Посредник

Глава 15

Данте

― Она идет на свидание, ― взрываюсь я. Я все еще в ярости от откровений Валентины прошлой ночью. Лео имел несчастье позвонить мне по дороге в Брешию с вопросом и поэтому получил возможность услышать, как я выплескиваю душу. ― В субботу. У них с Розой двойное свидание.

― О чем ты говоришь?

― Валентина идет на свидание в субботу, ― говорю я сквозь стиснутые зубы. ― С каким-то парнем по имени Нил Смит.

― О. ― Лео переваривает мою новость. ― Могу я дать тебе совет, Данте? ― Он продолжает, прежде чем я успеваю отказаться. ― Вы с Валентиной годами кружите вокруг друг друга, как два боксера на ринге.

― Она меня ненавидит.

― Лучше ненависть, чем безразличие, друг мой, ― отвечает Лео. ― Но она неравнодушна к тебе, а ты точно неравнодушен к ней. Если ты хочешь встречаться с ней, скажи ей об этом. Пригласи ее на свидание. Своди ее в хороший ресторан, желательно не в «Грацие». Подари ей цветы, пригласи потанцевать. Поухаживай за ней.

― У нас не такие отношения, Лео.

― Но ты этого хочешь. Два года ты сидел и сходил с ума в своем офисе, когда наступал второй четверг месяца. Тебе повезло с Пероном, эти отношения ни к чему не привели. А что, если она завяжет отношения с этим парнем, с этим Нилом?

― Смитом. Звучит как вымышленное имя, как по мне.

Лео игнорирует мои слова.

― Как долго ты собираешься оставаться в стороне? Если она тебе нужна, скажи ей об этом. Борись за нее. И пока ты этим занимаешься, не пытайся контролировать ее так, как это делал твой брат.

― Что, черт возьми, это должно означать? ― Я чуть не врезаюсь в Тойоту, которая слишком медленно едет передо мной по левой полосе. Идиот. Я сигналю, чтобы выразить свое недовольство.

― Кто-то сегодня не в духе. ― В голосе Лео слышится веселье. ― Не кричи на нее и не принижай ее способности. Роберто не нравилось, что она хорошо разбирается в компьютерах, понимаешь? Он хотел, чтобы она зависела от него во всем.

Я все время забываю, что Лео знает Валентину даже дольше, чем я. Он был одним из немногих, кто пытался остановить насилие, но за свои старания был выслан из Венеции.

― Я не кричу на нее, ― говорю я, защищаясь. ― И я не… — Мой голос срывается. Я недооценил ее хакерские навыки, и она взломала мой компьютер, чтобы доказать, что я ошибался.

― Ты накричал на нее после поездки в тот дом, ― возражает Лео. ― А потом ты использовал свою власть и запретил ей отправляться на полевые задания без твоего разрешения.

― Потому что это был безумный риск, ― отвечаю я с раздражением в голосе. Тойота наконец убирается с моего пути, и я нажимаю на педаль газа. ― Мой брат избил ее, Лео. Я удерживаю ее от безрассудства. Это не одно и то же.

― Это не был безумный риск, ― спокойно возражает Лео. ― Это была тщательно спланированная операция. Мы наблюдали за этим домом больше недели. С ней был Андреас, а я обеспечивал удаленную поддержку. В ее действиях не было ничего безрассудного. Ей нужны были файлы с того компьютера, и она придумала план, как их заполучить. Она выполняла свою работу. Ты бы сделал то же самое.

― Неважно, что бы я сделал. Я ― опытный убийца, а Валентина ни разу в жизни не стреляла.

― Она отправилась туда не одна.

― Если ей нужен был этот компьютер, она могла послать меня за ним.

― Ты бы не справился с замком, ― замечает Лео. ― Она больше не девушка твоего брата, Данте. Она ― компетентный, способный член нашей команды. Ты так зациклился на том, что случилось в прошлом, что портишь настоящее.

В словах Лео есть доля истины, но он не полностью прав. Когда я смотрю на Валентину, я вижу не сломленную девушку на больничной койке. Я вижу ее. Она умна и красива, и когда она входит в комнату, воздух потрескивает от ее присутствия.

И если с ней что-то случится, это уничтожит меня.

― Ты сказал, что Валентина ко мне неравнодушна. Почему ты так думаешь?

Лео громко смеется, ублюдок.

― Больше я ничего тебе не скажу. Если хочешь узнать почему, советую тебе поговорить с Валентиной.

Обычно, когда мне нужно навести справки о ком-то, я спрашиваю Валентину. Но в этот раз я не могу обратиться к ней ― по понятным причинам, ― поэтому я стискиваю зубы и звоню Бруно Тревизани.

Тревизани ― мерзавец и подонок, и я ненавижу иметь с ним дело. Но он полицейский, поэтому у него есть доступ к множеству баз данных.

Он отвечает на звонок после первого гудка.

― Колонна. Давненько не слышал тебя. Как дела?

― Отлично, ― коротко отвечаю я. Я звоню не для того, чтобы вести светскую беседу. ― Мне нужна подробная проверка кое-кого. Нила Смита. У меня нет его фискального кода, но он друг Франко Роберти, который работает в «Studio Tardino Comi».

― Это будет нелегко, ― говорит полицейский. Это его стандартный ответ, начало торга.

― Две тысячи евро. Мне нужно к субботе.

Две тысячи за проверку биографии ― щедрая сумма, обычно ее достаточно, чтобы Тревизани пошел на сотрудничество. Но не сегодня.

― Я не могу этого сделать, ― говорит он с искренним сожалением. ― Думаю, начальник полиции следит за мной. Это займет у меня две недели, минимум.

Черт побери.

― Сделай, что сможешь, ― говорю я. ― Позвони мне, как только что-то выяснишь.

Хотя наша штаб-квартира находится в Венеции, наша территория простирается за пределы острова. Мы контролируем большую часть Северной Италии, включая Падую, Верону и Брешию. С тех пор как русские были замечены в Бергамо, я посещаю эти города, напоминая местным лидерам, что они должны хранить нам верность.

Сегодня у меня встреча в Брешии с Массимо Ринальди. Синьору Ринальди восемьдесят три года, и он управляет своим городом железным кулаком. Он встречает меня в остерии, расположенной за углом от его дома.

― Данте, ― говорит он, целуя меня в обе щеки. ― Что привело Посредника в мой город? Садись, садись. Луиджи, вина. Принеси Бароло, хорошую бутылку. ― Он поворачивается ко мне. ― В моем возрасте вино не стоит беречь. Его нужно пить.

― Ты нас всех переживешь.

Появляется Луиджи с бутылкой Бароло и наливает вино в два бокала. Я жду, пока Массимо сделает глоток, а затем начинаю разговор на нужную тему.

― К Дону обратились русские. Они хотят вести бизнес в Венеции.

― Какого рода бизнес?

― Контрабанда оружия. Они хотели доставлять его из Хорватии в Венецию, а затем по суше отправлять во Францию. Дон отказал им.

― Конечно, ― отвечает Массимо. ― У этого мальчика есть недостатки, но он не идиот.

Мальчик. Мне приходится прилагать усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Хотелось бы, чтобы Антонио был здесь. Я бы заплатил серьезные деньги, чтобы увидеть его реакцию.

― Я здесь для того, чтобы предупредить, что если русские обратятся к тебе напрямую, ты должен отказать им. Они предложат много денег. ― Я делаю глоток вина и выдерживаю его взгляд. ― Будет очень жаль, если ты согласишься.

Массимо не дурак, он слышит угрозу в моем голосе. Но с него это сходит, как с гуся вода.

― Я не соглашусь, ― говорит он. ― Мне не нужно больше денег, Колонна. Мне восемьдесят три. Мне нравится моя жизнь. Моя единственная внучка летом выходит замуж. Я хочу дожить до рождения ее детей. Можешь не беспокоиться обо мне.

Луиджи ставит перед нами тарелку с кростини^[6]. Массимо рассматривает тарелку и выбирает одну, увенчанную мортаделлой^[7].

― В Вероне, Парме и Пьяченце у вас не будет проблем. Вам нужно следить за Бергамо.

Откуда Массимо знает, что русские обращались к Сальваторе? Это не является достоянием общественности, информация тщательно скрывается.

― Сальваторе Верратти?

― Нет, нет. Ну, может быть, мальчик и стал бы иметь дело с русскими, но я говорю об отце, Федерико. Федерико убил бы собственную мать, если бы думал, что сможет заработать на этом несколько евро. ― Он качает головой. ― Этот человек ― мясник. Роман с той девушкой…

― Какой девушкой?

― Это было до вас. Тридцать лет назад, а может, сорок? Федерико изменил своей жене с их помощницей по хозяйству, студенткой из Англии. Эта дура забеременела от него. ― На его лице появилось выражение отвращения. ― Его тесть, отец Элизабетты, был Доном. Федерико знал, что, если его жена узнает, будут неприятности.

Эта история явно расстраивает Массимо. Он осушает свой бокал с вином, и я снова наполняю его.

― Есть способы справиться с такими вещами. Она не собиралась создавать проблемы, эта девушка. Ей было девятнадцать, черт возьми. Ей не следовало связываться с Федерико, но, по крайней мере, у нее хватило ума сбежать, когда она узнала, что беременна.

― А что было потом? ― спросил я.

― Федерико было недостаточно того, что она уехала из страны. Он не мог рисковать тем, что Элизабетта узнает об этом, поэтому он послал за ней кого-то. Ее зарезали в собственном доме. Он просто мясник.

Десять лет назад Валентина чуть не потеряла своего ребенка. Карабинеры задавали вопросы о нападении на нее. Если бы я не убил Роберто, вернулся бы он в больницу, чтобы закончить дело? Он бы хладнокровно убил ее? Возможно, да. А может, я хочу в это верить, чтобы успокоить свою совесть.

― Это было до или после того, как она родила? Что случилось с ребенком?

― Я не знаю, ― отвечает Массимо. ― Я бы не поверил, если бы мне сказали, что Федерико Верратти прикажет убить беременную женщину или беззащитного ребенка. ― Он вздрагивает. ― Ей нанесли восемь ножевых ранений. Это преследовало меня в кошмарах несколько недель.

И это говорит мясник из Брешии. Я делаю мысленную пометку выяснить подробности. Что-то подсказывает мне, что это может быть важно.

― Это был не единственный случай, ― продолжает пожилой мужчина. ― Вот что представляет из себя Федерико Верратти. Что касается Сальваторе… ― Он пожимает плечами. ― Яблоко от яблони не далеко падает, не так ли?

Массимо настаивает, чтобы я остался на ужин.

― К чему такая спешка? Тебя дома ждет жена?

― Ты же знаешь, что я холост.

― Дай угадаю. Тебе нравится свобода. ― Он хмуро смотрит на меня. ― Могу я дать тебе совет, Колонна? ― Как и Лео, он не ждет моего ответа, прежде чем продолжить. ― Найди хорошую женщину и женись на ней. Ты молод и думаешь, что у тебя есть вечность, но годы идут быстро. Не успеешь оглянуться, как тебе будет столько же лет, сколько мне сейчас. Без семьи очень одиноко.

Сейчас Валентина, вероятно, готовит ужин. Возле плиты горит лавандовая свеча, потому что это ее любимый аромат. Возможно, она заварила чай и понемногу отпивает из чашки, пока режет овощи. Анжелика, наверное, сидит за кухонным столом и делает домашнее задание.

Если бы я вернулся сейчас, то смог бы поужинать с ними обеими. Когда мы бы закончили трапезу, я бы убрал посуду, ведь готовила Валентина. Затем, после ужина, Анжелика настояла бы на том, чтобы я посмотрел с ними фильм, что-нибудь с принцессами, потому что это то, что ей нравится. Когда она легла бы спать, мы с Валентиной уселись бы рядом на диван и поделились тем, как прошел день.

Мое сердце сжимается от мучительной тоски. Но как бы сильно я этого ни хотел, эта мечта нереальна. Я знаю Валентину десять лет, и до этой угрозы она ни разу не переступала порога моего дома. Они живут со мной только из-за сложившейся ситуации. Как только опасность минует, они уедут.

Это мираж.

Мне не нужны лекции Массимо, чтобы понять важность семьи. Я так сильно хочу Валентину, что мне больно. Но чем скорее все вернется на круги своя, тем лучше. Она в моем доме всего два дня, а я уже начинаю жаждать того, чего не могу иметь.