Посредник

Глава 17

Валентина

Надо было отменить доставку виагры? Да.

Отменила ли я доставку виагры? Нет.

Ладно, хорошо. Я признаю это. Я хочу испортить ему вечер, ясно? Одна мысль о том, что Данте пойдет на свидание, заставляет меня кипеть от ревности. Когда я представляю, как он дарит цветы другой женщине, держит ее руку за столом, освещенным свечами, и делит с ней десерт, прежде чем поцеловать ее на прощание, мне хочется взорваться.

Я плохой человек. Плохой, ужасный человек.

Он сказал, что не приведет сюда свою девушку, и я ему верю. Но что, если он вместо этого отправится к ней? Что, если он не вернется до двух часов ночи? А что, если он вообще не вернется?

Я не хочу даже думать об этом.

После ночной экскурсии во вторник Данте больше не проводил долгих вечеров в кабинете. Каждый день, без исключения, он ходит со мной за Анжеликой. Он помогает ей с домашними заданиями, ужинает с нами и убирает за ней. На кухне он все еще почти бесполезен, но ножом работает безупречно. Ничего удивительного ― он может профессионально зарезать кого угодно.

Я не питаю иллюзий по поводу его внезапного желания проводить с нами больше времени. Данте позволил мне украсть биткоины Призрака, и его присутствие рядом со мной ― это его способ защитить нас. Охранников, которых Лео приставил ко мне, видимо, недостаточно, Данте нужно делать это лично. Это должно меня раздражать, но не раздражает. Я говорю себе, что терплю ситуацию из-за безопасности Анжелики, но дело не только в этом. Я нахожусь в плену соблазнительной иллюзии, в которой Данте беспокоится о моей безопасности, потому что я ему небезразлична. Он рано приходит с работы, потому что хочет провести время со мной.

И это так заманчиво.

А еще его кровать. Каждый раз, когда я захожу в кабинет Данте, я вынуждена проходить через его спальню. Днем, перед тем как Марта приходит убираться, его простыни смяты. Невозможно удержаться от того, чтобы не зарыться носом в его подушку. Мне пришлось изменить свой рабочий график, чтобы не работать до поздней ночи, потому что я не могу сосредоточиться, когда Данте спит в соседней комнате.

И в кабинете продолжают появляться цветы.

Каждый день здесь появляется свежая ваза с цветами. Не только маргаритки. Иногда это розы самых бледных оттенков розового. Или яркие разноцветные лилии. Но в букете всегда есть маргаритка.

Мне даже не пришлось прилагать усилия, чтобы подложить Данте подслушивающее устройство. В доме он оставляет свой телефон где попало, и все, что мне нужно было сделать, ― это установить на него прослушивающую программу. И мне не пришлось взламывать его пароль. На днях Анжелика смотрела видео с играющими львятами на телефоне Данте, и когда ей понадобилось разблокировать его, он просто сказал ей свой код. В пределах моей слышимости.

Я говорю себе, что это его вина, что он такой чертовски доверчивый, но это никак не уменьшает мое чувство вины. Он доверяет мне, а я в ответ устанавливаю прослушку в его телефон. Как я уже сказала ранее, я ― плохой человек.

В общем, к вечеру пятницы я в полном раздрае.

К большому удовольствию моей дочери, Мейбл пришла к ней провести вечер. Они устроились в гостиной Данте в импровизированной крепости из подушек, ели пиццу и смотрели «Энканто». К тому времени как Зейди забрала Мейбл, Анжелика боролась с зевотой и даже не протестовала, когда я сказала, что ей пора в кровать. Сейчас она крепко спит в своей комнате.

Так что я одна в его кабинете, сижу в наушниках и слушаю, как проходит свидание Данте.

Фу. Ненавижу это. Женщину, с которой Данте встречается, зовут Лара Замбелли. Ей двадцать шесть, у нее степень магистра в области государственной политики, и она работает в мэрии.

А еще у нее смех, который сводит меня с ума. Каждый раз, когда она хихикает, это похоже на скрежет ногтей по школьной доске.

Надо признать, я не беспристрастна.

― Ты выглядишь так, что тебя хочется съесть. ― Я даже по телефону слышу похоть в голосе Лары. Успокойся, девочка. Она снова хихикает. ― Женщины могут так говорить?

У тебя степень магистра в области государственной политики, Лара. Ты можешь делать все, что угодно. Признай, что ты его хочешь.

Данте уклоняется от ответа.

― Какое милое платье, ― спокойно говорит он. ― Ты выглядишь прекрасно.

Я сжимаю руки в кулаки. Неужели в голосе Данте звучит желание? Он находит ее сексуальной? У меня нет видео этого тошнотворного разговора, только аудио, но я заглянула на городской сайт и нашла фотографию Лары с роскошными черными волосами, ниспадающими каскадом на плечи, и широкой белозубой улыбкой. Она выглядит красивой и ухоженной, очаровательной и грациозной.

Я опускаю взгляд на свою серую толстовку и брюки-карго. Уф. Одежда чистая, и это, пожалуй, самое приятное, что я могу сказать о своем наряде. Я не отличаюсь элегантностью.

И почему меня это волнует?

Лара и Данте ведут светскую беседу за напитками. Лара пьет апероль «Шприц»[8], а он ― эспрессо. Я узнаю, что они познакомились, когда Данте был на приеме у мэра. Почему Данте был там? Не знаю, я не в курсе всех его действий. Хотя, учитывая, что его зовут Посредник, он, вероятно, заключал какую-то сделку.

― Мне нравится этот ресторан, ― говорит Лара, хихикая. ― Он такой романтичный. ― Она снова хихикает, и я стискиваю зубы, чтобы не закричать. Когда же появится эта чертова виагра? Мне почти хочется снять наушники и пойти в душ. Вымыть мысли из головы мылом и шампунем. Зачем я заставляю себя это делать? Зачем я мучаю себя?

Подходит официант и спрашивает, готовы ли они сделать заказ. Данте выбрает закуску из креветок, и Лара предлагает разделить ее на двоих. Я закатываю глаза.

― Закажи свою собственную чертову еду, ― ворчливо бормочу я. Данте, вероятно, не догадывается ― парни не знают, ― но уловка Лары слишком очевидна. Разделить тарелку с закусками, потянуться за тем же кусочком креветки, что и Данте, и при этом задеть его кончиками пальцев? Упс, это вышло совершенно случайно, я этого совсем не планировала.

Где, черт возьми, этот курьер? Он уже должен быть на месте.

Он появляется сразу после того, как официант приносит блюда.

― Синьор Колонна, ― говорит мужской голос, прерывая рассказ Лары об одном из ее коллег. ― У меня для вас посылка.

Это мой момент триумфа, но я не могу насладиться им. Я срываю наушники и бросаю их на стол. Я больше не могу это слушать. Я не должна была вмешиваться в свидание Данте. Это не мое дело, чем он занимается в своей личной жизни. И если Лара ― та женщина, с которой ему суждено быть вместе, то так тому и быть. Я не чувствую себя несчастной, боль в животе ― это, наверное, просто несварение желудка.

Я настолько погрузилась в самобичевание, что не слышу, как Данте поднимается по лестнице. Я не слышу, как он входит в свою спальню. Только когда он оказывается в кабинете, я понимаю, что он вернулся домой.

Его темные глаза сверкают, каждая линия его тела излучает угрозу. Я инстинктивно поднимаюсь со стула, но уже слишком поздно. Данте стоит между мной и дверью. Бежать некуда. Спрятаться тоже.

Не то чтобы я собиралась бежать.

Я поворачиваюсь к нему и вздергиваю подбородок.

― Тебе не понравился мой подарок? ― усмехаюсь я. ― В чем дело? Лара сбежала, когда узнала о твоей проблеме? Она не оценила твою маленькую голубую таблетку?

― Подслушиваешь мое свидание? ― Он придвигается ближе, блокируя меня своим телом. Я прижимаюсь задницей к холодному стеклу окна и дрожу. Данте замечает это, и его ноздри раздуваются. ― Ты так и не ответила на мой вопрос, Валентина, ― говорит он. ― Почему тебя это волнует?

― Не льсти себе, ― отвечаю я. ― Мне нет до этого никакого дела.

― Правда? ― Он смеется, его голос низкий. ― Ты установила жучок, потому что тебе все равно? Ты взломала мою кредитку и заказала доставку виагры в ресторан, потому что тебе все равно? ― Он поглаживает мою нижнюю губу большим пальцем. По моему телу разливается жар, внезапное пламя, от которого я едва не издаю громкий стон.

― Такой красивый ротик. ― Его тон гипнотизирует. Его прикосновения тем более. ― Такой красивый, лживый ротик. Попробуй еще раз, Валентина. Почему тебя это волнует?

Я хочу его. Я чертовски сильно хочу его. Но это Данте Колонна. Мой заклятый враг. Дядя Анжелики. Я не могу позволить себе забыть об этом.

― Ты так часто ходишь на первые свидания, ― сладко говорю я. Мое дыхание сбивается. ― И никогда не встречаешься с той же женщиной снова. Очевидно, у тебя проблемы. ― Я смотрю в его темные манящие глаза. ― Я просто пыталась помочь.

― Ммм… ― Он проводит большим пальцем между моих губ. Я облизываю его, совсем чуть-чуть, и его глаза темнеют. ― Значит, по-твоему, причина, по которой я не планирую снова встречаться с Ларой, в том, что я не могу ее удовлетворить? Именно это мешает мне завязать отношения?

― Именно. ― Не втягивай его большой палец в рот. Не обхватывай его губами и не облизывай, как мороженое. И что бы ты ни делала, определенно не думай о том, чтобы сделать то же самое с его членом. ― Какая еще может быть причина?

Пульс на моей шее бьется, как крылья птицы в клетке. Данте опускает губы к этому месту, его язык ― живой ток жара и желания. Я сдерживала это чувство почти десять лет, но умелые губы Данте выпустили джинна из бутылки на свободу.

Он прижимается ко мне всем телом. Я чувствую, как его эрекция касается моего живота, ― твердый ствол, который развенчивает мои глупые предположения.

― Потому что она ― не ты, ― говорит он, гнев и разочарование сквозят в каждом слоге. ― Вот почему я никогда больше не увижу Лару. Вот почему я никогда больше не увижу ни одну из этих проклятых женщин. Потому что ни одна из них ― не ты.

И тут Данте Колонна, мой заклятый враг, проклятие моего существования, целует меня.

В субботу, когда Данте показал мне свой сад на крыше, залитый лунным светом, и едва коснулся моих губ, я почувствовала покалывание во всем теле. Но это было лишь предвкушение настоящего.

А настоящее ― это… фейерверк. Пламя. Необузданный поток желания. Его язык проникает в мой рот, его рука обхватывает затылок. Мое сердце бешено колотится. Прошло десять лет, но это не единственная причина дрожи, которая пробегает по мне. Под похотью, под одурманивающим желанием, наполняющим мою кровь, скрывается нечто гораздо более опасное. Это чувство, что именно здесь мне всегда суждено было оказаться. Это похоже на возвращение домой.

Данте целует меня, словно я ― стакан холодной воды в жаркий летний день. Нет, это не совсем так. Он целует меня, как человек, умирающий от жажды, ― в каждом движении его языка, в каждом прикосновении губ чувствуется острая потребность. Я целую его в ответ, и по моей спине пробегает дрожь.

― Думаешь, мне нужна виагра? ― рычит он мне в ухо. ― Мне достаточно взглянуть на тебя, и у меня встает.

Есть тысяча причин, по которым это плохая идея. Сейчас я не могу вспомнить ни одной из них. Все мысли покинули мой мозг, и осталось только чистое, всепоглощающее желание.

Данте скользит вниз по моей шее медленными, жаркими поцелуями, и на этот раз я не могу сдержать вздох удовольствия. Во мне разгорается огонь, и я прижимаюсь грудью к его мускулистой груди, соски набухают от желания, пальцы впиваются в его кашемировый свитер.

И тут дом оглашает пронзительный крик.

Анжелика.