Данте
Я ни черта не могу сделать, чтобы остановить Валентину. Она хочет причинить Андреасу боль, и я это понимаю. Но правда в том, что она не кровожадна. Как только она увидит, что я втыкаю нож в Андреаса, чтобы заставить его говорить, она посмотрит на меня по-другому.
И я ни черта не смогу с этим поделать.
― Это может быть засада. ― Я указываю на место справа от двери, где она будет защищена от шальных выстрелов. ― Оставайся здесь, пока мы не разрешим войти.
― Хорошо.
Я выбиваю дверь плечом. Она из цельного дуба и не поддается, ни капельки. А вот рама ― совсем другое дело. Она трещит, и я врываюсь внутрь, Лео за мной по пятам.
Андреас, чертов трус, прячется в подвале. Он поднимает руки, как только мы врываемся внутрь.
― Не стреляйте! ― кричит он. ― Я безоружен.
Я срываюсь. Я прижимаю его к стене, мое предплечье давит ему на шею и мешает дышать.
― Ты гребаный предатель, ― рычу я. Он пытается вырваться, и я бью его кулаком в живот. Он падает, его дыхание сбивается на короткие вдохи. ― Ты нарушил свою клятву верности. ― Я наношу ему сильный удар ногой в лицо. ― И ты похитил ребенка.
― Зачем ты это сделал, Андреас? ― напряженно спрашивает Лео. ― Почему ты стал предателем?
Андреас медленно поднимается на ноги, вытирая кровь со рта тыльной стороной ладони. ― Мне было больно, ― выплевывает он. ― Все лето я не мог работать. Я беспокоился о деньгах.
― Беспокоился о деньгах? ― Лео трясет от ярости. ― Дон платил тебе. Все лето.
― И как долго он бы продолжал это делать? Вечно? Если бы я получил травму на работе, Дон заботился бы обо мне до конца жизни? ― На его лице появляется уродливая ухмылка. ― Я так не думаю. Я сделал то, что должен был сделать.
― Дай угадаю. Ты сделал что-то, а Призрак узнал и использовал это как рычаг давления. ― Гребаный кусок дерьма. ― Где девочка, Андреас?
На его лице появляется вызывающее выражение.
― Я ничего не знаю.
Я достаю нож из внутреннего кармана пиджака.
― Это филейный нож, ― говорю я ему. ― Я люблю использовать его для тонкой работы. Я мог бы долго пытать тебя, Андреас. Не торопясь, наполняя болью каждое мгновение твоего существования. Но я не стану этого делать. У меня нет на это времени.
Я вгоняю нож в его тело, прямо под грудную клетку.
― Я задел твою печень, ― говорю я ему вполголоса, наблюдая за тем, как в его глазах появляется шок. ― К счастью для тебя, шансы выжить довольно высоки. ― Я держу свой одноразовый телефон вне досягаемости. ― Если ты доберешься до больницы.
Он задыхается от боли, хватаясь за бок.
― На твоем месте я бы не вытаскивал его, ― продолжаю я. ― Он замедляет кровотечение. Знаешь ли ты, что человеческий организм может потерять от двух до четырех литров крови, прежде чем впадет в шоковое состояние? При такой ране, как у тебя, на это уйдет от десяти до пятнадцати минут.
Я бросаю телефон в дальний угол подвала. Валентина стоит позади меня, вытаращив глаза. Она смотрит на меня так, будто видит меня ― по-настоящему видит ― в первый раз. Меня охватывает дурное предчувствие, но я сосредотачиваюсь на текущей задаче.
― У тебя есть два варианта, Андреас. Если ты будешь упорствовать в своем молчании, я буду стоять здесь в течение следующих пятнадцати минут и смотреть, как ты истекаешь кровью на этом холодном бетонном полу. А когда завтра утром твоя сестра вернется из своей поездки в Милан, она обнаружит твое тело в своем подвале.
― Второй вариант ― ты отвечаешь на мой вопрос, и я пну этот телефон в твою сторону. Если мы найдем Анжелику невредимой, я, возможно, даже позволю тебе покинуть Европу живым. ― Я не могу представить, что моей племяннице причинят вред, потому что не смогу действовать дальше. ― Я задам вопрос еще раз. Где девочка?
Он смотрит на меня, выдыхая ненависть и боль. Но он не готов умереть сегодня.
― Он забрал ее у меня тридцать минут назад.
― Этот парень? ― Валентина выходит вперед и подносит к его лицу свой телефон. На нем фотография Нила Смита. ― Это тот парень, который забрал Анжелику?
― Да.
― Куда он ее увез?
Андреас выплевывает полный рот крови.
― В деревенский дом.
― Дом, ― повторяет Валентина. ― Тот, откуда я украла компьютер? ― Андреас кивает, и она продолжает с недоверием в голосе: ― Но мы знаем, где он находится. Зачем ему снова использовать тот же дом?
― Потому что он ― высокомерный урод, который считает себя самым умным в мире, ― мрачно отвечаю я. ― Сейчас он узнает, что это не так.
Я достаю пистолет и направляю его на Андреаса. Его глаза расширяются, и я вижу момент, когда он понимает, что умрет.
― Ты сказал, что я смогу уйти отсюда… ― начинает он говорить.
― Я солгал. ― Я стреляю ему в упор между глаз, не обращая внимания на вздох ужаса Валентины, а затем поворачиваюсь. ― Пойдем. Наша работа здесь закончена.