Последняя любовь лорда Нельсона

Глава четвертая

Она подошла к нему. Остановилась перед ним, так близко, что ее платье коснулось его.

Он был старше ее только на четыре года, ему едва исполнилось тридцать два года. Но волосы, когда-то темные и кудрявые, были уже белыми на висках. Глубокие морщины избороздили лоб и щеки, плечи подались вперед, как под гнетом большой тяжести. А глаза…

— Ты еще ни разу не взглянул на меня, Том! — сказала она спокойно и дружески. — Я так противна тебе? Или ты боишься меня?

Он медленно обратил к ней глаза… Это был взгляд неаполитанских монахов-аскетов, когда им встречалась Эмма. Полный презрения к грешнице, проклятия греховной женской красоте. Тогда как в глубине глаз, словно за завесой, горело слабое пламя тайного желания.

— Боюсь? — ответил он вопросом. — Чего мне бояться?

— Того, что ты вынес приговор, не выслушав меня! Того, что ты поверил человеку, который оклеветал меня, хоть он поступил со мной в тысячу раз хуже, чем сэр Джон. Ведь это Гревилл нашептал тебе все это, не правда ли?

Он выдержал ее взгляд, как бы желая проникнуть в глубины ее души.

— Я пошел к нему, спросил о вас…

— И когда ты не нашел меня, ты потребовал у него ответа. Он испугался и налгал тебе.

— Он плакал…

— Да, он мастер проливать слезы. Он научился этому от своего дядюшки. И ты ему поверил. Конечно, он был беден, в затруднительном положении. Он надеялся на сэра Уильяма. Тот влюбился в меня. Как отец? Стал бы отец в безумном порыве страсти совершенно неожиданно нападать на девушку?

Том широко раскрыл глаза:

— Он сделал это?

— В соседней комнате, подслушивая, сидел Гревилл. Когда мне удалось освободиться от напавшего на меня сэра Уильяма, они постарались замять это. Это, мол, было испытание моей верности… Я любила Гревилла, верила ему. Я была так далека от подозрений, что уступила его просьбе, поехала к дяде, хлопотала перед ним о помощи Гревиллу. Ты понял, что это был новый замысел? В Неаполе я оказалась на чужбине, мне неоткуда было ждать помощи, я могла искать защиты только у нашего посла. Нашего посла — сэра Уильяма. Когда он стал преследовать меня, я написала об этом Гревиллу. Во множестве писем я умоляла его спасти меня. Наконец пришел ответ — хочешь посмотреть его?

Она извлекла из складок платья листок бумаги и протянула ему. Он торопливо схватил его, прочел: «Завоюй сэра Уильяма. Гревилл».

— Четыре слова!.. Тогда мне все стало ясно. Если бы сэр Уильям получил меня, Гревилл стал бы его наследником, — она язвительно засмеялась. — А теперь — я его наследница, я, так как я тоже стала дурной женщиной! Научилась интригам. Он получил меня не раньше, чем я стала пред алтарем леди Гамильтон. Леди! Ты не рад, Том? Ты не желаешь мне счастья? Или ты не веришь мне? Тогда осуди меня, преломи над моей головой жезл.

Она крикнула ему это дрожащими губами, с горящими глазами. Он стоял перед ней, ни кровинки не было в его лице. Не мог произнести ни слова, лишь смотрел на нее. Но когда она хотела повернуться к двери, он упал перед ней на пол, целовал край ее платья, всхлипывал…

Она посмотрела на его опущенную голову, на подергивающиеся плечи…

— Том, мой старый, верный Том…

И вдруг опустилась рядом с ним, обняла его и заплакала с ним вместе. Над счастьем маленькой Эми.

Она медленно поднялась.

— Пойдем, Том, капитан Нельсон ждет своего сына. — И когда он испуганно, защищаясь, поднял руку, она дала ему письмо Нельсона. — Он этого хочет, Том.

Том казался совсем потерянным.

— Он хочет этого? Несмотря на то, что я сказал ему?

— Ах да, твой сон! Он говорил об этом. Что это был за сон, можешь ты мне сказать?

— Сказать?.. — густые тени легли на его глаза. — Это было на море, в шторм. По одному из мостков шел капитан Нельсон, рядом с ним женщина, за ними Джошуа. Вдруг мальчик бросился на своего отца, поднял на него руку. Нельсон обернулся… быть может, он толкнул его?.. Джошуа упал с душераздирающим криком и скрылся в волнах пролива… Но отец его двинулся дальше, даже не обернувшись поглядеть, что с его сыном. Он не помог ему, дал ему погибнуть, умереть.

Он замолчал.

— А женщина?

— На лице ее было покрывало. Но ее фигура… Когда-то я видел картину…

Он запнулся. Его взгляд робко скользнул по Эмме.

— Она была похожа на картину, Том? Цирцею, которую написал с меня Ромни?

Он в отчаянии опустил голову на грудь.

— Она была похожа на вас.

Она разразилась громким смехом.

— Странные ты видишь сны! Знаешь, кем была Цирцея? Прекрасной волшебницей; всех мужчин, приближавшихся к ней, она преображала. От безумной любви к ней они превращались в животных. Стало быть, Нельсон полюбит меня, а я — погублю его. Таков смысл твоего сна, не правда ли? Я погубила всех мужчин, которые приблизились ко мне: чистого принца Уэльского, нежного сэра Джона, сильного Ромни, честного Гревилла, достойного сэра Уильяма. А также видящего вещие сны Тома Кидда. Чтобы ты последовал за мной в Лондон, я лгала, что люблю тебя. Так как ты стал мне там в тягость, я устроила так, чтобы сэр Джон завербовал тебя в матросы. Чтобы насладиться видом твоей крови, я велела бить тебя плетьми, так как…

— Мисс Эмма! — закричал он, в ужасе вскинув руки, обороняясь от нее. — Перестаньте! Перестаньте! Довольно!

— Чего же ты хочешь? Ты позволил Гревиллу убедить себя, а потом раздумывал над этим и, наконец, увидел это во сне. И сон твой правдив, а я — лгунья. Ах, Том, твои сны!.. И твой Нельсон!.. У него ведь есть жена, с которой он счастлив. С чего ему влюбляться в меня! Разве он так испорчен, что ты ждешь этого от него?

— Он верный и чистый…

— Значит, ты боишься, что я влюблюсь в него? Леди Гамильтон в капитана корабля? Да, если бы он еще был богат! Ведь для меня это главное, не правда ли? Воистину, Том, если бы я не помнила все время о том, что мы выросли вместе, что ты когда-то был моим другом… Но к чему все эти слова! Иди, приведи сына Нельсона! Нам нужно спешить!

— Нам? Значит ли это, что мне можно будет остаться с Джошуа?

Она кивнула.

— Капитан Нельсон сказал, что ты поклялся его жене охранять молодого человека…

Лицо его просияло.

— В беде и опасности я поклялся быть рядом с ним. И поэтому… да, я должен отправиться с ним. Не опасайтесь, что я стану у вас на пути. Я знаю, что между Томом Киддом и мисс Эммой все теперь стало по-другому.

— Кстати, Том… никто не должен знать, что мы были раньше знакомы… Положение сэра Уильяма…

Она запнулась, покраснела под его долгим испытующим взглядом.

— Да, конечно, ради этого вы и пришли сюда. Вы боитесь меня. И все же Том Кидд за все эти годы не сказал ни одного дурного слова о маленькой Эми. Даже после того, что сказал ему Гревилл. И капитан Нел знает о ней только хорошее!

Она вздрогнула, пристально взглянула на него.

— Капитан Нел?

— Так мы, матросы, называем его. «Наш Нел — говорим мы — храбр как лев и тих как ягненок.»

— Ты ему рассказал? Все?

— Он заставил меня сделать это. Шесть лет назад. Мы пришли с «Бореасом» из Вест-Индии и встали в Портсмуте на якорь. В Вест-Индии Нел крепко ударил по рукам тех, кто против права и закона обогащался на насильственной вербовке матросов. Теперь лорды Адмиралтейства были его врагами. Они решили оскорблять и мучить его до тех пор, пока он не подаст в отставку. И на ревизию они послали в Портсмут на его корабль адмирала, с которым Нел был не в ладах. Одного из тех, ненавистных ему, кто всячески изводил матросов. Сэра Джона.

Эмма вскрикнула.

— Том…

— Сэра Джона Уиллет-Пейна!.. Он явился, высокомерный, с искаженным от злости лицом. Облазал все до трюма, все вынюхивал, все охаивал. Обтекаемыми словами, так что Нелу не за что было зацепиться. Под конец он явился к нам, матросам, стоявшим вдоль бортовой стенки около наших откидных коек. Он увидал меня, остановился, стал придираться ко мне, спросил, как мое имя. Я молчал. За меня ответил Нел. Тогда он пристально поглядел на меня. Уронил свою перчатку. «Подними, боцман», — сказал он. Я не шевельнулся. Он крикнул мне три раза. Я стиснув зубы, смотрел ему прямо в глаза. Тогда он выхватил саблю и занес ее над моей головой…

— Том…

— Он — один из тех, кто видит в матросе животное… Потом, на допросе, мне сказали, что я сломал его саблю. Только в последний момент удалось им вырвать сэра Джона из моих рук. Да, конечно, на кораблях было немало недовольства, в воздухе пахло бунтом. На моем примере хотели показать, что грозит бунтовщикам, и приговорили меня к смерти. Нел был единственным, кто возражал. Но голосовавших за казнь было больше. Так рассказывала мне позже жена. Жена Нела.

Он остановился. Лицо его просияло. И поглядев на письменный стол, повинуясь внутреннему зову, он молитвенно сложил руки.

Эмма невольно проследила за его взглядом. На письменном столе стоял портрет женщины с миловидным, невыразительным лицом, с улыбкой на губах.

Эмма долго рассматривала его.

— Это миссис Нельсон? — спросила она, отвернувшись. — Мать Джошуа?

Она была разочарована. Иначе представляла она себе повелительницу Нельсона — красивее, значительней.

Глаза Тома сияли.

— Она всегда была добра ко мне, во время поездки в Англию она с удовольствием следила за тем, как я играю с маленьким Джошуа. Узнав от Нела, что со мной приключилось, она не успокоилась до тех пор, пока ей не позволили увидеться со мной. Она пришла к преступному матросу, в темный трюм, где гнилая вода отравляла воздух, где шныряли крысы. Она заговорила со мной. Спросила, почему я набросился на сэра Джона. Я не отвечал, не защищался. Тогда она стала настаивать, допытываться, просить меня. Воззвала к моей чести. Неужели врагам Нела отныне будет позволено упрекать его в том, что он воспитывает из своих матросов бунтовщиков. И тогда я сказал ей, что было с вами, с сэром Джоном и со мной. Рассказал все. И что вы чуть не стали дурной женщиной. Оттого, что сделали доброе дело. Тогда я еще не говорил с мистером Гревиллом.

— А миссис Нельсон, Том? Что она сказала? Как она поступила?

— Она плакала над судьбой малышки Эми и восхищалась ею. Она страшно рассердилась на сэра Джона. Пошла к Нельсону, рассказала ему все. И он… Под флагом с крестом святого Георгия нет другого капитана, который сделал бы это ради простого матроса! Он поехал в Лондон, пошел к лордам Адмиралтейства. А когда они отказали ему — к королю. Мистер Питт помог ему. Они защитили и освободили меня. — Он выпрямился. Серьезно поглядел на Эмму. — Теперь вы поняли, что значит для Тома Кидда Нел и миссис Фанни? Разрешите, я пойду теперь за Джошуа и последую за вами.

Уязвленная его сухим тоном, Эмма жестом отпустила его. Но когда он уже собирался покинуть каюту, ею опять овладело беспокойство.

— Еще одно, Том! Ты назвал им мое имя?

Он остановился. Оглянулся. В глазах его было глубокое сочувствие.

— Я назвал только малышку Эми. Они не знают, кто она. Не знают, кем она стала. Ах, как вам приходится теперь все скрывать и прятаться! Вам, с уст которой не слетало раньше ни одного лживого слова!

— Раньше!

Она горько засмеялась. Молча прогнала его сердитым жестом.