майя быстро развернулась. Серебряная Пряжка уже валялся на полу без сознания. Габриель успел с ним справиться. Майя направилась к Толстяку, и тот захныкал.

— Нет, — бормотал он. — Господи. Нет. Не надо.

Единственным взмахом биты Майя вырубила его. Толстяк начал падать лицом вниз и вырвал нож из стены. Майя бросила биту и выдернула стилет. Лезвие было испачкано кровью, и она вытерла его о рубаху Толстяка.

Когда Майя распрямилась, чувство предельной ясности, которое охватывало ее во время битвы, почти исчезло. На полу лежали пять тел. Она защитила Габриеля и никого не убила. Кэти смотрела на нее в ужасе, как на привидение.

— Вам надо уходить, — сказала официантка. — Уезжайте. Я позвоню шерифу через минуту, но вы не волнуйтесь. Если поедете на юг, я скажу, что вы на север уехали. И марку машины изменю, и все остальное.

Габриель вышел на улицу первым. Майя последовала за ним. Проходя мимо койота, она отодвинула щеколду и открыла дверцу клетки. Поначалу зверь замер, будто успев забыть, что такое свобода. Майя на ходу обернулась через плечо. Койот по-прежнему сидел в клетке.

— Ну, беги же! — крикнула она. — Другого шанса не будет!

Уже из кабины автофургона Майя увидела, что зверь выбрался из клетки и исследует грязную стоянку. Рев мотоцикла напугал койота. Он отскочил в сторону, но тут же пришел в себя и бодро потрусил мимо закусочной.

Выворачивая со стоянки на дорогу, Габриель даже не взглянул на Майю. Она защитила Габриеля, спасла ему жизнь, но что-то в действиях Майи его оттолкнуло. В тот момент она поняла с абсолютной ясностью, что никто и никогда не полюбит ее и не избавит от боли. Подобно отцу, она умрет в окружении врагов. Умрет в одиночестве.